плохие или хорошие образцы той или иной человеческой породы. Даже вежливость, 
ставшая для нас синонимом «воспитанности», то есть качества целиком 
благоприобретенного, в былинные времена таковою не считалась. «У Добрынюшки 
вежество рожоное, рожоное и ученое» – говорится в целом ряде былин про второго 
по значению богатыря. Вежливость-«вежество», как видим, представлялась в первую 
очередь связанной с происхождением. «Невежество», таким образом, порождало 
вполне определенные подозрения:
     Ты невежа, ты невежа,
     Неотецкий сын…
           В былинах говорится, что разные общественные слои – «роды» старались 
не вступать в брачные связи друг с другом. В одном из вариантов былины про  
Добрыню и Змея спасенная от чудовища княжна предлагает освободителю свою руку и 
сердце, но слышит в ответ:
     Вы есть нынче роду княженетского,
     Я есть роду крестьянского, 
     Нас нельзя назвать же другом да любимыим.
           Тут наши, поголовно пораженные, по удачному выражению О. Носкова, 
народобесием исследователи намертво вцепились в «трудовое происхождение» 
богатыря, не замечая единственно ценного в этих строках – брак представителей 
разных слоев общества крайне нежелателен в глазах былины. Что до Добрыни, то в 
абсолютном большинстве сюжетов он четко и однозначно определен, как 
потомственный воин. 
          Общественные слои, происходящие из тела Божества; с принадлежностью, 
определяемой происхождением; не смешивающиеся друг с другом…
          Да это же касты!
          Читатель, вы, пожалуй, усомнитесь – не хватил ли я лишнего? Касты – 
на севере Европы? Касты – у славян? Данные о славянах, точнее – русах, я вам 
только что предоставил. Судите сами. А вот пример самых настоящих каст в 
языческой Европе, у соседей славян саксов. Слово хронисту IX века, Рудольфу: 
«Народ этот состоит из четырех категорий людей: благородных, свободных, 
отпущенников и сервов. По установлениям закона, никому из этих четырех сословий 
не дано разрушить границы между ними путем бракосочетаний, но благородные 
должны сочетаться с благородными, свободные – со свободными, отпущенники – с 
отпущенницами, а рабы – со служанками. Если кто-нибудь из них возьмет жену из 
другого сословия, он должен искупить свой проступок ценой жизни». Как видите, 
ничего в принципе невозможного в существовании в языческой Европе эпохи 
викингов каст нет. А все источники единодушно свидетельствуют – у русов 
касты-«роды» существовали.

     3. Христиане языческой Руси.
     
     Из недоброй земли по рекам приплыла
     Чудо-рыба, охотник по души людей…
     Велеслав. «Моление Перуну».
     
     Одна из любопытнейших и мало исследованных тем – христианство на Руси до 
ее крещения сыном нашего героя. Свидетельства по этому поводу приводятся самые 
разные, высказываются самые разные и противоречивые мнения. Иные начинают с 
апостола Андрея Первозванного, в чем, не мудрствуя лукаво, следуют летописи. 
Напомню тем, кто не читал летописного предания или читал давно и забыл. Андрей, 
по преданию этому, направился из Синопа в Рим. Путь он избрал, однако, мягко 
говоря, странный. Поднялся по Днепру, вышел на горах, где позднее воздвигнется 
Киев, благословил их, установил крест и возвестил, что на этом месте возникнет, 
мол, украшенный многими церквями град. 
     Потом  он пришел вверх по Днепру, и неведомым образом – нигде не говорится 
о волоках, Шелони, Ильмене – попал к словенам, «где ныне стоит Новгород», где 
палестинского странника сильно изумило обыкновение словен париться в банях, 
хлеща друг дружку вениками, да еще и обливаться потом холодной водой. Затем 
апостол пришел в Варяги, а оттуда – сразу в Рим. Нельзя не удивиться 
диковинному маршруту. Вот уж, как в памятной песенке из детского кинофильма: 
«Ходы кривые роет подземный мудрый крот. Нормальные герои всегда идут в обход»! 
Впрочем, не будем иронизировать ни над летописцем, ни над церковными авторами, 
кое-кто из которых в понятном и простительном азарте писал еще в ХХ веке, что 
Андрей-де проповедовал в Киеве и в Новгороде. В предании как раз ничего такого 
нет – апостол всего лишь побывал на, по-видимому, безлюдных горах, где только 
предстояло встать Киеву и в земле словен, где, опять-таки, лишь во времена 
летописца красовался Господин Великий Новгород. Да и сам маршрут Андрея не так 
невероятен и нелеп, как кажется… но об этом – позднее. Итак, как видим, даже 
если отнестись к этому преданию со всей серьезностью, из него нельзя заключить, 
что русское христианство началось с Андрея – ну разве что в мистическом смысле. 
В предании ведь ни слова не говориться, чтобы апостол на своем странном пути 
кого-то крестил или хотя бы проповедовал.
     Нельзя умолчать и о том, что подавляющее большинство историков не желает 
ничего слышать даже о самом визите апостола к словенам и варягам. По их мнению, 
это всего лишь выдумка средневековых русских церковников с целью возвести 
русское христианство аж к Первозванному – то есть первому ученику самого Христа.
 Что и говорить, в Средние века именно такое значение преданию и придавали. 
Иван Грозный, например, писал, что Русь приняла христианство раньше греков – от 
самого апостола Андрея. Но, смиренно спросим мы, если она и сочинялась с этой 
целью, отчего автор не присочинил и про проповедь апостола в посещенной им