А на какую награду рассчитывали те русы, что своей гибелью выкупили 
соратникам этот день?
     Странно читать в иных сегодняшних изданиях, что наемщина-де не совместима 
с православием. С русским духом, вырастающим из наследия язычества, она 
действительно не совместима, но при чем тут православие? Скилица и Диакон ясно 
дают понять – на родине православия это явление процветало.
     Дешевая храбрость наемника – впятером на одного, за щедрую награду 
клиента…
     Только к утру следующего дня войско православного владыки Иоанна Цимисхия 
прорвало первый круг обороны руссов, и ворвалось в крепость. Рухнули под 
напором таранов ворота, муравьиное полчище латников Второго Рима захлестнуло 
стены. Тут же, вне дворца – а стало быть, на свободе, а не в русском плену, был 
захвачен вместе с женой и малолетними детьми молодой царь Борис, у которого, по 
словам Диакона, «едва пробивалась рыжая бородка». На нем были взяты 
захватчиками и царские регалии. Так что царь, судя по всему, не был лишен 
русами ни  свободы, ни престола – как мы об этом и говорили.
     Русское войско отступило в царский дворец. Командовал им воевода Сфенкел, 
по Диакону, или Сфангел, по Скилице. С. Гедеонов давно предположил, что это и 
есть воевода, вошедший в русские летописи под именем Свенельд. В некоторых 
списках этого персонажа называют Свенгельдом, что еще больше сближает звучание 
летописного имени с именем вождя русов у Диакона и Скилицы.  Сфенкела греческие 
авторы называют первым по Святославу, а наша летопись называет таковым 
Свенельда. Иногда это отождествление пытаются отвергнуть: мол, Сфенкел-Сфангел, 
как будет видно в дальнейшем, погиб, а Свенельд пережил Святослава. На это 
возражение ответил еще Гедеонов. Данные греческих источников можно отнести и к 
просто тяжело раненому человеку. В конце концов, на поле боя судмедэкспертизы 
никто не проводил, а Диакон со Скилицею не пишут, чтобы византийцы захватили 
тело Сфенкела. Никак нельзя исключить того, что русский воевода попросту упал, 
получив ранение, с коня, а ромеи – а может, и иные русы – сочли его убитым. Имя 
Свенельд звучит по-скандинавски, но скандинавские источники – море саг, 
надписей и средневековых документов – этого имени не знают. Гедеонов 
сопоставлял Сфенкела-Свенгельда с литовцем Свенкеллом. Могло это имя и 
сохраниться в Поднепровье с готских времен, или, наконец, быть греческим 
(Сфенел – «сильный», Сфенелид, Свенельд – «сын сильного»). Как видите, 
определять происхождение человека по имени – непростое дело. Об этом человеке 
мы поговорим подробнее позже.
     Вместе со Свенельдом в Преславе находился и Калокир. Как видим, Святослав 
относился к своему побратиму с полнейшим доверием. Вот кому уж точно не 
следовало попадаться в руки соотечественникам живьем. Медный бык Феодосия был 
бы для Калокира, скорее всего, благодатным прекращением долгих мук. В 
православной державе умели убивать по-азиатски – мучительно и очень долго.
     Запершись во дворце, воины Свенельда и Калокира дали ромеям отчаянный 
отпор. В конце концов, император, на исходе вторых суток штурма, не желая более 
терять наемников, приказал закидывать дворец горшками с зажигательной смесью. 
Когда огромные чертоги царей Болгарии были уже объяты пламенем, главные ворота 
дворца вдруг со скрежетом распахнулись – и в византийское войско врезался строй 
русской дружины. Страшным стальным плугом шли русы по железному полю 
царьградского войска, оставляя за собою кровавую борозду с отвалом из трупов. 
Они пробились к воротам, и ушли из горящей Преславы. Так страшен был их натиск, 
что ни устоять против него, ни задержать отчаянных смертников наемники Византии 
не сумели. К тому же большинство из них погрязли в грабежах захваченного города 
и уже не слушали ни командиров, ни самого императора, интересуясь только 
добычей.  Войско Свенельда и Калокира вырвалось из кольца и двинулось на 
соединение с главными силами русов, к Доростолу.
     Узнав от Свенельда и Калокира о вероломном нападении Цимисхия и падении 
Преславы, Святослав пришел в ярость. Лев Диакон рассказывает, что он, «поняв по 
зрелом размышлении, что если мисяне склонятся к ромеям, дела его закончатся 
плохо, созвал около трехсот наиболее родовитых и влиятельных из их числа и с 
бесчеловечной жестокостью расправился с ними – всех их он обезглавил, а многих 
других заключил в оковы и бросил в тюрьму». Другой византийский Мюнхгаузен, 
Скилица, присовокупляет, что в тюрьму было брошено двадцать тысяч человек. 
Наиболее вменяемый из этой компании, Зонара, попросту говорит, что Святослав 
заточил часть жителей Доростола, «боясь, как бы они не восстали против него». 
Но и Скилица, и Зонара относят репрессии Святослава уже к более позднему 
времени, к осаде армией Восточного Рима Доростола. Кого же казнил Святослав, 
узнав о падении Преславы?
     Иоакимовская летопись говорит, что именно в это время князь Святослав 
казнил своего брата-христианина Глеба, и обрушил кары и казни на бывших в 
войске христиан. Таковые, преимущественно, могли быть именно знатными болгарами 
(«наиболее родовитых и влиятельных»). Потом князь, по той же летописи, отправил 
гонцов в Киев с приказом истребить все церкви. Ранее она упоминает, что именно 
Святослав уничтожил церковь Николая Угодника на могиле лжекнязя, отступника 
Оскольда. Это известие Иоакимовской летописи находит два подтверждения – 
во-первых, археологическое. Главное капище Перуна и четырех других Божеств в 
Киеве оказывается вымощено обломками штукатурки с остатками христианских фресок,
 и плинфы – плоских кирпичей, использовавшихся при строительстве церквей. 
Во-вторых, мало обращают внимание на такой факт – придя в Северную Болгарию, 
войска Цимисхия отчего-то обнаруживают князя  с дружиной не в Переяславце, как 
следовало бы ожидать, а в Доростоле. Доростол же, как я уже говорил, был 
резиденцией патриарха Болгарского и, соответственно, церковным, христианским