свободных неженатых людей, в Новгороде будут зваться позднее повольем. Именно 
повольники освоят земли до Урала, проникнут в Сибирь, и еще до Куликова поля и 
Вожи нанесут поражение Золотой Орде. Но городу, из которого ушли все молодые 
крепкие парни и большая часть прирожденных бойцов княжьей дружины, было оттого 
не легче.
          Воевода Претич собрал ополчение северы, привел к Днепру, но никак не 
мог решиться переправиться через реку. Ни осажденные, ни черниговская подмога 
не могли связаться друг с другом. А в городе между тем становилось нечего есть. 
Вече всерьез обсуждало сдачу города печенегам. Это, кстати, любопытная деталь. 
Мы уже припоминали, что в летописи дважды говориться об осаде печенегами 
русских городов, и оба раза осажденные всерьез помышляли открыть печенегам 
ворота. О позднейших осадах русских городов половцами, тем более – ордынцами, 
ничего подобного не говориться. Или не рассматривали русы печенегов, как таких 
уж страшных врагов? Но ведь знали, не могли не знать, что печенеги способны на 
многое – вспомним Феофилакта Болгарского, вспомним вырезанные становья орды 
Арпада. А плен, в особенности – плен у степняков, русы рассматривали как 
величайший позор, и готовы были на самоубийство, чтоб избежать его. Загадка!
          В конце концов стали искать кого-нибудь, чтобы сообщить людям «той 
стороны Днепра» – киевляне больше не могут терпеть. Вызвался один «отрок» – не 
то подросток, не то младший дружинник: «Я проберусь». Ему ответили: «Иди». 
Парень вышел из города – очевидно, ночью – и, с уздечкой в руках, расспрашивая 
встречных печенегов – «Не видали ли моего коня» - добрался до реки, скинул 
одежду, кинулся в воду и поплыл. Лучники печенегов не смогли его подстрелить, а 
с другого берега, привлеченная шумом погони уже приближалась ладья.
         Что здесь можно сказать? Во-первых, отрок здесь все же младший 
дружинник. Он знает печенежскую речь, у него есть печенежская узда (она 
отличалась от русской сплошными удилами), он может стремительно раздеться и 
плыть, ныряя, уходя от выстрелов печенегов – великолепных лучников. Трудно 
предположить такие качества в подростке. Раздеться, кстати, было необходимо, и 
не только оттого, что одежда могла помешать плыть. Пробраться через печенежские 
становья отрок мог только в печенежской одежде, а вот с того берега человека в 
наряде степняка могли, долго не разбирая, поприветствовать стрелой или копьем. 
Ополчение ведь, посоха лапотная. А напуганный и вооруженный штатский – очень 
опасное существо, спросите любого военного. 
          Но вот что самое интересное – печенеги приняли его за своего! И при 
том он вряд ли прятал лицо и шарахался от костров. Такое поведение – лучший 
способ привлечь к себе нездоровое внимание часовых или просто коротающих время 
у тех же костров воинов. Что же получается? А получается, что печенеги не так 
уж походили на привычный нам облик степняка с плоским носом, узкими глазенками, 
торчащими скулами и чахлыми волосками на верхней губе и подбородке. Автор Х 
века, Абу Дулеф, описывает печенегов, как людей «длиннобородых и усатых». В 
устах, скажем, китайца, такое описание стоило бы немногого, но пишет-то араб, 
представитель народа, растительностью на лице не обиженного! Печенеги, значит, 
обладали внешностью если и не нордической, то вполне европеоидной; во всяком 
случае, киевлянин Х века, пращур украинцев, среди них мог сойти за своего. Да и 
немец Бруно-Бонифаций, что полвека спустя отправится в печенежские степи 
проповедовать христианство, не нашел их внешность достойной особого описания, 
что непременно бы произошло, походи печенеги на монголов или калмыков. Очевидно,
 печенеги были европеоидным, сармато-аланским по происхождению, лишь недавно 
перешедшим на тюркский язык, племенем. Стоит в этой связи сказать несколько 
слов про самих печенегов.
             Печенеги делились на восемь племен-фем. В каждом племени состояло 
пять родов. Имена родов не сохранились, а племена перечисляет в своей книге 
Рожденный в Пурпуре.  Ученые восстановили их тюркское звучание и смысл 
следующим образом: Явды Эрдим – прославленные подвигами. Куэрчи Чур – синий 
(небесный, священный) вождь. Кабукшин Йула – предводитель цвета древесной коры. 
Суру Кулпей – Серые Кулпеи. Кара Бей – Черные Князья. Боро Толмат – Темно 
Говорящие.  Язы Копон – Вожак Язы. И, наконец, Була Чопон – Оленьи Пастухи. 
Каждым родом и каждым племенем правил особый вождь – архонт, по выражению 
Константина. Русская летопись называет старейшин печенегов «лучшими мужами в 
родах». Из знати выбирали десятников и сотников, но многое решала и сходка 
–вооруженное собрание всех свободных мужчин племени. Власть вождей передавалась 
внутри одного семейства, но только к двоюродным братьям. Явды Эрдим, Куерчи Чур 
и Кабукшин Йула звались «кангары», и считались более мужественными и 
благородными, чем все прочие. Полагают, что это имя печенеги получили на своей 
среднеазиатской родине. Китайские авторы упоминают там «страну Канг Юй», 
прославленную «небесными конями с кровавым потом». Из этого последнего можно 
понять только то, что кони у печенегов были хороши, и производили на китайцев 
то же впечатление, что мадьярские кони на европейцев.  Они-то, видимо, и 
обеспечивали набегам хозяев ту самую быстроту «удара молнии». По данным 
раскопок, кони печенегов столь же мало походили на въевшийся в наше сознание 
образ «степной лошадки», приземистой и толстомордой, как и их хозяева – на 
типовых плосколицых «степняков» наших исторических романов и фильмов. Это были 
пращуры туркменских аргамаков, ахалтекинцев. Само слово печенеги толкуют, как 
«дети Бече». Азиатские народы еще в исторически очень недавние времена, в XIV 
веке, получали названия по именам вождей – ногайцы, узбеки. Вытесненные со 
своей родины тюрками-огузами, которых объединял с ними язык и культ предка-быка,
 Огуз-хана, «сыны Бече» покинули Канг Юй и двинулись на запад.  Дальше было то, 
что мы уже знаем – резня в становьях мадьяр, первая встреча с русами, 
победоносный поход Игоря. Печенеги ходили  в походы на Византию с Симеоном