3. Кто на море хозяин?

И внезапно, где играют
Всплески белые прибоя, 
Из-за мыса выбегают 
Волнорезы Боривоя,
Расписными парусами 
Море синее покрыто.
Развилось по ветру знамя 
Из божницы Святовита.
Плещут весла, блещут брони,
Топоры звенят стальные,
И, как бешеные кони,
Ржут волынки боевые.
А. К. Толстой. «Боривой»
     
         Варяги – славяне? Славяне – мореходы, пираты и воители? Возможно ли 
это? С легкой руки славянофилов мы привыкли видеть в балтийских славянах-вендах 
несчастные, безответные жертвы агрессии злобных тевтонов, а никак не 
полноправных участников кипучей и зачастую кровавой жизни европейского Севера. 
На этой привычке, кроме прочего, держится Магометов гроб норманнизма. Варяги не 
норманны? А кто же? Про балтийских славян читатель, как правило, знает только 
то, что они жили на землях сегодняшней Восточной Германии, что их истребили или 
покорили немцы, что у них был храм Святовита в Арконе, на острове Рюген и 
Сварожича в Радигоще… и то не всегда.
          В 1913 году Велимир Хлебников писал в статье «О расширении пределов 
Российской словесности»: «Рюген, с его грозными Божествами, и загадочные 
поморяне, и полабские славяне… лишь отчасти затронуты в песнях Алексея 
Толстого». Что ж, Алексея Толстого я благодарю – эпиграфами в этой главе. Но 
дело не в нем, а в том, что и сейчас положение ничуть не изменилось по 
сравнению с тресловутым 1913 годом! Венды так и остались для читателя «белым 
пятном». Чуть ли не единственное серьезное исследование про них – «История 
балтийских славян» Гильфердинга – увидело свет в 1855 году, и с тех пор было 
переиздано единственный раз, в 1994, микроскопическим тиражом, в мягкой обложке.
 Труды по истории России, где подробно рассказывалось про вендов – «Варяги и 
Русь» С. А. Гедеонова, «История русской жизни с древнейших времен» И. Е. 
Забелина – не переиздавались вообще. Больше того, на спецхрановских экземплярах 
Забелина, на титульном листе, синел советский штамп «Запрещено».
          Что скажешь, славно советская наука «боролась с норманнизмом». 
«Реакционер» Погодин – пожалуйста, «монархист» Карамзин – в каждой библиотеке. 
А Гедеонов с Гильфердингом – под спудом. А Забелин – запрещен. Как тут дивиться 
живучести норманнизма! Дело, конечно, исключительно в его научных достоинствах…
          Что ж, начнем, пожалуй, с торговли. Славянин в роли купца нам все же 
привычнее, чем в роли морехода-воителя. Кто не помнит Садко (не по былине, так 
по опере, не по опере, так по фильму) или Мизгиря из «Снегурочки»? Так вот, 
славянские купцы на Балтике отнюдь не плелись в хвосте у норманнов. Наоборот, 
клады серебряных арабских монет в славянской Прибалтике, по исследованиям В. 
Янина и Й. Херрмана, появляются с конца VIII века, а первые скандинавские клады 
датируются концом IX! То есть на сто лет позже. Уже из этого ясно, кто ворочал 
Балтийской торговлей. А также и то, кто первым освоил путь из Балтики на Восток 
через Восточную Европу. И не зря Русь называлась Гарды, Гардарики -  
по-вендски-то, в отличие от скандинавского, “гард” значило вовсе не “хутор” и 
не “ограда”, а  именно “город”! На северо-западе Польши, на остатке вендского 
Поморья, до сих пор существуют Старгард, Новогард и Бялогард. А значит, и 
название Новгорода, и имя Киева, и название Константинополя – как вы помните, 
читатель, они все заканчиваются на “гард” – норманны впервые услышали от вендов.
 Средневековый торговый союз Ганза известен многим. Немногие обращают внимание, 
что состояли в нем бывшие вендские города, с названиями, не требующими перевода 
для славян – Бремен, Любек, Росток. И… Новгород. Да, Новгород тоже входил в 
Ганзу. Чем объяснить это странное объединение, если не вендскими корнями 
балтийской торговли, не связями, сложившимися еще до эпохи викингов? Один из 
торговых городов вендов, Волын в устье Одера-Одры монах Адам Бременский назвал 
«самым большим городом Европы»! Это писал монах Римской церкви, европеец, не 
питавший никакого пристрастия к закоренелым славянским  язычникам. Что ж, не 
один век строился фундамент торгового благополучия вендов. И сохранился надолго,
 после гибели вендской цивилизации в пламени Drang  nach Osten послужив 
фундаментом для здания Ганзы.
            Господство славян-вендов в балтийской торговле оставило след и в 
скандинавских языках. Е. Мельникова насчитывает 12 славянских заимствований в 
них (напомним, что скандинавских в древнерусском – меньше). И большинство из 
них относится к торговле. Славянские купцы приезжали на торг (torgh) на лодьях 
(lodhia). Любопытно, что ни одно слово из богатейшего морского словаря 
норманнов в славянские языки не попало. У славян были свои слова для морского 
дела, появившиеся до эпохи викингов, в те времена, когда плавание легендарного 
конунга Хрольва Жердинки из Дании в Швецию было для скандинавов странствием на 
край света. Суда Олега Вещего летопись называет не «драккарами» или «кноррами», 
а «кораблями», от вендского korab. Впрочем, славянские купцы могли приехать и 
верхами, в седлах (sadul) с высокими луками (loka), везя товар в седельных 
мешках – кош (katse). Приехав, они устраивались на лавах (lava), и извлекали