безмены (besman) и товар: шелка (silki), вместе с арабским серебром 
приходившими с востока и соболей (sobel) из русских лесов. Их путь, тяжелый и 
опасный, пролегал через множество границ  (graens), и купцы были рады после 
торга отдохнуть и закрепить сделку ковшом пива с хмелем (humle).
         Однако есть еще одно заимствование, выбивающееся из нарисованной нами 
мирной картинки. Это слово – polutasvarf, полюдье, объезд с целью сбора дани. У 
скандинавов он назывался вейцла. Как же и зачем могло попасть к скандинавам еще 
и славянское название такой поездки? Неужели…
         Неужели было время, когда по скандинавским землям разъезжали за данью 
люди, называвшие такие поездки полюдьем?
         Именно это утверждает средневековый польский хронист Кадлубек. Он 
передает предание, по которому в древности славяне победили воинов 
“Даномалхийских” (Данемаркских, Датских) островов, и предложили им, на выбор, 
или платить дань, или носить, в знак поражения и позора, женские длинные волосы,
 убранные в косы. Пока датчане колебались и выбирали, нетерпеливые славяне 
снова напали на них, завершили разгром  и принудили и к тому, и к другому.
         Конечно, перед нами народная легенда с изрядной долей насмешки. Это 
насмешка над неповоротливостью, нерасторопностью датчан и вообще скандинавов. О 
ней в Европе ходит не меньше анекдотов, чем у нас – про “карря-ачих эсто-онских 
парне-ей”. Кстати, по одному этому ясно, что “весьма проворные данаи” из 
рассказа Титмара Мезербургского про Киев, могут означать никак не данов-датчан, 
а только действительно шустрых “данайцев”-греков.
          Вторая цель насмешки – прически скандинавов. Сами славяне, вопреки 
привычному нам образу “древнего славянина” с волосами до плеч и бородою лопатой,
 коротко стригли, а то и брили волосы и бороды. Знатные воины – лютичи у 
Титмара, польский князь Котышко – могли в знак высокого рода и воинской удали 
оставлять на макушке, или на передней части черепа клок не сбритых волос, 
словно дразня врага: “Попробуй-ка, ухвати!”. Арконский кумир Святовита имел 
обритые головы и бороды “сообразно народному обычаю”, по словам Саксона 
Грамматика. Наоборот, жрецы носили длинные волосы и бороды “вопреки 
обыкновению”. Длинные, часто убранные в косы, волосы и бороды скандинавов 
смешили славян.
          Напротив, скандинавы считали постыдным и недостойным именно стрижку, 
тем более – бритье бород и голов. Из «Саги о сожжении Ньяля» узнаем, что 
“безбородый”, брошенное в лицо мужчине, было смертельным оскорблением. 
Королевский любимец Аудун из “Пряди об Аудуне с Западных фиордов”, обнищав в 
дольних странствиях, возвращается домой. “Голова у него бритая и вид довольно 
жалкий”. Аудуну в таком облике стыдно и страшно показываться на глаза 
конунгу-покровителю.
          Варяги-русь до крещения брили головы и бороды почти поголовно, как о 
том сообщают арабы и византийцы. Их Бог Перун изображался с “серебряными усами”,
 а на миниатюрах Радзивилловской летописи – с воинским чубом на голове. 
Современник Крещения Руси, франк Адемар Шабанский писал: «пришел в Россию 
некоторый греческий епископ… и заставил их принять обычай греческий 
относительно ращения бороды и всего прочего». То есть для русов Х века 
отпускать бороду – чужеземный обычай, который не торопятся принимать даже 
крещеные князья. На монетах Владимира и Святополка, на печати Ярослава Мудрого, 
на миниатюре Святославова Изборника мы видим одни и те же лица с остриженной, 
если не сбритой бородой и густыми, зачастую – очень длинными усами.
          Но насмешки насмешками, а как понимать заявление о дани, которой 
венды обложили норманнов? Хвастовство? Но, как ни странно, норманнские саги 
говорят то же. В записанной в XIII веке в Швеции «Тидрек саге» повествуется о 
подвигах и завоеваниях «конунга Вилькина, славного победами и храбростью». Сей 
Вилькин – вождь и прародитель вилькинов. Так сага зовет вендский народ, 
известный по другим источникам, как вильцы, велетабы, велеты, вельты, а нашим 
летописям известный как лютичи. Так вот, Вилькин этот «силами и опустошением 
овладел… Свитьодом (Швецией – Л.П.) и Гуталандом (островом Готланд – Л. П.), и 
всем царством шведского конунга, Сканией (Сконе, южный берег Швеции – Л.П.) 
Скаландом, Ютландом (Данией – Л.П.), Виндландом (землей вендов – Л. П.), и 
всеми царствами, какие к тому принадлежат». Удивительно читать сообщения о 
таких головокружительных завоеваниях славян в скандинавских землях, да не 
где-нибудь, а в скандинавской саге. Конечно, о завоеваниях в нынешнем смысле 
речь не идет. Скорее всего, конунг, точнее, князь, а еще точнее – кнез, всего 
лишь ходил в эти земли набегами. Но все равно, размах впечатляет! И еще больше 
впечатляет, что сообщения саги подкрепляются иными источниками. Франкские 
хроники времен императора Карла и араб Масуди в один голос объявляют велетов 
самым сильным славянским народом, господствующим чуть ли не над всеми славянами 
Средней Европы. Средневековый Утрехтский летописец сообщает, что лютичи-вильты 
поддерживали тесный союз с фризами и саксами, имели колонии в голландских 
землях – города Вильтбург и Славенбург. В окрестностях этих городов до XIX века 
сохранялось немало славянских названий – Воденице, Бела, Камнь, Свята и т.д.. 
Больше того, Утрехтский летописец сообщает, что лютичи вместе с саксами ходили 
на Британию еще со времен Хенгиста и Хорсы, с V века, и основали там город 
Вильтон и графство Вильтшир. Про те времена что-либо сказать трудно, но в 
VIII-XI веках лютичи не раз тревожили Англию набегами. Англы хорошо запомнили 
имя славянского Бога разрушения и мести – Чернобога, хоть и слегка переиначили 
его. Помните, у Вальтера Скотта, в «Айвенго», безумная старуха со стен горящего 
замка кричит: «Ревет Зернебок!»? Хомяков в позапрошлом веке, Мавродин в прошлом 
писали о славянских погребениях в Англии, но подробностей не привели. Что за 
погребения, почему славянские, осталось неизвестно.