Егор Классен
 
Древнейшая история славян

Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и Славяно-Руссов до 
рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества 
Христова 

         
         
         «Многие писали историю России, но как она несовершенна! — сколько 
событий необъясненных, сколько упущенных, сколько искаженных! Большею частью 
один списывал у другого, никто не хотел рыться в источниках, потому что 
изыскание сопряжено с большой утратой времени и трудом. Переписчики старались 
только о том, чтобы блеснуть витиеватостью, смелостью лжи и даже дерзостью 
клеветы на своих праотцев!»
         Вубрицкий (История Червоной Руси)
         ПЕЧАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ
         с тем, чтобы по отпечатании представлено было в Цензурный комитет 
узаконенное число экземпляров. Москва, мая 17 дня, 1854 года.
         Цензура Деист. Ст. Советника и кавалера Ив. Снеаирева
         
         Per. свидетельство № П 2120 от 13.09.96. Северо-Западное Рег.упр., г.С.
-Петербург.
         Чтобы подписаться на 12 выпусков газеты «За Русское Дело» и приложение 
к ней - «Потаённое», необходимо выслать на имя гл. редактора Гусева Олега 
Михайловича 60 руб. и 12 ПОДПИСАННЫХ конвертов: 190103, С-Петербург, а/я 171
         Редакция высылает желающим распространять ЗРД и «Потаённое» от 10 экз. 
и больше при условии достаточно быстрой (в течение 1 мес.) реализации газет и 
отправления нам денег по почте из расчета 5 руб. за 1 экз.

         Издание книги Егора Классена осуществлено при содействии Фонда 
«Славянское братство взаимопомощи».
       Славянская община в Санкт-Петербурге, тел- (812) 251-94-80
       
ЕГОР КЛАССЕН И ТУР ХЕЙЕРДАЛ
       Егор Иванович Классен - современник А.С.Пушкина, известный историк и 
общественный деятель. В 1826 г. он был в Комиссии по коронации Николая I. 
Словарь «Русские писатели. 1800-1917 гг.» (М., 1992) счёл Классена «немцем по 
происхождению». На самом деле он был из южнорусских казаков. Не был также «...
приговорён асиатами к сожжению на костре за свою книгу» славянин Фадей 
Воланский» (Трехлебов А.В. «Клич Феникса». М., 2001, с.54), труды которого 
воспроизводит Классен. На самом деле католический примас Польши «обратился в 
святейший синод России с просьбой испросить разрешение у императора Николая I 
применить к Воланскому аутодафе на костре из его книги». Но испрошение на 
разрешение вынести приговор и «приговорён» - не одно и то же. Николай I такого 
разрешения, к счастью, не дал. Об этом вы прочтёте в книге доктора исторических 
наук А.С.Иванчен-ко «Путями великого россиянина», глава из которой - в качестве 
приложения.
       А.С.Иванченко пишет, что Классен в исследованиях древней Руси, как и М.В.
Ломоносов при составлении «Грамматики Российской», пользовался русскими 
ДОХРИСТИАНСКИМИ летописями. По понятным причинам Классен на них не ссылается, 
но твёрдость и решительность, с которыми он отстаивает честь и национальное 
достоинство Русского народа, позволяет нам сделать важный вывод: Классен 
разговаривает с современниками на понятном им языке, т.к. не исключено, что 
наши Ведические летописи в начале XIX века «самиздатом» ещё ходили по России.
       Классен показал:  новгородцы действительно приглашали князей-варягов на 
княжение, но это было внутренним делом самих Руссов, ибо на севере Западной 
Европы, вплоть до Эльбы-Лабы, существовала высокоразвитая славянская 
цивилизация и называлась она Поморской Русью. «Варяги-Руссы соплеменны Руссам 
Новгородской области», - пишет Классен. Варяги это морские дружинники, «которые 
по цели варяния (плавания) по морям назывались варягами», охраняли наши 
торговые пути от морских разбойников. Приглашённые князья-варяги были из 
Поморской Руси, а не из Скандинавии.
       Но и в Скандинавии тоже была небольшая территория Руси, что видно из 
книги Классена и что последовало из изысканий учёного-путешественника Тура 
Хейердала, который, проведя в 2001 г. раскопки у г. Азова, заявил прессе: «...
согласно древним источникам, есть свидетельства того, что викинги служили 
наёмниками в войсках русского княжества, в которое входила часть южных 
территорий от Азова до Сочи». Его рабочая гипотеза - устрашившись римлян, 
викинги ушли в Скандинавию. Хейердал предположил также, что «викинги были 
предками казаков».
       Но здесь такое же право на существование имеет противоположный вывод: 
казаки были предками викингов. Часть казаков в YI-YII вв. ушла в Скандинавию, 
где они стали викингами-норманами. Казаки уничтожили «базы» тамошних морских 
разбойников и завоевали плацдарм для борьбы с пиратами и ватиканскими 
христианизаторами. Это и объясняет логику поведения норманов в средневековой 
Европе. С западными Славянами, т. е. Поморской Русью, они сотрудничали. Норманы 
и Руссы вместе осваивали Гренландию и Грумант (Шпицберген). В Ньюфаундленде 
была найдена круглая пряжка викингов с подвижным язычком, в Приазовье Хейердал 
обнаружил три таких же пряжки, а в 1981 г. канадский археолог П.Шледерман 
обнаружил на Канадском архипелаге вооружение русских воинов XIII века.
       Неясности в истории - результат терминологической путаницы, создаваемой 
«историками». Казаки - конная гвардия русского войска. Они же - геть. 
Военачальники гети - ГЕТ(ь)МАНы. Отселившиеся в Скандинавию казаки средствами 
русского языка обозначили свой новый социальный статус, назвавшись НОРМАНами: 
НОР (север) МАНы (вожди), т.е. северные предводители, потому что к ним 
потянулись «Англяне, Урмяне, Гьте, Свея» и конечно же Поморские Руссы, 
сопротивлявшиеся христианизации. Логичным и естественным является то, что 
норманы отвоёванную территорию называли Русью. Само собой, казаки-норманы 
бывали в южных регионах Руси (в Приазовье, что и зафиксировал Хейердал) в 
качестве воинов-профессионалов, приглашаемых для совместных походов на уже 
отхристианизированный и ставший враждебным Ведической Руси 
Царьград-Константинополь.
       Перед смертью норвежец Хейердал услышал, видимо, зов предков и потому 
последнюю в своей жизни «лодку Ра» направил в Россию. Не исключено, что он, так 
же как Е.И.Классен, - родом из русских казаков...
Олег ГУСЕВ, профессор Международной Славянской академии
       
ВЫПУСК I
       ПРЕДИСЛОВИЕ
       Все почти народы, кроме народа Божия, начинают свою историю с какой-либо 
сказки, ставя в главу ей и родоначальника, давшего народу своё имя.
       Но Русская история начата с такого периода, когда Русь представляла 
огромное звено, сильный народ, заселявший собою уже несколько сот тысяч 
квадратных верст; богатый торговлей и промышленностью и разделенный на два 
главных государства, кроме нескольких малых, из которых одно - южное или 
Киевское - гроза для Византии - осиротело, лишившись правителей, а другое - 
северное, или Новгородское, отжив века республики, подверглось уже обыкновенным 
её следствиям, т.е. всеобщему разъединению и совершенному разладу в делах 
управления, и для спасения своей самобытности бросилось в объятия монархической 
власти, призвав к себе правителя - Князя из соплеменного себе народа.
       Тут уже нет мифологического лица, поставленного родоначальником народа; 
нет сказочных исполинов с волшебным оружием; нет волчицы-воспитательницы, не 
поставлен в праотцы Юпитер или Плутон, или какое-либо земноводное чудовище. - 
Нить Русской истории начинается с того периода, когда Россия представляет собою 
уже огромное политическое тело, свидетельствующее как своей огромностью, так и 
своим разладом, что оно существовало уже за много веков до этого периода.
       Это заключение основано не на вымысле или предположении, но на фактах, 
которые затерты, затемнены пустословием некоторых западных историков; оно 
основано на выводах из естественных законов, по которым образуются, возвышаются 
и падают царства и народы, и на строгом критическом разборе сказаний древних.
       Факты, служащие основанием для созиждения древнейшей Русской истории, 
долго лежали под спудом не разобранные, не рассмотренные и не пропущенные 
сквозь горнило здравой и беспристрастной критики, подобно тому, как Геркулан 
скрывался несколько веков под пеплом. Между тем, история древнейшей славянской 
Руси так богата фактами, что везде находятся её следы, вплетшиеся в быт всех 
народов Европейских, при строгом разборе которых Русь сама собою выдвинется 
вперед и покажет все разветвление этого величайшего в мире племени.
       Хотя путь к тому, по обширности своей, довольно трудный, но  уже 
несколько знакомый; по нему пускались Катанчич, Венелин, Шаффарик, 
Савепьев-Ростиславич и многие другие и - скажем с благодарностью - не без 
успеха. Некоторые германские историки занимались также добросовестно Русскою 
историей, но редко встречающееся у них в одном лице знание всех главнейших 
славянских наречий и происшедших в течение веков перемен в них от внутреннего 
развития слова и от соседнего влияния, также малое знакомство их с характером, 
нравами, обычаями, домашним бытом и внутренним движением славянского мира, 
затрудняло это дело.
       Не станем много говорить о тех, которые ставили себе в обязанность 
унижать все то, что относится до Славян, вособенности же до Руссов; к этим 
недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер, Шлёцер. Гебгарди, Паррот, 
Галлинг, Георги и целая фаланга их последователей. Они все русское, 
характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у 
Славяно-Руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, 
промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже и племенное их 
имя -имя Руссов, известное исстари как Славянское не только всем племенам 
Азийским, но и Израильтянам со времени пришествия их в обетованную землю. И у 
них Руссы стоят во главе не только Римлян, но и древних Греков - как их 
прародители.
       Однако же не попустим им присваивать себе наше родное и величаться чужою 
силою, славою, могуществом и знаниями! Отнимем у них доводами те факты, которые 
они так насильственно приурочили к истории своих предков, ограбив историю 
Славяно-Руссов!
       Мы знаем, что история не должна быть панегириком, но не дозволим же и им 
обращать Русскую историю в сатиру.
       Может быть, наши русские шлёцерианцы, не разбирая сущности дела, по 
одному пристрастию, вступятся за своего кумира, в чем нет даже никакого 
сомнения; но чтобы наперед уже охладить жар этой партии, выводившей огромнейшее 
племя Руссов, занимавшее собою половину Европы, из крошечного племечка 
скандинавского -выразимся сравнительно: натягивавших басовую струну, чтобы 
извлечь из неё тон квинты, - для охлаждения жара этих партизанов напомним им, 
что Шлёцер - этот, по их мнению, великий критик и филолог производил славянское 
слово: «дева» от германского «Tiffe (сука)»: одного такого производства 
достаточно, чтобы понять Шлё-цера без дальнейших исследований его доводов, чтоб 
уничтожить апофеозу, воссозданную ему ослепленными его поклонниками!
       Но чтобы доказать грубое лжеучение шлёцерианцев, что будто Россия 
развила свои силы от влияния на нее Скандинавов и что и самоё имя своё она 
получила от них же, мы представляем здесь материалы для Русской истории, 
которых тля не тлит.
       Эти материалы состоят из племенных названий, рассеянных по всем историям 
и ныне очищенных критикою от перелада их на Греческий, Римский, Монгольский, 
Немецкий и Скандинавский типы и доведенных тем до прототипа своего; не менее 
того служат тут названия городов, живых урочищ, городища, могилы, насыпи, клады,
 развалины, монеты, медали, кумиры, памятники разного рода, оружие, образ жизни,
 сохранившиеся местные остатки славянского языка, нравы, обычаи, поверья, 
порядок ведения войны, домашняя утварь, обряды и бесчисленные другие предметы.
       Созвучность выводов из этих материалов дает нам не только что надежную 
точку опоры, но и рисует ясный облик древнейшей Славяно-русской истории.
       Греки и Римляне давали многим славянским племенам свои, произвольно 
составленные прозвища, относя их то к местности, то к наружности, то к 
суровости в войнах, то к образу их жизни; но кое-где в их сказаниях проявляются 
и настоящие имена тех племён. От этого толпится в древней истории более 
полусотни имен лишних, ничего особого не означающих, которые должны быть 
наперед уничтожены, если мы хотим прояснить сколько-нибудь этот хаос и отделить 
из него резкою чертою славянское племя, которое станет тогда в своё место 
непринуждённо, ненасильственно, не по приговору своеволия и красноречия, а во 
однознаменательности и сродству обстоятельств.
       Что мы стоим на незыблемом материке относительно выбора фактов, 
принадлежащих Славяно-руссам, из исторического конгломерата, пущенного под 
названиями Скифов, Сарматов, Этрусков, Кельтов, Алан, Норманнов, Варягов и пр., 
то подтвердят живые урочища и разные другие памятники, повсюду рассеянные.
       Действительно Славяно-Руссы как народ, ранее Римлян и Греков 
образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество 
памятников, свидетельствующих об их там пребывании и о древнейшей их 
письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда 
неоспоримыми доказательствами; они говорят нам о действиях наших предков на 
языке, нам родном, составляющем прототип всех славянских наречий, сливающихся в 
нём как в общем своем источнике.
       Объяснением этих памятников, даже первою мыслию к способу их объяснения, 
мы обязаны Ф. Воланскому, сделавшему первый и значительный шаг к тому и 
неутомимо трудящемуся в продолжение своих разысканий и объяснений.
       Не станем писать ему заслуженных похвал и благодарности, пусть послужит 
таковыми принятие нами его трудов в параллельное нашим выводам содоказательство.
 Мы ставим здесь рука об руку наши критические выводы с его разъясненными 
надписями.
       Хотя наши выводы взяты из тех же источников, из которых черпали и 
скандинавоманы; но мы взяли все то, что ими случайно, а большею частью с 
намерением пропущено как противоречащее их предположению, что ими своевольно и 
без доказательств на то отвергнуто и, наконец, все то, что ими превратно 
истолковано, а нами возведено опять к прежнему смыслу своему и значению.
       Полноты круглой обещать в этом деле было бы и безуспешно, и дерзко, но 
мы обязываемся представить просвещенным читателям несколько новых фаз древней 
Славянской Руси, могущих служить точками опоры для развития нити древней 
Русской истории и для совершенного поражения лжеучений школы скандинавоманов!
       При дальнейшем разборе надписей на памятниках славянских, которые в 
числе тьмы тем рассыпаны по лицу земли, образуется, конечно, и возможность 
соединить всю древнюю Русь с новой в неразрывную цепь и в постоянно гигантском 
размере.
       Конечно, подвигаются такие труды медленно вперед; пойдем и мы медленно, 
не спеша, но верною стопою и пожелаем: да свершатся они к чести и славе России!
       
ВВЕДЕНИЕ
       Принимать живое участие в минувших делах праотцов своих, восхищаться их 
славою и величием и из их опытов, как блистательных, так и горьких, созидать 
законы для собственной жизни было всегда разительною чертою характера каждого 
сколько-нибудь просвещенного народа, перешедшего уже за рубеж политического 
младенчества и достигшего опытами и рассуждением внутреннего самосознания. - 
Эти чувства столь близки и естественны человеческому сердцу, что нет надобности 
доказывать их. Один только бессердечный космополит может быть равнодушен к 
соотчичам своим, потому что себялюбием уже убиты в нем все зародыши высшего 
чувства и стремления. А потому чем бы человек ни занимался, чему бы он ни 
посвятил трудовую часть жизни своей, во время его отдыха история Отечества 
найдет всегда доступ к нему и приют в его сердце. Герой, сложив бранные доспехи 
свои, мудрец, закрыв книгу идей, и горький труженик, окончив дневную работу 
свою, найдут отраду и утешение в повествовании об их предках.
       Нет поэтому никакой надобности утверждать, что занятие историек» 
приятно; такая мысль уже давно обратилась в аксиому. Но возведем этот предмет к 
источнику своему - к единству, обусловливающемуся не номинальной личностью, но 
общностью приложения. 
       Если история человека есть связный рассказ Божеских путей, по которым он 
должен был воспитываться и усовершаться, то нет ничего поучительнее и 
возвышеннее, как глубокомысленное занятие ею; несмотря на то, будем ли мы 
обращать свои взоры преимущественно на Творца-Воспитателя и вместе с тем на все 
события, прославляющие его всемогущество и мудрость, справедливость и любовь - 
или кинем взоры на человека-воспитанника, идущего предназначенным путем или 
уклоняющегося оттого пути и свободно кующего жребий и потомкам своим; будем ли 
смотреть на него, как на раба своих страстей, или будет занимать нас борьба его 
с пороком и заблуждением; остановимся ли пред картиною его величия, или со 
стыдом отвратимся от изображения его позора; привлекут ли нас его добродетели 
или оттолкнут гнусные пороки.
       Но как мы рассматриваем судьбы одного человека, этого отдельного звена в 
обширной цепи народа, так точно можем мы рассматривать и судьбу целого народа в 
отношении к самому себе или к внутренней его жизни и в отношении к другим, 
окружающим его народам, или в отношении к его жизни внешней. - Там мы увидим 
борьбы сил нравственных и физических во всем объёме народного итога, увидим 
возрождение одних часто из малого, но чистого источника, и погружение других 
всею гигантскою массою своей в безличный хаос. - Там мы увидим, от чего пал 
крепкий Вавилон и просвещенный Египет, от чего разъединили Эллины могущество 
своё, что ниспровергло знаменитый Илион, как роскошь и разврат наложили цепи на 
колоссальный Рим, как раздоры Славян подчинили их чуждому владычеству. Там мы 
изучим причину скоротечности огромных государств, составленных Александром 
Македонским, Аттилою, Карлом Великим, Наполеоном и другими героями минувшего 
времени.
       Итак, история и в этом отношении имеет те же две стороны: приятную и 
полезную. В первом отношении она служит нам как памятная книга о событиях 
минувших, и в этом случае она рассказывает нам рождение народа, развитие его 
сил, внутренних и внешних, его собственное движение в массе всего населения 
земного шара, а вместе с тем повествует нам о делах наших предков, могущие 
горькими опытами своими утешать нас в бедствиях, а славными одушевлять и 
вызывать к подражанию.
       Полезная сторона истории заключается в поучениях, какие мы можем извлечь 
из событий, раскрывая причины всех явлений, случайных ли или подготовленных 
целыми веками, и выводя естественные следствия тех явлений. В этом отношении 
история делается прагматическою и должна читать нам поучения как над 
монументами, так и над развалинами древнего величия, свидетельствующими и о 
бывших некогда великих событиях. Эта сторона истории есть самая трудная и 
требующая высшей осторожности. Ибо, развивая факты в их причины и последствия, 
должно отстранять всякое предварительное предубеждение в пользу того или 
другого народа, всякую современную нам наглядность в характер его. Последнее 
важно потому, что настоящее и прошедшее одного и того же народа редко идёт 
неуклонно по одной и той же колее, и так настоящее никак не может служить 
основанием и мерилом прошедшему.
       Поэтому основанием для прагматических развитии должны служить только 
факты несомненные. Всякое безотчетное предположение, всякая гипотеза, внесенная 
в пределы истории и служащая потом точкою опоры для философского взгляда на все 
периоды, затем следующие, вносит ложный свет в науку, искажающий дух, характер 
народа, его внутреннюю силу, его особенность, а часто и его достойное величие.
       Бесполезно и даже смешно безусловно принимать в область истории 
какие-либо сказки, но нельзя отвергать и того, чтобы в них не находилась иногда 
и какая-либо нить историческая. Все вообще народные сказания или легенды 
делятся на мифические и героические. Первые произошли от поверья людей в 
сверхъестественные существа с земною естественною жизнью и страстями и 
заключают в себе вымыслы, слитые весьма часто с действительностью. Это бывало 
тогда, когда человек, одаренный особыми против современников своих 
способностями, удивлял и очаровывал их своими действиями и за то причисляем был 
к существам сверхъестественным или мифическим. Героические легенды суть 
воспоминания действительных событий, в которых выставлены личные достоинства 
героя.
       Оба рода этих сочинений относятся к области поэзии и отнюдь не к истории.
 Но, разложив такое сказание на его составные части, отделив от него вымысел 
строгою критикою, всегда можно найди в нем личность и действия исторические.
       Ибо как историческая легенда берет свой предмет из круга 
действительности, отстраняя иногда только законы времени и пространства, 
переносит эти события в область чудесного и претворяет храбрых людей в героев, 
героев в полубогов и богов, и, наконец, на высочайшей степени своего развития 
теряется в области чисто мифической; так точно сказания о божествах спускаются 
в действительный мир, облачают вымышленные ими существа именами и свойствами 
живших людей и народов. Совершенное слитие того и другого рода сказаний в одном 
творении образует эпопею. - Но нет эпопеи, в которой не было бы 
характеристической черты из истории.
       Возьмем для примера исландские саги. Мы встречаем в них имена Valland 
(Галлия), Danmork (Дания), Gotthiod (Готландия), Rin (Рейн), Attii (Аттила), 
Holmgardr(XonMoropbi), Vana (Венеды). Это все имена, принадлежащие несомненно 
истории. Также объяснятся многие их слова, в которых прибавляют они на конце 
букву г, как aesir, diar, iatnar или iotar, thursar или thussar, vanir, 
vanaheimr, Skalogrimr и пр. Отнимите конечную букву г, будет: aesi, dia, iatna 
или iota, thursa или thussa, vani, vanaheim, skalogrim (азы или полубоги, духи 
или боги, юты или геты, фурсы или жрецы, ваны или венеты, Венетия или земля 
венетов, Скалогром - славянин, переселившийся с балтийского поморья в Норвегию 
при короле норвежском Га-ральде, а оттуда перешедший со своими ближними в 
Исландию и составивший первое её население). Эти названия взяты все из 
действительного быта. Древнейшие писатели, каковы, например, Этель-вард, 
Альберикус, Снорро, Торфей, Саксон Грамматик утверждают также, что все 
встречающиеся в древних скандинавских легендах имена взяты с исторических лиц и 
народов, но перенесены на божества и существа сверхъестественные.
       Сходство имён в легендах с именами историческими и хотя самые легкие 
намеки древних на подобные описанным в тех легендах события, а вместе с тем 
сходство местностей, породивших такие легенды, с местностями историческими, и 
сходство обстоятельств дозволяют делать и выводы исторические, причём только 
боги разоблачаются в обыкновенных людей.
       Разумеется, что если бы в скандинавских легендах заключались имена 
героев индийских или африканских, то трудно бы было и предполагать соотношение 
этих имён с историей, тогда бы отнесено было это к случайному созвучию слов.
       Но совсем не то, когда речь идёт о двух соседних народах, об их взаимных 
распрях и битвах и когда и сами события расположены в таком порядке, что они 
приближаются к нашей хронологии, и особенно, когда вывод делается о народах, 
описанных в легенде врагами и противниками; ибо противников древние писатели 
старались всегда унижать, а потому извлечение действительного быта из этой 
стороны не представляет опасности, что мы извлечём панегирик, но, без всякого 
сомнения, получим выводы о бывалом.
       Действия, приписанные преданиями каким-либо лицам, бывают, по 
обыкновению, всегда преувеличены; но до этого нам и дела нет;
       если мы встретим в скандинавской саге имя Ярослава, то, не обращая 
внимания на все приписанные ему действия, мы можем смело заключить о бывших в 
его время каких-либо отношениях Руссов со Скандинавами или о достопамятности 
его действий, сохранивших его имя в сказаниях инородцев. - Если сага говорит о 
битвах Скандинавов с Руссами, мы не верим подробностям этих битв, но не смеем 
отвергать ни существования Руссов в то время, ни их войн со Скандинавами. А 
если в легенде упомянуты и местности, то мы знаем и то, где тогда Руссы имели 
свою оседлость.
       Но если, например, в легенде скандинавской Аттила описан человеком 
правдивым и мудрым, а в истории Римлян - злодеем, то мы поверим легенде, а не 
истории, которую писали ненавистники Атти-лы, и в такое время, когда считалось 
делом не только обыкновенным, но даже необходимым унижать своего врага до того, 
что из истории делалась эпиграмма или сатира.
       Илиада есть также легенда; в ней также много вымысла, но вместе с тем в 
ней ясно раскрыты и лучше, нежели в истории, последняя борьба Трои и ее падение.
 Подобно этому сказание о Царе Лазаре. - Даже сказки о Бове королевиче и царе 
Додоне заключают в себе историческое отношение; первая входит в историю 
третьего Одина (исторического) и русской царевны Рынды, а вторая есть пасквиль 
Славян на князя Бодричей (Obodriti) Додона, соединившегося с Карлом Великим 
против Поморян и Полабов и погибшего, вероятно, от руки подкупленного убийцы.
       Сами песни народные много содействуют в объяснении славянской истории; в 
них почти всегда резко определяется местность события, например; синим морем, 
хвалынским, Дунаем, Доном, разными городами и пр.; из них мы извлекаем 
мифологию народа, храбрость его, битвы, оружие, одеяние, обычаи, пристрастие к 
мореплаванию и многие другие черты общественного и частного быта.
       Нет сомнения^ что сплошное и безотчетное верованье во все такие сказания 
есть грубая ошибка. Строгая критика должна разбирать такие и подобные тому 
источники, прежде нежели позаимству-ется из них что-либо для пополнения 
истории; однако же должно заметить, что иногда даже один подобный вывод может 
служить связью разорванной исторической нити и явления, казавшиеся как бы 
отрывками или эпизодами в истории, привязывает к источнику своему. Одним словом,
 для историка, следящего за событиями темными, преувеличенными или еще 
нейтральными, по неопределению их отношений к тому или другому периоду, племени 
или народу есть особенный такт, заставляющий верить или не верить легенде;
       это такт наглядности, диверсия исторических попыток, случайное 
столкновение двух следователей на одном пути.
       Но отвержение несомненных фактов по одному только предубеждению или 
пристрастию и причисление их к сказкам есть уже дело постыдное и бессовестное! 
Такой писатель ставит себя на чреду лжеца и клеветника и недостоин титула 
историка! - Бывают, конечно, случаи, что факты ускользают, если можно так 
выразиться, из-под обзора дееписателя, потому что события раскидываются иногда 
чрезвычайно ветвисто и от того весьма трудно бывает при таких обстоятельствах 
сконцентрировать их в одном фокусе. В таком случае писатель неповинен в 
упущении; он может пропустить и много фактов от одного недосмотра, особенно 
если народ так огромен, что занимал добрую половину целой части света, и так 
разнообразен, что проявляется под сотней разных имен, в разных, отдаленных друг 
от друга концах, на разных степенях развития гражданственности и в 
соприкосновении с совершенно различными между собой народами - каково было и 
есть племя Славянское.
       Но скептицизм некоторых западных писателей дошел до того, что они с 
каким-тo диким обаянием хотели уничтожить не только легенды, касающиеся народа 
Славянорусского, но и в самых летописях его старались оподозрить те места, 
которые ясно говорят нам о самобытности Русской или выражают какую-либо изящную 
черту его, выходящую за пределы обыкновенной жизни. - Но странное дело:
       этот скептицизм домогается затмить в истории Русской всё прекрасное и 
самобытное, а в западной истории он отвергает только все дурное. - Так, 
например, он отвергает в наших летописях высокую черту характера народного, 
сознавшего свою немощь от разлада многих властей своих и для приведения всего в 
прежний порядок призывающего к себе самодержавного владыку; а во французских 
летописях, говорящих о сожжении Жанны д'Арк, совершившемся при многих тысячах 
свидетелей и в большом городе Франции, он отвергает сожжение. Вот образец 
западного скептицизма!
       Итак, небесплодны бывают занятия, посвящаемые разысканию и обследованию 
давно минувших событий, уже обследованных неоднократно. Там, где почитают все 
источники исчерпанными, все соображения недоступными, часто можно найти еще 
много фактов, опущенных случайно или с намерением; ибо легко может быть, что 
один следователь выбирал для себя не ту точку воззрения, с которой другой 
смотрит, и потому мог пропустить много фактов, в числе которых может быть и 
такой, который один достаточен, чтобы совершенно разгромить несколько положений,
 получивших уже в истории предикат несомненной истины.
       Рудники древней истории так ещё богаты, что из них можно извлечь 
множество фактов, поясняющих события, досель остающиеся нейтральными в истории, 
по неотысканию доказательств о связи их с тем или другим народом. Они свяжут 
однородные, но разъединенные части в одно целое, а гетерогенные приклейки 
отсекут анатомическим ножом, как наросты.
       Но есть и такие случаи, где историк, приступая к исследованию, уже 
наперед составлял себе тему, или, лучше сказать, неподвижную идею (idee fixe), 
которую старался обставить фактами, пока нейтральными, превратными выводами и в 
случае нужды гипотезами, а потому из самосохранения должен был отстранять 
подозрениями и возражениями или молча пропускать всё то, что ему явно 
противоречило в развитии предсозданной труду своему идеи, от которой он не 
желал и по пристрастию своему не мог уже уклониться.
       Если собрать все те факты, которые ускользнули от следователя 
беспристрастного, и логически оправдать те, которые несправедливо заклеймены 
печатью отвержения историка одностороннего или причастного греху пристрастия, 
то, конечно, представится возможность изобразить древнюю Русь в более свежих 
красках, дать её характеристике очерк, более верный, более близкий к подлиннику.

       Есть ещё случаи, в которых факт, относящийся к следимому нами народу, 
открывается не прежде, как по дробном анализе какого-либо сказания о народе 
соседственном. Но есть и такие случаи, где мы, следя языки, имена, прозвища, 
образ жизни, верованья, поверья, пословицы, одежду, пищу, оружие и т.п. 
житейские отношения, выводим синтетическим порядком имя народа безлично или под 
псевдонимом описанного; а через то созидается новый факт для истории.
       Иногда счастливо замеченная одна черта характера какого-либо лица или 
народа раскрывает нам более, нежели сотня страниц холодного описания 
политических действий того народа, непричастных его жизни внутренней, стороны 
его сердца.
       Все деяния человека или целого народа составляют одну неразрывную нить и 
характеризуются каким-то единством, если иногда и неполным, но зато всегда 
ясным. В древней истории мы слышим нередко отклики, как бы созвучные с следимым 
нами предметом. Прямо употреблять их как вставку в составляемую нами историю 
было бы ошибочно; нужно следить, вглядываться, вслушиваться в эти отклики, 
анализировать их и ставить в параллель с другими. Но, найдя однажды часть такой 
нити или исходный её конец, уже гораздо легче отделить и всю нить, хотя бы она 
в иных местах и перепутана была в огромный узел встречных событий. - Тут уже мы 
убеждаемся обстановкою предметов, их характером, цветом, отливом, мягкостью или 
шероховатостью, опрометчивостью или медлительностью, теплотою или холодом, 
одним словом: тем созвучием, которое ясно выражает сродство предметов.
       Так узнают земляки друг друга, будучи брошены судьбою по разным путям в 
чужбину. Что-то знакомое, что-то родное сближает их уже с самой первой встречи. 
Обычаи, привычки, наклонности инстинктивно сводят их между собою, прежде нежели 
они успеют объясниться словами.
       Философский взгляд, брошенный на целый ряд фактов быта народного, 
приводит их в стройные фаланги, связывает в одно целое и дает бытие истории. 
Всё, не принадлежащее сюда, само собою выдвигается из рядов и отделяется как 
чуждое, стороннее. - Такой обзор называется исторической критикой. Но некоторые 
писатели осмелились назвать исторической критикой самовластные правила, по 
которым можно безнаказанно отнять у народа всё его лучшее достояние: его честь, 
славу, родину и любовь к отечеству, сказав просто: я подозреваю тут позднейшую 
вставку или что-нибудь тому подобное. Мало ли бывает в жизни ложных подозрений! 
- каждое подозрение должно быть подкреплено некоторыми доводами, без которых 
оно не имеет никакой силы. Притом подозрения могут рождаться от разных причин, 
иногда просто неосновательных, а иногда даже и грешных, порождённых не с чистым 
намерением оправдать истину и заклеймить ложь, но чтобы унизать один народ и 
возвысить другой. Такова была и критика Шлёцера, дозволявшая себе притом и 
выражения, явно пристрастные и часто вовсе не научные. И несмотря на то, Шлёцер 
почитается ещё многими за корифея в Русской истории.
       Он внёс в нашу отечественную историю ложный свет в самом начале её. Он 
утверждал, но только без доказательств, что будто варяги-Руссы были Скандинавы, 
тогда как у самих Скандинавов нет ни малейшего следа о варягах, и они сами 
долго не решались назвать Руссов соплеменниками себе. Только Германцы 
утверждали это; но в настоящее время дошло до того, что предполагают, будто 
Русь состояла из скандинавских колоний [1 - примечания вынесены на стр. 163. - 
Ред.]; мало этого - сочиняют, что будто в одиннадцатом веке все Славяно-Руссы 
говорили скандинавским языком [2]. Эта выходка необходима для поддержания 
мнений Шлёцера, уже раскачавшихся на зыбком основании своем. - И несмотря на то,
 многие из наших русских историков приняли сторону Шлёцера и развили его мысль 
ещё более; они даже сказали, что будто от пришествия варягов-Руссов привился 
северному славянскому народу характер и дух скандинавский. А это не значит ли, 
что всё развитие прирожденных, внутренних сил и способностей Славяно-Русского 
народа отнято у него и присвоено Скандинавам, едва ли более Китайцев 
участвовавшим в этом деле? - Но что же остается теперь сказать о наших 
летописях одиннадцатого века? По Мунху, Руссы говорили в этом веке 
скандинавским языком, стало быть, и летописи наши написаны на скандинавском 
языке? Посмотрим, как Немцы будут читать славянскую грамоту, принимая её за 
скандинавские руны!
       Германцы прошлого столетия считали Руссов и вообще всех Славян народом 
варварским, необразованным и не способным к образованию; они называли их 
пастухами, номадами, холопями [3] и ставили характеристикою народа невежество и 
зверство, требовавшие постоянного побуждения [4]. А как они тогда полагали, что 
свет, озаряющий всю Европу, излился из недр их самосветности, то и Шлёцер, 
упоенный народным предубеждением, предположил, что Руссы должны быть обязаны 
Германцам своим просвещением, своею гражданственностью, своим строем и 
самобытностью. Но как сношения Германцев с Руссами не представляют никакого 
исторического материала, из которого бы можно было вывести, что Руссы 
заимствовали у них всю свою гражданственность, то Байер и Шлёцер укрыли свою 
мысль под эгидою Скандинавов, причислив к ним как к соплеменникам своим и 
варягов-Руссов. Этим они думали оживотворить свою неподвижную, тяготеющую во 
мрак произвола идею, предсозданную исследованием и своду Русских летописей [5].
       Если Шлёцер действительно не понял Русских летописей, то он слепец, 
напыщенный германскою недоверчивостью к самобытности Русских государств во 
времена дорюриковские; но если он проник сущностью сказаний и отверг таковые 
единственно из того, чтобы быть верным своему плану, то он злой клеветник!
       Но обратимся теперь к нашим историкам. К сожалению, должно сказать, что 
некоторые из них смотрели в кулак Немцев и оттого, не стыдясь, говорили, будто 
великая Россия была наследным достоянием Скандинавов и будто Рюрик занял её как 
свою отчину, а не как призванный на престол самим народом; будто до времен 
Владимира обитали в ней немногие номады, называвшиеся рабами, отроками, хлапами,
 и будто Русские летописцы изуродовали эти слова в Словаков, Славян и приписали 
их народу, никогда не существовавшему. Прочитав подобное мнение, невольно 
воскликнешь с певцом «Славы дщерь»:
       Stjny Lawritasu! Swatopluku!
       Gak was mozno z hrobu wywesti?
       Byste uwideli neresti
       Narodu a hanbu swogjch wnuku...
       Nam krew milau cizj ziesen chlasta,
       A syn slawy otcu neznage,
       Geste swogjm otroctwjm se chwasta!
       («Тени Лаврета! Святополка! Можете ли вы восстать из гробов своих? Вы бы 
познали горесть народа и стыд ваших внуков. Чужая жажда испивает нашу кровь, и 
сыны, не зная славы отчей, величаются тем, что называют себя потомками 
холопов!»)
       Если Шлёцер и почитал себя создателем высшей исторической критики, если 
он и мечтал, что вознёсся в этой ветви учености на недосягаемую для других 
высоту, с которой мог дробить их, обращать своим приговором в сказку или 
самовольно присваивать тому или другому народу; если его последователи и думают,
 что зажжённый им светильник озарил лучами солнца всю Русскую историю, потому 
они смело могут ещё более развивать, усиливать и подкреплять его 
скандинавоманию, имеют право лишать Русское юношество того благороднейшего 
чувства, которое рождается от высокого уважения к своим предкам - 
родоначальникам, то настанет ещё то время, когда укажут им, что они прикованы к 
надиру и потому не видят зенита; что восставленный Шлёцером светоч над Русской 
историей давно догорел и померк и представляет одну головню, марающую священные 
листы истории!
       Но благодаря усердным розысканиям некоторых отечественных тружеников на 
поприще истории открыто уже много древней славы Руси Славянской, и есть надежда,
 что скоро воссияет дохристианская Русь во славе Троян, Гетов-Русских (ошибочно 
названных Этрусками) и Македонцев - в славе наставницы древних греков и римлян 
и перестанет слыть отчим наследием Скандинавов!
       Настанет время, когда потрясут в основании гнилые столпы, поставленные 
для славяно-русской истории на скандинавском болоте, и укажут их место на 
огромном материке от Арала до Адриатики, от Каспия до Балтийского прибережья и 
от Чёрного моря до Мурманского! Там колыбель этого великого доисторического 
народа, названного, как бы в насмешку, племечком скандинавским! -Там положим и 
мы свой камень к общему основанию истории древних Славяно-Руссов!
       Указание некоторых славянских названий, с их переладом на греческий, 
латинский, германский и скандинавский типы, как руководство для приведения и 
других исковерканных славянских имен к прототипу своему:
       Ярослав - larysleif.
       Святослав - Sfendoslaf.
       Игорь - Ingor.
      Всеволод - Wesewolok.
       Святополк - Swantopluk, Zwentibold, Zwantipluk.
       Володар - Baldur.
       Ратибор- Radbiart.
       Святобор - Suantibor, Suitibor.
       Ляшко - Lessek.
       Рогволод - Ragnwald.
       Годунов - Gudenow.
       Ермак Тимофеев - lermak Timofega.
       Сагачь - Sagiz.
       Самара - Samora.
       Мета - Mstva.
       Донец - Domez.
       Сызрань - Sauseran.
       Муром - Murow.
       Рыбинск - Kibinska.
       Устюжна - Ustezna.
       Кизляр - Kitzlar. 
       Козлов - Kolzlof. 
       Ряжск - Rask. 
       Елец - leles. 
       Москва - Moscau. 
       Малоруссия - Malorossinskaya. 
       Моршанский - Mursianus [б]. 
       Девичья гора (на Волге) Diwizagora. 
       Тмутаракань - Tautorokan. 
       Смоляне - Smolinzer. 
       Секира - Sagari. Угличь-Aulisch.
       Каспийские горы -Aspisii montes. 
       Святовид - Swenthowit, Swantewid. 
       Устье над Лабою -Aussig nad Laben, Austi nad Laben. 
       Очаков - Axiake. 
       Очаковцы - Axiaka. 
       Бобруйск - Bobrisk. 
       Хорваты - Chrobati. 
       Бель-бог - Biabog. 
       Воеводы - Boebodi. 
       Деньги - Denger's. 
       Гости (купцы) - Gosi.
       Городище - Gredischti, Gradissin, Gradisten. 
       Ахтырка -Agathyrska.
       Следовательно, Ахтырцы -Agathyrsi (а зная, кто такие Ахырцы, мы знаем, 
кто и AIanorsi; т.е. если Ахтырцы Руссы, то и Alanorsi те же Руссы). 
       Весьегонск - Wisigot.
       Острогожский уезд - Ostrogotsche Kreis [7].
       Новгород - Nowago, Nemogarda.
       Смоленск - Milinisk. 
       Любеч - Teliutzi. 
       Вышгород - Wusegarda. 
       Киев - Kujaba. 
       Славяне - Stavani, Suoveni, Sklavi, Seklab.
       Так писали историки, довольно отдалённые от Славян; но вот пример, как 
описывает Болеслава храброго один германский современный ему священник, живший 
в Польше; Boleslaus primus, qui dictus est Sraba i.e. mirabilis vel bilulus, 
qui dicitur sic Tragbir. - Вот и выводите из этого «Храбрый»!
       Но чтобы иметь понятие о том, как Германцы толкуют ещё и ныне значение 
некоторых русских слов и как они знакомы с Русской историей, географией, 
мифологией и бытом народным, мы приведём также несколько примеров, достаточно 
убедительных в этом деле и притом нисколько не подвергающихся сомнению;
       Muscniks у них значит крепостные [8].
       Naczelnik - начальник инсурекции [9].
       Kosma Minin - русский бунтовщик [10].
       Robot-барщина [11].
       Pulk - отделение Козаков [12].
       Jaga - baba - богиня войны у Руссов [13].
       Также не далее, как в самом конце минувшего столетия, а именно в 90-х 
годах, мы встречаем сочинения, достопамятные верностью описания России и быта 
её. Как, например, у Leclerk'a «il у а (еп Russie) une espece de vinaigre qu'on 
appelle Kwasse, ou шпепйчтепй», или «в России имеются три породы лошадей: конь, 
лошадь и кляча»; или: в России зимою нагревают воздух разложением огня на 
улицах. Другой пример мы находим у Christiani, в его Unterricht fur diezu 
Kaufleuten bestimmten Junginge. 2 Band. Commerz-Geographic, где Россия 
разделена на восточную и западную; где западная состоит из провинций: Двины, 
где Архангельск, Каргополя, Пскова, Белого Цора, Ростова, Суздали, Решова, 
Бельска, Северии, где Новгород, Чермгова, Воротина и пр. - провинции восточной 
России по его описанию суть: Поле, Мордва, Устюг, Вядски Пейорски, Обдорс-ки и 
пр. Он утверждает также, что Дербент лежит в земле Самоедов, что С.-Петербург 
находится при реках: Доне, Оби, Двине, Волге, Днепре и Неве. И это писали 
современники пресловутого Шлё-цера! Но не думайте, чтобы сочинение Христиани 
было принято за дюжинное; нет, оно достигло второго издания и было чрезвычайно 
расхвалено в современных ему германских литературных газетах.
       После этого можем понять, как судили о Русской истории и Байер, Мюллер и 
Шлёцер, не знавшие основательно ни языка Русского народа, ни обрядов и обычаев, 
ни характера его в самом ядре населения.
       Но возвратимся опять к грецизированным славянским словам, рассеянным по 
разным историям. Некоторые до того изуродованы, что скорее походят на китайские,
 нежели на славянские; иные вымышлены самими Греками и многие составлены из 
двух названий:
       родового и видового, как, например, Alan - orsi, Sebbi - rozzi, Rox - 
alani.
       Неизлишним будет прибавить здесь, что для возведения к прототипу своему 
некоторых племенных имен славянских, до сих пор еще не разгаданных, необходимо, 
кажется, справляться в областных словарях Русских. У Славян есть обыкновение 
называть одних лапотниками, других махланами или зипунниками, третьих 
аланниками.
       Но приведём здесь несколько таких названий и поставим их в параллель с 
племенными названиями славян в историях греческих и римских.
       Алань - низменное место, удобное для пастбища и покоса, производное от 
того слово:
       Аланники-Алане (занимающиеся скотоводством) Alani.
       Зипунники -Zipani, Sipani.
       Какатцы (от какаты - башмаши из бересты) Zaccati.
       Кисыне (от кисы - оленьи сапоги) Kissini.
       Курпинники (от курпин - лапти из охлопьев) - Carpiani.
       Курпы (носящие башмаки с пряжками) Carpi.
       Лунтайники (носящие сапоги из оленьей шкуры) Lantani.
       Малахайники - Malachita.
       Махланники (носящие зимние шапки с ушами) Melanchlani.
       Нярыняне (от няры - валеные сапоги) Neuri, Nerinani.
       Раншина (мореходное судно) Rani.
       Сколоты (хлопотуны) Scoloti (так названы у Геродота Скифы).
       Струсни (носящие башмаки с ушками) Sturni, Strusi.
       Харпайники (носящие сырые кафтаны) Carpagi.
       Чепани (носящие казакины) Cepini.
       Шабэра (носящие балахоны из толстого холста) Sabiri.
       Кажется, что из упомянутых одежд и обуви каждая принадлежит у нас в 
России особой местности. Может быть, кто-нибудь займется подробным 
исследованием этого предмета и, определив местность племен Греками и Римлянами 
упоминаемых, найдет, что она совпадает с местностью приведенных здесь русских 
названий, и тем обратит нашу догадку в факты исторические.
       Заметим при этом, что главная ошибка большей части изыскателей 
местностей славянских состояла в том, что они концентрировали все свои 
разыскания преимущественно около Дуная, тогда как нужно обращать внимание и на 
дальний север, ибо между Финским заливом и Белым морем также сидели и Унны, и 
Руссы, и Алане, чему подробнейшие доказательства мы приведем впоследствии.
       
СЛАВЯНЕ
       Откуда производят Славяне это нарицательное имя своё - от «слова» или от 
«славы»?
       Стыдно вспомнить, что некоторые из наших отечественных историков 
колеблются в произведении этого имени от славы, выставляя как-то нерешительно и 
слово, и славу корнем ему. Имена лиц, городов, рек и других урочищ, даже улицы 
носят на себе отпечаток того, что слава и честь были постоянной стихией 
характера Руссов и их соплеменников. Мы даже находим во многих древнейших 
песнях слова: «ищучи себе чти (или чести), а Князю славе». Самое море 
хвалисское получило свое название от похвальбы.
       Греки и Римляне называли хотя Славян вначале и различно, а именно: 
Stavani, Stiavani, Suoveni, Slavi, Slavini, Sklavini, но буква «а», 
господствующая во всех этих видах, кроме слова Suoveni, ведёт к тому же 
заключению, что корнем этому прозванию служила слава, а не слово. Dubravius то 
же доказывал, говоря: ub ipsa praeterea gloria, quae apud illos Slava 
appellatur, Slowutnii dicti.
       Производящие название Славян от слова должны бы были обратить внимание 
на то, что Славяне и Словене суть имена нарицательные. Но первое может 
принадлежать одному, двум, трем или более племенам; однако же нет необходимости,
 по словопроизводству, чтобы оно принадлежало всем племенам без исключения. 
Название же Словене должно быть общим, между тем как по истории оно есть 
действительно частное, присвоенное себе славными.
       Название Славян существует с давних времен. Главное племя Мизии и 
Македонии состояло из Славян. Страна их называлась Славиниею. Самыми же первыми 
поселенцами этой страны были Пеласги, которые по несомненным доводам г. 
Черткова, в исследовании Пеласго-Фракийских племен, оказались также Славянами.
       Дальнейшим подтверждением того, что Македонцы действительно были Славяне,
 пусть послужит следующее: по падении Македонского царства часть Македонцев, 
около 320 года до Р. X., переселилась к Балтийскому морю и основала свои новые 
жилища под названием Бодричей, сохранивших до самого падения своего герб 
Александра Македонского, изображающий буцефала и грифа. А вскоре после того 
одна часть их снова переселилась на Ильмень и Ловать.
       Македонцы имели, кажется, достаточный повод назваться славными.
       Но чтобы убедиться фактически в том, что Славяне произвели это название 
от славы, рассмотрим несколько собственных имен славянских, принадлежащих лицам,
 городам и разным урочищам, в составление которых вошла слава как общее 
основание, около которого вертятся все действия народа; например: Бретислав, 
Болеслав, Бури-слав, Богу-слав, Влади-слав, Все-слав, Венце-слав, Вече-слав, 
Врати-слав, Греми-слав, Добро-слав (это был Стефан, Князь Сербский, 
Византийцами названный Буе-славом), Любо-слав, Мстислав, Мече-слав, Миро-слав, 
Прими-слав, Рости-слав, Свято-слав, Сули-слав, Собе-слав, Суди-слав, 
Славо-мысль, Славо-мир, Уни-слав, Яро-слав, Пре-слава, Перея-славль, За-славль, 
Бри-славль, Яро-славль, Рос-славль (на Лабе, ныне Росслау). Сла-венск, 
Сла-вяно-сербск, Славенское озеро, Славенские ключи, Славитино (село 
Новогодорской губернии), Славенка (улица в Новгороде). Сюда же можно отнести и 
Честибор, Хвалисы и Хвалисское море, иными называемое Хвалынским.
       Возможно ли допустить хотя бы тень сомнения в том, что все эти имена 
были произведены от славы? И наоборот: можно ли допустить, чтобы хотя бы одно 
из этих имен было произведено от слова? В первом случае каждое имя выражает 
особое отношение славы к житейскому быту, а во втором все эти имена означали бы 
бессмыслицу
       Мы видим, что Стефан, Князь Сербский, получил от Славян ещё придаточное 
имя Доброслав как эпитет его характера. Предположив и, кажется, безошибочно, 
что все приведенные нами имена суть эпитетные, мы еще более убеждаемся, что они 
произведены от славы. И вообще эти эпитетные имена Славян образовались на том 
же пути, как у иностранцев прозвища: лысый (Карл), толстый (Карл), рыжебородый 
(Фридрих), птицелов (Генрих), молоток (Карл), сине-зубый (Гаральд третий), 
синяя борода (Генрих), заячьи ноги и пр. Но поставьте в параллель Славянские 
эпитетные имена с иностранными: какая разительная противоположность, ясно 
говорящая в пользу Славян и ставящая их не только выше номадов, но и много выше 
тех народов, для которых казалось приличным давать такие пошлые эпитетные 
названия, как толстый, лысый и пр.
       Но дабы сильнее подтвердить, что в славянских именах заключался почти 
всегда не только глубокий смысл, но и характеристика народа образованного, 
приведем здесь несколько примеров.
       Имена, свидетельствующие о гостеприимстве Славян:
       Буди-гость, Целы-гость, Добро-гость - греческий полководец и;
       Антов против Персов в 555 г. (Агапий), - Радо-гость, Любо-гость, Го 
сте-вид. Сюда же должно отнести и название заезжего купца - гос тем, 
свидетельствующее, что Славяне покровительствовали и тор говле.
       Имена, свидетельствующие о миролюбии Славян:
       Буди-мир, Брани-мир, Драго-мир, Радо-мир, Рати-мир, Звони-мир, юби-мир, 
Миро-вей, Тати-мир (959-го года военачальник в Византии), Яромир (Кн. Ружан, 
1259).
       Имена, свидетельствующие, что качества душевные были высо ко чтимы 
Славянами:
       Добро-влад, Духо-влад, Душе-влад, Само-влад, Любо-мысл, Все-влад, 
Радо-влад, Радо-мысл, Мило-дух (князь Сербов), Влад-дух (князь Вендов, 772), 
Все-мил (князь Гломачей).
       Имена, свидетельствующие геройство, быстроту и властолюбие Чести-мир, 
Влади-мир, Мой-мир (князь Моравский), Власти-мир, Кази-мир, Хоти-мир (племянник 
князя Хорутанского, 725), Громо-бой, Скало-гром. Рого-влад, Сокол (у Вендов - 
Рюрик, у Бодричей - Рёрик), Орлик, Гром.
       Но спросим еще: у какого народа, кроме Греков, есть имена Веры, Надежды, 
Любови или Осмомысла (мыслящего за семерых или имеющего на каждое дело восемь 
мыслей), Всемысла (мыслящего обо всем), Премысла (перемысливающего всё, чешский 
князь, 750), свидетельствующие вместе с прочими именами, что Славяне глубоко 
рассуждали о всех фазах жизни человеческой, о всех изгибах души и сердца; что 
они были гостеприимны и миролюбивы, но храбры и отважны, любили славу и 
похвальбу, чтили душевные достоинства, преданы были вере, но вместе с тем были 
и властолюбивы.
       На что нам тут сказания разных историков о характере и духе славянских 
племен; все это ясно видно из имен славянских, дышащих высокою, разумною жизнью.

       Но для поверки нашего вывода приведём слова древних писателей: Геродот 
говорит, что достойнейшие люди, каких он только знал лично, все были Скифы. Что 
Скифы никто иные, как Славяне, мы старались объяснить в статье: Скифы, Сарматы 
и проч.
       Прокопий говорит, что Славяне не злы и не хитры, но откровенны и 
добродушны.
       Самые даже враги Славян Маврикий и Гельмольд утверждают, что Славяне к 
чужим странникам были благонамеренны и заботливы и всюду их провожали.
       Следовательно, и у иностранных историков главная черта славян состояла в 
простоте без злоухищрений и обманов, в откровенности, услужливости и 
человеколюбии.
       Далее из истории мы видим, что законы и обычаи Славян дышали добром, что 
они верили в бессмертие души и в воздаяние в будущей жизни.
       В числе древнейших славянских законов и постановлений было и то, что 
каждый пленник, в чьих бы он руках ни был, пользовался независимостью, ступив 
на Славянскую землю. Этот образ мыслей, которым кичится Англия в настоящее 
время, составлял прирожденное чувство Славян более, нежели за две тысячи лет до 
нашего времени.
       Такое человеколюбие могло бы сделать честь и просвещеннейшим тогда 
Грекам и Римлянам, но, к сожалению, оно было чуждо этим просвещенным, но по 
образу действий своих варварским народам.
       Германцы поступали с своими пленниками не лучше Римлян; они всех 
покоренных ими Славян обратили в рабов, и остатки этого рабства сохранились и 
по сие время в сильной степени в Оснабрюкс-ком округе в Ганновере, в Силезии и 
во многих других местах Германии.
       В заключение скажем, что Славяне никогда не заимствовали имён для себя у 
иностранцев, напротив того, Германцы и Скандинавы ввели в свой быт множество 
славянских имён, как, например, Ratwald (Радовлад), Ragnwald (Роговлад или 
Рогволод), Welemir(BonnMHp), Zwentibold (Святополк) и множество других.
       Но, впрочем, над какою истиною ни трудился ум человеческий или, лучше 
сказать, его неразумие, чтобы поколебать её в своём основании; может быть, и 
теперь найдется какой-нибудь новый Байер, который станет доказывать, что 
славянское имя Осмомысл произошло от шведского Osmak (противный запах).
       В дополнение всего, сличим теорию составления славянских имен с таковою 
же у номадных народов; мы найдем тут, что у последних собственные имена состоят 
из подражания случайно до них дошедшим звукам или выражают предметы, самые 
обыкновенные из жизни человеческой, близкие иногда даже к хрюканью и мяуканью. 
Для примера приведем рассказ одного немецкого путешественника в ордах 
Киргизских: у хозяина его квартиры родился сын, которому отец долго не давал 
имени. В это время пропала у путешественника его собака, воротившаяся через три 
дня опять домой. Путешественник, увидав свою собаку, воскликнул: bist du da! 
Это произнесено было в присутствии Киргиза, который, вслушавшись в означенные 
слова, тотчас нарек сыну своему имя Биштуда.
       Когда путешественник спросил хозяина своего, отчего он назвал так сына, 
тот отвечал, что он выжидал, когда услышит какое-либо слово, нравящееся ему, 
чтобы обратить таковое в имя сыну своему, и, слышав» сегодня это слово от него, 
воспользовался им.
       После всего этого только невежда может утверждать, что в 9-м веке 
Славяне были номады! Нет, не приводя никаких других доказательств, нам служат 
одни уже имена славянские характеристикою их и свидетельствуют о глубоком их 
мышлении; а такое основательное и многостороннее мышление, в свою очередь, 
доказывает, что славянский народ за много веков до того времени был уже на 
высочайшей степени образованности, что подтверждается и, с другой стороны, 
богатством славянского языка и развитием его слова.
       Заключим это рассуждение тем, что слава славных не прейдет от зависти и 
клеветы неразумных врагов их!
       
       
       
       ДРЕВНЯЯ ПИСЬМЕННОСТЬ СЛАВЯНО-РУССОВ, ТРОЯ, ТРОЯНЕ, ИЛИАДА, ОМИР
       Шлёцер, не обдумавши, утверждает, что Славяно-Руссы девятого века были 
номады. Не станем опровергать этого мнения голословно, но постараемся привести 
столько фактов, чтобы достаточно было для убеждения каждого в том, что у Славя 
но-Руссов грамотность древнее, нежели у всех западных народов, даже древнее 
грамотности римской и греческой.
       А что у Славян была грамотность не только до общего введения между ними 
христианства, но и задолго до Рождества Христова, в том свидетельствуют акты, 
возводящие грамотность Славяно-Рус-сов от десятого века назад - до глубокой 
древности, чрез все тёмные периоды истории, в которых изредка кое-где, но ясно 
проглядывает элемент Славяно-Русского народа с его характеристическим типом.
       Начнем наши доводы:
       1) Черноризец Храбр/живший в 10-м веке, говорит: Славяне погани (т.е. 
идолопоклонники) суще чертами и резами чтяху и гатаху.
       2) Константин Порфирородный говорит, что Хорваты тотчас по принятии 
Христианства, следовательно, прежде чем могли научиться грамоте, собственными 
подписями подтвердили свою клятву Папе не воевать с другими народами.
       3) Титмар, описывая храм Ретры, говорит, что внутри его стояли идолы и 
на каждом из них было написано его имя. - Впоследствии снимки с этих надписей 
были многократно издаваемы печатно.
       4) Массуди при описании Славянского храма в золотых лугах говорит, что 
там на камнях начертаны были знаки, которыми обозначены были будущие дела, т.е. 
события предсказанные.
       5) В договоре Игоря с Греками сказано: «Ношаху ели печати'зла-ты, a 
rocTie сребряны: ныне же уведел есть Князь ваш посылати грамоту ко царству 
нашему: иже посылаеми сице, яко послах корабль селько...».
       6) Место в договоре Олега с Греками, где сказано: «о работающих в Грецех 
Руси у Христианского царя: аще кто умрет, не урядив своего имения, ци и своих 
не имать, да возвратить именье к малым ближникам в Русь. Аще ли отворить 
обряженье, таковой возметь уряженное его, кому будет писал наследите именье, да 
наследуете».
       7) Ибн-Фодлан, писатель Х века, пишет, как очевидец о Руссах 
дохристианских, что они на столбе намогильном писали всегда имя покойника 
вместе с именем Князя.
       8) В житии св. Кирилла, в списке, хранящемся в Рыльском монастыре, 
сказано, что он прежде отправления в Моравию был в Херсоне и: «Обреть тоу 
Евангелие и псалтырь Роушкими писмены писано и человека обреть глаголюща тою 
беседою, и беседовав с ним и силоу рече прием, своей беседе прикладае и вскоре 
начеть чисти и сказовати и дивляхуся емоу Бога хваляще», - из этого явствует, 
что Руссы имели не только письмена до Кирилла и Мефодия, но были уже и 
христиане до пришествия его в Моравию; ибо имели уже на своем языке Евангелие. 
Это обстоятельство согласно и с церковной историей, говорящей, что Руссы 
Черноморские имели уже свою церковь в 4-м веке.
       9) Что славяне имели уже письмена задолго до Кирилла и Мефодия, 
свидетельствуется весьма старыми славянскими письменами, находящимися в 
Мюнхенской библиотеке.
       10) В Чешской песне «Суд Любуши», дошедшей к нам в списке 9 века, у 
престола этой княжны во время народного собрания стояли две судные девы; у 
одной из них был «меч кривду караючи» (меч, кривду карающий), у другой «дески 
правдодатне» (доски законов). Это значит, что законы Чехов были уже писаные.
       11) В 6-м веке Византийцы говорят уже о северных Славянах как о народе 
образованном, имеющем свои собственные письмена, называющиеся буквицею. Корень 
этого слова сохранился по сие время в словах: буква, букварь, буквально и даже 
во второй букве алфавита (буки).
       12) Со 2-го по 7-й век мы часто находим у Скандинавов и Византийцев 
намеки, что Славяне были образованный народ, обладали многими знаниями и имели 
свои собственные письмена.
       13) Царь Скифов [14] вызывал Дария ругательным письмом на бой еще в 513 
году до Рождества Христова [15].
       14) Что жрецы и мудрые между славян писали народные законы на деревянных 
дощечках; что употреблялись у них руны для предсказаний. И вообще в 
скандинавских сагах Винетов называют образованными людьми.
       15) Что древние Руссы действительно писали на деревянных дощечках, то 
подтверждает нам Ибн-Эль-Недим, приложивший к своему сочинению снимок с письма 
Руссов, найденного им у одного кавказского жителя врезанным на белом дереве.
       16) Наконец, что все древние племена Славян имели свои рунические 
письмена, есть уже теперь дело несомненное, сознанное даже и Германцами, 
оспаривающими каждый шаг просвещения славянского.
       Только наши доморощенные скептики, кончившие изучение истории ещё в 
школе, уверяют, что все руны должны быть скандинавские. Но прочли ли эти 
велемудрые толковники хотя одну руническую надпись? Видели ль хотя бы одну? - 
это подлежит еще сомнению. И сам Шлёцер - этот отвергатель всего, возвышающего 
Славян над другими народами, не смел не согласиться вследствие свидетельства 
Геродота и других греческих писателей, что многие скифские племена знали 
грамоту и что и сами Греки приняли алфавит от Пеласгов, народа также скифского, 
или, что все равно, славяно-русского происхождения.
       Из всего, здесь выведенного, явствует, что Славяне имели грамоту не 
только прежде всех западных народов Европы, но и прежде Римлян и даже самих 
Греков и что исход просвещения был от Руссов на запад, а не оттуда к ним. И 
если что остановило на время просвещение Руссов, то это были периоды 
губительных нашествий Персов, Греков, Римлян, Монголов, истреблявших все огнём 
и мечом; равно внутренние раздоры, оканчивавшиеся всегда все истребляющими 
пожарами; периоды, в которые утратили Славяно-Руссы не только свои 
драгоценности вещественные и вынуждены были вводить у себя на время кожаные 
деньги, но и сокровища литературные, на которые мы встречаем намеки в разных 
позднейших сочинениях, которыми, по-видимому, пользовался отчасти и творец 
игориады, и которые в искаженном виде сохранились в изустном предании народа 
уже в форме сказок, но сохранивших ещё всю пиитическую красоту свою и силу в 
тех местах, где гладкостью и звучностью стиха он невольно залегал в памяти 
каждого. Таково на примере описание красавицы или коня, которое нисколько не 
уступает описанию коней Ахиллесовых в Илиаде.
       Теперь перейдем к рассмотрению Троянского народа.
       Известно из истории, что Трояне назывались сперва Пеласгами, потом 
Фракийцами, после того Тевкрам и, затем Дарданами и, наконец, Троянами, а 
остатки их после падения Трои Пергамлянами и Кемеянами; ибо Кемь и Пергам 
построил Эней после падения Трои и в них поселились Трояне, избежавшие гибели в 
Илионе.
       Эти факты заимствованы как у греческих и римских историков, так и из 
самой Илиады. Греки называют Троян, Македонцев и Фригиян Фракийцами, да и сами 
Трояне так же называют себя, а вместе с тем и подвластных себе Фригийцев и 
союзных Македонцев.
       Если бы мы даже и не знали, что Фракийцы происходят от Пеласгов, то и 
тогда на вопрос, кто же были фракийцы, мы отвечали бы по историческим фактам 
так: у Фракийцев, равно как и у Пеласгов, мы встречаем множество племенных 
названий чисто славянских, между которых, по Геродоту, есть Руссы и Руссины. 
Кроме того, Фракийцы носили чубы, как Малороссияне; могилы у них делались 
насыпью, как вообще у всех Славян; при погребении покойников соблюдались все 
славянские обряды и даже нанимались плакальщицы.
       На бой они выходили преимущественно пешие; вооружение у них было 
славянское. Это подтверждается всеми древними историками; следовательно, 
Фракийцы должны были быть Славяне. Но теперь, имея выводы Apendini о том, что 
Фракийцы и Македоняне говорили славянским языком, и подробнейшие выводы Г. 
Черткова о Пеласго-Фракийском племени, мы убеждаемся несомненно, что Фракийцы 
были славяне, следовательно, и Трояне также [16].
       Относительно славянства последних заметим ещё в дополнение, что два сына 
Приамовы носили имена чистославянские, а именно Троил и Дий. Первое имя 
сохранилось у нас на пушке, стоящей в Московском Кремле; другое известно из 
славянской мифологии. Кроме того, военные игры, введенные Троянами в обычай 
италий-цев, названы этими Trojani ludi (Трояни люди). Только впоследствии из 
славянского слова «Люди» образовали Латины своё ludo (игра). Слово «Трояни» 
осталось без перемены, но уже отнесено было не к народу, а к свойству игры. Так 
точно слово «Швейцарец» перешло у нас на дверного стража, именуемого швейцаром.
       Рассмотрим теперь, к какому племени Славянскому принадлежали Трояне.
       В Троянских владениях была река Рса или Раса. Везде, где сидели Руссы, 
мы находим и реку этого имени. Нынешний Араке есть древняя Рса; по географии 
того времени означают тут народ Рось и страну того же имени, названных 
впоследствии Скифами. Араке назывался Арабами Эль-Рас, Монголами - Орсай и 
Расха, Греками -Раса и Орос. Волга также называлась Рсою, когда подвинулись к 
ней из-за Каспийского моря Руссы и Унны; это же имя сохранила река Руса или 
Порусье в Новогородской губернии, где сидела Русь алаунская древнейшая; река 
Рось, впадающая в Днепр, где сидела Русь Днепровская или Поросяне; Русское море 
или Чёрное, где была Русь чёрная; река Руса в Моравии, где сидят и теперь 
Русняки; река Руса, составляющая правый рукав Мемеля или Немана, называвшаяся, 
как говорит предание, этим именем от самого истока своего, по которой сидела, 
по всему её течению Русь алаунская, перешедшая со старого жилища на новое место,
 дошедшая наконец до взморья и распространившаяся по нему налево до Русни, что 
ныне Фриш-Гаф [17], а направо, вероятно, вверх по всему заливу, где и названа 
она Поморскою.
       Это заставляет заключить, что и в Троянских землях сидела некогда Русь, 
следовательно, хотя часть Троян была племени Русского.
       Но обратимся теперь к надписи на могильном камне Энея. Эта надпись 
разобрана и прочтена Ф. Воланским верно, что может каждый желающий проверить 
сам на помещенном здесь в приложении снимке с неё. В этой надписи Эней 
призывает для охранения дома своего и детей высшее божество, называя его высшим 
божеством России - Эзменем. У древнейших Славян действительно почитался высшим 
божеством Ясмень, называемый иначе Язмень, Яшмун и Шмун, а те, которых почитали 
происшедшими от него, назывались Яси, Язи или Азы. Из этого выводится 
следующее:
       1. Что Эней троянский был не только Славянин, но именно Русс.
       2. Что, следовательно, и жители Илиона были Руссы.
       3. Что Язи или Азы, производящие себя от Яза или Язменя, Яс-муна, Яшмуна,
 Шмуна, божества Русского, также Руссы.
       4. Что Язики - уменьшительное слово Язей - пересозданные неведением 
новейших историков в Язигов, Яцигов, а у некоторых племен Славянских - 
сообразно наречию их - в Ящагов, от Яшмуна, должны также происходить от Руссов. 
Это подтверждается ещё и тем, что Язи или Язики были постоянно неразлучны с 
Роксоланами, т.е. Руссами алаунскими, или аланными, что нами подробно объяснено 
в статье о Руссах и Аланах.
       Теперь обратимся к доказательствам того же предмета, но с другой точки 
воззрения.
       В песне о полку Игореве между прочим сказано:
       «О Бояне, соловью старого времени! Абы ты сиа полки ущеко-тал, скача 
славию по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба пола сего 
времени, рища в тропу Трояню чрез поля и горы».
       Из этого явствует:
       1. Что певец Игоревых полков называет какого-то Бояна соловьем старого 
времени - это значит певцом давно минувших времен. Следовательно, Боян или 
описывал только древние события, или и сам принадлежал к числу древних поэтов.
       2. Но что Боян был древний поэт, мы видим из следующих текстов:
       «Скача славию по мыслену древу»
       «Боян бо вещий аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслию по 
древу».
       Если переведём это на современный наш язык, то выйдет в первом 
выражении: «скача соловьем по мысленному древу», во втором: «Боян, возжелав 
воспеть кого-либо растекался мыслию по древу».
       Что должно подразумевать здесь под словом - древо?
       Нет сомнения, что это слово не представляет собою ни параболы, ни 
гиперболы риторической, а есть простое указание на то, что Боян писал еще до 
изобретения папируса, а потому писал, по тогдашнему обыкновению, на деревянных 
дощечках, на каковых писали некогда и Руссы, по свидетельству Ибн-Эль-Недима.
       Следовательно, Боян был древний поэт, ибо писал ещё на дощечках и, может 
быть, резами и чертами, как говорит черноризец Храбр о письменах Славянских 
[18].
       3. Далее мы находим в тексте Игориады:
       «А бы ты сия полки ущекотал,... рища в тропу Трояню».
       Это значит: если б ты воспел полки Игоревы, ты бы также воспел их, как и 
войну Троянскую, т.е. теми же тропами и фигурами или тем же сладкозвучным 
языком.
       А так как у нас из стихотворений о Трое только и есть одна Илиада, то мы 
можем не только предположить, но и утвердительно заключить, что Боян писал 
Илиаду
       Ошибочно заключил наш покойный историограф Н.М. Карамзин, что слова «в 
тропу Трояню» означают: in via Trajani (в путь Траянов). Можно ли воспеть что в 
чей бы то ни было путь? Поют в склад и лад другого, но не в путь. Притом и 
самое правописание говорит, что речь идёт о чем-то троянском, а не Траяновом. 
Да и дальнейший текст игориады «вступила (обида) девою на землю Трояню» ясно 
говорит нам, что речь идёт об Илионе.
       Итак, Илиаду писал Боян, а не псевдоним Омир.
       Спрашиваем опять: не был ли Боян только переводчиком Илиады?
       На это нам отвечает текст Игориады в двух местах: нет.
       1. «Летая умом под облакы» ясно говорит нам, что Боян для собрания 
мыслей возносился умом до облаков при сочинении своем;
       чего переводчику не нужно, когда уже мысли лежат пред ним готовые, и 
нужны только слова для перевода их.
       2. «Боян же вещий не 10 соколов на стадо лебедей пущаше, не «свои вещие 
персты на живые струны вскладаше, они же сами князем славу рокотаху» 
свидетельствует в свою очередь, что Боян был вдохновенный поэт, что ему нужны 
были для сочинения не силы фактические, а стоило только воодушевиться и струны 
под перстами его славили князя.
       На вопрос: на каком языке была первоначально написана Илиада? - 
решительно отвечаем: не на греческом; ибо Ликург нашёл первые 8 песен её в Кеми,
 городе Троянском, построенном после падения Трои разоренными Троянами. Притом 
же греки в продолжение трех столетий от покорения Трои не знали об этом 
сочинении; неужели оно могло бы так долго укрываться от них, если бы было их 
туземное? Хотя семь городов греческих и спорили о месторождении творца Илиады, 
но потому только, что в каждом из них найдено по несколько вариантов тех же 
кемеянских или кемских песен, которые легко могли зайти туда из Кеми, бывшей 
впоследствии во власти Греков, Следовательно, Боян или Омир мог быть и не Грек 
родом и действительно он был Кемеянин, что подтверждают и сами Греки, говоря, 
что слово Омир не есть имя певца, а означает будто бы на кемеянском языке 
только слепца. Вот тут сами Греки говорят, что Илиада первоначально написана 
была не на греческом языке, иначе не могло бы иностранное для Греков слово, 
означающее не более как слепца, попасть в оглавление греческого стихотворения.
       Поставив всеми этими доводами факт исторический, присвоенный Греками в 
пользу своей истории, в чисто нейтральное положение, продолжим наши выводы.
       Имя Кеми, месторождения Илиады не только не чуждо славянскому миру, но 
даже повторяется и в самой России в разных местах, как, например, Кем-пно, 
городок в Познанском округе, Кем-тендей, река в Иркутске, Кемь, уездный город 
Архангельской губернии, озерко Кемское и речка Кемь в той же губернии, и 
несколько деревень того же имени.
       Теперь возьмем опять для доводов Игориаду Мы в ней далее читаем:
       «Чили воспети было вещий Бояне, Белесое внуче».
       Здесь сочинитель Игориады называет Бояна, певца Илиады, Велесовым внуком.

       Но Велес или Волос был божество у Руссов, покровительствовавшее коням и 
волам.
       Спрашиваем: станет ли Славянин, или лучше сказать Русс, называть Грека 
или вообще иностранца внуком божества своего, особенно тогда, когда Греки имели 
постоянные распри с Руссами и прочими Славянами?
       Поэтому певец Илиады, т.е. Боян, должен был быть Руссом.
       Далее в Игориаде мы читаем:
       «Уже бо братие, не веселая година встала! Уже пустыни силу покрыли. 
Встала обида в силах Даж-бога внука, вступила (т.е. обида) девою на землю 
Трояню, всплескала лебедиными крылы на синем море, у Дона плещучи; убуди жирня 
времена. Усобица князем на поганыя погибе, рекоста бо брат брату: се мое, а то 
мое же; и начата Князи про малое се великое молвити, а сами на себя крамолу 
ковати; а поганые с всех стран прихождаху с победами на землю Русскую».
       Здесь автор говорит о тяжких временах, приводя в доказательство тому, 
что пустыни покрыли те места, где прежде процветала сила народная. - Но что же 
он причисляет к пустыням? - На это он сам отвечает ясно: «Трояню землю, 
окрестности синего моря и протяжение вдоль Дона», следовательно, Троянскую и 
Русскую земли. Что прибрежья синего моря были некогда заселены Славяно-Руссами 
явствует уже из преданий, сохранившихся в народных песнях и сказках, 
переносящих весь быт востока славянского на синее море, подобно тому как запад 
славянский концентрируется Дунаем. Спрашиваем: что заставило его поставить Трою 
в одну категорию с Россией и даже назвать и ту, и другую страны силою Даж-бога 
внука, т.е. Славяно-русского божества.
       Ответ выводится сам собою следующий: то, что автор Игориады признаёт 
Илион не токмо Славянским, но даже Русским как истину, давно известную и 
несомненную. Что Троя и Русь заняты были не только одним и тем же народом, но и 
одним его племенем; следовательно, Руссы были Трояне или Трояне были Руссы. Но 
как огромнейшее племя Руссов не могло всё совместиться в Трое, а часть Руссов 
могла построить Илион, притом прозвания: Трояне, Дарда-не, Тевкры, Фракийцы и 
Пеласги не суть собственные имена народа, а только нарицательные, как мы видели 
выше, следовательно, Руссы есть племенное название народа, заселявшего Трою.
       Это подтверждается, в избыток, ещё и тем, что Трояне и Руссы имели одну 
общую мифологию, однозвучные и часто одинаковые имена, одинаковое оружие, 
обряды и обычаи.
       Далее автор Игориады выводит, в каком виде вступила обида в земли 
Русские: в Трою девою - это намек или на Гизиопу, похищенную Ираклом, или на 
Елену, увлеченную Парисом; в Россию вступила она притязаниями князей на доли, в 
дележе наследия, имевшими следствием междоусобия их. - Здесь автор, сливая Трою 
и Русь воедино, в один народ, горюет, приводя, так сказать, к одному 
знаменателю бедствия, его постигшие.
       Из этого явствует уже несомненно, что Трояне были никто иные, как Руссы.
       Далее автор Игориады говорит:
       «На седьмом веце Трояне вреже Всеслав жребий о девицю себе любу».
       К чему вошло здесь летосчисление Троянское в таковое ж Русское? Хотя 
трудно вывести из этого исходную точку летосчисления, давно былого, взятого от 
Троян; однако же несомненно должно заключить, что у Руссов и Троян было оно 
некогда общим и начиналось, вероятно, построением Трои, следовательно, опять 
тот же вывод, что Троя была Славяно-русская.
       Этот вывод согласен будет и с доводом г. Воланского, полученным на пути, 
совершенно отличном от нашего, что Эней был Русс. Кроме того, имя Энея мы 
встречаем у славян, как, например, Эней-Сильвий (чешский историк, 1458 г.), 
Юней - имя болгарское, часто встречающееся и теперь у Болгар.
       Нет никакого сомнения, что Илиада на отечественном языке нашем была не у 
одного творца Игориады в руках, а у многих Руссов, но с нашествиями Половцев, 
Монголов и почти всеобщим сожжением городов русских этот драгоценный древнейший 
памятник народной славы погиб безвозвратно. Но, впрочем, если бы кто вздумал 
отыскивать древний список Илиады, тот должен искать его преимущественно 
начертанным на деревянных дощечках или на пергаменте, изобретённом в Пергаме, 
городе, построенном Энеем. Но, впрочем, он мог существовать и в позднейших 
списках.
       Греция, достигши высшего своего образования, не могла достигнуть в 
творениях своих псевдонима, Омира, как же приписывать ей Омира в те времена, 
когда она была ещё народ почти варварский. Просвещение Греции началось только 
со времени падения Трои. Хотя впоследствии Греки и написали уже сами Одиссею, 
но она, несмотря на своей позднейшее появление, суха, местами шероховата, 
наполнена слишком грубыми вымыслами и очень растянута бесцветными картинами. 
Одиссея есть образец греческой поэзии, не выдерживающей параллели с Илиадою 
славянской. Это от того, что Славянам более свойственна поэзия, нежели всем 
прочим народам; можно даже сказать, что она составляет прирожденное их свойство.
 Возьмите любую чисто Русскую сказку и вы найдете в ней какое-нибудь место, 
дышащее высокой поэзией, например описание коня, красавицы - так, что невольно 
согласитесь, что это отрывок из поэмы. Конечно, почти все остальное в сказке 
уже изуродовано в изустном предании народа: сравните же описание коня в сказке 
с описанием коней Ахиллесовых в Илиаде и вы скажете, что оба они одного и того 
же творца, только в последнем заметно, что оно подвергалось нескольким 
переводам и обыкновенным при таких случаях переделкам, отчуждавшим его от 
родного типа.
       Поэтому мы можем полагать, что много древних стихотворений обратилось в 
народные сказки, утратив в изустном предании красоты свои и сохранив их только 
в тех местах, которые по свойству своему у всякого легко залегали в памяти.
       Видно и по истории, что просвещение Греции началось много спустя после 
покорения Трои. Та первая заимствовала образцы гражданственности, 
благоустройства и образования, подобно тому, как западные народы начали 
просвещаться после крестовых походов.
       
       НОВГОРОД и древность его основания
       Прежде, нежели начнём наши доводы, приведём здесь слова г. Бодянского, 
взятые нами из предисловия его к переводу истории Червоной или Галицкой Руси, 
сочинения г. Зубрицкого.
       Он говорит: «Новый Карамзин составит новое бытописание не одной 
какой-либо из шести Русей, но всей Руси, где каждой отведет-ся должное место, 
поскольку она входит туда своею личностью и особенностью. Такая история, 
конечно, умерит несколько безотчетное поклонение истории западных народов, 
единственных, мол, действователей, покажет каждому, кто только нарочно не 
станет закрывать глаз своих, что и мы, Русские, взятые все вместе, жили своей 
самостоятельной и самообразной жизнью, тут ровной и плавной, там бугристой и 
кипучей, а там самой огненной и бурной, смотря по обстоятельствам, вызывавшим 
ту или другую сторону нашего народного характера, то или другое наше племя; что 
и у нас разыгрывалась когда-то не хуже иных драма со всеми её излучинами, 
неровностями и шероховатостью, что и мы были деятели, только деятели по-своему. 
А потому нас нельзя мерить мерилом Запада, судить и рядить по случившемуся и 
случающемуся там, требовать и от нас того, что там было доброго или худого, 
заставлять не только теперь, но даже и в прошедшем плясать по чужой дудке и 
погудке и, не находя сходного или не в таком обилии, виде и т.п., объявлять 
народом прозябающим, бессильным ко всему самобытному и только из особенного 
человеколюбия осуждать нас на склады и зады азбучные».
       Конечно, мы, может быть, ещё долго не дождемся нового Карамзина, 
предвещенного нам г. Бодянским, но на всех нас лежит обязанность приготовлять 
для будущего нашего историка, хотя некоторые мелкие детали, могущие войти в 
великий чертеж Русского народа. Этих деталей можно извлечь множество из 
летописей и памятников.
       Причина, по которой история Славяно-Руссов дохристианского времени так 
темна в общих летописях, заключается, во-первых, в том, что греческих и римских 
историков занимали преимущественно войны, грабежи, сожжения и истребления и они 
мало заботились о мирных добродетелях граждан; от этого Славяне, народ мирный, 
трудолюбивый, любящий домашнюю жизнь и хозяйство, так поздно вошёл в очерк 
истории народов. Только мельком кое-где проглядывают светлые точки, озаряющие 
Славян. Эти светлые места произошли большею частью от бурных столкновений 
Славян с затронувшими их соседями. Во-вторых, Греки никогда не заботились 
узнавать настоящего имени сторонних для себя племен и называли их как кому 
вздумается. От этого часто встречаются такие названия, которые или означают 
только одежду того племени, или промышленность, или даже бранное название 
соседей - с переводом этих названий или и без перевода на греческий язык.
       Новейшие германские историки стараются и эти блестящие точки, 
выказывающие славянский элемент возвышенным пред другими, затмить отвержениями, 
подозрениями и, наконец, бессовестною и беспримерною в учёном мире ложью. Но, к 
счастью, имеем мы двоякого рода источники к воссозданию древнего славянского 
мира:
       это летописи и памятники, которые говорят совершенно против них. Эти 
источники нужно сперва уничтожить, дабы дать возможность провозглашать дерзкую 
ложь и искажать величие и достоинства великого народа - великого не по 
счислению, а по делам своим в продолжение трёх тысячелетий!
       Доколь целы эти источники, дотоль будут находиться и люди, готовые 
защищать истину от нападений и очищать историю от втиснутых в нее бессмысленных 
и невежественных толкований.
       К сожалению, должно сказать, что и некоторые славянские писатели, как 
Карамзин, Добровский и другие - ведомо или неведомо -но не совершенно чужды 
этого греха. Но, может быть, эти ученые боялись идти против тогдашних мнимых 
авторитетов. - Не говорим о некоторых новейших русских историках; пусть они, 
положа руку на сердце, сами скажут, отчего стараются развивать систему Шлёцера 
и клеймить древних Славян печатью отвержения.
       Можно бы дозволить себе вставлять в историю свои собственные догадки и 
заключения, но там только, где они согласны с здравым рассудком и вместе с тем 
не противоречат источникам и не опровергают их.
       Шлёцер говорит: Славяне в России жили рассеянно, как звери и птицы, и не 
могли иметь своих Князей. Он сравнивает их с американцами при Онтарио, с 
Киргизами и Каракалпаками. На основании шлёцеровских безотчётных идей его 
последователи отвергли всё достойное внимания у Славяно-Руссов и сообща 
признали их за безнравственных, зверообразных людей, трусов, не имеющих понятия 
ни о городской жизни, ни о промышленности и торговле. Постараемся опровергнуть 
все эти мнения по частям.
       Некоторые из наших историков, опираясь на мнения Шлёцера, утверждают, 
что Новгород построен во время пришествия Варягов, другие же полагают, что это 
случилось даже позднее. Наши выводы доказывают, что он построен за несколько 
веков до призвания Варягов и что мнение Шлёцера основано на чистом произволе, 
вопреки всем летописям и сказаниям, вопреки даже здравому смыслу.
       Предположение, что народ, имеющий города и торговлю, может быть номадным,
 есть химера, не заслуживающая никакого внимания, а человек, мыслящий подобным 
образом и изъявляющий при том претензию на мудрый критицизм в своем определении,
 походит на ребенка, почитающего море за лужу, по которой он свободно бродить 
может. В таком мнении нет ни малейшего отблеска учёности и рассуждения, и 
вместо света оно разливает мрак, больший прежнего, на историю.
       Постараемся же теперь доказать, что Руссы и вообще все Славяне имели 
множество городов, знали грамоту, многие ремесла, занимались хлебопашеством, 
заграничною торговлею и имели свои флоты, следовательно, вели жизнь не только 
гражданскую, но и строго политическую. Разберем все это по частям.
       ГОРОДА
       Что Славяне, населявшие Россию в 862 году, имели множество городов, 
явствует из летописей русских, греческих, латинских, немецких и скандинавских; 
приведём здесь некоторые места из таковых.
       1) Варяги - Руссы нашли в России множество городов, из которых нам 
известны по летописям: Новгород, Киев, Белозерск, Ростов, Изборск, Смоленск, 
Полоцк, Муром, Любечь, Чернигов, Псков, Овручь, Старая Руса, Коростень, 
Вышгород, Переяславль и многие другие, имена которых хотя и не упомянуты в 
летописях, но сделаны на них намёки. Имя Переяславля свидетельствует, что 
Славяне Русские заботились ещё до пришествия Варягов о славе своей.
       Когда Ольга осадила Коростень, то велела объявить жителям его, что уже 
все города древлянские сдались. Следовательно, и Древляне это «грубейшее 
славянское племя», имели много городов, ими самими построенных.
       2) Баварский географ в 866 году насчитывает у Славян до 4000 городов, 
исключая Житичей (Sittici), о которых он говорит: regio immensa, populis et 
urbibus munitissimus. При этом случае он упоминает в числе Славян многих Руссов,
 KaKAtto-rozi (Uti-Rozi, Udi-Rozi, Udini-Rozi, Uni-Rozi, Унны-Россы) с 148-ю 
городами (по мнению его, populus ferocissimus), Viillerozi (Великорусов) с 
180-ю городами, Zabrozi (Sabbi-Rozi, Sabbei-Rozi, Савейские Руссы) с 212-ю 
городами, Chosirozi (Chosir-Rozi, Хазары-Руссы) с 250-ю городами и Ruzzi 
(Руссы), число городов которых не обозначает.
       3) По другим источникам, Бужане имели 231 город, Воляне 70 городов, 
Нареване 78 городов и Оуличи 318 городов. - Киев в 839 году, при осаждении его 
Козарами, был уже укрепленный город. Некоторые Византийские историки говорят, 
что Киев построен в 430 году, другие же утверждают, что он построен до Р. X.
       4) Иорнанд еще в 6-м веке пишет о Новгороде. Он же говорит, что в 350 
году Новгород был покорен Готами. Вот уже 500 лет существования этого города до 
призвания Варягов. Прокопий и Иорнанд говорят, что Славяне строили прочные 
деревянные дома и укрепленные города; первые привязывали их к земле, а 
последние служили обороною от неприятелей.
       5) Тот же Прокопий и Маврикий в начале 6-го столетия говорят, что 
Славяне живут так же, как Римляне, Греки, Германцы и Кельты, в городах и 
деревнях и занимаются хлебопашеством, ремеслами и торговлею.
       6) По всем почти историкам видно, что значительнейшие города России, 
Польши и Померании были уже в полном блеске ещё задолго до христианства, не 
говоря еще о Винете, этом знаменитейшем городе.
       7) Географ Баварский и Константин Багрянородный пишут, что когда Славяне 
вступили в Германию, а это было за несколько веков до призвания варягов, то они 
построили там множество городов, укрепленных и многолюдных, и каждый город 
обнесён был рвом, валом и палисадами. Эти Славяне, насильницы Германцев, шли из 
России и несли с собой её искусство, а по Шлецеру они были номады.
       8) Тацит в 60 году по Р. X. говорит, что Германцы не знают ещё городов; 
Славяне же строят прочные деревянные дома и укреплённые города для обороны от 
неприятелей.
       9) По сказаниям многих писателей, уже в 6-м веке христианского 
летосчисления Славяне сидели от Дуная и Днепра на север до взморья; владели 
многочисленными укрепленными городами, составляли огромное народонаселение и 
считались самими Греками, ещё задолго до введения христианства, в числе народов 
образованных, имевших даже свои собственные письмена, называвшиеся буквицею.
       10) Еще Геродот описывает значительный город Славян - Буди-нов - Гелонь, 
а это было почти за 500 лет до Р.Х. Если в то время город Гелонь был уже 
славный, то построение его должно отнести, по всему вероятно, по крайней мере, 
к одному времени с Римом, если не ранее.
       11) Какой народ жил в то время в нынешней северной России, когда 
Скандинавы называли ее Gaardarikr, т.е. государство, из городов состоящее? Мы 
знаем, что Gaard - значит город, Gaarda - города, rikr- царство. Скандинавы 
сами же отвечают, что это Ryszaland, т.е. земля Руссов. Что же удивляло 
Скандинавов, когда они бывали в Ризаландии? Множество городов и укреплений, т.е.
 то, чего не было у них самих, или недоставало им; ибо если бы у них было 
столько же городов, как и в Ризаландии, то незачем и давать ей эпитетное 
название Gaarderikr. Следовательно, когда Скандинавия не имела еще городов или 
и имела, но весьма мало, то Россия обиловала ими уже чрез меру, так что 
заслужила в глазах их название царства, состоящего из городов.
       А что Россия была не только не скандинавского племени, но и не 
подвластна Скандинавам, это видно из того, что они называют ее не волостью 
своей, а царством, следовательно, отдельным владением, состоящим из множества 
городов, а по имени землею Руссов.
       Не излишним будет присовокупить здесь, что на пространстве нынешней 
России, в стране Будинов и в разных других местах, были значительные торжища в 
городах, на которые съезжались купцы всех стран, следовательно, и Греки как 
народ, сильно занимавшийся торговлей. Скандинавские купцы ездили тогда в город 
Girkhia, Girkha, который новейшие историки принимали сперва за Грецию, а после 
уже стали говорить, что Скандинавы называли Россию Грецией. Судя по тому, как 
Скандинавы вообще ломали славянские слова, должно думать, что это город Карга, 
который, вероятно, получил вторую половину своего названия - поль - от тех же 
греческих купцов, ездивших туда торговать.
       Но принятие слова Girkhia за Грецию дало некоторым повод толковать, что 
будто Скандинавы ездили из своего отечества прямехонько в Византию, причём они, 
вероятно, забывали, что Скандинавия отстояла от Греции и тогда на столько же, 
как и теперь. Эта же мысль, без сомнения, весьма ошибочная, вызвала за собой 
другую себе подобную, что будто Русь была подвластна Скандинавам; ибо, думали 
себе следователи, нельзя же Шведам так свободно разгуливать по чужой земле.
       Так лепили скандинавоманы к первой ошибке вторую, третью и наконец дошли 
до того, что провозгласили Россию скандинавским наследием, скандинавскими 
колониями (Rukert) и довели наконец до того, что хотят нас уверить, будто все 
Руссы в 11-м столетии говорили еще скандинавским языком (Munch). Остается 
ожидать от них ещё, что станут уверять нас, будто настоящий язык наш есть 
наречие скандинавского, или что мы, Руссы, переняли славянский язык у 
перелетных птиц. Но об этом поговорим ещё в своём месте побольше, а теперь 
перейдем опять к городам. По-нашему - где есть город, там живут уже не дикари, 
где же множество городов, там народ должен быть образованный, занимающийся 
промыслами и торговлей; ибо без этих двух деятелей городская жизнь была бы 
очень не сладкая и горожанам приходилось бы погибнуть от голода и холода.
       И так одно только безумие может произнести, что Славяно-Рус-сы были во 
время призвания варягов номады! Славяне - это некогда наставники Римлян и даже 
более древних их Греков.
       ЗНАМЕНИТЫЕ ЛЮДИ ИЗ СЛАВЯН
       Более двадцати Славян возведено было на престол Римский;
       упомянем имена хотя бы некоторых: Юстин I, Клавдий, Кесарь-Север и 
Валенций - иллирийцы; Юстиниан, Юстин II, Проб, Максимиан и Валентиниан - 
паннонцы; Диоклетиан - далмат; Константин-Хлор -Русин. Славянское происхождение 
этих императоров признано всеми, а по свидетельству Гамзы и Геннезия, и 
император Василий был также Славянин. Одним словом, величайшие императоры 
римские последнего времени были Славяне, и легионы их отечества играли главную 
роль в Риме и Византии, составляя собою лучшее войско. После этого весьма 
понятно, что Царь Иоанн Васильевич мог иметь причину выводить свое родство с 
римскими императорами. А сколько было в Дании, Швеции и Норвегии королей 
славянского происхождения?
       В 680 году на VI Вселенском Константинопольском соборе заседали и 
подписали этот собор славянские епископы. В 765 году был даже 
Константинопольским патриархом Никита - Славянин родом. Полководцы же: 
Доброгост, Всеград, Татимир, сенатор Онагост, отличавшийся пред всеми прочими, 
поверенный министр Дамиан, писатель Аммиан - все были славяне. Не станем 
говорить здесь о северных Славяно-русских героях и мудрецах, прославленных 
Скандинавами, оставляя этот предмет для своего места.
       А когда, начиная уже с третьего столетия, Славяне могли быть 
полководцами, министрами, писателями, епископами, патриархами, даже 
императорами Римскими и Византийскими, отчего же это племя вдруг так огрубело, 
одичало, что в девятом столетии обрекают его к номадной жизни и к способности 
быть только челядинцами?
        МОРЕХОДСТВО И КОРАБЛЕСТРОЕНИЕ СЛАВЯН
       В 862-м году призваны Варяги в Новгородскую область. Спустя несколько 
времени после того Оскольд и Дир отправились из Новгорода в Киев, и уже в 864 
году 200 вооруженных судов Русских были под Царь-Градом.
       Из этого выводятся следующие заключения:
       1) Если эти 200 судов были простые лодки или челноки, хотя даже и 
вооруженные, то весь экипаж такой флотилии не мог быть страшен для Византии; но 
судя по тревоге, произведенной им в Царь-Граде, должно заключить, что суда 
Руссов состояли уже не из рыбачьих лодок, недовольно порядочных морских судов, 
могших вместить экипаж, грозный для Греков.
       2) Но построение и оснащение 200 военных судов - для экипажа, могущего 
делать нападение на государство, подобное Византии того времени - требовало 
многих лет, а не одного года; следовательно, должно заключить, что по 
пришествии Оскольда в Киев суда уже были готовы; ибо невозможно предполагать, 
чтобы они сделаны были мастерами, вызванными Оскольдом из своего отечества. 
Оскольд сколько-нибудь времени ведь пробыл же у Рюрика, пока попросился в 
Византию, потом нужно было ему довольно времени на водяное путешествие от 
Новгорода до Киева, нужно было пройти сколько-нибудь времени на выписку из 
своего отечества кораблестроителей, ещё более времени нужно было на построение 
этих кораблей, оснащение их и отплытие из Киева к Царь-Граду. Чтобы сделать все 
это в два года, необходимо прибегнуть к русскому ковру-самолету и осуществить 
сказочную поговорку: тяп да ляп, построил корабль.
       Что же остается заключить, чтобы не допустить сказочных действий вместо 
исторических событий? - Одно, что суда эти были уже готовы ещё до прихода 
Оскольда. - А если Киевляне имели уже готовые суда до его пришествия, то они 
должны были хорошо знать искусство кораблестроения и, следовательно, не могли 
быть номадами; но составляли благоустроенное государство и вместе с тем морскую 
державу.
       Как легкомысленны те историки, которые заботятся только об осуществлении 
своих идей всеми возможными натяжками и забывают при том время, место и 
пространство. По их мнению, устроить флот, научиться целому племени грамоте или 
даже сдвинуть огромный народ с родового места куда-нибудь в даль, за тридевять 
земель в тридесятое царство, так же легко, как подвинуть шашку по шахматной 
доске.
       Что Славяне и Славяно-Руссы были знакомы с речным и морским плаванием, 
мы видим еще из следующих соображений:
       1) Когда некоторые Руссы были данниками Козарам, то давали по Щлягу с 
дыму. Но как слово Щляг, Шляг и Сляг сохранилось и по сие время во многих 
губерниях в великороссийском наречии и означает перевозную лодку, то значит, 
что Руссы издавна занимались построением судов для речных сообщений [19].
       2) В Eimundar-Saga сказано, что когда Гаральд и Сигур-Ринг воевали между 
собой в 735 году, то в морской битве в заливе Бревикен участвовали и Славяне с 
огромным своим флотом.
       3) В 6-м ещё веке Авары и Греки приглашали Славян для кораблестроения.
       4) В 554 году Славянин Доброгост был греческим полководцем против Персов 
и командовал флотом (Агапий).
       5) Славянин Рача прибыл со многими кораблями (по Траве) ограбил и сжег 
Любек.
       6) Славянское племя - Раны - были знаменитые мореходцы; они отличались 
торговлей и богатством, но частью и морскими разбоями, за которые и взят их 
остров Датчанами. Отличными моряками почитались также Вагры, страшные для всех 
своей храбростью и ловкостью управления судами.
       7) За 300 лет до Р. X. король Датский Фротон 9-й уничтожил флот Русского 
государя Траннора. А за 500 лет до Р. X. при Фротоне 3-м Руссы и Гунны напали 
на Данию, царь Руссов Олимер начальствовал флотом, а царь Гуннов сухопутным 
войском {2Щ.
       Должно ли после всего сказанного приводить здесь слова Рю-керта, 
утверждающего, что будто Славяне не любили зыбкой стихии морей и боялись её 
непостоянства? Для того разве, чтобы сказать во всеуслышание, что такая выходка 
называется вообще неуважением к святыне и неприкосновенности исторических 
фактов, а в частности злонамеренною клеветою и невежеством! Стыдно учёным 19-го 
века действовать так безрассудно, пристрастно и злобно!
       ВОИНСТВЕННОСТЬ СЛАВЯН
       С начала 6-го столетия славянские войска служили по найму у Византийцев. 
Стали ли бы Византийцы нанимать трусов для своей защиты?
       Известно, что Вагры и Раны были страшны для всех своей храбростью. И 
Меларское озеро помнят Шведы, терпевшие там много горя от нападений Руссов. 
Даже Угры пришли в Европу под предводительством Славянских воевод, которых 
Германцы называют Boebodi. Славянин Всегрд был в 554 году Предводителем 
византийских сухопутных войск против Персов (Агапий). Тацит, Юлий Капитолии, 
Прокопий и другие пишут, что Славяне вступили воинственною ногой в Германию. 
Славянин Радогост первый попытался напасть на Римлян - этих грозных до того 
времени победителей мира. Его примеру последовали многие,                       
  i
       В начале 6-го века Руссы черноморские неоднократно нападали на Греков. 
Об этом пишут Иорнанд, Прокопий, Агафиас, Менандр, Иоанн Бикларский, Маврикий и 
многие другие.               '
       Историограф наш Карамзин сам себе резко противоречит, говоря о Славянах, 
населявших Русь. Он называет их далекими от войны, мужества, довольными всем 
малым. Он этими словами повторил те же слова Шлёцера, но старался только 
смягчить их, уничтожить их резкость; ибо далёкими от войны и мужества бывают 
только трусы; довольными всем малым - номады. - Но, описывая тех же Славян, 
оставивших северные свои жилища и воевавших с Грецией в VI веке, он решается 
сказать, что храбрость была их природным свойством и что она, с малой 
опытностью, торжествовала над искусством долголетним.                           
        ^
       Если, по словам того же Карамзина, храбрость была врождённым свойством 
Славян, то она не могла быть им чуждою и на севере, в их отечестве. Неужели же 
южный климат пробуждает врожденную храбрость, которая спит в человеке, живущем 
на севере, в огромных лесах, наполненных дикими зверьми, от нападений которых 
нужно защищаться? Кажется, что понимать должно обратно. Холодный климат требует 
большего движения и делает человека расторопнее, а южный клонит к неге и покою 
и тем усыпляет и деятельность и храбрость. Излишние физические возбуждения, 
свойственные южному климату, не составляют еще условий храбрости.
       Прославляемый Скандинавами в Эдде герой Niord был Славянин венедского 
племени, а именно Нурянин (из Нурской земли); ибо славянская буква «у», также 
«ю» у Скандинавов, всегда переменяется в «io», как, например, люд - liod, тур - 
tior, блюдо - biord и прфч.
       Наконец, приведём ещё одно обстоятельство: Бопгаре-Руссы называют Россию 
дядею Иваном, по Иван-Озеру, у которого сидели в начале христианской эры Руссы 
и из которого вытекает Дон, последнее седалище Болгар в России. - Эти Болгаре с 
489 года стали нападать на Византийскую империю. Император Анастасий для защиты 
себя провел длинную стену пред Царь-Градом и наконец волею и неволею этот 
Imperator, Caesar, Flavius, lustinianus, Alamanicms, Gothicus, Francicus, 
Germanicus, Anticus, Alanicus, Vandalicus, Africanus, plus, felix, inclytus, 
victor et triumphator, semper augystus -униженно платит дань Болгарам-Руссам. 
Надобно полагать, что они были не трусы, когда заставили трепетать пред собою 
гордую победами Византию, не находившую себе равенства в мире!
       ПРОМЫШЛЕННОСТЬ СЛАВЯН
       Славяне издревле занимались различными промыслами, даже предуспевали в 
открытиях другим народам. Так, по сказанию Кле-ментия Александрийского, прежде 
всех изобрели сталь Норопы или Норичи, жившие в Паннонии.
       Славяне выделывали самые лучшие меха и кожи, особенно сыромятные, 
которые всюду были искомы. Плотничество, кузнечество, домостроительство, 
кораблестроение и горные работы были им весьма известны. В Данциге до сих пор 
употребляется экстракт, получаемый из золы букового дерева посредством 
выщелачивания и кипячения, употреблявшийся еще во время пребывания Славян в 
Гданске (Danzig). Германцы по сие время не нашли ничего лучшего для замены его 
и сохранили по сие время как употребление этого экстракта, так и славянское его 
название «окрас».
       В саксонском горном календаре на 1783 год сказано, что Славяне первые 
начали там обрабатывать руду и им принадлежали все первые горные разработки. 
Даже технические горные названия сохранились там по сие время вендо-славянские. 
Например, Blihne от бинучь (возвысить), Drum - от дречь (драть), Flotz - от 
пложичь (класть), Gopel - от гибачь (двигать), Hunt - от гон (гонт), Kalkow - 
от калков (кров, т.е. маленькая надстройка над шахтой), Sate - от де-сячь 
(десять - означающее плетеную корзину, вмещающую в себе 10 мер уголья), Kutten 
- от кутло (кутень, т.е. место, где не видно жил руды), Kuks - от куск (кусок), 
Mark - от мерка (мера), Mulde - от мулда (горное корыто), Plautsch - от плавичь 
(плавить), Rabisch - от рубачь (зарубать метки), Schacht - от сход, Schurl - от 
жорло (родник), Schwaden - от швад (чад), Soole - от соль, Stufe - от ступье 
(ступень). Что это производство верно, то подтверждает не только ныне 
существующий живой язык Вендов, обитающих в горах саксонских, но и сами 
Саксонцы признают это (Pfarrer Streiter).
       Следовательно, Венды занимались прежде Германцев горной разработкой.
       В Мекленбурге (древнем Микилине), на южной стороне Толленс-кого озера, в 
Приливце (ныне Прильвиц), найдены медные истуканы идолов славянских; 
следовательно, Славяне занимались не одними горными работами, но и плавильным и 
литейным искусствами.
       Сочинитель жизнеописания св. Отгона говорит о славянских храмах в 
Штеттине следующее: там были четыре храма; главный из них отличался своим 
художеством, украшенный внутри и снаружи выпуклыми изображениями людей, птиц, 
зверей, столь сходные с природой, что они казались живыми; краски же на 
внешности храма не смывались дождем, не бледнели и не тускнели. Спрашиваем:
       существует ли это искусство сохранять колорит на наружных стенах 
где-либо в Европе - у народов, почитающих себя на зените просвещения?
       Не стыдно ли говорить, что Славяне были номады, невежды, на которых 
будто до пришествия мнимых Скандинавов не пало ни одного луча просвещения. 
Летопись Нестора потому уже заслуживает вероятия, что он начинает её не сказкой,
 как просвещённые греки и римляне, а прямо с событий, незадолго до него 
случившихся и верно сохранившихся в памяти народа; поэтому он между общим 
введением и действительной летописью, как инок, добросовестно делает пропуск, 
отстраняя тем всё, для него не совсем верное, и начинает сказание о Руссах, 
определяя год и соответствующие тому события в Византии. Нестор называет 
Новогородские владения всем обильными; что же должно разуметь здесь под 
обилием? Не леса же и земли, - разумеется, всё то, что дают промышленность и 
торговля.
       ТОРГОВЛЯ СЛАВЯНО-РУССОВ
       Не подлежит уже никакому сомнению, что Славяно-Руссы дорюриковского 
времени имели сильную торговлю; доказательств на это приведено уже много 
некоторыми достопочтенными нашими историками, но мы снова повторим здесь все их 
доказательства с дополнением к ним и наших доводов.
       Вся цепь войны Руссов с Греками была не что иное, как желание оружием 
вынудить для своей торговли выгодный договор. Это мы видим из торговых 
трактатов, заключавшихся после каждой войны. Но народ, ищущий с оружием в руках 
выгодных торговых условий, не может почитаться ни варварским, ни номадным. А 
что Руссы действительно имели торговлю ещё до призвания Варягов, явствует из 
того, что Олег, прибыв под Киев, назвался угорским купцом, желая тем завлечь 
Оскольда на свой корабль; следовательно, для Киевлян было уже обычным делом, 
что иногородние купцы приезжали к ним с товарами.
       Кроме того, мы знаем, что около Ладожского озера и Новгорода найдено 
множество куфических монет; иногда вырывали из земли целые кувшины с монетами, 
принадлежащими арабским Халифам и булгарским Саманидам. Многие из этих монет 
принадлежат 7-му и 8-му векам. Их огромное количество свидетельствует, что они 
попали туда по пути торговли и в это же самое столетие; ибо у магометан 
почитается высочайшею властью бить деньги, а потому каждый владетель собирал 
монеты предшественников своих и заменял их своими. По Днепру найдено множество 
арабских монет, в том числе и 639-го года.
       Из этого следует: 1) что торговля в России существовала уже в 8-ми даже 
в 7-м столетии; 2) что торговля Руссов была не меновая, а на деньги, 
следовательно, Руссы знали деньги; 3) что торговля была обильная, ибо 
доставляла возможность избытки обращать в клады (клади).
       В большее подтверждение этих выводов скажем, что Руссы знали 
употребление драгоценных металлов, ибо 
       а) послы их носили печати златы, а гости (купцы) сребряны; 
       b) Руссы выбивали золотые брактеаты для ношения на шее, и в 
Копенгагенском музее хранится несколько таковых, выбитых в честь Рюрика, Олега, 
Игоря, Ольги и Святослава; 
       с) в 725 году Примислав Богемский бил уже серебряную монету; 
       d) в Червоной Руси бита была чистая золотая монета без лигатуры, 
названная по этому поводу червонною и червонцем, для отличия от дукатов, 
распространенных под этим именем во всей Европе. Название: «червонное золото» 
сохранилось и по сие время на Руси как эпитет самому чистейшему золоту; 
       е) появление в одной части Руси временного обращения кожаных денег есть 
только случайность, происшедшая от разграбления той страны монголами, 
обобравшими все металлы; следовательно, это обстоятельство должно быть 
рассматриваемо как следствие постигшего ту страну бедствия, а не как невежество 
народное; 
       f) наконец даже и Саксон Грам. говорит, что Русь ещё до Р.Х. обиловала 
золотом; обилие же его в таких местах, где нет золотой руды, может появиться 
только от торговли.
       Не излишним будет присовокупить здесь, что мы считаем ошибочным принятие 
некоторыми слова «безмен» за скандинавское, а самый этот снаряд за изобретение 
новейших времен. Безмен называется у Скандинавов «Biszman» - этому слову нельзя 
найти никакого корня во всех наречиях германского происхождения и если бы кто 
вздумал разделить его на два слова - на Bisz и Mann, тот заставил бы только 
смеяться над собой; ибо Bisz или Biss от beissen (кусать) - значит укушение, 
Mann - муж; можно ли из таких слов составить название для снаряда, 
употребляемого вместо весов? - Славянский же корень этого слова весьма легко 
определить, стоит только самое слово разделить на два, т.е. от существительного 
имени отделить предлог, и будет «без - мен», т.е. без мены, а на деньги.
       И так не только вероятно, но даже несомненно, что Скандинавы сами 
заимствовали это слово у Славян и что безмен есть орудие, изобретенное 
Славянами в давние времена. Что торговля Славяноруссов существовала ещё до Р. X.
, мы усматриваем из следующего.
       В европейской Сарматии Славяне имели четыре торговые вольные области: 
Винетскую (Wolini, Waloini, Vulini), Псковскую (Peukini), Новогородскую и 
Волынскую или Бугскую (Budini). Первая находилась на острове Винете, ныне 
Горланд, называвшемся также Волин (Wolin - вольный). Город собственно, 
названный германцами Вине-тою, именовался Выжба, ныне Wisby, впоследствии 
присоединившийся к ганзейскому союзу.
       Гельмольд, почти современник Нестора, пишет, что Винета, на острове 
Волине, обиловала всякого рода торговлею, что в ней стекались народы всех стран 
и что она почиталась славнейшим и многолюднейшим в Европе городом. 
Действительно, на острове Готланде сохранялось до 17-го века предание, что с 
востока по Волге доставлялись туда все товары индийские, персидские и арабские. 
Неудивительно, что имя Волги сохранилось там так долго в памяти;
       ибо на Готланде есть и теперь река по имени Волжица. Вероятно, что 
Венеты сами когда-либо сидели на Волге и в память этого назвали свою реченку 
Волжицею, или, может быть, применяясь к пословице (до которых Славяне большие 
охотники) «с моря да на лужицу», хотели выразиться, что товар идет с Волги да 
на Волжицу
       Видукинд называет жителей Волина Waloini (вольные); у аналис-та 
Саксонского они названы Vulini. Эти писатели также утверждают, что Винета была 
древнейшей в Европе и сильнейшей по торговле славянский город, посещавшийся еще 
Финикиянами.
       Древняя Винета или Выжба разрушена была в 1177 году датским королем 
Вальдемаром, и по падении её она уже не могла оправиться сама собою, чтобы 
достигнуть прежнего величия, почему вошла в союз с Ганзою. SwenoAgonis называет 
ее Hunisburg (городом Гуннов), а Адам Бременский - скифским городом; это новые 
подтверждения того, что Винета была славянский город.
       Что Новгород и Псков были такие же торговые области, мы это видим из 
наших русских летописей и из участия их впоследствии в ганзейском союзе, а 
равно и из сказанного о торговом пути Винеты чрез Волгу, следовательно, 
необходимо и чрез Новгород. Кроме того, есть сведения у некоторых византийских 
историков, что Новгород еще в 6-м веке славился особенным богатством, чего без 
торговли быть не могло. Ничто иное, как богатство же Новгорода, привлекло к 
нему Готов, взявших тогда дань с него.
       Четвертая область Волынская или Волинская была на Буге, у южных Будинов. 
Главный город её, по Геродоту Гелонъ, неизвестен в настоящее время. Но что это 
была область, а не город, явствует из того, что впоследствии Дулебы, 
присоединившись к ней, прозвались Волынянами (Нестор). Но как самая торговля и 
торговые пути не бывают никогда постоянными, то таковой же судьбе подвергаются 
и торговые области и города. Волынская торговая область пала, по-видимому, 
прежде всех, потому что нет в летописях, по Р. X., и заметных следов её 
торговли. За нею последовали и прочие.
       Что Славяне могли иметь и имели непосредственную с Финикиянами торговлю, 
можно заключить из того, что последние торговали между прочих предметов и 
оловом, за которым сами ездили в Британию. Британия же с Винетою имели 
постоянные сношения, а потому Финикияне, как прозорливые торговцы, верно не 
упускали случая и сами ездить в Винету. Одно уже название фиников ясно говорит 
нам, что либо Руссы, или, по крайней мере, Винетяне, имели прямое сношение с 
Финикиянами. Ибо если бы Славяне получали этот плод от Скандинавов или 
Германцев, то им неоткуда было бы взять для него названия финика, когда Немцы 
называют его дат-тель (Dattel), Датчане - даддель (Daddel), а Шведы - дадель 
(Dadel).
       Но если же Россия получала финики, положим, даже не прямо от Финикиян, а 
чрез Винетян, то, судя по времени прекращения финикийской торговли, как древна 
должна быть торговля Руссов?
       Что торговля Новгорода уже существовала до Р.Х., свидетельствуется тем, 
что в 58-м году до Р. X. венетские купцы, потерпев кораблекрушение, брошены 
были на батавский берег, откуда и были посланы в дар Римлянину Метеплу; ибо в 
то время Венедами назывались и Новогородцы. Но если бы эти венетские купцы были 
даже и не новогородские, а прибалтийские, то, по приведенным выше 
обстоятельствам, по которым торговля у тех и других Венетов была общею, этот 
случай относится равносильно и к Новгороду Ясно, кажется, что торговля 
Славян-Венетов, следовательно, и Славян-Новогородцев старее нашей эры.
       Но Греки уже за 700 лет до Р. X. получили сведение о торговле 
Славяно-Руссов янтарем. Это племя Руссов по поводу янтаря (Aost) было ими 
Ha3BaHoAost-Rsi, для отличия от прочих племён Руссов, а после имя это перешло 
уже вАо-Rsi, Aorsi. От смешения же названия Aorsi и Udi-(Uti) Rsi [21] 
произошли уже имена: Adorsi, Attorzi, Attorozzi и проч. Каждый историк путал их 
на свой лад.
       ОБРАЗОВАНИЕ СЛАВЯН И ИХ НРАВСТВЕННОСТЬ
       Мы старались объяснить состояние духа и характер славянского народа в 
статье «Славяне», а теперь спросим: неужели невежество, дикость и зверство 
могли произвести такие имена, столь громко звучащие сочувствием народа ко всем 
доблестям гражданским и военным и вместе с тем свидетельствующие, что честь и 
слава были исходными точками всех действий этого великого народа?
       Но для большего убеждения сделаем параллель в ходе образования между 
германскими и славянскими племенами. Плиний, Тацит и другие говорят: Славяне 
занимались хлебопашеством и вели сидячую жизнь в то время, когда Германцы 
бродили дикарями. Славяне куда ни шли войной, везде обращались к земле и 
сообщали ей тип отечественных стран своих.
       Феодальная система в Германии, или выразимся яснее: грабительство 
рыцарей началось тогда, когда этот дух притязаний на чужую собственность уже 
давно улегся между Славян и только на дальнем севере существовали его остатки и 
то уже соединенные с духом завоеваний с целью приискания себе новых жилищ.
       Заря германского просвещения относится к 8-му веку - к временам 
Карломана. Но возьмите германское сочинение того времени и сравните его с 
переводом на славянский язык Св. Писания, относящегося - у Руссов - к более 
древним против 8-го века временам, и вы увидите, что славянская литература, 
судя по развитию языка, его силе, красоте, богатству, полноте и звучности, 
гораздо выше германской даже 17-го века. А самое богатство языка от чего же и 
происходит, как не от большего развития жизни умодеятепьной; следовательно, 
умодеятельность Славян развилась ранее германской. Притом Скандинавы 
заимствовали у Славян множество слов, существующих уже у образованного народа, 
что будет нами подробнее объяснено в статье; «Скандинавы». Влияние же 
славянского языка на скандинавские свидетельствует о том, что Славяне были 
образованнее Скандинавов.
       У Германцев в их дохристианские времена военнопленных часто приносили в 
жертву а у Славян они получали свободу немедленно по вступлении их на 
славянскую землю. Приведем хотя бы один пример этому: в 302 году одна римская 
гражданка была взята в плен Руссами, разграбившими несколько византийских 
селений и вилл;
       по прибытии на днепровские берега она получила немедленно свободу, не 
изъявив желания оставаться там. Это свидетельствует Nicomedes.
       Идолопоклонники-Славяне сами придумали себе богов и наделили их именами, 
имеющими смысл на коренном славянском языке; а Скандинавы заимствовали у них 
всю свою мифологию, прибавив к ней только имена Славян, ими же возведенных в 
достоинство полубогов. От этого скандинавские боги и жили все на горе Иде, т.е. 
в древней Троянской Руси, и вАсгарде, т.е. у Азовского моря, между племени Азов 
или Язей, о которых впоследствии будем говорить подробнее, как о настоящих 
Славянах.
       В Wanaheimr, т.е. к Венетам (к числу которых принадлежали и Новогородцы),
 ходили скандинавские герои и боготворимые люди для изучения мудрости. Это вы 
найдете подтвержденным в большей части скандинавских саг.
       Спрашиваем: кто же у кого учился?
       Но дополним эту параллель ещё некоторыми особыми взглядами. Ещё со 2-го 
и постоянно до 7-го века мы видим у Скандинавов и Греков намеки, что Славяне 
были образованный народ, что они обладали многими знаниями и имели свои 
собственные письмена. Относительно христианства Руссов мы знаем следующее: 
когда в 861-м году Болгаре приняли христианскую веру, то с ними вместе приняла 
её и значительная часть Руссов, с ними сидевших (Никита in via Ignatii и 
продолжатель Константина Багрянородного lib. 4 с 33).
       Жители при берегах Черного моря с 4-го века начали принимать 
христианство, а в 622 году все, в числе их находившиеся Руссы, были уже 
христиане (Hist. Ecles. Grec.). В 3-м и даже во 2-м столетии были уже храмы в 
Ливии, Дакии, Сарматии, Скифии и Фракии;
       следовательно, у славян и христианство нашло прежде приют, нежели в 
Германии.
       Новейшие германские историки называют поступки Славян зверскими и 
приводят в пример убиение Анахарсиса, когда тот хотел ввести у себя в отечестве 
поклонение чуждому божеству. Об них можно сказать, что в своем глазу не видят 
бревна, а из чужого хотят вынуть спицу. Они забыли, что их просвещеннейшие в 
мире Греки и Римляне не только убивали, но подвергали жесточайшим мукам 
провозвестников Св. Евангелия, видя даже чудеса, ими совершаемые! Спрашиваем: 
где более зверства? У Славян ли идолопоклонников, убивших соотечественника 
своего, Анахарсиса {221, за введение им на Родине своей чуждого божества и 
поклонения ему или у учителей мира - Греков и Римлян, подвергавших своих 
соотечественников 8 веков спустя различным неслыханным до того смертельным 
мукам за принятие ими христианства?
       ОБЩИЙ ВЫВОД И ЗАКЛЮЧЕНИЕ
       Жители Балтийского поморья Венеты-Славяне в 216 году до Р.Х., сильно 
теснимые Готами, должны были уступить им свои янтарные прииски и большую часть 
жилищ своих и волею и неволею куда-нибудь подвинуться.
       Но как зги Венеты составляли торговый народ, то двинуться им внутрь 
нынешней Германии с тогдашних Славянских земель было невыгодно, почему они и 
избрали себе место на северо-востоке от старых жилищ, близкое к торговому пути 
в Азию; и эти выходцы начали селиться на Ильмень и Ловати (Птолемай). Вероятно, 
с того времени, по значительному расстоянию между этих двух поселений, 
разделились и интересы их, так что образовали две различные торговые области, 
какими мы их уже' видим по призвании варягов. Поселенцы на Ловати образовали 
Псковскую t23J общину, а на Ильмене - Новогородскую, называвшуюся прежде 
Славянской, а у скандинавов Венетской.
       Хотя впоследствии, а имейно в 166-м году по RX., Руссы (Roxolani, 
Roxalani) [24], пришедшие к янтарным берегам, и выгнали Готов с поморья 
(Птолемай), но поселенцы на Ильмене и Ловати в течение почти четырех веков уже 
усвоившиеея на своих местах, не искали прежних жилищ своих, а остались там, где,
 вероятно, торговля уже наградила их многими благами. У поселенцев ильменских 
построен был город, название которого Новград (заставляющего невольно 
отыскивать Старграда), мы узнаем только в 4-м веке, когда его громили Готы, под 
атаманом своим Эрманом {251, в свою очередь вновь вытесненные и двигавшиеся 
внутрь России.
       Во время переселения Венетов на Ильмень и Ловать опустело несколько 
городов славянских близ Балтийского поморья, слывших под именем Градек, а 
впоследствии прозванных Старыми Городами (Старград - ныне Stargard), вероятно,^ 
противоположность Новграду. А это ведёт к заключению, что город, построенный 
Славянами на Ильмене, назван тогда же Новым Градом для отличия от каждого 
Градека, ими оставленного и потому прозванного Старым Градом, или Старградом.
       Так как Славяне строили всегда города деревянные, что совершалось весьма 
скоро, то нет сомнения, что и Новград был построен при самом начале переселения 
славян на Ильмень, а потому и построение его должно отнести к тому же времени, 
следовательно, к 216-му году до Р.Х. 
       Из этого выводится построение Новгорода за 1098 лет до призвания варягов,
 а всего времени его| существования по сие время (т.е. по 1854 год) 2099 лет.
       Что Новгород с самого основания своего вёл торговлю и что эта торговля 
сильно возрастала, явствует из того, что знаменитейший торговый город Винета 
(Вижба) не мог по отдалению своему от торгового пути, шедшего чрез Россию, 
соперничествовать с ним, начал упадать и наконец до того обессилел, что в 1171 
году не мог проти-вустать Датчанам, его совершенно разорившим.
       По образцу Винеты и Волыни на!Буге, а равно по последнему явлению 
Новагорода, во время призвания им варяг, должно заключить, что Новгород и во 
все время своего существования находился в одинаковом управлении, что и было 
причиной его скорого падения. Республика есть мечта даже при обыкновенных 
слабостях человеческих; но если республика начинает богатеть, то вместе с 
капиталами растут слабости и превращаются в пороки, ещё скорее предвещающие её 
падение.
       И действительно, Новгород испытал при всём своём величии и судьбу 
шаткого своего управления; до нас дошли хотя не все фазы, кидавшие мрачную тень 
на этот Великий Новгород, но уже временное его покорение готским атаманом 
Эрманом, и платимая им в 860 году дань ясно характеризуют его бытие, а 
добровольное призвание варягов свидетельствует бессилие его бороться с 
внутренними крамолами - этими обыкновенными явлениями в правлении такого рода.
       Стоит только вспомнить, чем кончила Римская республика и сколько 
погублено в ней людей! Честолюбие и корысть, ненависть и зависть свободно 
посягали не только на достояние других, но и на самую жизнь их. Беспрестанные 
трения и борьба мнений оканчивались почти всегда или тайным убийством, или 
явным возмущением.
       Точно то же мы видим и в других народных правлениях; точно то же было и 
в Новгороде, но Новгород, еще сильный и могучий в целом составе, но 
разъединившийся в частях, нашёл средство спасти свою гражданскую жизнь, изменив 
политическую; он призвал соплеменного себе князя и вручил ему добровольно 
единовластное над собой управление. - Этим только Новогородская огромная 
область спасена от распадения на части и от подчинения иноплеменникам. Напрасно 
заботились некоторые из наших отечественных историков оспаривать древность 
Новгорода или, по крайней мере, уменьшать сколько возможно больше бывшее его 
величие, не имея на то никаких данных, кроме германского скептицизма, 
основанного на ненависти и зависти и на кропотливости германских умов, 
выводящих из нуля целую теорию мировых сил - этого нуля философского, дающего в 
результате ничто иное, как нуль физический. Каждый историк должен иметь 
собственный свой взгляд на историю, а кто кроит и шьёт её и притом по чужим 
меркам и формулам, того должно назвать швецом, а не историком. Так обкроил один 
из наших писателей Новгород, стараясь всеми возможными натяжками и софизмами 
доказать, что в нём никогда не могло быть более осьми тысяч жителей. Мы этому 
витии поставим на вид отечественную нашу летопись, гласящую, что в Новгороде в 
течение одного только лета похоронено во время бывшей моровой язвы, в одной из 
скудельниц новогородских более 40 000 умерших чумою!
       Стыдно нам, Русским, что мы не заботимся о том, чтобы самим проследить 
все летописи, дабы иметь возможность совершенно поразить и отбросить 
составленную Немцами подложную Русскую историю, написанную без справок с 
источниками, единственно для прославления Немцев, и тем отучить этих всемирных 
историков от привычки не в свои сани садиться!
       ПОСЛЕСЛОВИЕ
       Почтеннейшие читатели простят мне, что статьи о древнейшей Руси 
расположены не в хронологическом порядке, а как выходили из-под пера. Причина 
тому весьма простая - огромность Руси, рассеянной по всей Европе; ибо по моим 
исследованиям нет в Европе ни одного государства, в котором бы Руссы не 
селились не только домком своим, но и большим или маленьким царством. - Чтобы 
все эти исследования привести мне в последовательный порядок, требовалось бы 
еще по крайней мере пять лет времени. Лета же мои, давно подвинувшиеся на 
шестой десяток, заставляют спешить, чтобы исполнить то, что предпринял: 
начертать лёгкий очерк древнейшей Руси со всеми её движениями по Европе, Азии и 
Африке. Может быть, уже не мне придется оканчивать этот труд, а потому и 
передаю публике то, что готово, надеясь, что и моя лепта на этом поприще ляжет 
в основание Славяно-русской истории и пособит очистить всю древнюю и среднюю 
историю от путаницы переселений и изуродованных имён лиц и народов и извлечь из 
этого конгломерата имена настоящих деятелей и вращатепей событий, породивших 
новые народы и новые царства.
       
ВЫПУСК II
       ВАРЯГИ
       Лет тридцать тому назад, занимаясь еще выписками, могущими пояснить 
сколько-нибудь быт варяжский, мне приводилось слышать совершенно различные 
мнения об этом предмете. Одни утверждали, что такое исследование есть напрасный 
труд, потому, говорили они, что это предмет избитый, необъяснимый, совершенно 
пустой, да и забытый теперь. Другие уверяли, что варяги все шведы и что тщетно 
бороться с истиной; как не верти ей, а придёшь всё к одному и тому же 
заключению. Третьи утверждали, что все варяги без исключения были Славяне. Нет 
сомнения, что все эти мнения ошибочны; но чтобы доказать это, рассмотрим 
подробно, кто были варяги, народ или каста, где они сидели или появлялись 
временно, чем занимались и, наконец, когда возникли и куда ушли.
       Разовьём все эти вопросы и постараемся отвечать на каждый отдельно.
ВАРЯГИ ЧТО СОСТАВЛЯЛИ, НАРОД ИЛИ КАСТУ?
       В летописи Нестора, по древнейшему Лаврентьевскому списку, сказано, что 
варяги были Русь, Свое, Англяне, Оурмане и Гьте, следовательно, по Нестору, 
варягами были люди, к разным народам принадлежавшие. Поверим это другими 
историческими доводами. Кодин, византиец, говорит, что варяги были англичане. 
Анна Комне-на пишет, что варяги были с острова Фуле. Но бывший остров Фуле 
лежал в устье Темзы; впоследствии, по спадении воды у всех берегов северного 
полушария, он соединился с материком и образовал нос, именуемый ныне Фульнес.
       Итак, по Кодину и Анне Комненой варяги были англичане. Когда датский 
король Эрик прибыл в Царьград, то варяги получили дозволение идти к нему, ибо 
он был государем их народа.
       Следовательно, варяги были и датчане. Норвежского короля Га-ральда, 
женившегося в Новгороде на Елизавете, дочери Ярослава, по лишении его престола 
избрали цареградские варяги как едино-земца своего в начальники своей дружины. 
Следовательно, варяги были и норвежцы.
       По Memor. popul. V. IV. рад. 431, варяги были франки. По Лиутпранду, 
видевшему лично варягов в Константинополе, большая часть из них были Руссы. Но 
автор говорит, что их называли и норманцами. Следовательно, варяги были и 
Руссы-норманны.
       В 1820 году найдена близ Чернигова золотая медаль византийского 
императора Михаила с надписями на одной стороне греческой, а на другой - 
славянской.
       Некоторые историки заключили, что подобные медали выдавались скандинавам,
 находившимся в службе византийской варягами. Не отвергая того, что подобные 
медали выдавались не византийцам, а иностранцам, служившим защитниками 
Царьграда, нельзя, однако же, согласиться, чтобы скандинавам выдавались медали 
со славянской надписью. - Ужели же славянский язык был тогда всемирным, как 
ныне латинский, или неужели в образованнейшей Византии не умели сделать 
скандинавской надписи, что помещали вместо таковой славянскую? Вероятнее всего, 
что эти медали со славянскими надписями и выдавались варягам-славянам, а для 
прочих варяг делались и надписи на их языках.
       Но какие же из упомянутых варягов были Славяне, получавшие медали со 
славянскими надписями? Разумеется, не Свей, не Англяне, не Гьте, положим и не 
Оурмане; кто же остается? Одни Руссы.
       Следовательно, варягами были Руссы-Славяне. Из всех этих выводов 
явствует, что варяги отнюдь не составляли ни особенного племени, ни даже разных 
племен, но от одного народа происшедших. А в таком случае соединение варягов в 
одну дружину составляло касту, в которой могли участвовать все народы.
       Теперь предлежит решить:
       ГДЕ СИДЕЛИ ВАРЯГИ?
Варяги сидели преимущественно у берегов Балтийского моря, называвшегося поэтому 
варяжским, и на западе до Англии и Ирландии; ибо у Нестора сказано: «варяги 
сидят к западу до земли Агнян-ски и Волошски». Напрасно некоторые считают 
волошскою землёй Италию; Славяне издревле называли Кельтов волохами; часть этих 
Кельтов переселилась в Ирландию и Шотландию, они составляют там и по сие время 
особое от прочих великобританских жителей племя, простирающееся до 8 миллионов 
душ, и сами себя называют Галами. Мы видим также варягов на Чёрном или Русском 
море, у устья Днепра; на Каспийском море, у устья Волги. Нестор говорит:
       «из Руси может идти в Болгары и в Хвалисы на восток дойти жребии Симов. 
По сему же морю (следовательно, Хвалисскому) седят ва-рязи семо ко востоку, до 
предела Симова». Мы видим варягов на реках Волге, Двине северной и западной и 
на Днепре; на последней был у Заруба остров, называвшийся варяжским; он 
находился поблизости жилища половцев.
       Временно появлялись варяги у византийских императоров, русских князей и 
франкских королей. В этих временных побывках они являются как воины. Нет 
надобности повторять здесь призывы варягов в Византию и Россию, скажем только, 
что франкский король Боэмунд, сын Роберта, приходил с варягами на греков.
       Кроме того, варяги являются в истории как нападающие на новогородские 
владения для получения дани и как грабители и зажигате-ли на Каспийском море. 
Большей частью мы видим варягов как воинов, а если осмотрим внимательнее пути 
варягов, то увидим, что это были пути древней торговли, продолжавшейся от 
доисторических времен даже до 14-го века.
       ЧЕМ ЗАНИМАЛИСЬ ВАРЯГИ?
       Чтобы отвечать на этот вопрос, мы должны сделать другой: «что могло быть 
целью варягов следовать всюду по путям торговли?»
       Предположить, что они нуждались в торговле, занимались ею, будет 
недостаточно; ибо на что им быть для этого воинами, довольно для того одного 
звания мирного гражданина. Остается заключить, что торговля нуждалась в варягах.
 Но какую же нужду могла она иметь в них?
       Что торговля имела нужду в вооруженной защите варяжской или другой какой,
 в этом нет никакого сомнения; стоит только вспомнить скандинавских пиратов, 
грабивших все встречные им суда. Чем могли в то время оградить себя торговцы от 
хищнических нападений, как не вооруженной силой? Но торговцы не могли 
противостоять опытным в употреблении оружия и отчаянным в своих нападениях 
пиратам: следственно, они вынуждены были нанимать людей для охранения судов 
своих и товаров сильной и опытной вооруженной рукой. И Константин Багрянородный 
говорит, что по случаю нападения половцев на суда, ходившие по Днепру, нужно 
было вооружать их надлежащим образом, почему не прежде, как сделав это, 
отправлялись они в путь. По острову варяжскому должно заключить, что вооружение 
судов состояло из рарягов.
       Дитмар говорит, что у бодричей были особенные вооруженные стражи, 
наблюдавшие за целостью товара. Известно, что у бодричей товар назывался «вара»,
 охранять «гаичь» или «ветити». Охранитель товара «варагайче» - «вараветниче». 
У вендов в Лаузице сберегатель товаров назывался «воорагай». По кирилловски 
«ва-ряю» - значит разъезжаю; «варяг» - разъезжающий. На готском языке эта мысль 
передается словом «farjan» (фарян). Вот источники, из которых произошли слова: 
русское варяг и византийское фарган. Но совсем сюда не относятся византийское 
слово «варанги» и шведское «баренгер» (Barenger). Под этими названиями должно 
подразумевать варингов, племя славянское, сидевшее подле бодричей, а также и у 
Белого моря. Немцы их называли воарами. У этих варингов еще в Х веке был князь 
Мстивой и брат его Мечедрог. Шведы выражали варяга в качестве отражателя словом 
«Afvariagr», видимо, заимствованным у Славян. Славянское племя вагров в 
Голсти-нии вовсе не должно смешивать с варягами.
       Нет никакого сомнения, что военная каста варягов, нанимавшаяся как 
вспомогательное войско, и на путях торговли исправляла ту же цель, охраняя 
товарные суда от нападений, в морях от морских разбойников, а на реках от 
речных, известных на Балтийском море под именем викингов, на Черном и 
Средиземном под именем пиратов, а на реках русских под именем поляницы. Зная, 
что торговля азиатская шла через Новгород по Балтийскому морю в Венету или 
Выжбу - этот древний знаменитейший славянский торговый город, и, зная, что 
Балтийское море усеяно было морскими разбойниками, очень естественно 
предположить, что для охранения торговых судов от разграбления нужно было 
какое-либо вооружение на них; ибо и на реках России торговые суда 
сопровождались, даже в позднейшие времена, вооруженной повольницей, охранявшей 
суда от речных разбойников, известных под именем поляницы. Такие охранители 
нанимались добровольно, и Балтийская, Черноморская и Каспийская повольница 
назвалась варягами.
       Мы видим также, что варяги, кроме охранения сопровождаемых ими судов и 
сами занимались торговлей, что явствует, во-первых, из летописей Киевской и 
Смоленской, в которых под 1148 годом сказано: «Изяслав дари Ростиславу, что от 
Рускии земли и от всех Царских (Цареградских) земель; а Ростислав да дари 
Изяславу, что от верхних земль и от варягов». - Не сказано же в летописях: от 
варяжской земли, потому что не было таковой, а от купцов-варягов, доставлявших 
разные товары в Новгород.
       По сие время слово «варятъ» означает в Тамбовской губернии:
       заниматься развозной торговлей. В Москве «варягами» называют 
торговцев-ходебщиков. Поговорка же «полно варяжничать» означает перестань 
выторговывать.
       Что варяги действительно занимались торговлей, мы видим из следующих 
обстоятельств:
       1) В 1188 -1190 годах война Новгорода с варягами. - Новогород-цы 
поссорились с ними, задержали их купцов, посадили в темницы, не пустили своих 
за море, отправили назад послов варяжских и не хотели договариваться о мире.
       2) В 1205 - новая ссора русских с варягами, последовавшая по делам 
торговли; и варяги должны были согласиться на все, чтобы только дозволено было 
им торговать в русских северо-западных областях.
       КОГДА ВОЗНИКЛИ ВАРЯГИ И КУДА УШЛИ ОНИ В 14-М ВЕКЕ, ТАК ЧТО ИМЯ ИХ 
УТРАТИЛОСЬ СОВЕРШЕННО ДЛЯ ИСТОРИИ?
       Когда появились первые варяги, неизвестно, но должно думать, что во 
время силы и процветания Винеты, когда торговля на севере была еще в руках 
одних Славян.
       Смотря по мере распространения торговли между скандинавскими 
государствами, явились и варяги датские, шведские и норвежские; торговля 
английская образовала своих варягов, а беломорская породила варягов-готов, 
сидевших в северной Финляндии, и варягов-оурман, сидевших в заливе Белого моря, 
называвшегося в то время Урманским, а ныне Мурманским.
       Итак, варяги и в отношении к торговле требовались вооруженные. Выгоды, 
получаемые от торговли, обеспеченной от разграбления морскими разбойниками, 
давали возможность производить значительную плату варягам, а выгодность 
варяжничества привлекала постоянно новые лица в круг этого действия, 
следовательно, должны были образоваться дружины; а так как дружины не могут 
быть без начальника, то у них появились и начальники, управлявшие их действиями.

       Наконец, избыток варягов против требуемого их числа заставлял их искать 
другие должности военные в виде наемного войска, а недостаток и в таких местах 
вынуждал их самих пускаться на грабежи и насилия, какие мы видим из истории, 
совершившимися в Новогородской области и на берегах Каспийского моря. Впрочем, 
и раздоры их с торговцами могли также быть причинами учинённых ими насилий.
       Собственная же торговля варягов, образовавшаяся позднее их варяжничества,
 могла также и в свою очередь увеличивать их число, но оно с 13-го века стало 
упадать по какой-то особой причине;
       на путях торговых мы их уже с 1241 года вовсе не находим и только в 
последний раз они являются в Царьграде в виде телохранителей в 1325 и 1380 
годах, затем совершенно исчезает их имя из истории. Этого и должно было ожидать 
по ходу торговли. Образовался новый торговый союз под именем ганзейского или 
Ганзы, и, может быть, ссора новогородцев с варягами была и поводом к 
составлению этого союза (Chronicon Slavorum до 1209 года. Helmold). Но 
рассмотрим этот вопрос несколько подробнее. Сначала торговля севера Европы была 
в руках одних Славян. Морские разбойники грабили торговые суда и тем вынудили 
торговцев вооружать свои корабли, и явились для того варяги как защитники 
купеческих кораблей, как отражатели хищнических нападений. Мало-помалу входили 
в торговлю скандинавы и англы; явились и их охранители, принявшие название 
варягов. Выгоды торговли побудили и варягов самих снаряжать свои собственные 
торговые суда и заниматься торговлей;
       им последовали германцы, двинутые к этим занятиям побуждениями Карла 
Великого. И вот в 1241 году образовался Ганзейский союз, в который вошёл и 
Новгород; этот союз достиг в 1250 году высочайшей силы своего развития: он имел 
тогда 1000 собственных кораблей и до 20 000 собственного охранного на кораблях 
войска. Этим как варяги-охранители, так и варяги-торговцы вытеснены были из 
круга действия своего, и мы видим их уже только как телохранителей в Византии. 
Ибо самый Новгород как один из главнейших союзных городов Ганзы, вероятно, 
более всех препятствовал торговле варяжской. Когда же наконец миновала 
надобность в них и в Византии, то состарившаяся там последняя дружина варяжская 
разбрелась по домам, и громкое нарицательное имя её кануло в лету.
       Иначе быть не могло; ибо куда же девалось это множество варягов, 
рассеянных по главным торговым морям и рекам Европы? Они никуда не выселялись, 
на них не было моровой язвы, а их нет. Если отвергнуть это мнение, то мы ставим 
новый вопрос: где же остаток варягов и как их называют?
       Ганза имела также свою торговлю и своё войско. Если б быт Ганзы не был 
так близок к нам по времени, то, может быть, и об ганзеа-тах мы делали бы 
теперь такие же розыскания, как и об варягах. Но рассмотрите хорошенько и вы 
увидите, что обстановка варяжничества, ганзейства, торговли, соединенной 
нидерландской, португаль-ско-испанской и, наконец, ост-индско-английской имеют 
нечто общее характеристическое, торгово-воинственное, обнаруживающееся кое-где 
притеснениями и насилиями. Торгово-военные флоты всех этих сообществ нередко с 
угрозами стояли перед чуждыми столицами для вынуждения какого-либо торгового 
трактата. Даже самое падение всех этих торговых обществ имело одну общую 
характеристическую черту - это была высочайшая степень дерзости, с каковой они 
требовали выгодных для себя торговых трактатов. И Англия, говорящая теперь 
устами ост-индской своей компании, уже дошла до той степени дерзости, для 
которой нет далее хода, кроме рокового.
       Пояснив, сколько возможно было, сущность варягов и варяжничества, нам 
уже легче опровергнуть мнение скандинавоманов о варягах. Приступим к тому.
       В летописи Нестора, по древнейшему лаврентьевскому списку, сказано, что 
варяги были: Русь, Свое, Англяне, Оурмане и Гьте. Скандинавоманы утверждают, 
что Русь была скандинавского племени. Первое начало этому мнению положил Байер, 
не знавший ни русского, ни славянского языков. Немало трудился этот учёный над 
шведским лексиконом, чтобы выпытать у него слово, которое хотя бы косвенно и с 
натяжкой можно было поставить корнем слову варяг; наконец, рассерженный 
неудачей, что словарь не поддается его капризному замыслу, сказал: «Я утверждаю,
 что русские летописи называют варягами готландцев, шведов и норвежцев». Байер 
думал голым словом «утверждаю» придать исполинскую силу своему мнению, но 
вместо того подверг себя только осмеянию пред судом критики.
       Шлёцер, преемник его мысли и впоследствии кафедры, также не нашел 
никакого доказательства на мнение Байера и диктаторски изрёк: «Варяги-Русь 
должны быть шведы». Но как мыслил Шлёцер об русской истории, мы уже высказали в 
1-м выпуске этого труда, а потому перейдем к Карамзину. Он пишет: «Историки 
находят основательные причины думать, что Нестеровы варяги-Русь обитали в 
королевстве шведском, где одна приморская область издавна называлась Росскою 
(Rosslagen)».
       Карамзин, выразившись так неокончательно, явно показывает тем, что он 
сам не надеялся решить этот вопрос и потому высказал свою мысль так, что и 
скандинавоманы, и противники их могут толковать мнение его в свою пользу. 
Первые могут сказать: Карамзин соглашается, что варяги-Русь обитали в 
королевстве шведском, в области Рослаген, и к этому прибавят от себя: 
«следовательно, были шведы». Вторые могут сказать, что Карамзин не включает 
себя в число историков, которые находят причины так думать; а притом 
варяги-Русь могли жить и в Рослагене, не бывши шведами, а так как он и не 
называет их таковыми, то они Славяне.
       Поэтому заключение Карамзина становится нейтральным в споре о племени 
варягов-Руси; ибо он не высказал решительного мнения о них.
       Венелин, столь много внесший света своими розысканиями в древнюю историю 
Славян, в розыскании о варягах, сделал большую ошибку, приняв их всех за 
славянское племя, тогда как славянского племени были только Руссы и Оурмане и, 
может быть, Геты или Готы, если исследования докажут вероятность наглядного 
заключения об их славянстве.
       Полевой уверял нас, что будто летописи русские называли всех варягов 
скандинавами. Но где же эти летописи, недоступные для нас? Мы знаем много 
летописей, в которых нет этого. А каково вам покажется такое определение: 
историк сперва определил свойства варягов, а потом свойства призвавших их 
славян, но, заметив, что эти два определения противоречат последовательной 
обстановке лиц, он прибавляет: варяги утратили свои народные, отличительные 
черты, а Руссы всё переняли у варягов, всё варяжское привилось к ним. Таким 
заключением он поставил вопрос в число неопределенных: можно думать, что или 
варяги поглупели от Руссов, или Руссы поумнели от варягов, или и то, и другое 
случилось вместе.
       Эверс был того мнения, что варяги были наемные солдаты и что, побывав в 
Греции, они там получали название варягов. Его ошибка в том, что он считает 
слово «варяг» греческим и варягам ничего, кроме военной службы, не приписывает.
       Шафарик утверждает, что будто в русских летописях сказано, что 
варяги-Руссы германо-норманского племени. Но по всему видно, что Шафарик читал 
Нестора только в шлецеровской переделке, а не в оригинале. Шафарик не мог бы 
истолковать навыворот факта, исторической критикой неопровержимого; а 
предположения, что он сделал это по невниманию к предмету, мы не смеем 
допустить, по любви его к истине и по глубокому знанию дела исторической 
критики. Но, может быть, что и кроме Шлёцера, его руководил ещё какой-либо 
другой скандинавоман.
       Однако же непростительно Шафарику, что он, зная язык летописей русских, 
не хотел сам проследить их. Что он не сделал этого, явствует из следующего: 
когда он дошёл до места, где рассказано, что Руссы с Оскольдом и Диром ходили 
на Византию, то спросил сам себя: как же это могло быть, что Нестор отделил 
этих Руссов от новогородских? Отвечаем ему: достопочтеннейший муж, где ты сам 
трудился над извлечением славянской истории из вековой архивной пыли, там ты 
пролил свет, который уже не затмится клеветой, но где ты положился на учение 
скандинавоманов, там ты жестоко обманут! Потрудись сам проследить летописи 
Руссов и ты найдешь, что они чистой славянской крови!
       Теперь выставим все положения скандинавоманов, на которых они основывают 
своё мнение, что будто варяги-Русь были шведы.
       1) Что в Швеции есть область, издревле называющаяся Рослаге-ном 
(Rosslagen).
       2) Что шпионы шведские назвались в Византии Руссами.
       3) Что варяги при византийском дворе говорили датским языком.
       4) Что варяги пришли из-за моря.
       5) Что имена Рюрик, Синеус, Трувор, Осколъд и Дир скандинавские, а не 
славянские.
       6) Что Рюрик завоевал Россию, а не добровольно был призван новгородцами.
       На мнение, что Рослаген есть место родины варягов-Руси, мы должны 
возражать следующими доводами:
       Рослаген не составляет никакой области, это название слишком громко для 
приморского местечка, могущего, конечно, вместить 5000 торговых людей с их 
балаганами, но при оседлой жизни недостаточное и для 500 душ.
       Притом и самое слово Rosslagen составлено из двух: Ross (Русь) и Laga 
(кочевье). Слова: Lav, Lagh , однозначащие с Laga и, равно как и немецкое Lager,
 принятое у нас в русский язык в слове «лагерь», употребляются для означения 
военного кочевья. Так, в Англии Danelagh означает место кочевья данов во время 
их набегов на Англию; в Норвегии Throndelagen (Фрёнделаген) - место кочевья 
готского племени фругундионов [26], во время набегов их на это государство; в 
Швеции Rosslagen - кочевье Руссов.
       У шведов Lagga sig, а по-немецки sich lagern - значит поместиться 
кочевьем. Итак, Rosslagen означает только, что Руссы там временно пребывали, 
что могло быть, разумеется, только по случаю войны, грабительства или торговли. 
Иначе бы и по месту Danelagh должно было заключить, что датчане происходят от 
англичан, тогда как мы знаем наверное, что дело выходит наоборот и что 
значительная часть англичан происходит от данов.
       Если б Руссы составляли маленькое скандинавское племечко, то как мог 
знать их Фотий в 866 году и говорить, что Руссы издревле имеют, по его мнению, 
худую славу. «Издревле» значит по крайней мере за несколько веков. Велико ли же 
могло быть племя рослаген-ское за несколько веков до Оскольда, и что это по 
пространству своему воробьиное гнездо могло сделать византийцам, отстоя от них 
на несколько тысяч верст? Такое заключение указывает на отсутствие соображения! 
К сожалению, мы нередко видим в истории, как дерзко-смелый автор одним 
росчерком пера уничтожает целый народ, занимавший многие тысячи квадратных миль 
собой, и подобным смелым действием сажает на его месте другой народ, о котором 
прежде никто и не слыхивал.
       Если бы Руссов под разными наименованиями не было такого множества в 
пределах тогдашней России и хотели бы непременно доказывать, что Руссы 
скандинавского или германского племени, то лучше бы выводить их из Rossitz, что 
означает по крайней мере сиденье Руссов, а не кочевье. Хотя это местечко и в 
Моравии находится, в славянском жилье, но ведь название Rossitz дано немцами, 
так почему бы на основании той же теории и этих Славян не сделать немцами?
       Сами скандинавы не решались называть варягов-Руссов соплеменниками 
своими, только в прошлом 1853 году Мунх первый решился это сделать.
       Но рассмотрим, что говорят все древнейшие летописи скандинавские о 
Руссах. Скандинавскими летописями древних времен занимались Торфей (норвежский),
 Иоганнес Магнус (шведский) и Сак-сон Грамматик (датский историк). Они говорят, 
что:
       В I веке норвежский владетель Гальфдан воевал в землях востока России и 
Ливонии, убил на поединке славного русского царя Сиг-трига и женился на дочери 
русского царя Эймунда (Tort. Hist. Norw. 1.175). Этим указывается, во-первых, 
что русских впадений под особыми царями было не одно; во-вторых, что Руссы не 
норвежцы и что они, по всей вероятности, соседили Ливонцам.
       В начале I века Фротон I, король датский, в морском сражении победил 
русского царя Траннора, взял город его, Роталу, в Ливонии, и Пельтиск (Полоцк), 
столицу Веспазия, другого русского царя, завоевав еще страну какого-то царя 
Гандувана, на дочери которого и женился (Sax. Gram.). Вот здесь опять два или 
даже три царства русских, если имя Гандувана счесть за Надувана с постоянно 
прилепляемым скандинавским h впереди слова; притом все эти царства русские в 
Поморий, а Руссы не датчане.
       Во II веке Готер, сын шведского короля Готброда, погиб в сражении с Боем,
 сыном русской княжны Рынды. Сын Готера и его преемники имели многие войны с 
Руссами в течение всего II века (Sax. Gr.). - Этим доказывается, что Руссы не 
были и шведами, ни даже шведскими поданными. Да и в титуле шведских королей 
писалось и пишется: король шведский, готский и венедский - и только. Этим 
доказывается, что Руссы никогда не были подвластны им. Если же венедов счесть 
за Руссов, то еще более ясно будет, что Руссы были Славяне. Этим же 
доказывается, что и готы не скандинавы.
       В III веке король датский Фротон III (по Торфею) женился на дочери 
какого-то царя уннов и потом развелся с ней, за что тесть объявил ему войну и 
соединился с Руссами, но был побеждён. Фротон отдал тогда Гольмгардскую 
(Холмогорскую) область королю Олиме-ру, Эстию другому королю, а третьему 
Конногардию (Sax. Gr.) [27]. Из этого явствует что: 1) на севере России жили 
Унны. В Архангельской губернии действительно и по сие время мы видим живые 
урочища, сохранившие имя Уннов: это Уннский залив, Уннская губа, озеро Унно, 
река Унна; 2) что Унны владели землей Холмогорской, Эстией и землей Уннской; 3) 
что Руссы не датчане.
       Иоганнес Магнус, архиепископ Упсальский, говорит, что за несколько лет 
до Р. X. Готеброд, вспомнив о насилиях, совершённых в Швеции Руссами [28] и 
эстами, собрал войско из шведов и готов, вступил в Русь, избил великое 
множество русских и заставил их платить себе дань. - Стало быть, Руссы не были 
шведами.
       Он же говорит, что по смерти Готеброда Родерик, сын Готгера, снова начал 
войну с Руссами и подчинил их Швеции. - Следовательно, Руссы скоро освободились 
от первой дани, иначе не нужно было бы вновь подчинять их войной.
       Сильный король готов Vilimer или Philimer (Велемир), царствовавший в 
начале христианской эры, объявил войну русскому царю Гернифу или Гервифу, 
победил его и наложил дань на Русь, поручив управление ею сыну своему Нордиану. 
Но после Гервиф выгнал Нордиана с его готами (Jon. Mag.). Этим доказывается, 
что Руссы не были и готами и вновь освободились от шведского пленения, или же 
было еще другое русское княжение, отдельное от того, с которым воевали шведы.
       В VI веке шведский король Ингварь покорил себе Эстляндию и отправился с 
той же целью в Россию, но был там убит (Sax. Gram.).
       В имении Ф.Н. Глинки, в Тверской губернии, есть камни с древними 
надписями; снимок с одной из них отправлен был в Копенгагенское общество 
Древностей; там прочли надпись следующим образом: «Здесь Ингварь поднять на 
щиты». Что значит признан королем - этим снова доказывается, что Руссы не шведы 
и что за 300 лет до пришествия варягов в Тверской губернии сидели уже Руссы 
[29].
       В исландских сагах упоминается о знаменитом русском владетеле Зигурламе, 
который, по мнению Торфея, жил в III веке. - Это вновь подтверждает, что Руссы 
составляли отдельные от скандинавских и самобытные государства.
       В VII веке знаменитый Ивор [30], завоевав Данию, воцарился в ней, потом 
покорил Швецию и завладел частью какого-то русского государства. Он убил зятя 
своего Рерика, царствовавшего в Зеландии (в то время Зеландия населена была 
одними Славянами). Жена Рерика, Овда, дочь Ивора, бежала после этого в Россию с 
малолетним сыном своим Гаральдом к русскому князю Радибрату и вышла за него 
замуж. - Этот Гаральд, пасынок Радибрата, с помощью флота отчима своего вступил 
на датский престол в том же VII веке (Sax. Gram.). - Этим доказывается: 1) что 
князь Руссов, Радибрат, владел приморской стороной, ибо имел флот; 2) что кроме 
этого государства русского было и другое, частью которого завладел Ивор; 3) что 
Руссы составляли отдельный народ и отдельные государства от Швеции.
       Сын Фротона III, Фридлав, был воспитан в России и с помощью русского 
князя вступил на престол (Sax. Gram.). Опять свидетельство, что русские князья 
были самовладетельны и не подчинены скандинавам.
       В VII веке Гальфдан, датский король, помогал Руссам против шведского 
короля (Sax. Gram.).
       Все эти выводы ясно показывают, что Руссы не были ни шведы, ни датчане, 
ни норвежцы, ни даже готы и составляли самобытные государства, в числе которых 
были и приморские, слывшие под именем поморян.
       Подобных выводов можно сделать множество из истории Скандинавии; все они 
поведут к тому же, что Руссы отнюдь не скандинавского, а, судя по некоторым 
именам князей своих, чисто славянского племени.
       Но скандинавоманы отвергают верность сказаний этих трех историков потому,
 что они бьют наповал их ложное учение. Возможно ли допустить, чтобы три разных 
писателя, говорящих о трёх различных народах, писали ложь, когда их показания 
относительно четвертого народа, Руссов, соприкосновенного к тем трём только 
действиями неприязненных отношений, были так согласны между собой, как будто бы 
они писали все вместе, с общего согласия и по одним и тем же данным. Такие 
историки заслуживают ещё более доверия, которые, следя деяния различных точек 
воззрения, совпадают в своих выводах в одну точку относительно времени, 
местности и действий совершенно чуждого для них народа, ими вовсе незнаемого, 
но только по разным отношениям соприкосновенного ко всем тем, историю которых 
они писали. Эти историки вовсе не помышляли о том, чтобы выставлять Руссов, но 
им нужно было говорить о Руссах для пояснения каждому своей только истории.
       Скандинавоманы говорят, что эти историки составляли свои летописи из 
преданий и народных песен, а потому и нельзя им верить. - Да скажите нам: 
которого во 'всем мире народа первоначальная история составлена не из преданий? 
Ведь искусство писать образовалось у каждого народа позднее начала бытия его; 
из этого не исключаются и самые греки, следовательно, первобытная история 
только в преданиях и могла быть сохранена. А что предания, сохранившиеся в трех 
скандинавских государствах, верны и несомненны, это явствует из одинакового 
указания на враждебных им Руссов, которые могли войти в одинаковом или сходном 
отношении во все три истории не иначе, как по действительности описываемых 
событий.
       Притом и сан этих историков не дает повода думать, чтобы они 
руководствовались пустыми сказками. Саксон был протоиереем (Probst) в Рёскильде,
 Иоганнес Магнус, архиепископом в Упсале.
       Ни Торфей, ни Саксон Грам., ни Иоган. Маг. не имели никакого повода 
выставлять Руссов вопреки истине, хваля их славных витязей. Они все трое 
трудились для объяснения скандинавской истории, и все приводят дела славных 
Руссов разных столетий. Струбе приводит в доказательство того, что Руссы будто 
скандинавы, все упомянутые здесь сказания Иоган. Маг. Но что же он этим 
доказывает? Только то, что Руссы были в постоянной вражде со шведами и бивали 
их неоднократно. Вместо достижения цели своей: доказать, что Руссы шведского 
племени, он только более поясняет, что Руссы решительно не скандинавского 
племени.
       А что скажут скандинавоманы о живущих в австрийской империи Русняках, 
Русинах, Рутенах, Червоноруссах, которых в Австрии собственно 2 миллиона, в 
Галиции 1 800 000, в Зибенбюргене 200 000, в Венгрии миллион и которые все 
говорят по сие время славянорусским языком? Какие скандинавы дали этим Руссам 
своё имя, не бывав никогда в стране их?
       Кстати, приведём здесь в доказательство, что Руссы не были скандинавы, и 
то, что имя местечка «Рёскильд», в котором жил Саксон, в переводе значит «кол 
для Руссов», а в действительности это было место казни для Руссов, попадавшихся 
в своих набегах в плен к скандинавам. Руссов сажали тут на кол (Aberdin). В 
таком месте, конечно, могло скопиться множество преданий о Руси и Руссах. Да и 
в исландских сагах упоминается в числе только соседних народов скандинавских, а 
не подданных им, народ Ruiz, т.е. Руссы.
       Все описанные нами здесь факты повторяются и объясняются и другими 
сказаниями, о чём мы ещё будем говорить в статьях: норманны, кельты, скандинавы,
 венеды, готы, бритты, иры и каледон-цы, а теперь взглянем только бегло на 
некоторые источники не скандинавские, убеждающие в том, что Руссы не скандинавы,
 а славяне.
       1) Летописцы прусские ясно говорят о войнах пруссов в VI веке с 
соседними им Руссами и их союзниками - мазовшанами. Одного из князей русских 
того времени называют они Чимбагом.
       Этим доказывается: 1) местность Руссов близ Поморья; 2) славянство 
Руссов как по букве «ч», в имени Чимбаг, несвойственной скандинавским языкам, 
так и по названию владетеля русского князем; ибо в Швеции никогда князей не 
бывало, да и теперь нет; у них были только конунги разных степеней, как 
Tiodskonungar, Fylkiskonungar, Naskonungar и пр.
       2) Русский поморский князь Ратибор дал свой флот в помощь датскому 
королю Гильдестанду для истребления морских разбойников.
       3) Город на Лабе, Рослау, древняя Русислава, свидетельствуют, что там 
сидели некогда Руссы, а так как название это гораздо старее 862 года, то значит,
 что Русь была там до пришествия варягов в Новгород. Что эта Русь была 
славянская, а не скандинавская, в том свидетельствует вторая половина имени 
города - «слава». На это не нужно нам доводов исторических: география сохранила 
нам имя Русиславы, а вместе с тем и славу славяно-русского племени, жившего от 
Лабы до Немана.
       4) По Пифею, Поморье от Фриш-Гафа до Куриш-Гафа называлось Руснею.
       5) В IX веке мореплаватель Вулфстан нашел торговый город Ruse (Русу) у 
Фриш-Гафа.
       6) У Скимноса Хиосского то место Балтийского моря, где были янтарные 
копи, названо Novorutha (Новорусью).
       7) Что Русь - славянское племя, а не скандинавское, и что и самое имя 
Русс славянское, то признают и чехи, и даже постоянно в борьбе с Руссами 
находившиеся поляки. Их историки пишут, что было три брата; Лях, Чех и Рус 
родоначальниками всего славянского племени.
       8) Розыскания Г. Морошки на также свидетельствуют, что Руссы сидели у 
Поморья, но мы его доводы приводом в статье о роксола-нах.
       Если строго рассматривать наши летописи, то оказывается, что с славянами,
 кривичами, чудью и мерею участвовала в призвании варягов даже и Русь; ибо 
только от поправки Тимковским Лавренть-евского списка по Кёнигсбергскому 
ускользнула из него эта мысль. Тимковский сделал несколько таких ошибок, 
например, в неисправленной Лаврентьевской летописи сказано: «Идоша за море к 
варягом Pyci; сице бо ся зваху тьи варязи суть». В переводе будет: «Пошли за 
море к варягам-Руссам, ибо так называвшиеся Руссы были варяги». Но в 
Кёнигсбергском списке вместо «суть» поставлено «Русь»: Тимковский, согласно 
Кёнигсбергскому списку, поправил и Лаврентьевский, но ошибочно; ибо у него 
вышло повторение вместо пояснения. - Нестор хотел сказать, что пошли к 
варягам-Руси, названным потому так, что они занимались варяжничеством, 
следовательно, он намекал, что есть Руссы, которые и не варяги, и тем прямо 
указывает, что варяг есть нарицательное имя.
       А что слово варяг есть действительно нарицательное имя, то мы видим из 
«Русской правды» Ярослава. Ибо в статье под заглавием:
       «Иже придет кровав муж», между прочим сказано: «иже боудет варяг или 
колбяг, то полная видока вывести и идеша на роту». Но под словом «колбяг» 
подразумевался работник, делавший жесть из железных полосок; полоски эти 
назывались колбягами, а мастера -колбяжниками. Следовательно, и под словом 
«варяг» должно подразумевать какое-либо особое занятие. Смешно думать, чтобы в 
этом деле собственное имя поставлено было в одну категорию с нарицательным.
       Далее у Нестора в неисправленном подлиннике Лаврентьевско-го списка 
сказано: «Реша Русь, Чюдъ, Словене и Кривичи». Здесь ясно, что к варягам-Руси 
пришли: Русь же, а с ней и Чудь, Славяне и Кривичи. Но в Кёнигсбергском списке 
слово «Русь» поставлено вместо именительного падежа в дательном, т.е. «Руси», а 
Тимковский перенёс эту ошибку и в Лаврентьевский, исправляя его. А как 
Лаврентьевский список старее кёнигсберского, то мы полагаем, что последний 
надлежит поправить по первому, а не наоборот. По лаврентьевскому списку, не 
испорченному поправкой, выходит, что к варягам-Руси пришли в числе послов и 
Руссы не варяги.
       Да в этом и нет ничего удивительного, что вместе с прочими пришла и Русь 
к русским варягам. Ведь Старая Руса существовала уже в то время, и нет сомнения,
 что она населена была Руссами и что эти Руссы, поблизости от Новгорода, 
входили и в состав Новогородской вольной области, а потому и действительно 
могли участвовать как в выборе князей, так и в депутации, к ним отправленной.
       А что старая Руса построена ещё до варягов, явствует из того, во-первых, 
что об ее построении не упоминается в летописях, во-вторых, что никакой другой 
новой Русы, или просто Русы, не было построено в новогородских владениях, 
могшей дать повод назвать эту Русу Старою, ибо нет никакого сомнения, что эта 
Руса не называлась Старою, когда была ещё одна.
       Впоследствии мы укажем в статье о Руссах, где построена была и Новая 
Руса.
       Даже и то место текста летописи, где сказано: «Избрашася 3 брата и пояша 
всю Русь по собе», можно толковать так, что общее название Новогородского 
владения, кроме Чуди и Мери, было «Русь», а только Новогородцы назывались 
Славянами; ибо братья разделили Русь, - но какую же, если не Новогородскую?
       Напрасно некоторые из наших историков толкуют, что Новогородцы 
прозвались Русью тотчас по прибытии варягов. В летописи сказано: «от тех 
прозвася Русская земля Новоугородцы: ты суть людъе Новогородцы от рода Варяжска 
преже бо беша Словене». То есть русская земля или Руссы назывались прежде 
Славянами, а когда пришли варяги, то эти Руссы прозвались Новогородцами; вот и 
тут есть намёк, что эти Славяне были также Руссы.
       Позднее, когда Олег поселился уже в Киеве, сказано в летописи:
       «и рече Олег: се буди мати градом Русским. Беша у него Варязи, и Словени 
и прочий прозвашася Русью». Следовательно, только при Олеге прозвались все 
подвластные ему племена снова Русью, когда пришли к Руссам киевским.
       Что в Киеве и его окрестностях сидели также Руссы, явствует из того, что 
Олег пришел в Киев в 879 году, а византийские историки называют киевских славян 
и окрестных им жителей Руссами во время императора своего, Михаила, умершего в 
867 году, следовательно, по крайней мере за 12 лет до Олега, если не более. По 
Фотию же, они исстари известны грекам под именем Руссов.
       Вся разность состоит в том, что киевские Руссы назывались Россами, как и 
река Рось, впадающая в Днепр, это доказывает; а северные именовались Руссами; 
так точно западные Руссы именуются и поныне Руссинами и Русняками, а восточные 
назывались Расью, Рсою, Расами [31], Ресами и Ресенами.
       В подтверждение наших выводов из Лаврентьевского списка летописи 
Несторовой, скажем в заключение, что в одном из новейших списков сказано так: 
«и посла к варягом-Руссом, кои быша словене, за море». Мы не брали в 
руководство себе ни одного из новейших списков, но довели до того же самого 
заключения. Как бы этот список ни был молод, но всё ж он отделяется от нас 
многими столетиями, и, вероятно, тогда живы ещё были предания о славянстве 
варягов-Руссов [32].
       Кроме того, должно заметить, что Нестор нигде не смешивает видового 
имени народа с родовым и, говоря о варягах, он ясно разделяет народы. Ну если б 
мы сказали, что в 1812 году пришли воевать Россию парижане, французы, итальянцы,
 голландцы и проч., ведь скандинавоманы стали бы над нами смеяться, что мы 
между родовых имён поставили одно видовое, принадлежащее уже к упомянутому нами 
роду, и, может быть, спросили бы нас: а разве парижане не французы, что вы их 
особенно упоминаете при французах? - и мы теперь спросим гг. скандинавоманов: 
отчего же вы не смеетесь над собою, когда хотите имя Руссов счесть за видовое, 
поставленное перед своим родовым Свеями? - Конечно, это смешно, но только не 
для вас!
       Вторым доводом к заключению, что будто Руссы были шведского племени, 
выставляют скандинавоманы следующее обстоятельство:
       отправленные императором Феофилом в 839 году к Людовику Благонравному 
люди, именовавшие себя в Византии Россами, а владетеля своего Гаканом, 
оказались лазутчиками и свеонами.
       Рассказ состоит в том, что свойские лазутчики пришли в Византию под 
именем Россов. А вывод скандинавоманов из этого следующий: если свеоны для 
скрытия имени своего назвались Россами, то Россы должны быть непременно свеоны.
       Не станем разъяснять того, что лазутчики называются всегда чуждым 
народным именем, а приведём только подобный пример в опровержение этого 
неблестящего разумом доказательства. Ну если б турок пришёл теперь в Пруссию 
под именем Русса, а по исследованию оказалось бы, что он лазутчик и турок - 
неужели из этого должно заключить, что Руссы подвластны туркам или даже и сами 
турецкого племени? А ведь по логике скандинавоманов выходит точь-в-точь так!
       Такие доводы, похожие на бессмысленный лепет младенца, не должны иметь и 
места в истории. В дополнение скажем только, что Россами назывались в то время 
только киевские Руссы, а северные именовались постоянно Руссами. Если развить 
далее теорию скандинавоманов, то выйдет, что рослагенцы, пройдя через 
новогородские владения, взяли сперва Киев, а потом через 20 лет они попятились 
назад, да уже тогда и Новгород им достался [33].
       Третьим доводом ставят скандинавоманы то, что будто варяги, находившиеся 
при византийском дворе, говорили датским языком. Опровержение этого довода 
сделано уже в самом начале и доказано, что варяги принадлежали к разным народам 
и в числе этих народов были и Славяне.
       Четвертым доводом ставят скандинавоманы то, что призванная на княжение 
Русь пришла из-за моря, следовательно, из Швеции.
       Но мы выше доказали, что Поморье, или нынешняя Померания, занято было 
Руссами, а потому нет никакого сомнения, что из Новгорода к Руссам, в Поморье, 
следовало отправляться морем; особенно если сообразим, что все заливы морские 
входили тогда далее внутрь материка, нежели теперь; что явствует как из того, 
что в то время всё пространство, занимаемое ныне Невой, было морем, ибо 
Ладожское озеро входило тогда устьем в море; так и из наблюдений шведских 
учёных, по которым оказывается, что Балтийское море постепенно понижается, а 
именно через каждые 15 лет на три дюйма; а как с 862 года по сие время прошло 
таких периодов слишком 66, то значит, что во время пришествия варягов море было 
на 199 дюймов, или почти на две с половиной сажени, выше настоящего его теперь 
горизонта, а потому и Чудское озеро могло входить тогда устьем в море; 
следовательно, путь к варягам поморским водою был ближайший и удобнейший.
       Следовательно, путь из Новгорода в Поморье шёл сначала по реке Волхову в 
Ладожское озеро, а через него в море до места варя-гов-Руси. Кроме того, должно 
заметить, что за морем от Новгорода жили не одни шведы, а многие народы: почему 
же скандинавоманы берут это обстоятельство в число доводов своих? Ведь за морем 
жили и роксолане, и бодричи, и вагры, и раны, и даны, и англы, и руссилионцы; 
почему же послы отправились в Рослаген, а не в Русь-Илион, Русню Пифея или Русу 
Вульфстана? Видно так было надобно! Это очень похоже на то, как если б мы 
сказали, что в Рослаген есть сухопутная дорога, стоит только обогнуть 
Ботнический залив.
       Относительно 5-го возражения скандинавоманов, будто имена Рюрик, Синеус, 
Трувор, Оскольд и Дир скандинавские, а не славянские, мы имеем сказать 
следующее.
       Слово «Рюрик», являясь у Славян в разных видоизменениях, смотря по 
свойству славянских наречий, более или менее мягких и гибких, означает всегда 
сокола.
       1) Так, например, Малый Кролевец Лутичей, ныне Кенигсберг в 
Франкфуртском округе, находится на реке Рёрике, вытекающей из озера Рёрика.
       Рерик на наречии лутичей означает сокола.
       2) Столица Бодричей называлась Рарог и означала сокола.
       3) Мекленбург, бывши ещё славянским, назывался Рюрик и означал также 
сокола.
       4) У древан сокол назывался Руриком, у поморян - Рюриком, у верхних 
лужичан - Рурком - не знаем, не отсюда ли происходит и имя Орурк; но, по всей 
вероятности, должно быть так.
       У сербов и по сие время есть город Сокол.
       У Славян имена орла и сокола употреблялись искони как эпитеты 
молодечества; это мы видим из народных песен, сказок и поговорок, как, например,
 «соколы, орлы могучие», «ой вы соколики!»
       В доказательство того, что эпитетное имя Рюрик принадлежит Славянам, мы 
видим, что Рюриком назывался брат владетельного князя Богемского. Что этого 
Рюрика нельзя называть пришедшим из Скандинавии, это несомненно; ибо в Богемию 
никогда ни скандинавы вообще, ни варяги в особенности не приходили.
       Итак, прозвище «Рюрик» есть чисто славянское, означающее сокола, и 
безуспешны будут все притязания скандинавоманов на него.
       Рассмотрим теперь имя второго брата князей варяжских, Синеу-са.
       Древние сечные казаки управлялись особыми князьями; в числе их был князь 
Засекин, идущий по колену князей Темносиних, от князей смоленских. Почему 
князья Темносиние получили это прозвище? Не один ли повод служил причиной в 
обоих случаях как у ветви князей смоленских, так и у брата Рюрикова? Но 
посмотрим далее:
       Плиний приводит синеволосых роксолан, живших на Поморье. Не станем ещё 
доказывать здесь, что поморские роксолане суть Руссы, а обратим только внимание 
на то, что и Синеус мог быть так прозван по синим усам его. Что он не назван 
синебородым - это понятно, ибо варяги брили бороды и носили усы, и самый Рюрик 
изображается только с усами в наших генеалогических картинах, а равно и на 
золотом брактеате, хранящемся в копенгагенском музее.
       Что прозвища по цвету волос и других частей давались во всей Европе, а 
не только у одних Славян, мы видим из того, что Гвид, граф Бульонский, назван 
был Белобородым, Фридрих I - Рыжею бородою, Гаральд III, датский король, - 
Синезубым (Blaatand), Генрих -Синей бородой.
       Синими волосами называют вообще чёрные, с синим отливом.
       Итак, Синеус есть эпитетное прозвище второго брата из призванных русских 
князей на княжение в Новогородскую область и означает не что иное, как 
Сине-усого.
       Имя третьего брата Трувор должно быть не эпитетное; но что оно 
славянское, тому служат доказательством много других имён, за верное славянских,
 похожих на него своим строем и окончанием, а именно: Вигбир, сын Вулка, князя 
поморского (996), Думар, князь Черешпан (1114), Прибор в Лобурге, фогт у 
магдебургского архиепископа - славянин и идолопоклонник (1115), Самбор, князь 
восточной Поморий (1170).
       Теперь рассмотрим имя Оскольда. Оскольд ни роду, ни племени Руссов, 
сказано в летописи. И действительно, он должен быть литовец; ибо у литовцев 
множество имён с подобным окончанием, например: Рингольд - литовский великий 
князь; Ромпольд, Гастольд, Гедигольд - литовцы и главные деятели во время войны 
Руси с Литвой.
       О Дире мы пока ещё ничего сказать не можем; но, может быть, дальнейшие 
исследования литовской истории дадут возможность приурочить и это имя к 
соплеменным ему литовским.
       Последнее возражение скандинавоманов относится к добровольному избранию 
Рюрика. Они утверждают, что Рюрик завоевал Новогородскую область. 
Доказательства их основываются на голословном предположении, опровергаемом 
самой летописью. Но если допустить, что Рюрик завоевал Россию, как думают 
недоспелые критики, не сообразившие неравенство боя, то он должен бы был 
привести с собой не рослагенскую горсть народа, а все народонаселение тогдашней 
Скандинавии; да и тогда трудно бы было ему бороться с могучими ещё 
Новогородцами в делах внешнего неприязненного влияния. У них разлад был только 
внутренний, но самосохранение соединило бы их для отражения внешних нападений, 
а между тем и история Швеции сохранила бы память о такой великой победе, между 
тем эта история не даёт ни малейшего намека на такое событие - она молчит, как 
гроб вековой! А потому оставим и мы эту пустую, ничтожную и фантастическую 
придирку, не заслуживающую, по-настоящему, и опровержений, особенно же когда в 
разных местах несторовой летописи сказано: 1) Болгаре насильницы Слове-нам быша.
 2) Обры насильницы Дулебам быша, 3) варяги (же) на-сельницы Новограда. Здесь 
ясно, что первые и вторые насиловали народы, т.е. победили их, а последние 
только поселились между Новогородцами как мирные сограждане.
       Что Меря и Чудь участвовали в призыве варягов, это нисколько не 
удивительно; эти племена слились ещё задолго до того времени, по 
обстоятельствам торговым, в один общий союз с Новогородцами, и Новгород был 
центром их действий; а потому, если б они и могли отложиться от него, то 
считали для себя такое отложение невыгодным, ибо им надлежало бы тогда 
отказаться и от новогородской торговли. Примеры подобных соединений 
разноплеменных народов мы видим в торговых вольных областях греческих. Хотя 
историки говорят преимущественно об одних только военных действиях греков, 
однако же занятия их торговлей ясно проглядывают в описаниях всех областей». Да 
и нельзя бы было без торговли так скоро богатеть им, особенно же частным лицам 
стяжать такие огромные богатства.
       Что избрано было три князя - это естественно и соответствовало 
господствовавшей тогда удельной системе.
       Итак, вывод наш состоит в том, что варяги составляли касту, а не народ; 
что в этой касте участвовали различные народы; что варяги составляли вначале 
охранное войско торговых судов на морях и реках, а впоследствии и сами 
занимались торговлею; что излишние варяги нанимались к разным владельцам в 
качестве телохранителей или вспомогательных войск; что Ганза вытеснила варягов 
из их круга действий и что с усилением Ганзы варяжничество кончилось и имя 
варягов исчезло в истории. Далее: что название «варяг» есть славянское, что 
варяги-Руссы были Славяне; что они сидели в Поморье, между Фриш-Гафом и 
Куриш-Гафом, что все это пространство называлось Русью, что и до призвания 
варягов-Руссов в Новогородской области сидели Руссы, который также участвовали 
с прочими в призвании варягов-Руссов. Что имена Рюрик, Синеус и Тру-вор чисто 
славянские; что Оскольд - имя литовское и, наконец, что Тимковский вместо 
исправления Лаврентьевского списка Несторовой летописи ввёл в нее своими 
поправками ошибочные понятия, введшие многих в заблуждение, служившее к 
поддержанию до настоящего времени ложного учения скандинавоманов, и, наконец, 
что уже пора историкам славянского мира идти по чистому пути летописей и 
оставить голословные опровержения скандинавоманов, пока сами обратятся на путь 
истинный и признают молча или торжественно своё заблуждение.
       
       СКИФЫ И САРМАТЫ
       Древние народы Европы, ведя кочующую жизнь, переходили с одного места на 
другое, и если встречали к тому препятствия, то употребляли насилие к 
достижению цели своей. Подвижная жизнь эта и воинственные действия должны были 
произвести, с одной стороны, деление народов на племена, с другой, соединение 
их порабощением одних другими или доброй волей. Почти каждое такое событие 
вносило новое имя в страницы истории. От этого древняя история европейских 
народов составляет сеть из прозвищ, так разнообразно перепутанных между собой, 
что трудно восстановить теперь порядок развития племен от первобытных народов.
       Затруднение это становится ещё более от того, что вместе с собственными 
именами племен вкрались в историю и прозвища их, данные им соседями, да и самые 
собственные имена значительно изуродованы в устах греков, первых историков 
Европы. Совершенно разграничить все эти прозвания по племенам народов есть дело 
невероятно сложное, ибо от продолжительного небрежения этого предмета истина и 
ложь скипелись в какой-то исторический конгломерат, в котором хотя и ясно 
различаются гетерогенные части, но отделение их довольно трудно. В этом хаосе 
заплыли и имена пра-отцов славянских. Чтобы получить свет в истории Славян, 
надлежит сперва вывести наружу и уничтожить все прозвища их, которыми они сами 
никогда не назывались. Сделав это, мы раскроем нить истории между древнейших 
предков - Славян и их обильных потомков; мы укажем, где была первобытная 
колыбель великого Славянского племени.
       Не станем поступать подобно германцам и включать в число предков своих 
по безотчетному праву сильного те племена, которые нам более нравятся, но 
остановим и их в подобном деле, докажем им, что они до двадцати племен 
славянских зачислили в праотцы свои и что напрасно протягивают они руку на 
отнятие у нас главного родового имени нашего - имени Руссов.
       Начнем с тех имён, которые уже умерли для современной нам истории и 
незаконно живут ещё в древней.
       Мы знаем из истории, что вся почти северо-восточная часть Европы, часть 
Азии между Аральским и Каспийским морями от 45 до 55° северной широты и большая 
часть Малой Азии заняты были некогда народом, игравшим великую роль во 
всемирной истории. Действия этого народа далеко простирались на юг, север и 
запад. Греки называли этот народ Скифами и делили его на несколько племен 
(Геродот).
       Так называли греки народ, которою они не знали. Сведения их о нём 
основывались только на показаниях караванных путешественников и торговцев. Что 
Скифы не есть родовое имя этого народа, в том сознается и сам Геродот; он 
говорит: Скифы сами себя называют сколотами.
       Греки, по сделанной однажды привычке называть народ произвольно 
придуманным ими именем - Скифами, продолжали употреблять это название и тогда, 
когда уже он им известен был сперва под прозвищем арматов, а потом под другим, 
грозным для Византии именем Руссов, державших греческих императоров в 
постоянном страхе и неоднократно приводивших и в трепет.
       Анна Комнена, Киннам и Константин Багрянородный называют их ещё Скифами, 
когда уже все прочие историки именуют Руссами.
       Предание говорит нам, что Скифы имели также свою баснословную историю, 
которую историки передают трояко, согласно тому, как они слышали её из разных 
источников.
       1) Геродот пишет, что, по преданию Скифов, первый человек, пришедший в 
их страну, по имени Таргитай, был сын Зевеса и Днепровской девы (русалки?), 
дочери Днепра.
       2) Диодор рассказывает, вследствие другого скифского мифа, что первый 
Скиф был сын Зевеса и родившейся от земли (апии) девы, названной Эхидною [34].
       3) Понтийские греки говорят, что будто Геркулес, пришед в эту страну, 
прижил с девою-змеею по имени Эхидна трёх сыновей: Ага-тирса, Гелона и Скифа, 
из которых последний принял по воле богов это царство, а прочие поселились 
подалее, на запад от него.
       Мы впоследствии докажем, что размещение этих мнимых трёх братьев по 
протяжению от востока к западу взято с натуры понтийс-кими греками. А теперь 
рассмотрим, какое пространство занимала Скифия и какие племена в ней сидели.
       В истории мы видим два огромных царства Скифов, ещё с приселками или 
выселками их, занимавшие значительную часть Азии и почти половину Европы. По 
показанию Геродота, часть этих Скифов сама себя называла сколотами; персы 
называли их саками: Плиний говорит, что их же называли и хазарами; Эратостен 
(-196) утверждает, что Скифами прозвали их понтийские греки; а по древней 
географии страна и народ Рось, расположенные по Араксу, названы были Скифами от 
других народов.
       Геродотова Скифия занимала 16 000 000 квадратных стадий, или 640 000 
квадратных верст. Она занимала всю южную часть Птоле-маевой Сарматии, которой 
описание показано ниже; на севере она доходила только до истока Дона; но на 
запад она заходила за пределы Сарматии, а именно до Фракии (позднейшей Мезени - 
Mosjen), нынешней части Булагарии, и врезываясь в Молдавию и Валахию;
       на восток границей ее было Азовское море, на юге Чёрное море и Крым; 
север же не показан, упомянуто только, что за Скифами сидят Меланхлены.
       Народы её, калипиды и алазане, ведущие скифскую жизнь, признаны всеми 
позднейшими историками за алан; около них, по его сказанию, сидят 
земледельческие Скифы; древние кимры, подданные Скифов и алан; другие 
земледельческие Скифы-борисоениты;
       далее кочующие Скифы; королевские же Скифы живут от Герроса до Тавра. 
Кроме того, Скифы сидели у Аральского моря - это масса-геты, в Скифии intra 
Immaus, между изгибов Яксарта; в битве с которыми пал Кир. А на восток от 
выселившихся Скифов сидели исседо-ны (азы-даны).
       Сведения Геродотовы не простирались на север выше Харьковской губернии 
по той причине, что он почитал Балтийское море идущим дугой к Каспийскому. На 
основании этого северо-восточная оконечность Геродотовой Скифии и не смыкается 
в описании его с северо-западной. Ясно, что он не знал, какие именно племена 
Скифские, или не Скифские, жили на севере; ибо его описание, очевидно, не 
окончено с северной стороны, а то, может быть, его Скифия покрыла бы и всю 
Сарматию Птолемая.
       Плиний также говорит о Великой Скифии, идущей от Дона на восток и север, 
и о Малой - от Дона к Днепру и далее на запад. При этом он прибавляет: но 
населено ли всё это пространство между Лабой и Доном и кем населено - то 
неизвестно.
       Страбон тоже говорит о большой или азиатской Скифии, находящейся на том 
же месте; но только имя Скифов он часто смешивает уже с Сарматами.
       Древние историки говорят, что междоусобия в скифских степях, при Черном 
море, произвели то, что множество Скифов перешло опять в Азию. Эти Скифы 
покорили Мидию и владели ею 28 лет; они же покорили Ассирию и доходили до 
Египта, соорудя на пути туда, в малой Азии, город Скифополь.
       Дарий воевал в 480 году до Р.Х. со Скифами черноморскими.
       У Римлян вся нынешняя Россия и придунайские земли названы были Скифией. 
Географ Равенский включает в число скифских владений и Скандинавию, говоря: 
Magna insula antiqua Scythia... quam Jomandes Scanziam appellat. - Он помещает 
Великую Скифию, в которой жили хазары и Славяне новогородские, между мурман, 
финнов, карпов и роксолан - это владения, составляющие одну Новогородскую 
область. Вероятно, имя Новгорода Великий дало ему повод назвать и полагаемую им 
тут Скифию Великою.
       При Птолемае Тавроскифы жили у Ахиллесова пролива.
       В 400 году до Р. X. готы покорили гетов и Скифов при устье Вислы; 
следовательно, и на устье Вислы сидели Скифы.
       В трех верстах от Симферополя находилась в старину скифская крепость 
Неаполь.
       Там, где нынешний Акерман, сидели Скифы под именем тираге-тов.
       Олоферн, военачальник Навуходоносора, ополчался между Га-ваем и скифским 
городом.
       За несколько лет до Р. X. геты фракийские отняли у Скифов земли между 
Дунаем и Днепром. Стало быть, Скифы сидели до самого Дуная.
       Мела, называя всё пространство между Лабой и Доном Сарма-тией, указывает 
на находящиеся подле этой Сарматии азиатскую (значит, за Доном) и пространную 
европейскую (значит, от Дуная до Днепра) Скифию.
       Siginni (сигуны), подревней географии Скифы, выселившиеся из Египта и 
севшие за Каспием. Но Сигуном называлась нынешняя река Сыр-Дарья (у древних 
Яксарт), следовательно, Скифы и у Аральского моря, и в Египте.
       Аорси показаны Сармато-скифским народом на северо-западной стороне 
Каспийского моря. Это у устья Волги, где сидела, по другим историкам, Рса 
приволжская.
       Арихи - скифское племя, сидевшее между Азовским морем и Кавказом [35].
       Далмация причислялась в старину к Фракии, а вместе с нею к Скифии, 
следовательно, и вДалмации сидели Скифы.
       Дамна - город в Азии, жители его Дамняне-Скифы.
       Кельты названы Скифами. Адам Бременский называет Винету скифским городом.

       Нестор пишет, что греки называли Великой Скифией полян, древлян, северян,
 радимичей, вятичей, хорватов, дулебов, оуличей и тиверцов до самого моря.
       Из этого мы усматриваем, как широко раскинулись мнимые Скифы по Европе. 
И Фукидид в 460 году до R X. говорит, что Скифы есть многолюднейшее племя в 
мире.
       Теперь перейдем к Сарматам. Начнём с праотца истории Геродота: он 
говорит, что Сарматы скифского племени, ибо они говорили скифским языком, но 
другим наречием, а поэтому Геродот и замечет, что они говорили испорченным 
скифским. - Каждое племя считает свое наречие чистым, а прочие к тому же языку 
относящиеся испорченными. Очень естественно, что наречие мидийское могло 
разниться с наречием придонским, а потому скифский градоначальник, сообщивший 
Геродоту эти сведения, и сказал ему, что Сарматы говорят испорченным скифским 
языком.
       У Птолемая местами сливается Скифия с Сарматией. Он говорит, что границы 
европейской Сарматии были: на север - Северный Океан и Венедский залив, на 
западе Висла до истока своего, а на юге Сарматские горы, далее Тирас и от него 
до устья Борисфена (Днепра), оттуда до Перекопского залива, на восток по 
Меотийско-му (азовскому) заливу до устья Танаиса (Дона) и вверх по этой реке до 
её истока и до земли неизвестной.
       В южной части этого обширного пространства находилась Геро-дотова Скифия,
 описанная им в 4-й книге, где он даёт первые намеки о стране, дотоле 
неизвестной грекам.
       Из этого явствует, что ни Геродот, ни Птолемай, ни даже позднейшие 
историки не знали настоящих границ этих царств на севере;
       ибо ни у кого из них эти границы не смыкаются и ни один историк не мог 
совершенно отделить Скифии от Сарматии; то тут заходит углом Скифия в Сарматию, 
то там Сарматия, в свою очередь, в Скифию, а в иных случаях они совершенно 
совпадают в одном месте и даже у одного и того же писателя. Возьмем, например, 
описание Скифии и Сарматии Птолемая и поставим их нарочно в параллель, чтобы 
удобнее было видеть, что эти два описания составляют один и тот же предмет, но 
с разными только заглавиями. Вот его Скифия и Сарматия:
       Scythia intra Imaum. L. VI. С. 5.           Sarmatia europaea L III. C. 
5.       Alani monies                               Alaunus mons       Sycby 
montes              Alani Scythae                                Alauni Scythae 
      Suoveni                                     Stavani       Agathyrsi       
                            Agathyrsi       Sycby              Aorsi            
                           Aorsi       Zaratae                                  
   Zacatae       
       He ясно ли из этого, что Птолемай говорит в обоих случаях об одном и том 
же народе; следовательно, либо Сарматов тут не было, либо Скифов не было, либо 
один и тот же народ назван двумя именами.
       Но мы ещё более убедимся, что одному и тому же народу дано два имени, 
если сообразим всё то, что говорят историки о них.
       Геродот говорит: Сарматы - скифский народ, ибо они говорят скифским 
языком; следовательно, из Мидии переселены были не Мидяне, а Скифы, названные 
почему-то Сарматами.
       Птолемай говорит: Алане - скифский народ. Он же говорит, что внутри 
Сарматии живут алаунские Скифы, они составляют ветвь сильных Сарматов и 
называются Алаунянами.
       Маркиан говорит: Алане и Алано-Рси - сарматский народ.
       Некоторые историки говорят, что Aorsi - Сармато-Скифский народ и что 
сербы (Sirbi - С'рбы) - народ в азиатской Сарматии, за Волгой, сарматского 
племени.
       Плиний говорит, что Алане соплеменны роксоланам, а роксолан признают 
большая часть историков за Сарматов. Он же пишет, что в Кавказском крае жили 
под именем Сарматов меоты (азовцы - азы), валы, сербы, аррихи (ореховцы?), 
цинги и псессии. Река Серпа или Сарпа, текущая между Доном и Волгой, и река 
Морава, у греков Мо-равиос, по Птолемаю, боковая река Дона, свидетельствуют, 
что тут действительно жили сербы и моравы. А сербы и моравы свидетельствуют об 
их славянстве.
       Мы находим также в истории, что во времена Августа Сарматы были на Волге.
 - Также, что Сарматы на Дону делились на роксолан и яцигов и что Сарматы 
выступили в 1 веке из-за Дона под именем роксолан.
       Страбон называет всех Скифов Сарматами. Маркиан называет аланорсов 
(Alanorsi-Алан -Рси) Сарматами. То же сказано у Скимна Хиоск. и в Periplus Pont,
 Ebx.
       Тацит называет роксолан Сарматами.
       Шафарик говорит, что Сарматы были известны в Европе под именем яксаматов,
 роксолан, яцигов и алан.
       Маркиан Гераклейский говорит то же о Сарматии, что и Птолемай, прибавляя 
только, что Рудон (Двина) и Борисфен (Днепр) вытекают из Аланских гор.
       Этим свидетельствуется, что Аланские (Alani montes) и Алаунские (Alaunus 
mons) горы означают одно и то же, и напрасно некоторые историки, роясь в 
географии, хотят отыскать эти горы в отрогах Кавказа, а некоторые даже и нашли 
их там, но только в своем игривом воображений.
       В 94 году до R X. роксолане, сарматское племя, между Доном и Днепром, 
являются как союзники Скифов, сыновей Скилура VI, скифского князя, против 
Митридата, царя Понтийского.
       Все эти объяснения нисколько не кидают нам света на историю
       народа, занимавшего некогда Россию, но еще более путают депо. Но чтобы 
обзор наш был полнее, рассмотрим сказания о Сарматах отдельно от Скифов.
       Птолемай, описывая Европейскую Сарматию, говорит: в ней живут большие 
народы: венеды по всему Венедскому заливу, певкины (псковитяне) и бастарны ( - 
поднестряне, так называли греки земледельческих Скифов) за Дакией, а по всему 
прибрежью Азовского моря яциги и аланорси (Алано-Рси), за ними, далее во 
внутренность, амаксобы (?) и алауны-скифы (здесь подразумевается одно и то же 
племя под Алано-Рси и Алауны-Скифы. При Чёрном море анты -дополняют многие 
историки.
       Далее, говорит Птолемай, мелкие народы живут в Сарматии следующие: на 
Висле, между венедов, гитоны (геты-унны), потом фен-ни, потом булане (в 
некоторых списках сулане), между ими фругун-дионы (фряги-унны), далее аварины, 
у истоки Вислы; между ими омброны (?), потом анартофракты (?), бургионы 
(по-монгольски бур-гундаи), арсиеты (аорсы-геты), сабоки, пенгиты (пеняне по 
некоторым толкователям, а по-нашему пинежане) и бяссы - у Кавказа (куда 
хватил!). Восточнее этих сидят между венетами галинды (?), судины (судяне) и 
славяне (Slavani) до алан; между этими игилионы (на Иг-лаве в Моравии), потом 
чустобоки (Costoboki по реке Чустовой или Чусовой), а по Шафарику, костобоки и 
траномонтаны (?) до певкин-ских гор (псковских, ибо Псковская область, вероятно,
 занимала и часть алаунской возвышенности). Остаток Венедского залива занимают 
венеты, над ними оссияне (не пропущено ли тут «Р» в начале имени?), осей (то 
же), а совершенно на севере чарвоны (чарвонцы - Carwoni). Восточнее этих живут 
кареоты и салы (?), между ими ага-тирсы (ахтырны - как ниже выведено), потом 
аорси, пагириты (?);
       между ими савари (северяне) и порусы до Рифейских гор, потом акивы и 
наски или насци (?); между ими ивионы и идрийцы (?); между ивионами и аланами 
стурни (струсни). Между алан и амаксобян кариопы (?) и сергачи; а по изгибу 
Дона офлоны (?), танаиты (при-донцы), между этими осилийцы (?) до самых 
роксолан, ракалане (рек алане?)и эксобигиты (?). Между поднестрян и роксолан, у 
самых гор, амадоки (Моздок?) и навары (?).
       У озера Bices торрекады (?), а у пролива Ахиллесова тавроски-фы. Между 
поднестрян живут, подле Дакии, тагры (это тагрогициги или просто яциги), а 
между ими тирагеты. - Вот все народы в Сарматии европейской у Птолемая.
       Сказание Птолемая о народах есть пустая номенклатура, из которой ничего 
нельзя вывести, ибо названия все изуродованы как нельзя более, размещение 
племен все перебито и перепутано, соседями поставлены племена, сидевшие одно от 
другого тысячи на три верст, с севера отнесено несколько племен на юг, с юга на 
север, с запада на восток, из средины на край. Одним словом, нет никакой 
возможности проследить все племена в том порядке, в каком он расположены у 
автора.
       По всему видно, что при этом описании Птолемай черпал из всех возможных 
источников и ставил все собранные им сведения, не соображая ни правильности, ни 
порядка, ни отношений местности. Племена, показанные восточным писателем на 
западе, и он ставил также на западе, тогда как они с его собственной точки 
воззрения сидят на востоке. Точно такая же путаница и в других отношениях;
       например, Геродотов север доходил только до Харькова и Галиции (галицкой 
Руси) и оканчивался чарвонами; Птолемаев же север идет почти до Белого моря, а 
чарвонов он всё-таки ставит на самом севере, ибо по недостатку географических и 
этнографических сведений он не мог даже и исправить неверности. То же самое вы 
найдете у него и об алаунах-Скифах. Он говорит, что эти алауны-Скифы, также 
ветвь сильных Сарматов, в недоведомые времена оставили свои места на Дону; 
Волге и Кавказе и отправились в дальний север - тут сейчас думается, что к 
Белому морю (ибо север Птолемая доходит до Северного океана), а на деле только 
к источникам Волги и Днепра.
       Кроме того, некоторые названия, по-видимому, выдержали двойной перепад: 
на монгольский и греческий манеры. В монгольском языке мы можем отыскать 
значение только некоторых названий, явно оттуда почерпнутых, как, например, 
уннов, антов, бургундионов, ки-цигов, язей, якасиров или ясиров. Ун - значит у 
монголов правый, добрый [36], ант - присяжный, клятвенный [37], бургундай - 
раскольник [38], кициги - младшие, язы-поляне, якасиры, ясиры - полоненные; ути,
 уди, удии - зажигатели [39]. При этом неизлишним будет заметить, что у 
монголов Саклаб значило осторожный. Не у них ли заимствовали арабы слово секлаб,
 которым они именуют славян?
       Итак, мнимая Сарматия европейская заключала в себе всю восточную Пруссию,
 часть Польши, всю нынешнюю европейскую Россию и придунайские земли. Одним 
словом: она покрывала собой всю европейскую Скифию, и все славянские племена, 
вне Скифии жившие. Представьте себе огромное племя, всю Сарматию занимавшее; 
оно должно было быть гораздо более скифского племени, которое Фукидид называет 
огромнейшим в мире.
       Но рассмотрим, что ещё говорят о Сарматах. Первое племя славянское, 
выплывшее из общего сарматского моря под собственным своим именем - были даки. 
Это случилось во время войн Траяна с мнимыми Сарматами; в 106 году по Р. X. 
Траян, покорив их, узнал и настоящее их название.
       За даками следовали яциги и паннонцы, а именно: по Аммиану Марц. и блаж. 
Иерониму Сарматы разделялись на Sarmatae Arearaganthes и Sarmatae Limiganthes, 
или Sarmatae liberi и Sarmatae servi; первые назывались также яцигами, а 
последние паннонцами. Слово limiganthes производит Левицкий от червонорусского 
lemki [40], а по-нашему он происходит от древнерусского имени лямницы, т.е. 
порабощенные.
       Это обстоятельство следует пояснить несколько более: в 332 году Сарматы 
просили римлян пособить им воевать против готов, которым они прежде помогали, а 
тут готы стали теснить их.
       Император Константин прибыл и победил готов.
       Когда же впоследствии сарматы ворвались в римские владения, то готы 
напали на них и истребили почти всё их войско. Сарматы в 334 году вооружили 
своих рабов и посредством их одержали победу. Но вооруженные рабы прогнали 
своих господ и сами, как лими-ганты, поместились между Дунаем и Тиссою.
       Изгнанные Сарматы - владельцы - вступили частью в военную службу к готам,
 давшим им несколько земли для поселения; 300 000 из них получили от римского 
императора места в Паннонии, Фракии, Македонии и Италии. Города лимигантов 
назывались с того времени холопьими [41].
       В 358 году император Констанций хотел наказать лимигантов и, 
подкрепленный готами и изгнанными сарматами, разбил лимигантов совершенно и 
возвратил землю сарматам-Arearaganthes, дав им царя.
       За яцигами и паннонцами следовали очистившиеся от названия Сарматов 
сербы, хорваты и булгары.
       С этого времени, когда римляне узнали настоящие племенные названия 
Сарматов, имя Сарматии и Сарматов исчезло в истории почти повсеместно, и они 
уже являются под разными славянскими наименованиями и под более общим именем 
Славян. Со времени войн германцев со Славянами исчезло имя венедских Сарматов и 
самих венедов. Последнее племя, с которого сняли историки общее имя сарматов, 
были Руссы. Это случилось уже в конце XV столетия нашего летосчисления, ибо 
Халкокондила в 1453 году называет ещё Россию Сарматией, но уже делить её на 
Великую, Белую и Чёрную, почти подобно тогдашнему её действительному делению, и 
упоминает уже в ней города Москву, Новгород и Тверь.
       Далее мы находим, что у римлян Borusci Borussi (Порусичи, По-руси), 
народ внутри европейской Сарматии, у источников Днепра - племени сарматского. 
Это алаунская Русь на реке Порусье.
       Что Сарматы говорили венедским языком, который есть наречие славянского, 
явствует из следующего: папа Сильвестр II говорит о походе Отгона I против 
Славян следующее: Legiones militum duxit (caesar Otto I) in Sarmates, quos ea 
lingua Guinidos dicunt (Bibl. max. patr.).
       Германцы пишут, что Овидий изучал в Томи языки гетский и сарматский, 
которые принадлежали к славянским наречиям.
       F.M.Apendini доказывал, что древние фракийцы, македонцы, иллирийцы, 
скифы, геты, даки, сарматы, кельтоскифы говорили одним славянским языком. 
Клуверий считает Сарматов предками венедов и слованцев.
       lordan доказывает, что сарматами и меотидами называли славян, живших на 
Дону и Волге и после у Чёрного моря и Дуная.
       Антон выводит от волжских Сарматов будинов, роксолан и сербов.
       Гримм принимает древних иллирийцев и Сарматов за Славян.
       Шафарик говорит: Сарматы были известны в Европе под именами яксаматов 
(приаксайцев) и роксолан.
       Шафарик, приводя сарматские слова в русском языке, как, например, бугор, 
курган, дей, богатырь, стряпчий, хорош, амбар, буза, чертог, топор, говорит, 
что они заимствованы из персидского. Этим он желает доказать, что Русы не 
Сарматы, ибо это слова не сарматские, а только перенесены Сарматами в Россию.
       В этом мы нисколько не сомневаемся, ибо Сарматы переселены на Дон из 
Мидии, следовательно, могли занесть оттуда и много персидских слов в Россию. Но 
потом он говорит, что у Сарматов было много славянских слов, как князь, рача и 
пр. Что же доказал этим Шафарик? Что Руссы не Сарматы? А по-нашему выходит 
наоборот. Если Сарматы заимствовали у Персов те же слова, какие заимствовали и 
Руссы у тех же Персов или уже у Сарматов, а прочие слова сарматские, равно как 
и русские, принадлежат славянскому языку, то, следовательно, и Сарматы, и Руссы 
говорили одним и тем же языком.
       Ведь не представил нам Шафарик ни одного слова сарматского, которого не 
было бы в древнем русском языке. А притом ещё спросим: почему же и Руссы и 
Сарматы заимствовали у Персов одни и те же слова? Стало быть, в обоих языках 
был совершенно одинаковый недостаток? Сверх того заметим, что каждый народ, 
заимствуя у другого народа какое-либо слово, перелаживает его всегда по 
конструкции своего языка, как, например, occasion - оказия, carrosse -карета, 
Schrobhobel - шерхебель; Rohbank - рубанок; или как немцы геределали обозы в 
Obosen, шведы, шило в Sul и пр.
       Отчего же это у Сарматов и Руссов все персидские слова конструированы 
совершенно одинаково? Стало быть, оба языка имели не только общие слова, но 
даже и совершенно одинаковую конструкцию, которая различна даже у разных 
славянских племен. Не дает ли это ещё новый повод заключить, что те Сарматы, 
которые занесли персидские слова в Европу, говорили чистым русским языком?
       Но чтобы обзор наш был полнее, кинем ещё критический взгляд на главные 
племена Сарматов.
       Историки говорят, что главные племена Сарматов составляли яциги, алане и 
роксолане.
       Об яцигах говорят историки весьма мало, но признают их Сарматами [42] и 
делят на три касты, а именно: на королевских яцигов, сидевших у Чёрного моря и 
потом у Дуная; на хлебопашествующих яцигов у Азовского моря и на яцигов 
Metanasta (меченосцев). Что Metanasta есть изуродованное греками слово 
меченосцы, в том нет никакого сомнения; ибо мы видим, во-первых, что это 
деление перешло на них со Скифов, или, лучше сказать, сохранилось с тех пор, 
когда они назывались ещё Скифами; во-вторых, это яциги именно находились в 
беспрестанных войнах с римлянами, византийцами и готами и потому прозвание их 
меченосцами, а под именем скифов воинственными, что
       весьма соответствовало их образу жизни; а в-третьих, грек, не знавший 
вовсе ни русского, ни итальянского языков, русское слово «меченосцы» никогда не 
произнесёт иначе как «метанасте».
       Азовские яциги двигались постоянно с роксопанами вместе. Часть их, 
оставшаяся в Венгрии, и до сего времени существует под именами ящагов и 
русняков. Это место между Пестом и Гевесов называется и по сие время Ящаг. Там 
вырыт не так давно из земли золотой кубок с следующей древнеславя некой 
надписью:
       
       Мы читаем эту надпись так:
       Булд жупан теси луге;
       Тойги бу Таул жупан, Тагрогитциги таиси.
       
       По-русски:
       Был Жупан тише луга [43];
       То был Таул-жупан, Тагрогицигов укрывший (утаивший) [44].
       Это окончательно убеждает, что яциги были Славяне, ибо и слово жупан 
принадлежит Славянам и соответствует князю или гетману Сербия разделена была 
даже на жупы, что соответствует русским уделам; а великий жупан соответствовал 
великому князю и находился в тех же отношениях к жупанам, как последний к 
князьям. Последнее место, где являлись яциги, было в соседстве с Литвой.
       Роксолане, двигавшиеся вместе с яцигами, сидели в нынешней Померании, 
под тем же своим именем, но потом они являются уже нам под именем Новоруссов 
(Nowomtha), о чем подробно изложено будет в статье о Руссах.
       
       АЛАНЕ
       У Птолемая Алане названы Скифами, у Маркиана - Сарматами, а в грузинской 
истории - Россями. Аммиан описывает их как Руссов. Но в дополнение заметим, что 
река, называемая ныне Somme, орошавшая некогда поля древней Алании, там 
существовавшей, называлась в то время Самарою, а город, построенный на обоих её 
берегах, нынешний Amiens, носил имя Самаробреги (берега Самары). - Этих двух 
названий достаточно, чтобы утвердительно сказать, что Алане были Славяне; ибо 
как Самара - славянское имя, так бреги -славянское слово.
       Хотя эти частные доводы и близко объясняют то, что мы доказать намерены, 
а именно, что названия: Скифы, Сарматы, Яцыги, Роксолане, Алане - относятся все 
к одному и тому же народу; но если делать этот вывод из суммы общих сказаний, 
то нет никакого средства исполнить это, не приведя наперёд все эти племена и 
народы к одному знаменателю. Без этого не представляется возможности определить,
 которому из пяти имён: Скифам ли, или Сарматам, или Аланам, или Руссам, или, 
наконец, Славянам - следует отдать право на коренное название народа, жившего в 
стране, составляющей ныне Россию; ибо Геродот говорит, что Сарматы скифского 
племени, Птолемай называет Славян и Алан Скифами и тех же Славян и Алан, а 
вместе с ними слованцев Сарматами; он же говорит, что Скифы сарматского племени.
 Плиний называет хазар Скифами, сербов - Сарматами, роксолан - Аланами; Страбон 
- Сарматов Скифами, Роксолан Аланами; греки, по Нестору, - Славян Скифами; 
Сви-дас и древняя география - древних Руссов Скифами; Константин Багрянородный, 
Анна Комнена, Лев Диакон и Киннам - Руссов христианских Скифами; Маркиан 
Гераклейский - Алан Сарматами; Хал-кокондила - Руссов Сарматами, Прокопий - 
венедов Сарматами;
       Диодор - ассирийцев и мидян Сарматами; в Пеутингерских таблицах венеды 
названы Сарматами; у Скимна Хиос и в Periplus Pont. Eux. Алано-руссы названы 
Сарматами; Адам Бременский - венедов Скифами, а Папа Сильвестр II - Сарматами; 
Клуверий - венедов и слованцев Сарматами; Иордан - Славян Сарматами; Антон - 
буди-нов, роксолан и сербов Сарматами; Шафарик - роксолан, алан и яцигов 
Сарматами; Аммиан Марцелин и блаж. Иероним - яцигов и паннонцев Сарматами; 
грузинская история -Алан Россями; Прокопий - антов и славян Аланами; некоторые 
историки говорят, 4ToAorsi Сармато-скифский народ.
       Если считать все эти пять народных прозваний за принадлежавшие и 
отдельным народам, то должно допустить, что в истории есть выражения, 
свидетельствующие о совершенном отсутствии логики, и образцы бессмыслицы, как, 
например, Скифский народ в Европейской Сарматии славянского племени; или Скифы 
сарматского племени; Сарматы скифского племени; Аланы-Скифы и Аланы Сарматы и т.
п.
       Единственное средство для соображения всего этого родства и сватовства 
народов состоит в приведении их в общие таблицы и составлении из них 
генеалогического чертежа по родству их.
       Вот они:
       ГЧУМАДММ 1-1Д11,1ПД1ПТ-
       
       
         
САРМАТАМИ НАЗЫВАЮТ:
       
       
       РУССАМИ НАЗЫВАЮТ СЕРБОВ
       Римляне называли сербов Rassiani (Рассияне) [46], некоторые называют и 
Ruizi (Руссы), сами они зовут себя Рассане (от Раса или Рса) и Рашане; у них 
есть и город Раса; жупан сербский носил титул Расский. Иллирийские сербы даже и 
вышли из галицкой или чарво-ной Руси. Одноплеменность сербов с Руссами 
свидетельствуется и тем, что сербский язык ближе всех к древнему русскому [47]. 
Также и названия: Белосербия, Белохорватия [48] и Белоруссия или Великая 
Хорватия и Великоруссия свидетельствуют о ближнем сродстве этих народов.
       Из этого сокращенный вывод, заключающий в себе все сильнейшие племена 
Скифов, Сарматов и Алан выразится следующей таблицей:
       СКИФЫ
       
       Да и кроме этого вывода о тождестве Руссов с Сербами мы видим, что 
большая часть Алан были Славяне, следовательно, и меньшая часть должна быть 
такая же. Впрочем, здесь остаются недоказанными одни Роксолане. Их 
происхождение от Руссов мы выводим в следующих выпусках.
       Какой же из всего этого делается вывод?
       1) Руссов называли Скифами.
       2) Руссов называли Сарматами.
       3) Руссов называли Аланами.
       4) Руссов называли Сербами.
       Но Сербов называли Аланами, Алан - Сарматами, Сарматов -Скифами, 
следовательно, названия: Скифы, Сарматы, Алане, Руссы, Сербы - составляют 
синонимы и принадлежат или одному и тому же народу, или все эти народы 
соплеменны между собой.
       Попытаемся сделать и другой вывод на основании аксиомы, что когда два 
народа соплеменны третьему, то они соплеменны также и между собой. 
Руководствуясь составленными таблицами, мы видим, что:
       1) Руссов называли Скифами.
       2) Славян называли Скифами.
       3) Руссов называли Сарматами.
       4) Славян называли Сарматами.
       5) Руссов называли Аланами.
       6) Славян называли Аланами.
       Следовательно, Руссы соплеменны Славянам. Поэтому нет никакого сомнения, 
что Руссы - Славяне.
       Но пополним эти выводы ещё следующими двумя:
       Первые Сарматы, или Сарматы Геродота, говорили скифским языком. 
Попытаемся доискаться, какой же это был скифский язык. Историки говорят, что 
Сарматы, переселённые Скифами, впоследствии избили Скифов и расселились по 
всему пространству, называвшемуся уже потом их именем - Сарматией, 
следовательно, все Сарматы продолжали говорить тем же скифским языком, но 
другим наречием, которое Скифы сами называли испорченным, т.е. нечистым. 
Посмотрим, какой же это был скифский язык, которым говорили Сарматы.
       Вот он:
       1) Скифы Анны Комненой, Льва Диакона и Киннама говорили русским языком.
       2) Тавроскифы Константина Багрянородного говорили русским языком.
       3) Велико-Скифы греческих писателей, по Нестору, говорили русскши языком.

       4) Сарматы (Руссы) Халкокондилы говорили русским языком.
       5) Алане (Росси) в грузинской истории - разумеется, русским.
       6) Сарматы Папы Сильвестра II говорили венедским языком, а венедский 
язык есть наречие славянского.
       7) Сарматы (Яциги и Паннонцы) Ам. Марц. и блаж. Иеронима говорили 
славянским языком.
       8) Сарматы (Анты), признанные всеми за славян, говорили, разумеется, 
славянским языком.
       9) Сарматы (Сербы) Плиния и Антона говорят и теперь славянским языком.
       10) Сарматы (Венеды) Пеутингер. табл. Прокопия и Птолемая как занимавшие 
одно и то же место с Сарматами Папы Сильвестра, говорили, разумеется, одним с 
последними языком, следовательно, славянским.
       11) Сарматы (Славяне) разных историков - славянским.
       12) Все вообще Сарматы Апендини - славянским.
       13) Алане (Анты) - славянским.
       14) Алане (Славяне) - славянским.
       15) Алане в северной Франции - славянским.
       Следовательно, все приведенные здесь Скифы, Сарматы и Алане говорили 
если и разными наречиями, то все-таки славянскими. Нет сомнения, что и прочие, 
не приведенные здесь племена, говорили одним с этими языком, но мы еще не может 
представить наших о том выводов вполне.
       II.
       Главная черта мифологии этих народов:
       По Геродоту Скифы поклонялись мечу в виде бога войны.
       По Клементию Александрийскому Сарматы поклонялись мечу в виде бога войны.

       По Нестору Руссы поклонялись мечу в виде бога войны.
       По Аммиану Алане поклонялись мечу в виде бога войны - Вода.
       По Гельмольду Славяне поклонялись мечу в виде бога войны -Вода - 
которому в Ретре построен был особый храм.
       Конечно, мы находим у них некоторую разность в прочих кумирах; но когда 
есть расколы между христиан в одной общей истине, данной нам по откровению 
Божию, то как не быть им у идолопоклонников, созидавших себе идолов по своему 
произволению и дававших им имена и приписывавших им действия по своему 
воображению.
       Нужно ли говорить, что и по этому выводу все вышеозначенные народы 
должны быть одноплеменны?
       Мы пропускаем здесь нравы, обычаи, оружие, одежду, пищу, образ ведения 
войны и прочие внутренние и внешние этих народов сходственные отношения, 
предоставляя себе говорить об этом в другом месте. Но прибавим только, что 
Геродот говорит о Скифах то же, что Тацит о Венедах, Прокопий об Аланах. Аммиан 
Марцелин описывает Алан как Руссов.
       Но попробуем теперь ещё по другим выводам доказать то же самое.
       Нет сомнения, что в доисторические времена России греки могли иметь 
только некоторые и то неясные сведения о севере Европы, искажённые разного рода 
мифами. Это подтверждается - неясностью всех византийских сказаний о мнимой 
Скифии. Так, несомненно одноглазые аримаспы греков означали никого другого, как 
кривичей (кривой есть одноглазый).
       Вероятно, греки воображали, что это племя потому только и зовут 
кривичами, что они одноглазые, и на основании этого мнения снабдили своих 
аримаспов одним только глазом. Так, их гиперборейцы живут очень долго и потом, 
наскучив жизнью, кидаются в море. В числе восточных племен скифских мы находим 
у греков и аридов, имя которых сохранилось только в летописях, а долговечность 
их в пословице, принадлежащей единственно одному только русскому народу: «живет 
аридовы веки», т.е. очень долго [49].
       Очень естественно, что такие сведения дошли до греков по путям торговли, 
проходившим, без сомнения, в эти и чрез эти страны. Стоит только вспомнить 
торговлю янтарем при Эридане, несмотря на то, будет ли это Висла, как некоторые 
толкуют, или Радунь, близ Данцига, или, наконец, Rhudon (Рудяная) позднейших 
историков [50], т.е. западная Двина; все эти три реки находятся в пределах 
европейской Сарматии, называвшейся также и Скифией, и близки были от янтарных 
промыслов. Кроме того, уже при Геродоте торговля шла из Ольвии вверх по Днепру, 
внутрь России, тогдашней Скифии.
       Общее имя Скифов за 150 лет до Р. X. сошло тихо и мирно с лица земли, 
без тревог народных. После того времени только кое-где мелькает это имя у 
историков и остановилось на время на одних Руссах. - Куда же девался этот народ,
 занимавший половину Европы? Как он исчез, или сошел со своего места, не 
произведя волнений своим массивным движением? Какие тайные причины могли 
побудить его к такому движению? Ибо явных причин история не знает.
       Соображая все вышесказанное, мы должны заключить, что народа - Скифов не 
бывало. Оно и действительно так; ибо сам Геродот говорит, что народ, прозванный 
Скифами, сам себя называл сколотами, следовательно, Скифы было только прозвище 
этого народа.
       Сколоты - слово русское. В великороссийском наречии сколоты, значит 
хлопоты, сколотин -хлопотун. Впрочем, есть речка Сколотка в Харьковской 
губернии, Школовка или Шкловка в Могилевской губернии, Колота в Варшавской 
губернии, река Колоча в Смоленской, Колокша в Ярославской и Владимирской 
губерниях, Колоча, славянский городок в Венгрии, и местечко Шклов в Могилевской 
губернии.
       Какой же это народ Скифы? К какому племени он принадлежал^ Из одного 
имени Сколоты нельзя ещё определить, что это были Руссы, ибо имя «Сколоты» 
могло принадлежать одному только какому-либо мнимоскифскому племени, 
следовательно, это не родовое, с только видовое имя Скифов, да Геродот и 
получил это сведение oi одного только скифского племени, с правителем которого 
лично беседовал, следовательно, и правитель говорил ему только об одно^ своем 
племени. Но соберём здесь несколько фактов, объясняющи) нам родовое имя 
скифского народа.
       1) Геродот пишет, что Скифы не есть собственное имя народа.
       2) Эратостен (+196) пишет, что Скифы получили это название oi понтийских 
греков.
       3) Подревней географии значит, что страна и народ Россы, рас положенные 
поАраксу, прозваны были Скифами от других народов
       4) Свидас и некоторые другие пишут: ,т. е. Скифы или Русь, следовательно,
 они подтверждают то, что сказано в древней географии.
       Из этого явствует, что народа Скифов не было, а что прозваны были этим 
именем Росси. И действительно греки продолжали употреблять для них имя Скифов 
даже и тогда, когда народ Росси был уже известен в Европе под своим собственным 
именем. Это мы видим из следующего:
       1) Анна Комнена называет Руссов с 1092 по 1120 год Скифами.
       2) Лев Диакон называет их также Скифами.
       3) Константин Багрянородный называет их Тавроскифами.
       4) Киннам называет Галицких Руссов Тавроскифами. Но Кедрин в то же время,
 уже называет их Руссами. Хотя Скифами называли греки и многие славянские 
племена, но первых они прозвали так Россей и последние были Росси, которых они 
называли по старой привычке еще тем же именем Скифов. С Россей началось 
название Скифов, ими и кончилось.
       Следовательно, Скифы были Руссы.
       Лучше поверить этим немногим источникам, нежели верить хаосу, втиснутому 
в историю компиляторами и к стыду XIX столетия остававшемуся по сие время 
неприкосновенным, подобно фактическим сказаниям.
       Уничтожив имя Скифов в истории, уничтожится и много имён мнимых народов, 
каковы, например, как кажется, конюхи и опальные, помещённые у греков под 
именами Heniochi и Apala. Что действительно конюхи, по-видимому, сочтены за 
особый народ, явствует из следующего: в истории сказано, что Heniochi есть 
скифский народ, в Колхиде, между Чёрным морем и Кавказом, которых греки 
называют также вожаками, т.е. управляющими колесницами Тиндерид. Heniochos 
значит у них уздодержатель и вожак колесниц! По нашему мнению, уздодержатель 
или вожак колесницы есть конюх. Неужели же греки назвали конюхов особым 
народом? А более никакого занятия, ни дела, ни следа этого народа не видно. 
Этих гениохов следовало бы и прежде Скифов вычеркнуть из истории, несмотря на 
то, останутся ли они греческими гениохами и вместе с тем уздо держателями или 
будут славянскими конюхами. Но вообще должно заметить, что между словами 
Heniochi и конюхи есть много созвучности, а в занятиях тех и других совершенное 
тождество.
       Под Apala мы подразумеваем опальных на следующем основании: опальные 
русские геты, опальные сабины и из разных окрестностей тати основали Рим; 
опальные мнимые Скифы образовали половцев; опальные Руссы образовали 
Запорожскую сечь. Очень естественно думать, что греки получили сведение об 
своихАра1а от Скифов, а Скифы подразумевали под ними своих опальных. (Вероятно, 
что половцы вначале не принимали ещё в своё сообщество татар и потому не могли 
составить смесного народа, какой они представляли впоследствии, а были чистые 
Скифы.)
       Попытаемся теперь разыскать: отчего Скифы могли получить такое название 
из Геродота видно, что Скифами греки называли ещё до него народ, признанный 
нами за Руссов; следовательно, в то время они ещё менее были знакомы со Скифами 
и могли назвать его произвольно, как мы называем по сие время американских 
индейцев огненными. Первое замечательное для них, часто повторявшееся у Скифов 
слово могло служить тому основанием. Славяне же имели всегдашнее обыкновение 
называться не родовым, а видовым именем, почему грекам и трудно было затвердить 
все эти названия. Но торговый народ в России имел и имеет по сие время 
обыкновение употреблять при каждом торговом деле слово «почёт»;
       он употребляет его при требовании уступки и при делании таковой, он 
говорит: почтите меня, что значит уступите; или я вам делаю почёт, т.е. уступаю.
 А как мнимые скифы знакомились с греками на путях торговли, то нет сомнения, 
что древнеобычный привет Русских: «чтите», а по другому великорусскому наречию 
«цтите» - дал повод римлянам называть их сцитами, а грекам - Скифами.
       Что честь была характеристической чертой славянских племен, явствует и 
из народных песен, где воины ищут себе чести, а князю славы. Из этого 
становится ясным, откуда произошло и название Славян какэпитетного имени Руссов 
и других племён. Не царственные ли Скифы назвались прежде всех славными, а 
воинственные чтимыми?
       На вопрос: куда же девались Скифы? Мы указываем сперва на историю. 
История отвечает нам на этот вопрос обычной эпитафией:
       Со 150 года до R X. имя Скифов исчезло в истории.
       Но каким образом оно исчезло? Истребились ли все Скифы или переселились 
куда в Азию? Видно, что этот вопрос кидался и прежде каждому в глаза, а потому 
возникли толковники: одни говорили, что Сарматы, переселенные на Дон, истребили 
Скифов, а другие, заметив, что это невозможное дело, объявили, что Скифы 
выселились.
       Рассмотрим оба эти предположения:
       1. Скифы истреблены Сарматами. Скифы - это, по'Фукидиду, 
многочисленнейшее племя в мире, и при том воинственное, никак не могло быть 
уничтожено их же, не более как придонской, колонией; смешно даже и подумать 
что-нибудь подобное.
       Эта колония могла сделать то же, что сделали Сарматы-лими-ганты; 
допустим даже, что она могла истребить Скифов придонских, ей соседних; но чтоб 
она могла сделать невозможное - истребить всех Скифов на пространстве 1 6000 
000 квадратных стадий, или 640 000 квадратных верст, в том мы не только 
сомневаемся, но объявляем это мнение ничтожным. Один только недостаток 
соображения обнаруживается в этом предположении.
       2. Скифы выселились в Азию.
       Но народ не может исчезать, как туман, ни двигаться, как шашки. Могли ли 
бы два огромных скифских царства двинуться всей своей массой, не оставя следов 
за собой, на изглажение которых нужна жизнь целой генерации. При движении такой 
массы путь не мог быть тропинкой или ездовой дорогой; для их пути нужно было в 
ширину целое царство; а такому громадному действию надлежало бы отозваться у 
всех соседних народов. Но ни греки, ни персы, ни арабы ничего не говорят о 
таком исполинском движении, которого в сущности и быть не могло.
       По какой же причине Скифов вдруг не стало и на их местах очутились одни 
Сарматы?
       Все это произошло оттого, что народ остался на том же месте, но явился 
только под другим именем; новое имя его Сарматы. - Все дело объяснится тем, что 
колония Сармато-Скифов была ближайшим скифским поселением к грекам, а греки, 
начав по какой-то неведомой причине называть ближайших Скифов Сарматами, 
распространили впоследствии это же название и на всех Скифов. Римляне 
последовали грекам.
       Что Скифов назвали Сарматами явствует и из того, что не могла же 
небольшая придонская колония разродиться в такое огромное племя, какое названо 
было грекам этим именем. Теория расположения народного весьма известна и народы 
не грибы, для которых достаточно одной ночи, чтобы появиться во множестве даже 
и там, где их прежде и не бывало.
       Но перейдем теперь к Сарматам. - Сарматия занимала ещё большее 
пространство, нежели Скифия. Мы видим по истории только одно сарматское племя 
-Алан, вышедших частью из пределов обширнейшей Сарматии и образовавших особое 
государство - Ала-нию - на пределах Франции (в нынешнем Соммском департаменте), 
на реке Сомм (древней Самаре); прочие Сарматы преобразились в Славян. Но здесь 
уже гораздо заметнее причина перехода имени Сарматов в разные племенные 
славянские названия. Со времени войн римлян с Сарматами и побед первых над 
последними постепенно начали выказываться настоящие племенные названия народов, 
слывших, только по неведению греков и римлян, под общим именем Сарматов. Таким 
образом дошёл черед и до остальных, или самых дальних, т.е. до Руссов, и 
последняя печать сарматизма наложена была Халкокондилой на них. Это было тогда, 
когда вся прочая Европа давно называла их Руссами.
       А как народы не могут, как снег, таять от солнца, то мы должны заключить,
 что народа - Сарматов - также не было, как не было Скифов.
       Доказав, что одни и те же Славяне назывались обоими этими именами, мы 
получаем в истории большой простор, вся неразъяс-нимая путаница отпадает, как 
нарост от здорового тела. Нет никаких неестественных истреблений и переселений 
народов; нет бесчисленных вторжений, на бумаге одним почерком пера 
совершающихся, и огромнейшее племя в мире - Скифы - и большее того, по 
показанию Птолемая, племя Сарматов, и великое племя Славян, число которых 
сравнивают историки с числом звезд на небе, остаются не тревожимы, сливаясь в 
один и тот же народ. Нет надобности ни переселять одних, ни вторгаться другим. 
Здесь ясно, что имя Скифов относится к одному племени Руссов, а имя Сарматов - 
к разным племенам; одним словом всё идет своим чередом, и всё, что сказано о 
Скифах, Сарматах и Славянах, составляет одно целое, нераздельное, из которого 
нужно только исключить всё то, что относится к истории монголов и также по 
неведению греков смешано с историей Славян. Особенно же полезно то, что история 
очистится от тяготеющей в ней тучи племенных названий, не составлявших племён, 
и до 40 народов и народцев вычеркнутая из летописей.
       Но откуда же могло возникнуть имя Сарматов? Дисдор говорит, что Сарматы 
выселены из Мидии, следовательно, они были Мидий-цы. Почему же греки назвали их 
Сарматами?
       Венелин искал корни этого слова в греческом языке и потому производил 
Сарматов от ящероглазых. Нам кажется это мнение ошибочным, во-первых, потому, 
что нельзя назвать славян ящерог-лазыми, во-вторых, не у всех племен славянских 
одинаковые глаза, в-третьих, сарматами названы были некоторые племена и 
неславянские, как, например, Финны (у Птолемая) и, наконец, оказывавшееся 
Сарматам предпочтение пред другими племенами, вероятно, основано было не на 
ящеричных глазах.
       А что Сарматам оказывалось предпочтение, явствует из того, что их 
переселяли Скифы к себе, кельты к себе, римляне к себе и византийцы к себе, 
тогда как прочих, как, например, гетов побеждённых, они продавали в рабство и 
часто истребляли мечем. Если бы Сарматы были мирный народ, то, может быть, они 
и могди бы заслужить такое предпочтение, но, наоборот, они более всего и 
беспокоили римлян. Вероятно, Сарматы пользовались этим предпочтением по 
какому-либо особенному искусству или ремеслу
       Мне кажется, что корень этого слова надобно искать в славянском языке, 
как и корень имени Скифов. Известно, что вначале у греков со Славянами 
(скифами) были сношения только на путях торговли. Известно также и то, что на 
ярмарках спрашивают купцов по товару, а не по стране, в которой они живут, так, 
например, говорят:
       приехали ли жепезники или кожевенники? Когда будут рыбники? И т.п. очень 
естественно, что и на тогдашних торжищах греки называли людей по товару, как, 
например, торговавших лунтаями - Lantani, курпами - Carpi, зипунами - Zipani, 
Sipani, какатами - Zacati, малахаями - Malachita, струснями - Strusi, Sturni, 
харапаями - Carpagi, чепа-нами - Cepini, бродцами (рыболовными сетями) Brodnizi.
 На этом же пути и сыромятники могли получить название Sarmatae или Sauromatae. 
Во многих местах Малороссии и теперь называют сыромятников сырмате, а мастеров 
дубленых кож - кожемате.
       Если принять это в основание, тогда нам ясно будет, почему историки 
писали Scythae-Sarmatae, Venedi-Sarmatae, Lugiones-Sarmatae и пр., ибо тут уже 
разделение сыромятников по народам, для определения относительной ценности и 
доброты товара.
       Известно, что приготовление сыромятных кож принадлежало преимущественно 
Славянам, и товар этот шел во все страны, когда еще делали из него и конскую 
сбрую, и воинские щиты [51].
       Всеобщая потребность этого товара действительно могла быть побудительной 
причиной всюду переселять сарматов при первой к тому возможности. Этим 
положением объясняется, что сыромятный товар составлял одну из главнейших 
ветвей торговли Славян. Этим же положением определяется и скорое 
распространение имени сарматов на местах Скифов и прочих Славян, никогда не 
трогавшихся с места. Этим объясняется, почему переселённые скифами сарматы были 
скифского племени; этим объясняется, почему в птолемае-вой Сарматии сидят еще 
скифы, славяне и ахтырцы не сарматы. Объясняется почему его Скифия совпадает с 
Сарматией. Становится ясно, что Птолемай в своем описании Сарматии смешал два 
описания, а именно показание размещения племён и показание размещения торговых 
производств, где он на том же основании принял и названия Carpi, Strusi и пр. 
за особые племена.
       В дополнение скажем, что и фракийцы имели сыромятников, которых греки 
называли Zyrmadae. Что фракийцы были Славяне, об этом будет ещё говорено особо.
       Скилакс еще в 390 г. до Р. X. называет ихбукву «ы» не могли греки 
заменить буквой i своего алфавита, а потому, чтобы приблизиться к настоящему 
выговору «ы», они ставили «v» или «av».
       Переселение Кимров как совпадающее с переходами торговли также легко бы 
могло объясниться этим. Сначала сосредоточение торговли было у устьев Днепра и 
Буга, когда ещё существовала, по Геродоту, Гелонь, а по-нашему Волынская 
торговая область. Но когда Винета проложила по Волге прямой путь на восток, 
тогда упала торговля при берегах Чёрного моря, направив путь свой уже по Рио-ну 
и Куре в Каспийское море, а Кимры изХерсонеса Киммерийского переселились 
поближе к Винете, в нынешнем Шлезвиге и Ютландии, а потом, при падении Винеты, 
они перешли внутрь России, где и по сие время осталось торговое село, 
сохранившее их имя - это Кимры - во Владимирской губернии.
       Любители цитат напрасно будут искать в этом исследовании привода 
множества знаменитых имён разных историков. Если нам принимать историю Скифов и 
Сарматов так, как она написана, то мы найдем в ней только хаос, прочитавши 
который, невольно скажешь:
       это непонятная путаница. - Тут нужны были не цитаты, а критический 
разбор по законам логики. Только на этом пути можно было разложить этот 
исторический конгломерат на составные его части.
       Кто любит цитаты, тот пусть читает о Скифах и Сарматах сочинение Георги 
под заглавием Das europaische Russland. Там он найдет цитаты почти наполовину с 
текстом и тот же недоступный хаос, но только с прибавлением ложных, им уже 
самим вымышленных поношений Славяно-русского племени и сожалений об иностранцах,
 зашедших в эту по его мнению, необитаемую киргизскую степь.
       Давно бы пора нам, русским, собрать все иностранные сочинения о России, 
написать совокупный обзор их, заклеймить печатью ' отвержения те из них, 
которые недостойны по предмету истории, чтения, и тем избавить молодую нашу 
генерацию от напрасной траты времени на прочтение пустых, ничтожных и 
преисполненных ошибок и лжи сочинений, а вместе с тем указать и на те, которые 
могут служить руководством.
       Но это не может быть сделано рукой одного человека, тут нужны 
соединенные силы. Будем ожидать, что настанет это время к славе и чести 
правдолюбивой России.
       Итак, вывод наш состоит в том, что особенных народов под названиями 
Скифов, Сарматов и Алан не было; что греки называли всеми этими именами Руссов; 
что Руссы соплеменны ближе всего Сербам, что, следовательно, Руссы суть Славяне.

       Этот же вывод указывает нам, что торговые предметы великого Русского 
народа служили грекам вместо племенных имен; но вместе с тем эти имена могут 
указать нам впоследствии и предметы торговли русской и промышленность каждой 
страны. На этом пути мы можем даже составить статистику древней России.
       Конечно, нужно на это много времени, ещё более деятелей и несколько 
таких словарей, каким нас подарила С.Петербургская Академия Наук под заглавием 
«Опыт областного Великорусского словаря». Полезно бы было будущему изданию его 
дать направление историческое, а собирателям слов подобную инструкцию. 
Исполнение этого было бы великим и славным делом для истории России. Тогда вся 
древняя история Европы, запятнанная местами неведением и невежеством некоторых 
псевдоученых, очистилась бы, как зеркало!
       
       АГАФИРСЫ (AGATHYRSI)
       По скифской легенде, переданной нам греками, помещенной в статье, Скифы 
и Сарматы, Агафирсы или Агатирсы родственны Скифам и Гелонянам, ибо произошли 
от трёх родных братьев. Они, по описанию историков, красивый народ, имеющий 
золотые рудники.и носящий много золота в тканях. Нравы у них фракийские. Во 
времена Геродота у Агафирсов был царь Спаргапит, умертвивший предательски 
скифского царя Ариапита.
       Мела ставит Агафирсов на север Скифии; Аммиан указывает их в соседстве с 
гелонянами, Дионисий Периегет согласен с ним в этом отношении, но называет 
Агафирсов холодными, т.е. обращёнными более на север.
       По разным историкам, гелоняне (Волыняне) сидели рядом с бу-динами, а по 
Геродоту, будины соседили нурянам; это место близ Галиции. Агафирсы же сидели 
на реке Chesinus, в европейской Сар-матии.
       По тем же историкам Рифейские горы лежат над Агафирсами и занимают 
средину между Балтийсим и Азовским морями. Наконец Маркиан говорит, что над 
рекой Chesinus Рифейские горы и что из них вытекает означенная река.
       По Гекатею (Стефан Византийский, 599 до Р.Х.), веет с Рифейс-ких гор 
борей, и вечные снега покрывают их (?). Евдокий и Эсхил явно напутали, сказав - 
один - что из них вытекает Истр (Дунай), а другой - что будто Эридан (По) берёт 
там своё начало. Но последняя ошибка могла произойти и оттого, что вместо 
Rhodanus поставлено Eridanos. - Гиппократ говорит, что Рифейские горы 
составляют северную границу Скифии. Мела и Плиний полагают эти горы (Ripaea 
juga) на севере, между Азией и Европой. Известно, что Дон считался границей 
между Европой и Азией, но как шла линия от Дона на север для продолжения этих 
границ того неизвестно; означено только, что она шла к морю. Но если считали её 
идущей на Финский залив, то древняя граница Азии должна была проходить подле 
самых Алаунских гор.
       Чтобы определить верно то место, где сидели Агафирсы, нужно наперёд 
определить место Рифейских гор. - Не сбиваясь тем, что некоторые из новейших 
историков стараются отыскать эти горы -одни в Альпах, другие в Карпатах, третьи 
- у прибалтийских венедов и, наконец, последние в Уральском отроге, 
прорезывающем Пермскую губернию; мы пойдём своим путем в этом розыскании.
       Мы видим из древних Историков, что Рифейские горы лежат на половине пути 
между Балтийским и Азовским морями. С этим местом совпадают как нельзя вернее 
Алаунские горы; они лежат даже почти на прямой линии, проведённой между этих 
морей.
       Мела и Плиний назначают эти горы между Азией и Европой, а потому не 
могут они быть ни в Альпах, ни в Карпатах, ни в земле венедов. Не могут они 
также находиться и в Уральском отроге, ибо Дон считался границею Европы с Азией,
 и пограничная линия шла от Дона к морю. Но какое же это море? Древние 
представляли себе, что Финский залив идет дугой к Каспийскому морю, 
следовательно, граница Азии должна была идти к Финскому заливу. А в этом случае 
Алаунские горы приходятся на границу Европы с Азией, согласно Плинию и других 
историкоб. Да и, кроме того, ясно, ибо Дон составлял границу, а он вытекает из 
Алаунских гор, следовательно, та часть этих гор, из которой вытекает Дон, 
должна быть на самой границе, ибо весь Дон составлял таковую от устья своего до 
истока.
       Далее заметим, что лучшие историки утверждают, что из Рифей-ских гор 
вытекает несколько значительных рек. Из Апаунской возвышенности действительно 
вытекают значительные реки: Дон, Днепр, Волга и Двина.
       Итак, Рифейскими гораминазывались Алаунские. В этом нельзя сомневаться 
по выше приведённым доводам.
       Определив Рифейские горы, нам уже легко определить место, где сидели 
Агафирсы. В истории сказано, что Рифейские горы лежат над Агафирсами, которые 
помещались между гелонян и скифов. Потом сказано, что Агафирсы в европейской 
Сарматии, при реке Chesinus. Следовательно, их должно искать южнее от Алаунских 
гор и прямо под ними. А так как скифский север Геродота не доходил далее 
Харьковской губернии, то и не выше её должно искать Агафирсов. При том же 
Агафирсы показаны в Европейской Сарматии, следовательно, от Дона на запад и там 
между скифов и гелонян. Полагая же скифов у Дона и принимая гелонян за волынян, 
где ныне Волынская губерния, место Агафирсов найдется почти в средине 
Харьковской губернии, и оказывается, что это Ахтырка. Действительно, она 
находится на реке, которой имя похоже на Chesinus, а именно Гусинца (Husinza, 
Chusinza).
       Но рассмотрим теперь, будут ли прочие показания историков 
соответствовать этой местности? Историки говорят, что у Агафирсов было много 
золота, в их земле добываемого. В самом деле, мы вблизи Ахтырки (верстах в 100 
на запад) находим реку Золотоношу, которая, в чем нет никакого сомнения, 
получила своё название не случайно, а наверное, от содержания в песках её 
золота. Нет повода думать, чтобы это имя составилось по какой-либо другой 
причине. Относительно же того, чтоАхтырцы производили золотые ткани, мы можем 
сказать, что ещё лет сорок назад лучшие фоты [52] назывались ахтырскими, а 
похуже которые - московскими, почему первые накидывались только в двунадесятые 
праздники. Ахтырские фоты назывались также травчатыми.
       Хотя Геродот и говорит, что будины и гелопы за сарматами; но он же в 
другом месте говорит, что будины соседили нурянам, что близ нынешней Галиции; а 
потому этим нисколько не опровергается наше мнение, что волыняне (гелопы) 
сидели по правую сторону Днепра, т.е. от Ахтырцев на запад; ибо волинская 
(волынская) торговая область захватывала много племён, и Нестор пишет, что 
впоследствии присоединились к волынянам дулебы и бужане, то не мудрено, что и 
гелони (волыняне) у Дона составляли какое-либо особое племя и только потому 
названы Гелонами (Волынянами), что они принадлежали к вольной торговой 
Волынской области.
       Так как по нашим доводам оказывается, что Агафирсы сидели рядом со 
скифами, то и была возможность Спаргапиту, царю Агафирсов, предательски убить 
царя Скифов Ариапита (Геродот).
       Имена царей обоих этих племен также указывают, что Агафирсы и Скифы 
принадлежали к одному племени, и этим же подтверждается, что показанное в 
скифской легенде родство трёх племен и относительное их между собой размещение 
взяты были в легенду с натуры и лишь только украшены мифом.
       Итак, не веря уже новейшим толкователям, что Агафирсы жили в Карпатах, 
мы утверждаем, что они жили в Харьковской губернии, на реке Гусинце, где ныне 
город Ахтырка, и что настоящее имя их Ах-тырцы.
       Если б даже вздумал кто доказывать, что Ахтырка построена гораздо 
позднее, то мы готовы допустить и это, не зная настоящего времени её 
построения; но если это город новый, то что же дало повод назвать его Ахтыркой? 
И в таком случае мы можем предполагать, что там было село или деревня, 
сохранившая нам это имя. Ведь знаменитая Винета составляет же теперь деревню; 
столица древлян Коростень не более деревни; древняя Булгара представляет одну 
груду камней; а имена их сохранились не только в истории, но и на самых 
местностях; но есть также и возобновленные из деревень новые города на тех 
местах. Почему же Ахтырке нельзя приписать периода ее ниспадения от города до 
села и нового восстания городом! Но, может быть, Ахтырка и не переставала быть 
городом, но только умалилась своим протяжением и величием, подобно Новгороду.
       
ВЫПУСК III
       ПРЕДИСЛОВИЕ
    Непредвиденными обстоятельствами остановлено было продолжение печатания 
материалов для древнейшей славянской истории, и тем прерван был 
предназначавшийся им периодический их выпуск. В оправдание наше пред теми 
благосклонными читателями, которые неоднократно возбуждали нас к продолжению 
нашего труда, свидетельствуя тем своё внимание к нему, мы скажем только, что 
отвращение препятствия превышало тогда и силы, и средства наши; ныне же мы 
спешим восполнить утраченное временем и печатаем за раз два выпуска.
       В 3-м выпуске мы поместили извлечение из руководства Зороастра, 
написанного им для колонии Венедов, переселявшихся в то время из Бактрии на 
Балтийское поморье, служащего в настоящее время старшим и лучшим указателем на 
источник славянской истории. Сказания этого древнего мудреца и обстоятельства, 
им изложенные, мы сличали с другими позднейшими данными, и общий вывод наш 
представляем здесь учёному миру на рассмотрение. Благодаря профессору восточных 
языков в Берлине г-ну Петрашевскому, ближе ознакомившего нас с Зороастром, 
нежели как это сделал Анкетиль дю Перрон, мы уже может пользоваться этим важным 
и древнейшим сочинением как вполне доступным для нас и должны при том сказать, 
что с переводом его на европейские языки прибыл значительный угол в Славянской 
истории, а вместе с тем обозначились и предки Славян по крайней мере за 2000 
лет до Рождества Христова.
       Кроме этого вывода и примечаний наших к нему, мы помещаем в 3-м выпуске 
некоторые пополнения и поправки статей первых двух выпусков.
       В четвертом выпуске мы изложили критический разбор Скандинавской истории 
и её источников с той точки зрения, какую даёт нам на то славянская жизнь, 
резко проявляющаяся под мнимо чуждыми ей наименованиями. В особенности мы 
старались распределить к местам Норманов, о которых скандинавская история имеет 
наименьшее число данных и которые причислены к Скандинавам не самими 
Скандинавами, а притязательными шлёцерианцами; ибо сами Скандинавы называют их 
народом с Северной Двины.
       Желаем, чтобы эти исследования наши послужили с пользой для историков 
славянского быта; мы же вменили себе в обязанность собирать только материалы, и 
по окончании трудов наших, т.е. проследив все главнейшие древние племена Европы 
и Малой Азии, накинуть по обстоятельствам возможный и потому только 
поверхностный очерк древней Славянской Руси, а равно и начала в ней 
христианства и первого епископства с 4-го, а не с 11-го века.
       Вместе с сим мы считаем обязанностью принести нашу глубочайшую 
благодарность некоторым Духовным Начальствам, поощрявшим нас к продолжению 
труда нашего; и в особенности Казанскому, введшему издаваемые нами материалы в 
учебный курс Семинарии.
       Августа 15-го, 1860г.
       Егор Классен
       
ВВЕДЕНИЕ
       Мы ищем истины и топчем её ногами! Эта мысль ведёт к следующему 
заключению: история должна быть зеркалом минувших деяний человеческих; но это 
зеркало должно быть плоским и отнюдь не впуклым и не выпуклым, дабы оно не 
могло ни уменьшать, ни увеличивать отражающиеся в нём предметы, а передавало бы 
их стой же отчетливостью, с какой совпадали в него лучи событий. На основании 
этого положения история без критики есть сказка; но критика - этот страж нашего 
мышления - должна иметь основанием здравый смысл или логику, без которой она 
заслуживает название пустословия. Упрямые мыслители, желающие заставить 
говорить факты по своему предубеждению, употребляют или диктаторский тон, 
провозглашая всё то, что им не нравится, подложным или ошибочным; или дилеммами 
стараются опутать истину Но дилемма есть увертка софиста, а софист есть 
фокусник, отводящий глаза зрителей и показывающий чёрное белым, а белое чёрным, 
а потому дилемма в истории есть посягательство на истину!
       Эта мысль руководила нас постоянно при собирании и очищении материалов 
для древнейшей славянской истории. Материалов этих много, но чтобы собрать их и 
употребить в депо нужен труд - этот труд состоит в критическом обзоре всей 
древней истории и выделении из неё законной и неотъемлемой ничем части, 
выпадающей на долю Славян. Путь, избранный мной для этого многотрудного дела, я 
считаю обязанностью изложить здесь в лёгком очерке.
       Славянское племя в Европе, считая в числе его и чистых, и онемеченных 
Славян, заключает в себе больше душ, нежели сколько их всех прочих чужеродных 
племён, вместе взятых. Мы не станем приводить здесь доказательств на это, ибо 
они давно уже изложены Венелиным, Шаффариком, Савельевым-Ростиславичем и 
другими.
       Основываясь до времени на этом показании и не приводя никаких других, 
более убедительных доказательств, мы должны заключить, что Славянский род и 
старше всех прочих родов в Европе; ибо условием для размножения племени служит 
время, и чем многочисленнее племя, тем оно должно быть и старее. Но древность 
Славян в Европе подтверждается ещё фактически и давним пребыванием их под 
именем венедов на Балтийском поморье, на которое они выселились еще при 
Зороастре, как говорит о том Зенд-Авеста; что по вычислению, сделанному 
Германцами, случилось за 2000 лет до нашей эры. О Руссах мы имеем хотя позднее 
сведение, однако уже при Птолемае, т.е. во 2-м столетии, была Великая Россия, 
ибо он пишет о Велико-Руссах (Vuillerozzi), и знал также Хазар-Русских, называя 
их Chasirozzi. Племя Руссов Саввейских мы встречаем при Соломоне, царе 
Иудейском; Руссов же мы находим при защите Трои. Это обстоятельство ставит их 
современным первоначальным греческим владениям, образовавшимся из финикийских, 
лидийских и пеласгийских колоний в Европе. Кинув на эти обстоятельства 
философский взгляд, мы можем заключить, что как Римляне живут ныне второю 
политическою и нравственною жизнью под именем Итальянцев, как Греки, в том же 
отношении рассматривая, даже третьею жизнью; почему же Славянам не приписать 
той же судьбы народов? Такового же падения и восстания? А если это, по 
естественному ходу житейского быта допускаемо, то можем предполагать, что и 
Славяне стояли некогда на высокой степени образования и, может быть, на высшей 
в сравнении с другими современными им тогда народами. Но, конечно, такое 
предположение составляет покамест теорему, требующую своих непреложных 
доказательств. Теперь мы можем указать только на немногие обстоятельства, 
могущие вести к такому заключению, как, например, на свидетельство Геродота о 
высоком достоинстве Славян, названных у него Скифами; потом на Анахарсиса - 
родом Скифа, причисленного греками к числу семи мудрецов; потом на греческий 
огонь, известный, по сказанию Адама Бременского, Прибалтийским Славянам; на 
литейное и резное искусства, найденные в славянской Ретре; на горные работы у 
Славян в Карпатах; на существующий доныне древний Славянский туннель между 
Пестом и Буддином; на выделку дубленых и сыромятных кож в древние времена 
только в России (у Скифов и Сарматов); на изобретение первой стали и огнива в 
Паннонии; на Славянские турниры в Италии, в Прибалтийской России и в Киеве, при 
Владимире Святом; на древнейшую письменность Славян, сохранившуюся доселе в 
некоторых памятниках и в особенности в самой Зенд-Авесте и в некоторых рунах; 
на древнейшую и обширную торговлю Славян со всеми народами, в том числе и с 
Финикиянами, - на этот источник благосостояния и просвещения, но вместе с тем и 
развращения народного, как порождающий роскошь, негу и разврат.
       На вопрос, которого нам ожидать можно: от чего же не пишут о Славянах ни 
греки, ни римляне? Мы отвечаем: они пишут и даже весьма много; почти на каждой 
странице их истории стоит какое-либо Славянское племя, как враждующее с ними 
или как покорённое и потому поневоле союзное им; но мы не узнаем праотцов своих 
потому, что прозвища их изуродованы. К этому уродованию давали повод частью 
сами Славяне, но преимущественно произошло оно отдееписателей. Рассмотрим 
подробнее обстоятельства того v другого поводов.
       Славяне имели обычай, который и доселе большей частью сохраняется, 
называть своих соседей по местоположению их жительства; так образовались 
прозвища загорцев, подгорцев, нагорцев, поречан, заречан, брежан, поморян, 
залесян, древлян, озерян, лу-коморцев, украинцев и пр. Греки передали эти 
названия словами:
       Zagori, Pogori, Pagarici, Pagyritae, Gorali, Rizenu, Prusani, Pomerani, 
Silesi, Drewani, Eseritae, Lugomira, Ukrani, Krani, Kami и пр. - Нет сомнения, 
что в этих прозвищах, составляющих на славянском языке имена нарицательные, а 
греками выданных в значении собственных, не было никакой возможности признать 
Славян, не сделав предварительно розысканий о том.
       Кроме того, существует у Славян другой обычай: называть свои> собратий 
по их промыслам или по носимой ими одежде и обуви, как, например, сыромятниками,
 мурманниками [53], кимряками [54], ще-тинниками, лунтайниками [55], 
курпинниками [56], кисынниками [57], какатцами [58], зипунниками, малахайниками 
[59], махланниками [60], курпянами [61], нярынянами [62], струснями [63], 
харапайниками [64], чепанцами [65], шабурою [66]. Греки передали и эти названия 
под видом отдельных народов, как то: Sauromatae, Murmani и Norman (но не 
Nordmanni, ибо это название имеет совершенно другое отношение), Kimri, Cymbri, 
Cetinae, Lantan, Carpiani, Kissini, Zaccati, Zipani, Malachita, Melanchlani, 
Carpi, Neuri, Strusi, Carpagi, Cepini, Sabiri. -Вот почему все эти названия 
представлялись позднейшим розыска-телям славянщины, во-первых, за отдельные 
народы, а во-вторых, за народы, чуждые Славянам. А от этого нарушилась и связь 
в действиях Славян в Европе.
       Так точно, в виде особых племён, явились у греков славянские конюхи под 
именем Coniochos; рабы или лямники [67] под именем Sauromatae limigantes 
(Sarmatae, servi); вольные люди под именами Gelones, Valoini, Vulni; поганые, т.
е. отступники от общих рядов, под именем Pagani; отступники от общего культа, 
или хази, хазари [68], под именем Chazirozzi [69], а потом Kezeri. Это 
последнее название вошло и у Немцев в употребление как заимствованное у 
соседних Славян и существует доныне под словом Ketzer, означающим еретика. Так 
образовалось на бумаге особое племя Budini (будинцы), тогда как это название 
произошло от малороссийского слова буди-на (по-великорусски хоромина) и 
означает только живущего в хорошем доме.
       Скифы признаны уже новейшими учёными всех народов за Славян {70]. Греки 
показывают деление Скифов на три касты: военных или меченосцев, земледельцев и 
пастухов; но эти три касты являются в истории под именами трёх различных 
народов, а именно: Гетов, Ругов и Алан. Рассмотрим несколько поближе этот 
предмет: Геты были воины; Греки и описывают их как более всех других племен 
воинственными и называют в дополнение Gethae metanastae. Под словом:
       Cethae мы признаем казаков, сохранивших это название в словах «гетман» и 
«геть» или «гей-ты», последние два слова составляют сторожевой оклик и значат 
«смотри, ты!» [71]. Ат. к. греки не имеют в своем алфавите букв, 
соответствующих славянским «ч» и «и», то под metanastae мы читаем меченосцы, 
что равно относится как к касте воинов, носящих по необходимости меч, так и к 
описанной греками большей воинственности Гетов. Далее: Гетов мы встречаем у 
греков в разных местах под именами Массагетов, признанных самими греками за 
Скифов заволжских; Тирагетов на Тирасе или Днестре; Пиенги-тов, или гетов-Пенян 
на реке Пене; Гетов в Дакии; Танагитов или Та-наитов, Гетов на Танаисе, или 
Дону; Рсигетов (Arsietae) на реке Рси,
       или Роси, и гетов-Руссов Италии. Вот когда мы находим l етов донских, 
или, что вие раими, Донских казаков. Но пойдем ещё далее; у греков мы находим, 
что Этруски прежде были называемы ими, как мы выше показали,
       здесь мы признаём уже несомненно Русских Гетов,
       или Козаков, о которых говорят Стефан Византийский и Ливии, как о чистых 
Славянах, сохранивших при переселении своём из Италии в Грецию свой родовой 
славянский язык. Другие же Геты, жившие на севере Европы, названы историками 
Gethini, Gothini, Gothunni; в этих мы видим Гетов-Уннов, коих жительство должно 
было быть в той стране, где есть и доныне признаки их там пребывания, это две 
реки Унны, озеро Унно, Уннской залив, Уннская губа; местность эта в нынешней 
Архангельской губернии. О жительстве Уннов в этой стране нам свидетельствуют и 
скандинавские предания, рассказывающие о войнах Скандинавов на севере с Уннами 
и Руссами, постоянными союзниками между собой.
       Но, кроме того, мы встречаем Гетов также и в Малой Азии, расположенных 
пятью княжествами вокруг славянских племён, где они названы Гефами или Гефью. 
Что эти Гефи означают тех же гетов, о которых мы говорили выше, свидетельствует 
латинское правописание в слове Gethae вместо Getae.
       В писцовых книгах Новогородских погостов мы находим конных гофейских 
казаков, неизвестно откуда переселившихся в Бежецкую пятину, на опустелые земли.
 Казаки конные означают непременно войсковых людей, но под гофейскими мы 
подразумеваем Готов или Гетов - Уннов (Gothunni), живших, по вероятию 
соображений, в Архангельской губернии, и оставивших там до сих пор следы своего 
пребывания в названии бездомных батраков казаками; какового названия не 
существует в тех губерниях, в которых не живали в старину казаки. Это 
обстоятельство свидетельствует, кажется, что казаки - Унны, или северные Готфы, 
а по Нестору, Гофь или Гьте состояли в родстве с Руссами.
       Что название «руги» или «ружане» не есть собственное имя, явствует из 
того, что эти руги, например, на острове Рюгене назывались вместе с тем и 
Руссами: Ruzzi, Russe, Rutheni, Ruthae. Должно полагать, что это были Руссы 
ружные, т.е. земледельческие. В русском языке сохранилось до сих пор слово 
«руга», означающее отпуск зернового хлеба кому-либо на содержание. Кроме того, 
мы встречаем в некоторых летописях ружан у придунайских Сербов под названием 
Rugi, Rugiani и Rugioni. - Последние должны быть, по нашим соображениям, 
руги-Унны, т.е. ружные Унны.
       Что пастухи назывались древле аланами, то явствует из употребляемого до 
сих пор в Тверской, Новгородской, Смоленской и некоторых других губерниях слова 
аланъ, означающего у тумест-ных жителей пастбище. И действительно, мы встречаем 
это слово как нарицательное и слитое с собственным, означающим племя в 
Алано-Уннах (Alanounni, Alauni) и Алано-Руссах (Alanorsi, Alano-Rsi), а также в 
Руссах-аланах (Roxolani, Roxi-Alani).
       Вот сколько мнимо разнородных племён оказываются по критическом 
рассмотрении из названий. Славянами, принадлежащими только к двум сильнейшим 
племенам их: Руссам и Уннам. Но, может быть, по дальнейшим исследованиям и 
окажется, что Руссы и Унны составляют одно и то же племя и что название Унны 
есть также нарицательное, как и название Славяне.
       Кроме того, надлежит заметить, что греки и римляне имели обыкновение 
переводить на свой язык славянские знаменательные прозвища, и потому вместо 
Загорцев являются у HHxTranomontani; вместо Кривичей, которых они принимали за 
однооких, Arimaspi; вместо кожевенников - Scythae, производя это слово  [72]; 
так вместо Украинцев явились у них Gypedi.
       Приведём теперь одни названия Руссов, встречаемые нами у греческих и 
римских писателей, они называют их: Rossi, Rozzi, Ruzzi, Aorsi, Attorozi, 
Chazirozzi, Sebbirozi, VLillerozzi, Ruthi, Rutheni, Alanorsi, Roxolani, Aorsi, 
Arsietae, Gethae Russi, Arimaspi, Thervingi, Iviones, Kujavi, Gelones, Vilioini,
 Vilini, Vulni, Agathyrsi, Ostrogoth! (Острогож-цы, как их и доселе называют 
германские географы), Wisigothi [73] (Весьегонцы), Thyragethae, Thanaiti, 
Vblski, Wolsi, Etruski, Gardariki, Nemogarda, Suseizi Galli (Галичане или 
Галичи), Nischani (Низовцы), Okobi (Оковцы), Mursiani (Моршанцы), Buzani 
(Бужане), Diviones (Двинцы), Linnones (Глиняне, на реке Глинной), Gypedi, Krani,
 Ukrani, Kami (украинцы) и пр.; а также Lantani, Carpiani, Kissini, Zipani, 
Malachita, Melanchlani, Carpi, Neuri, Sturni, Strusi, Carpagi, Cepini, Sabira, 
Scythae, Sauromathae и пр. - Столько же различных названий встречаем мы, 
относящихся и к другим Славянским племенам.
       Этим множеством имён приводится каждый следователь в такое стеснительное 
положение, что невольно оставляет труд свой как безуспешный в этом неисходном 
лабиринте. Но по приведении всех этих названий к одному знаменателю, т.е. к 
одному роду Руссов, внезапно проливается ясный свет на всю древнюю историю, и 
уже ненужно предполагать, что Скифы извели Сарматов, что Сарматы перерезали 
Скифов; не нужно мгновенно передвигать народы, и сами собой уничтожаются все 
мнимые переселения их; одним словом вся путаница разрешается объяснением, что 
для одного и того же племени употреблялись разные названия, которые при всем 
том еще так изуродованы, что не только трудно признать в них славянские корни, 
но что они утратили даже всякое созвучие и сходство со славянскими именами.
       Но когда мы признаем всех этих мнимых иностранцев, зашедших, по мнению 
позднейших толкователей, из Азии, но не оставивших нигде следа о своём переходе,
 за Руссов, то всё, написанное о них, делается уже собственностью Русской 
истории. - А это будет немалый запас!
       Итак, чтобы найти несомненные следы Славянства во всеобщей истории, 
надлежит выкинуть из неё все изуродованные прозвища народов, употребив вместо 
них одно, всем им общее племенное название. - Сделав это, уже не представится в 
летописях толкотни народной, не нужно будет выводить племена откуда-либо и 
опять туда спроваживать, как сделано с Гуннами; не нужно предавать их посреди 
Европы вечному успению без всякой видимой побудительной причины к тому, как 
преданы Визиготы и Остроготы, которых мы отнюдь не смешиваем с Вест-Готами и 
Ост-Готами, идущими своим чередом в истории. Тогда мы получим те же самые 
народы и их племена, какие и ныне налицо в Европе, исключая только Османнов как 
позднейших пришельцев. А сообразив местности каких-либо Меланхленов или 
Карпианов, указанные в истории, с местностями махланников или курпинников в 
России, определим, может быть, и настоящие жилища этих племен; а на подобном 
пути разместим и все племена этнографически и географически.
       Сделав всё это по указанному пути, надлежит совершить другое очищение 
летописей: это от желчи и клеветы греков и римлян. Ибо все те действия Славян, 
которые в настоящее время по праву народному были бы признаны не только 
справедливыми, но даже необходимыми, очернены до того нашими учителями, что 
представляют Славян извергами; тогда как побудительные причины к тому 
заключались отнюдь не в их виновности, а единственно в эгоизме греков и римлян, 
желавших быть повелителями вселенной и стремившихся достигнуть этой цели путями 
обмана, коварства и насилия и употреблявших там низкую клевету, где им 
встречалось сопротивление или плата насилием за насилие. Заметьте при этом, что 
больше клеветы падало обыкновенно на сильнейшие племена - на Ун-нов и Руссов, 
перед которыми трепетали сами клеветники, платившие им постыдную дань. На этом 
пути можно верно вывести и силу славянских племен, имевших столкновение с 
Византией и Римом.
       Чтобы представить полное убеждение в клевете греков на Славян, 
рассмотрим это обстоятельство поближе: греки называют Славян варварами за их 
лютость при нападениях на греческие селения;
       и мы привыкли верить им на слово, не следя в этом обвинении всех 
обстоятельств дела. Но рассмотрите беспристрастно, которая из двух сторон ближе 
к варварству: обвиненные или обвинители? - Греки и римляне, стараясь 
беспрестанно расширять свои владения, нападали на мирно живших Славян и 
порабощали их; но если Славяне сопротивлялись им, защищая свою свободу, то всех 
взятых в плен с оружием в руках греки казнили, а из остальных покоренных 
выбирали силачей для образования гладиаторов или бойцов, обречённых драться 
между собой на жизнь и смерть. Эти побоища служили для увеселения мнимых 
добронравственных просветителей, которые радовались и ликовали, смотря на 
умирающего бойца, избитого своим противником. Вглядитесь в этом действии в 
политику и характер греков и римлян. По политике их им нужно было истреблять 
отважных и сильных противников; они достигали этого казнью пленных;
       но чтобы истреблять в покоренном племени и сильных людей, не бравших 
хотя оружия в руки, но при тогдашних способах войны могших быть для них 
опасными при первом восстании народа, они последних истребляли под видом 
единоборства. Это римско-греческая просвещённая политика, служившая для 
уменьшения силы врагов. Взгляните теперь на их характер: греко-римляне 
собирались в амфитеатры смотреть на травлю людей: они ликовали, когда один боец 
выбивал другому глаз или раздроблял ему череп; их утешали и восхищали 
предсмертные стоны и судороги умирающего насильственной смертью! - Это характер 
просвещённых римлян! Учёных тиранов!
       Славяне имели, конечно, сведение о судьбе своих братьев и потому для 
освобождения себя от гнета римского часто делали восстания и, вторгаясь во 
владения своих врагов и тиранов, истребляли всех мучителей своих, попадавшихся 
к ним в руки, не щадя даже малолетних детей их. Но спрашиваем: где более 
варварства? У греков ли и римлян, обрекавших на казнь Славян, защищавших свое 
отечество, свою свободу, свой культ? У греков ли и римлян, с кровожадным 
восторгом взиравших на мучительную смерть своих противников? У греков ли и 
римлян, назначавших такие истязания для народного увеселения и развлечения? Или 
у Славян, совершавших хотя не менее жестокие казни, но делавших это в 
ожесточении против притеснителей своих? - Мы видим, что у первых истекало 
варварство из народного характера и сообразной ему обдуманной политики; у 
последних же оно было только местью за насилие! Первые совершали зло 
хладнокровно и с обдуманностью, последние же только в минуты остервенения, 
вызванного к тому продолжительным страданием. Кто же тут истинный варвар: 
Византиец или Славянин?
       Ясно, что греки и римляне желали, чтоб Славяне покорялись им безусловно, 
жертвовали им не только своим достоянием, но и свободою действий, даже самой 
жизнью, и потому вооружали их против единоземце-единомышленников своих и 
сопротивлявшихся этому называли варварами. Это дает повод не верить на слово ни 
греческим, ни римским историкам со времени духа преобладания этих двух народов; 
а потому все сказания, составленные ими о Славянах должно соображать с 
обстоятельствами притеснителей и притесненных и, согласно разумной критике, 
очищать их от клеветы, желчи и насмешки.
       Исполнив совестливо это дело, мы получим верный взгляд на нравственную 
сторону Славян, особенно принимая при этом в соображение, что Геродот называет 
их достойнейшими людьми, что Прокопий приписывает им откровенность и 
добродушие; что Маврикий и Гельмольд называют их благонамеренными и заботливыми 
даже о иноплеменных странниках; и соображая наконец, что у Славян был закон, по 
которому каждый пленник, в чьих бы руках он ни находился, пользовался 
независимостью, ступив на славянскую землю. Но считая недостаточным одно это 
сказание, мы можем сделать поверку славянского характера сличением с 
характерами некоторых царственных лиц у Славян, могших со всею свободою 
выставлять свою волю на вид людям и тем обнаруживать все малейшие изгибы и 
оттенки сердца своего.
       Собрав такими доводами все возможные сведения, достижимые прямым путём, 
мы в каждом таком действии получаем акт для истории Славян до-Рюриковских. Если 
подобные акты не будут ещё прямо вязаться между собой, то попытаемся соединить 
их логическими, законно дозволенными сближениями, употребляя для того 
этнографию, древнюю географию, филологию и разные договоры, грамоты и 
памятники; в случаях же необходимости, воспользуемся историческими песнями и 
преданиями, стараясь отделить в них истину от вымысла и пиитического 
преувеличения. - Не последним бы средством было и испытание приложить алфавит 
бактрийский, или Зенд-Авесты к чтению Славянских рун; ибо Венеды принесли на 
Балтийское поморье грамотность свою за 2000 лет до Р. X. И потому он может быть 
ближе к письменам руническим, нежели наши кирилловская и глаголитская азбуки.
       Источников для свода славянской жизни должно искать в истории всех 
народов Европы и Азии; ибо Славяне, занимая своими племенами такое громадное 
пространство, были соседями многих народов, а потому и могли войти в историю 
каждого сопредельного им народа на путях войны или мирной торговли, союзов и 
договоров.
       Всё это вместе даст возможность составить, если не полную историю Славян,
 то ясный очерк их истории, или эскиз жизни и деятельности народной с указанием 
нравственных двигателей их; эскиз, очищенный уже от всякого произвольного 
вплетения в него басен, мифов и преувеличений, но и огражденный от лжи и 
клеветы греков и римлян.
       Для сей цели я предпринял выработку предварительно материалов для 
Славянской истории, коих два выпуска уже отпечатаны и два готовы для тиснения. 
Когда я успею проследить все племена этого величайшего народа в мире и вместе с 
тем и историю прочих европейских народов, то попытаюсь приступить к очерку 
истории Славян от Зороастра, их несомненного предка, или, по крайней мере, от 
Геродота до призвания Рюрика с братьями в Новгород на княжение. Тогда удастся, 
может быть, доказать, что не тщетно называет Птолемай одно из северных племен 
Европы Великоруссами (Vuillerozzi) и что Великая Россия существовала уже по 
крайней мере за несколько веков до призвания варягов. А что по поводу названия 
её Великой должна была существовать современной ей и другая, отдельная от неё 
Россия-малая, в том едва ли кто с здравым смыслом в голове усомнится, 
усматривая племена Руссов во всех концах земли.
       Да не подумает кто-либо из читателей этих строк, что мы дозволим себе в 
труде нашем какое-либо безотчетное действие. Нет! Мы ищем одной истины, и путь 
наш к ней - беспристрастие, а руководитель - логика. Не увлечемся мы образцом 
мышления некоторых германцев над доказательствами германизма Готфов, где они по 
сла-вяно-гетскому алфавиту читают на немецкий лад Гетские слова, дав буквам его 
произвольное значение, отчего у них гетский или, как они называют, готский, 
язык делается и для них самих непонятным и тщетно подыскивают они в своем языке 
корни для него, составляя сравнительные словари, в которых ни одно слово не 
вяжется с немецкими корнями. Шаткость основной мысли, схваченной не по доводам, 
а на пути воображения, произвела у них на свет гипотезу, не выдерживающую улики 
доказательств в противном. Алфавит гетский или гофский приложен нами к IV 
выпуску материалов и доказывает как числом букв своих, так и их формой своё 
Славянство. Не употребим также и увертливых дилемм для насильственного 
доказательства того, что противно здравому смыслу и по строгому логическому 
разбору обращается в бессмыслицу, подобную теории Байера и Шлёцера о 
скандинавских Руссах-варягах, которую бессознательно защищают и некоторые из 
наших соотечественников, принадлежащих к слепой школе исторического 
предубеждения!
       
       ДРЕВНИЕ ПАРОЙ
       Извлечение из Зенд-Авесты Зороастра с дополнительными замечаниями
       Прежде, нежели представим мы читателям своим краткое извлечение из 
сочинения парсского законодателя, правоучителя и врача Зороастра, окинем беглым 
взором то, что нам говорит об этом народе древняя история, что нам представляет 
критическое обозрение этнографических признаков и что оказалось при сравнении 
мертвого языка Азии, известного под именем Санскрита, с мёртвым же языком 
Парсским или так называемым Зендским.
       В высокой части Азии, в особенности по южному склону горного хребта, 
Индукуша, жил сильный и воинственный народ под древним именем Парсов. Культура 
его была достаточно высокая; он занимался хлебопашеством, скотоводством и 
торговлей; предметы последней преимущественно состояли из пряных кореньев. - 
Этот народ каждый раз, по умножении люда своего, производил выселки. История 
сохранила нам, по одному сказанию, три такие выселки: в Бактрию, Мидию и 
Персию; в последнюю под предводительством Кира. По другому сказанию первое 
переселение с Индукуша было в плодоносную долину Евфрата, второе образовало 
Лидию, Финикию и Карфаген, третье - Эфиопию, а за ней Нубию и Абиссинию. Их 
колонии образовали Египет и Фивы. Из этого мы усматриваем, что Парси - 
прародители знаменитейших в древности народов, каковыми были Финикияне, 
Карфагенцы, Эфиопляне, Египтяне и Фиван-цы, имевшие все свою грамотность, науки,
 искусства и торговлю. Кроме того, известно, что народ на Индукуше, в Бактре и 
Эфиопии делился на четыре касты, а жрецы у Бактров назывались магами или 
волхвами. Известно также, то и Скифы делились на четыре касты: на Скифов 
царских, в числе которых были и жрецы, Скифов-меченосцев (у Греков), 
Скифов-ружан (Rugii) и Скифов-алан (Alani).
       Оставляя совершенно в стороне созвучность слов Индии, Индостана и 
Индукуша, должно полагать, что подобный выселок сделан был и в страну нынешней 
Индии, ибо там по сие время сохранился небольшой народец, состоящий из 150 000 
душ, называющийся Парсами и соблюдающий много родовых обычаев и обрядов, а 
главное - удержавший верованье древних Парсов, или саввеизм, т.е. поклонение 
планетам, или кабирам, за которое соседние магометане презирают его и ненавидят 
[74]. Что этот выселок был гораздо значительнее той числительности, в которой 
мы его теперь обретаем, свидетельствуют нам санскритские сочинения, 
сохранившиеся у того же племени, но далее от Парсов отселившегося и принявшего 
впоследствии другое верование.
       Как видно из сказанного, история весьма мало сохранила для нас данных об 
этом древнем родовом народе и возможно было разъяснять себе эту глубь старины 
только этнографически и филологически; но обретение санскритских письмен и 
изучение этого древнего языка не только открыло всю внутреннюю жизнь индийского 
народа, столь богатую развитием человечества, но и заставило по сходству этого 
языка преимущественно с славянским полагать, что Славяне откочевали из Индии в 
Европу. Второй источник, которым, впрочем, почти вовсе не пользовались, состоял 
в следующем:
       еще до короткого ознакомления нашего с литературой санскритской 
французский ориенталист Анкетиль дю Перрон добыл в Гузурате список с книги, 
известной ныне под названием Зенд-Авесты, сочинения Зороастра. Язык, на котором 
она написана, оказался, также как и санскритский, мёртвым и сохраняется только 
между жрецов. Дю Перрон назвал его зендским по поводу к тому самого заглавия 
книги «Зенд-Авеста». Труд его долго оставался без особенного внимания к нему, 
ибо ошибочное название языка бросило сильную тень на просветлевшую точку 
истории, и многие учёные тщетно искали, куда географически поместить Зендов. 
Это обстоятельство весьма похоже на спорных Руссов Шлёцера, за определение 
родины которых бились столь долгое время Германцы и Славяне не только одни 
против других, но даже те и другие взаимно между собой.
       Ныне профессору восточных языков в Берлине г-ну Петрашевс-кому мы 
обязаны новым переводом первых пяти книг Зенд-Авесты на польский язык. Его 
основательные доказательства и постановка подлинника с переводом в параллель на 
одной странице ясно убеждают нас, что мнимый зендский язык есть родовой или 
исходный и для санскритского, и для славянского, но самое большее его сходство 
с польским, преимущественно пред всеми славянскими наречиями, что замечает и 
сам переводчик. Этот источник есть теперь богатый родник для славянской истории.

       По правилу чтения Г. Петрашевского, заглавие книги «Зенд-Авеста» должно 
читать «Зендашта», ибо это слово состоит из существительного «зен», означающего 
«жизнь», и глагола «дадь», значащего «давать», и в слитии своём в одно слово 
означает жизнедателя или жизнедавца, т.е. Творца вселенной. Всё это сочинение 
состоит из разговора Зороастра или, по чтению Г. Петрашевского, Зердеста [75], 
с Богом о законах, долженствующих служить руководством для людей вообще. Кроме 
того, в нём заключаются правила для новой колонии. Видимо, что целью этого 
сочинения было желание Зердеста выслать из своей страны колонию к прибрежью 
Балтийского моря, поручив её предводительству сына своего; о каковом назначении,
 по словам его, заповедал ему сам Бог.
       По этому поводу и первые пять книг Зендашты носят название Вендидадь, 
сохранившееся как в прозвании самих колонистов Вендами или Венедами, так и в их 
знаменитом некогда городе Винете или Винеде. Весь этот разговор состоит из 
вопросов Зердеста и ответов на них Бога.
       Свойства этого мнимозендского или, правильнее сказать, парсского языка, 
а равно и первоначальные выселки Парсов с Индукуша в Бактрию, а потом уже далее 
на юг и запад, свидетельствуют в свою очередь, что зендский язык старше 
санскритского и потому должно почитать его родовым, а не племенным в числе 
славянских идиом. Мы должны сказать, что Аристотель полагает Зердеста жившим за 
6000 лет до Платона, по другим писателям он жил за 5000 лет до разорения Трои, 
а по исследованиям Роде за 2000 лет до Рождества Христова. -Зердест родился в 
городе Гдани или Гедани, в Бактрии, невольно напоминающем нам славянский город 
Гданьск, нынешний Данциг. Отца его звали Старошастом, а мать -Догдою.
       Зороастр приводит в своём сочинении шестнадцать выселков парсских, кроме 
предположенного им самим к Балтийскому поморью; но куда отправился первый 
выселок, того он не определяет, а только упоминает о его совершении.
       «Второй выселок, - говорит он, - построил город Согду, богатую домашним 
скотом».
       В настоящее время есть город Содия, в королевстве Ассамском, в Индии. 
Если это тот самый город Согда, то в Индию последовал второй выселок Парсов из 
числа всех тех, о которых, по преданиям или письменно, дошли сведения до 
Зороастра.
       «Третий выселок основал город Мервь.»
       Мервь и теперь существует между Персией и Аравией.
       «Четвертый выселок основал город Балх.»
       Где был этот город - неизвестно; теперь мы имеем, кажется, только две 
местности, носящие названия, как бы производные от слова Балх; это озеро Балхаш 
или Балкаш в Зюнгории и горная цепь Балканская или, подревней географии, Балкан 
в Македонии.
       «Пятый выселок основал город Ниссу, но, - прибавляет Зороастр, - там 
злой дух научил людей считать Бога преходящим».
       Древняя Нисса, а ныне Ницца, находится в Неаполитанском королевстве; 
вторая Мисса, или Низа, находившаяся в Карий как младшая сюда относиться не 
может. - Нисса итальянская есть первое историческое свидетельство того, что 
славянское племя жило некогда и в Италии, а именно в Этрурии. Это самое 
подтверждается обилием славянских памятников, разбросанных по всей Италии, 
преимущественно же по Капуве, разъясненных в недавнее время г. Воланским, 
частью уже помещённых нами в первых двух выпусках предлежащего издания. Из 
этого же нам объясняется, откуда зашёл славянский язык в Италию, сохранившийся 
там по сие время во всей чистоте своей и без смешения с итальянским в целом 
округе близ Венеции, считающем до 12 000 душ. Это же самое наводит на мысль, 
что Венеды итальянские соплеменны Венедам прибалтийским.
       «Шестой выселок основал город Герат или Эрат.»
       Где находится этот город - неизвестно; только догадки наводят на мысль: 
не древний ли это Арад, что в Малой Азии?
       «Седьмой выселок основал город Веекеред, т.е. где работают вертящимися 
орудиями.»
       Где был этот город, определить трудно. В средней истории остались только 
как бы производные от этого слова Уругунни, Уругунди, Уругундини, Мэугундиони, 
названные в некоторых летописях также и Бургундионами, Бургундами, Бургунтами и 
Бургунд-Уннами (у Пли-ния Burgundiones, у других Burgiones, Burgunduni, а у 
Птолемая Burgunti); а также у восточных писателей Уруги, Уроги, Уругунны [76].
       В великороссийских наречиях сохранилось ещё в разных местах слово 
«урван», а где это слово существует, там и улана, и озорника называют урваном; 
произошло ли это название и подразумеваемый под ним смысл от поведения бывших 
татарских улан, или оно коренное русское, то неизвестно; но подобный тому 
пример есть у нас перед глазами, где коренное славянское слово «о-зор» приняло 
у нас иностранный тип под именем гусара. Но это нужно объяснить несколько 
подробнее. Озоры принадлежали у Славян к легкому войску; их обязанностью было 
отправляться по назначению начальства малыми отрядами или одиночно в 
неприятельский стан для осмотра его расположения, силы, засад, засек и т.п. 
Озоры составляли легкую конницу, дабы в случае встречи на пути своем неприятеля 
скорее могли удалиться. Хотя некоторые историки и утверждают, что вся Европа 
заимствовала название гусара у Венгров, но мы утверждаем, что мнение неверно, 
во-первых, потому, что европейские Славяне имели своих озоров ещё до прихода 
Венгров; во-вторых, что в венгерском языке слово гусар не имеет никакого корня 
и, следовательно, никакого значения; а в-третьих, что Венгерцы могли 
заимствовать это слово у Славян потому более, что они и в Европу приведены 
Славянами как племя, покорённое последними, что означается и из названия этих 
Угров чёрными. Когда же Славяне оставили берега Волги, уведя с собой и 
покоренных Угров, то их места заняли Болгаре; но свободные Угры вытеснили 
Болгар и, войдя в союз с Ираклием против Хозроя, что было в начале 7-го века, 
воевали оттуда с Персами и названы были от Славян белыми, т.е. свободными; ибо 
никто же другой из народов не мог дать им этого славянского прозвания.
       Здесь, кстати, рассмотрим значение у Славян слов: чёрный, белый и 
красный или червонный в иносказательном смысле. Словом «чёрный» означалась у 
всех славянских племен невзгода, подчиненность, рабство, неприязнь, стеснение, 
относившиеся как к религиозным, политическим и гражданским понятиям, так и ко 
всем естественным явлениям, и потому это слово противополагалось словам «белый» 
или «красный», означавшим под словом «белый» свободу, полсловом «красный» 
благоприятство, как, например, черно-бог (злой, карательный), белбог (добрый, 
благосклонный); чёрный князь (платящий кому-либо дань или под невзгодой 
находящийся;
       например, Георг чёрный; Белый Царь (свободный Царь: русские Цари начали 
называться белыми со времени победы Донского и свержения ига татарского; 
впоследствии времени стали уже употреблять слово «белый» Царь как эпитет 
доброго); чёрная смерть (чума), красная смерть (тихая, спокойная); 
девки-чернавки (состоящие в чёрной и трудной работе), красные или сенные 
девушки (комнатные или собеседницы); Чёрное море (невзгодное, вероятно, 
названное так или по бурливости своей или по существовавшим на нем морским 
разбоям) и Белое море (приветливое для мореплавания); чёр-носошник (раб) и 
белопашец (свободный земледелец). Так белой землей называлась, да и доныне ещё 
называется, очищенная от всяких недоимок, пеней, исков и притязаний на неё, 
введенная во владение собственника; необеленною же она называлась и называется, 
когда она ещё не очищена от исков на ней, и собственник не введён во владение 
таковой, а потому должен платить за пользование ею дань или подать.
       Так принимали и разные славянские племена, бывшие свободными от чуждого 
ига, прозвание «белых», и мы находим в летописях Белорусссов, Белосербов, 
Белохорватов, Белых Волгарей [77], или Болгар, Белых Угров, Белых Уннов 
(последние сидели близ Люне-бурга под именем Linnones). Название «чёрных» 
славянские племена не давали сами себе, но получали это прозвание от соседних 
соплеменников своих. Так, покоренные римлянами Руссы у Чёрного моря, покорённые 
Хазарами Волгари (Болгары) и Угры названы были «чёрными». В этом же значении 
сохранились у Чехов слова: belopewe и camopewe; у нас говорят также: белое и 
чёрное депо; красная весна и чёрный год; светлая или красная мысль и черная; 
красная Русь или червонная (счастливая); белое духовенство и чёрное 
(подверженное многим лишениям). Да, кажется, и самый Чернигов носит на себе 
отпечаток покорения его; но об этом мы будем говорить, когда коснемся 
подробностей о Хазарах. Не по подобной ли же причине названы были острова на 
Чёрном море, близ устья Днепра лежащие, Бепобережьем, ибо ими владели свободные 
Руссы, бывшие морскими разбойниками [78].
       Но возвратимся к Уграм: подчинённость Венгров или чёрных Угров Славянам 
явствует, во-первых, из славянского прозвания их чёрными; во-вторых, из того, 
что немецкие аналисты называют военачальников, приведших Угров, именем 
Bojebodi; ясно, что в этом слове исковеркано славянское: воеводы. Мы часто 
встречаем у немецких писателей такое извращение буквы «в» в букву «б»; приведём 
несколько примеров: Konskje Bodi (Конские воды), Abraham (Авраам), Jacob (Яков),
 Bethlehem (Вифлием), Ncbucadnezar (Навуходоносор), Ва11а5аг(Валтазар), 
Basilius (Василий), Barbara (Варвара), ВаИиг(Володар), Chrobati (Хорваты), 
Bulgari (Волгари), и т.п. А если у Угров воеводы были славянские, то они сами 
должны были быть подвластными Славянам; ибо победители не изберут побеждённых в 
военачальники или предводители (воеводы) себе. В-третьих, и этнографическое 
исследование о размещении Венгров со Славянами доказывает, что они занимают 
землю в перебивку между собой, а это свидетельствует то же самое; ибо 
победители столь дикие, какими были тогда Угры, не оставили бы посреди себя 
побеждённых Славян, а согнали бы их на один край. А так как этого не было, то, 
соображая вместе с сим и всё выше приведённое, не могло быть и Венгров - 
победителей Славян, а были только покоренные Угры, прозванные по этому поводу 
чёрными. В последствии времени одна часть этих Угров освободилась из-под ига 
своего и составила своё угорское государство; после чего и эти свободные Угры, 
как и восточные их братья, названы были белыми; прочие же придунайские Угры 
числились под именем чёрных до слития их в одно государство с белыми. Должно 
при этом заметить, что и самое название Венгерцев Уграми есть славянское, сами 
же они называют себя Мад-жарами. Угри, в единственном числе угарь, означает на 
некоторых великороссийских наречиях удальца, смельчака, сорви-голову, или буяна 
[79], что совершенно соответствовало характеру Венгров во время появления их в 
Европе.
       Итак, от этих Славян, приведших Угров в Европу, последние легко могли 
заимствовать и слово «о-зор» и переладить его в «гусар». Это слово сохранилось 
и по сие время в провинциальном великорусском наречии и означает шпиона [80]; 
что весьма соответствует сущности дела.
       Говоря о девятом выселке, Зороастр не упоминает города, им основанного, 
но показывает, что «злой дух ввёл там грех, не имеющий прощения, - 
мужеложество».
       «Десятый выселок основал город Герехет, полный чистоты (похожий на стан, 
окруженный полевыми злаками), нотам злой дух ввел сожигание трупов.»
       Это обычай славянских племён. Есть также и город, похожий на этот 
названием, - это Перед, в Азиатской Турции; древле в нем жили Славяне.
       «Одиннадцатый выселок основал город Геймеонт или Гевмеонт, но народ 
предался там колдовству и у него было четыре ложных мудреца, увлекших многих к 
превратным понятиям.»
       «Двенадцатый выселок основал город Parry (Ragha) стремя пригородами, но 
народ сделался там упрям и лжив.»
       «Тринадцатый выселок основал город Чехру, нотам ввели люди сожигание 
трупов.»
       Это название подходит весьма близко к Чехии и Чехам, напоминает всем с 
тем их обычай сожигания трупов и бывший у них обряд огнепоклонения, 
свидетельствуемый чешскими и лужицкими собот-ками, то есть, огнями, разводимыми 
на горах, сохранившимися даже и в христианские времена в виде обычая, а, может 
быть, для некоторых и в виде поверья, подобно тому, как у нас на Руси 
сохранились их языческие обычаи семик и колядование.
       «Четырнадцатый выселок основал Верену, город четвероуголъ-ный. Там 
родился человек с тройной силой, убивший Дегака. Он же ввел вольные дома женщин,
 которые выманивали у мужчин деньги.»
       Трудно решить: азиатский ли это город Варанаши или иллирийский Варанаш, 
нынеЧиркниц, в Лайбахском округе, или, может быть, наш древний Воронеж, на реке 
того же имени, или, наконец, лом-бардо-венецианская Верона, принадлежавшая 
славяно-италийским Венедам, которые, впрочем, по Страбону, составляли уже 
выселок прибалтийских Венедов. Хотя по летописям и видно, что Верона основана 
Кельтами, но так как язык Кельтов весьма близок к славянскому, следовательно, и 
к бактрийскому и не только, что заключает в себе множество слов чистых 
славянских, как, например, обр, скала, баня, павеза, хотар, гул, брзда, тын и 
пр., но и конструкцию имеет славянскую, так чтоАррепсПт ещё в прошлом столетии 
утверждал, что Кельты и Геты говорили славянским языком, то намёк Зороаст-ра, 
сказание летописи, критические наследования иностранных учёных и наша догадка 
не составляют между собой противоречия. Славянство Кельтов подтверждается и 
самой формой обоих прозвищ их у римлян и греков, как, например, Ceiti, Celtici 
и Galli, Gallic! (Кельты, Кельтичи и Галли, Галличи). Отсюда происходит Галиция 
испанская и, по всей вероятности, и Галичи русские. Окончание существительных 
имён на «чи» (ci) относится единственно к одним славянским наречиям, как, 
например, Русичи, Галичи, Бодричи, Лютичи, Лу-жичи, Гломачи и пр. Прозвание 
Кельтов и Кельтичами или, может быть, гораздо правильнее колтычами (сварливыми),
 в немецких летописях Coldici, Kolditzi, Kolditzer и Koliditzer, существовало в 
7-м веке за Сербами или Сорабами лужицкими и за Сербами в городе Сора-ве, ныне 
Sorau. У нас, в России, существуют местами и по сие время подобные тому 
прозвища, как, например, хлыновцы и кулаки в Московской губернии, варяжки - в 
Тверской, Новогородской, Псковской, Смоленской, Тамбовской и многих других; 
козаки в Малороссии, Архангельске, Вологде и в других местах; а бурлаки во всей 
России.
       Что Кельты были Славяне, подтверждается ещё и тем, что в некоторых 
летописях, как, например, aOrigenes philosoph. 25. Замолк-сис или Замолк (если 
отнять римское придаточное окончание) назван основателем Друидов. У Лукиана, 
Skytha. 4, клянётся Скиф высочайшими богами своего отечества: акинаком (мечом) 
и Замолкси-сом (Замолком); в Toxaris того же автора, 38 и 56, клянётся он мечем 
и ветром, следовательно, Замолк есть бог ветра у Скифов. Замолк же часто и 
утвердительно называется у историков главным божеством придунайских Гетов, по 
мнению которых люди бессмертны и после земной жизни переходят в небесное 
царство Замолка. Что Замолк был главным божеством у Гетов, то говорит также 
lamblichus sect. 173. Его сравнивали с греческим хроносом Диоген Лаэрций (VII. 
1,2.)иФотий (lex. s. V.). Свидас	показывает,
       что Геты почитали Замолка за хроноса. Платон в Charmides, 9, упоминает о 
Замолковом учении относительно бессмертия души. Кроме того, Кельтов называли 
римляне Кельто-Скифами (Celto-Scythae), а Скифы были предки Славян, что 
доказывают ныне и новейшие германские историки, следовательно, и Кельты были 
Славяне. Да и самоё имя Замолк есть славянское и означает доброе расположение 
божества, когда оно перестало дуть свирепо.
       Здесь должно ещё заметить, что историки причисляют к италийским Кельтам 
Гломачей (Glomaci), которые, по Шафарику, Славяне; Вольцев (Wold), по Шафарику, 
тоже славянское племя; Ретоз, по Ливию и Нестору (Славян) Украинцев (Ukrani), 
Тихошагов, Боев и Готинов (Gothini, т.е. Геты-Унны), о которых будем говорить 
ниже. -Пиктет (Pictet. De I'affinite des langues Celtiques aves Ie Sanscrit, 
1837), утверждает также сродство их со Славянами. В заключение скажем, что 
большая часть городов и урочищ Кепьтийских носят у Нитара (Nitard) названия 
славянские, как, например, Чепяна, Руда, Тула, Летава, озеро Плессо, гора Шар, 
Бранитын, Брянск, Бриславль и другие, ныне Cepia, Rouin, Toulon, Bretagne, 
Plattensee, Scards, Brenne, Brions, Bresle. У него же мы находим и многие 
другие кель-то-славянские названия городов и рек, ныне совершенно изменившиеся; 
как, например, река Моза (ныне Maas), Ковель (Chalon), Пик-тава (Poitiers), 
Мета (Metz), Битурица (Bourges), река Секвана (Seine), Лува (Loing), Трикасино 
(Troyes), Магонция (Mainz), река Лигер (Loire), Лингон (Langre), Вормация 
(Worms), Милидо (вероятно, Молоди, Meulan), Турон (Tours), Елизач (Ellsass), 
Саберна (вероятно, Сборная, Sabern), река Родан (вероятно, Родень, Rhone, у 
Римлян Rhodanus), Ременцы (Rheims), Веридунь (Verdum), Коньтвиг (Quentawich, 
вероятно, Конедвиг) на речке и ныне называемой Конь (Сопле), Миличак на Сене 
(ныне Mussy), река Савгана (Saonne), река Рень (Rhin, у римлян Rhenus) и проч. 
- Кельтов звали также и Голя-дами (Galati, Galadi, Goiti, Golthae), а Голяды 
оказались также в числе племен Кривичей, на Протве, и их же следы в с. Гольтье 
во Франции.
       «Пятнадцатый выселок основался на Семи Индах (реках), образующих сильный 
Индус; но злой дух ввёл там похотливых женщин, от которых произошли 
воспалительные болезни.»
       «Шестнадцатый выселок основал Рангу, или Рангху, весьма богатый город, 
который мог бы сделаться лучшим обиталищем для людей; но злой дух навел на 
жителей его сильного властителя, обиравшего только у всех деньги. Там должны, 
однако же, находиться ещё некоторые, независимые в своих владениях, люди, 
праведной жизни, с первобытными добродетелями, с истинными речами, надежными 
действиями, с любовью к ближнему и гостеприимством.»
       Не относится ли это к славянскому племени - Ранам, бывшему чрезвычайно 
богатым, сильным и страшным на водах для всех окрестных жителей, перед которыми 
трепетали и Саксы, и Даны, и Свевы? У нас на Руси остались только небольшие 
морские суда, чрезвычайно быстрые, сохранившие в названии своём «раншина» как 
бы древнее племенное название давно онемеченного славянского племени.
       Итак, предположенный Зердестом выселок из Бактрии на Балтийское поморье 
есть уже семнадцатый рассадник славянского племени. Местность поселения 
Зороастр означает седьмым климатом, близко соответствующим по делению греками 
земли на климаты южному Балтийскому поморью.
    Так как мы теперь знаем, что древние Парен говорили славянским языком, то 
мы уже смело можем искать в славянским языке созвучные с парскими слова для 
определения собственных имён, встречаемых в последнем в формах, более к нам 
приближённых историей и потому более знакомых. Поэтому, разложив слова Пар-си 
на два Па-Рси или По-Рси, нам остается только искать около Индукуша или в 
Бактрии реку Рось, Рась или Русь и, найдя её, сказать, что азиатские Парси 
явились колонистами, близ Киева, под именем По-Россян, в Сербии По-Рассей, в 
Старой Руссе По-Рус-сян, у Мемеля По-Руссов, в мнимой Этрурии Рессан и под 
подобными названиями в разных других местах Европы и Малой Азии.
       Но обратимся к Зердесту: сочинение его заслуживает глубокой разработки, 
могущей внести много света в древнюю историю всей Европы, сбитую в настоящее 
время в какой-то конгломерат неразделимый, обращённую в лабиринт неисходный, в 
котором нам Парой и древние славянские памятники могут дать ариаднину нить. 
Хотя это труд не одного человека и, может быть, не одной генерации, но уже в 
том большая выгода, что начало приступа к этому делу значительно облегчено: 
открытие славянства Парсов и их колоний в Европе составляет весьма важную 
исходную и опорную точку для славянской истории в Европе, даёт нам эпохи 
славянской жизни в разных местах всех трех частей света, составляющих старый 
материк;
       а в заключение - показывая огромность всего славянского племени - 
торжественно свидетельствует, что греки и римляне заимствовали всё своё 
образование и учились грамотности у Славян.
       Зердест жил между Бактров; некоторые историки называют его царём, другие 
- верховным жрецом своего народа и преобразователем магии, вследствие чего и 
называют его Archimagos. Книга его «Зенд-Авеста» или «Зендашта» есть общее 
поучение и вместе с тем совет предположенному выселку. Во всем своём сочинении 
Зердест старается изложить и доказать существо единого, чистейшего, незримого, 
вездесущего, бесплотного, всемогущего, справедливого и безначального Бога, 
познаваемого только в духе, наделяющего всеми благами людей, просящих его и 
заслуживающих того своей жизнью. Потом он говорит о бессмертии души, о будущей 
загробной жизни и об адских наказаниях в чистилище или аде (по-зендски 
«га-дес»), в котором вместо воздуха будут дышать грешные в продолжение столетий 
пламенем. Индусы в понятиях о познании и определении Бога приближаются к Парсам.
 Учёный британец Сир Уильям Джон свидетельствует, что с именем Брамы Индусы 
признают над собой владычество Всевышнего, Единого, Непостижимого; а в 
священных книгах их объясняется, что сей Единый ни от кого не рожден; он Бог 
безначальный, бесконечный, преждебывший, всеведущий! Он был, есть и будет 
Величайший Свет в свете; он Брама! Т.е. Творец! - Название «Брама» утратилось у 
европейских славянских племён в отношении наименования Творца; но оно отчасти 
сохранилось под понятием под ним верховного или царя, так, например, приволжцы 
до сих пор называют самый верхний мачтовой парус «брам-топ» т.е. царь-парус, 
высший парус.
       Но когда у Индусов говорится о Боге как о Непостижимом, как о Духе 
безначальном, бесконечном и предвечновечном, тогда его называют Вишну (Вышний, 
Всевышний), т.е. Дух высший, для творений непостижимый! - Вишну и Вышний 
составляет по подразумеваемому под ними предмету одно и то же слово у Индусов и 
у Славян;
       вся разница только в окончании; и это изменение произошло, разумеется, 
от отдаления индийского славянского племени от европейского так, что между ними 
не было никаких сношений, и кроме того, встречены ими различные внешние 
обстоятельства, влиявшие на изгибы слов и самых выражений.
       Далее Зердест говорит о высочайшей степени разврата Бактрий-цев, о их 
содомских и других грехах, о их недвижности, или застое, и, о введении у них 
раскола, похожего на нашу хлыстовщину. Этот культ как раскол браминства 
называется у Индусов буддизмом; в главном существе своем он общий Парсам, 
Индусам и европейским Славянам и состоит в свальном грехе. Зердест пишет о нём 
довольно подробно; Нестор упоминает о существовании его между Древлян, 
Родимичей, Вятичей и Северян. В новейшие времена он снова и неоднократно 
возникал в России; преподобный Тихон Задонский проклинал какого-то Ярило, 
введшего в его время этот раскол с обрядом буддистов.
       За всем тем парсский мудрец даёт поучения в нравственности, в любви к 
ближнему, в приёмах к медицинскому пособию и, наконец, высчитав, сколько до 
него произведено было выселков в разные времена и страны, советует снова 
сделать выселок к берегам Балтийского поморья, в седьмой климат, причём, 
описывая этот климат, предостерегает, что там холодные зимы и бывает много 
снега, вода и земля в это время замерзают; что по этой причине нужно строить не 
только дома для жилья, но и зимние помещения для животных и заготовлять для них 
сено. При этом Зердест определяет, какие лица в нравственном и физическом и 
отношении должны быть избраны для этой колонии, каких следует им взять с собой 
животных, и советует, чтобы избранные животные были благородной крови; он не 
забыл даже и о необходимых в той стране растениях.
       Объясняя всё выше сказанное, он, между прочим, ясно определяет, что не 
все Бактрийцы были земледельцами, но что между них были и занимающиеся 
скотоводством, кочующие племена, которых, как мы доводим, в древние времена 
называли Аланами, а в средние, вероятно, по-Аланами, а потом уже Полянами. По 
нашему мнению, слово «поляне» произошло не от полей, как предполагают некоторые 
летописцы и как говорят за ними наши историки, и потому это название не есть 
собственное имя народа, ибо и Нестор говорит: Поляне Ляхове сидят по Висле, а 
Поляне Руссове - по Днестру;
       а из этого ясно, что слово «поляне» есть нарицательное имя и состоит, 
подобно слову «по-Руси» из двух слов «по-алани», т.е. сидящие по пастбищам, или 
пастухи; да и самоё слово «алань» сохранилось у нас и по сие время в некоторых 
великорусских областных наречиях и означает пастбище [81]; притом и алаунская 
возвышенность, столь богатая пастбищами, прозывалась прежде аланской;
       это мы видим из всех почти древних историков, говорящих, что из Аланских 
гор (Alani monies) вытекают реки Дон, Днепр, Волга и Двина; следовательно, 
Аланские горы и Алаунские составляют синонимы. Из истории мы видим, что подле 
каждого отдельного Славянского племени сидели и Алане, и напрасно полагали 
некоторые исследователи, что это все одни и те же Алане, постоянно 
передвигавшиеся с места на место. Алан, Ружан и Гетов хотя мы и находим в 
разных местностях Европы, но замечательно при этом обстоятельство, что в каждой 
такой местности мы встречаем непременно все эти три касты одну подле другой.
       Предположив же, что Киевляне были Поляне в том смысле слова, как мы его 
теперь принимаем, нам делается ясно, отчего такое многочисленное племя 
подчинилось сперва малому числу Хазар и платило им дань, а потом Оскольду и 
Диру, не могшим привести с собой большой дружины. Пастухам ли сопротивляться 
даже и самой незначительной, но образованной в воинских делах силе?
       Итак, явствует, что каждое славянское племя имело и своих Готов, или 
Гефов, именем которых обозначались воины. - А так как Геты, Алане и Руги в 
принимаемом нами смысле слова суть имена нарицательные, то мы и встречаем их в 
истории слитыми с племенными именами, как, например, Алани-Рси (Alanorsi) или 
Руссы-Ала-не (Roxolani), Венды-Алане (Wendi-Alani, перелаженные впоследствии в 
Wandalini и наконец в Wandali). А что мнимые Wandali племени славянского нас 
убеждает ещё и Адам Брем, говоря, что Склавония (т.е. славянская земля) 
обитаема Винулями, которых прежде называли Вандалами. Он же говорит, что если 
включить в нее Боге-мию и за Одрою живущих Полян (Поляков), которые не 
отличаются от Винулей ни наружным видом, ни языком, то вся эта Склавония будет 
в десять раз более Саксонии. Из этого же явствует несомненно, что Вандалы были 
Славяне, и что настоящее их прозвище Вен-ды-Алане. Да и в Вессебрунской 
летописи они описаны вместе с Венедами как с родичами их в одной статье под 
заглавием «Windi et Windili».
       Так точно мы читаем у древнейших греческих писателей, что
       в верхней Италии сидели Геты-Руссы	, которых позднейшие историки 
переделали сперва в Гетрусков, а потом в Этрусков. Стефан Византийский говорит 
в своем географическом
       словаре: , т.е. Геты (Славяне) племя этрусское. Ливии, родившийся в 
Падуе, между Славян, говорит: горные Славяне (т.е. Геты) ничего не удержали из 
прежнего этрусского величия, кроме языка своего. Кроме этих писателей 
подтверждают славянство Этрусков Плиний, Юстин, Диодор Сицилийский, Стра-бон и 
многие другие, а Феофилакт Византийский называет Славян древними Гетами. 
Arsietae Птолемая также никто другой, как Рсы-Геты или Руссы-Геты. Так 
Геты-Поднестряне названы у историков Тирагетами оттого, что Днестр назывался 
Гирасом; так точно Геты-Пеняне, сидевшие на реке Пене, впадающей в Балтийское 
море, названы в хрониках Пиенгетами и потом Пиенгитами; племенные их названия в 
обоих случаях опущены, а показаны одни только географические, подобно тому как 
у нас говорят о казаках, называя их по местностям донскими, черноморскими, 
запорожскими и пр. Впрочем, Маркиан указывает нам ясно, какое славянское племя 
называлось Пиенгетами; он говорит о племени Лютичей, известных в истории под 
названием Ретарей, добавляя, что их называли и Гетами на Пене. Не отсюда ли 
перешло к полудиким в то время Германцам и слово Ritter (от Ретарь), когда они 
помогали Славянам громить западную Римскую империю? - Так же точно в 
Скандинавии, названной Геродотом древней Скифией, следовательно славянскою 
землею, были Геты-Унны, которых немецкие хронисты переделали в Gettunni, 
Gettini, Gothunni, Gothini и Gothi, а скандинавы в lot unni;
       Иорнанд же, принадлежавший сам к мнимому готскому народу, называет 
соплеменников своих Гетами в сочинении своём: «de rebus Geticis»; но как он сам 
объявляет, что он происходит от Алан, следовательно, он сделался гетом, вступив 
только в касту их; ибо не мог же он происходить от Гетов и Алан вместе. Так же 
точно и Геты при-дунайские носили племенное имя Даков. - Туберони ясно говорит: 
Atque indo conjicio Slavenos et Gothos eandem esse nationem (что относится до 
Славян и Готфов, то они составляют один народ). Фома, архидиакон, говорит о 
Далматах так: Gothi pluribus dicebantur, et nihilimisis Sclavi suntsecundam 
proprietatem nominis (т.е. хотя многие зовут их Готфами, однако же их 
собственное имя Славяне). По этому обыкновению называть Славян Готфами и 
Салонский собор (1060 г.) назвал азбуку Кирилла Готфскою (litterae Gothicae).
       Геты составляли всегда пограничное или сторожевое славянское население, 
вроде нашего казачества, или военной сторожевой линии; в этом мы ещё более 
убеждаемся особенною их против других племен воинственностью. Надобно полагать, 
что и самоё казачество есть остаток Гетов, ибо оно сохранило и должностное 
звание для своего начальника «гетман», произведённое от Гета и в песнях своих 
слово «геть» или «гейть», соответствующее нашему гей-ты или смотри-ты и 
означающее сторожкость, входящую в их непременную обязанность. Так, мы видим, 
например, из малороссийской песни, что казак, поджегший дворы ляхов, говорит 
своему хлопцу:
       Солнышко уже, геть, припекае,
       Геть! покатыть дым и поломья!
       Здесь в обоих случаях слово геть означает смотри, Хотя наши новейшие 
историки и утверждают, что будто казачество существует только с XV века, но мы 
докажем в подробном обзоре этого предмета в следующих выпусках, что это 
название существовало у Славян многими веками ранее и проявлялось в средние 
времена под различными наименованиями и в том числе под именем Украинцев (т.е. 
сидящих у края государства), перелаженным немецкими аналиста-ми в Укранов 
(Ukraner), Крайнев (Krainer), и Крайнцов (Krainzer), a греческими в Генидов.
       Сюда же должно отнести и прозвание земледельческих Славян Ружанами 
(Rugi) или ружниками; значение этого наименования сохранилось у нас в слове 
руга, означающем условную выдачу зерновым хлебом; а равно и названия, 
производные от него: Rugiani, т.е. Руги-Унны (Urugi), слитое с племенным 
названием, Унны, в Уруги-Унны (Urugiunni), перелаженное хронистами в Urugunni, 
Urugundi, Urugundini, Urugundioni и, наконец, как мы говорили выше, в 
Burgundioni и Burgundi. Агафий и некоторые другие писатели называют Волжских 
славян или Болгар Burgundi и Burgundioni; но Ники-фор и Константин 
Багрянородный называют их Гунно-Гундурами. Волохами прозвали ихДалматы, на 
наречии которых Волох означает кочующего или пастуха. Хотя Нестор и указывает 
Волохов на том месте, где сидели Бургунды, но нет еще достаточных данных для 
свода этих двух названий к одному знаменателю, несмотря на имеющиеся сведения о 
том, что Бургунды были Гунно-Славяне, Булгары же Гунно-Волгари и также Славяне, 
ибо Греки вообще называют Уннов Болгарами	Феофан и Кедрин называют их Славянами,
 говоря:  Беда, Иорнанд и Виктор Тунунский (560) называют Болгарами тот народ, 
который слыл у других писателей под именем Гуннов. Остается поэтому только 
доказать сближениями, что Гундури и Ургунди, впоследствии Burgundi, означают 
одно и то же племя. Переселение части Бургундов с Немецкого моря к Дунаю могло 
совершиться во время царствования Атиллы, который и сам исшёл из той же страны 
и увлек с собой все славянские племена. Если эти догадки о Болгарах 
подтвердятся ещё другими, более близкими доводами, то откроется весьма важный 
факт для славянской истории.
       Что Руги-Унны (Rugi, Rugiani), жившие на острове, называемом ныне Rugen 
(Рюген), были славяне, явствует и из того, что главное божество их называлось 
Святовидом, а князья их носили славянские имена, как, например, Теслава 
(Teslawa 1260), Яромира (Eromar, larmor, в 1268), Стойслава (Stoislaw, в 1274), 
Вышеслава (Wisislaw, в 1315) и проч. Руги или Ружане в Венгрии принадлежат 
также к славянскому племени и сохранили родовой славянский язык свой. Место 
исхода Бургундов, сопредельных впоследствии Франкам, есть остров Борнгольм, 
называвшийся в то время Burgundaholm (холм Бургундов). Здесь не излишним будет 
заметить, что у древних Славян острова назывались морскими холмами. Бургунды 
вышли из этого острова под предводительством своего князя Гонтогара. Это имя 
(Гонто-гар) должно быть эпитетное, означающее истребительные действия огнём в 
неприятельской стране; ибо гонтом называется и теперь в некоторых странах 
России верх крыши. Подобное эпитетное название мы встречаем у придунайских 
Славян, которые прозвали князя своего Громихаты (Громи-хаты) в свидетельство 
того, что он нападал преимущественно не на войска, выставленные в поле, а на 
жилища врагов своих:
       Но об этом объяснимся в своём месте подробнее, а теперь скажем только, 
что народ под именем Руссов и касты его Гетов, Ружан и Алан мы найдем там же, в 
Азии, рассеянными около Индукуша, в стране, носившей название Гедросии, или 
правильнее сказать Гето-России, что составляет нынешний Белуджистан; там мы, 
вероятно, узнаем, как из Арахозов (Ари-хази) сделались Хазары или Хазари, как и 
от чего образовалось название Уннов и проч. Упомянем здесь бегло, что Хазар 
есть нарицательное имя, а не собственное и означает еретика. Христианские 
Славяне заменили это название словом «погани»; у германцев же оно сохранилось в 
слове Ketzer (еретик) с полным значением древнего славянского смысла, под этим 
словом подразумевавшегося. Запорожские и Малороссийские казаки до 18-го века 
сами себя называли Козарами.
       Что некоторые Руссы были Хазары, мы видим из сохранившихся в летописях 
названий Hasirrozzi, Hasarozzi, означающих не что иное как Хазар-Руссов, или 
еретиков-Руссов («хази» и «хазари»); Нестор называет их Козари Русские. И 
теперь ещё существуют в великороссийских областных наречиях слова, имеющие 
общий корень словом «хазар» и одинаковый смысл, как, например, в Архангельской 
губернии «хазъ», или «казь» (нечистота, поганство), в Вологодской:
       «хозяй» (драчун, забияка, упорный), в Воронежской «хазить» (делать не 
так, как другие делают).
       Но вернемся к Зердесту: далее он предлагает будущим колонистам взять с 
собой пастухов, или упомянутых нами выше Алан. При вступлении на предуказанную 
землю он советует построить город, определяя его план и пространство, и ввести 
правление демократическое, дабы никто не был больше других, но все, в правах 
своих равны между собой.
       Это, вероятно, и послужило поводом к основанию Венедами вольного города 
на поморье, известного у немецких аналистов под именем Винеты на Волыни, 
перелаженной германцам в Wollin, а по другим спискам в Wolni, Waloin, Wulini, 
означавшей у древних Славян вольную область, которую мы называем северной, для 
отличия от юго-западной Волыни, названной Геродотом Гелонью (Te^.ove'6) 
существующей и теперь на Руси по названию своему и бывшей, вероятно, также 
вольной славянской областью во времена до-Рюри-ковские, ибо откуда же взять 
подобное название, когда нет ни города, ни реки, соименных ему? А между тем 
Владимир назван Волынским, Каменец также; притом по Нестору известно, что 
Дулебы и Бужане, присоединившись к этой области, приняли название Волынян. Этим 
сверх того доказывается, что Волынь была обширна, ибо включала в себя не одно 
славянское племя. Тоже можно сказать и о северной Волыни, ибо населявшие её 
Лютичи делились на несколько племён, в числе которых называет нам Адам 
Бременский Хижан, Черешпан, Туложан и Ретарей. Они же назывались, по Маркиану, 
Гетами на Пене. По Видукинду (III. 69), Лутичи назывались также и Волынянами. 
Этим свидетельствуется, что название Волыняне не есть племенное или собственное 
имя, а нарицательное, свидетельствующее политический быт народа. Маркиан 
называет северных Волынцев Gelones, у Геродота же так названы южные Волынцы.
       Юго-западная Волынь могла быть также вольною областью, какими были до 
Рюрика Поморская, Новогородская, Псковская и Ни-зовская, что в нынешней 
Германии, а может быть, и другие, коих названия не дошли до нас ни в летописях, 
ни в местных урочищах, сохранивших, подобно Волынскому, в имени своем признак 
образа управления своего, ибо по слободам, рассеянным по всему Русскому 
государству, можно предполагать о многих вольных если не областях, то по 
крайней мере местечках, потому что под слободою разумелась свобода в действиях; 
да и теперь сохранились в великорусских наречиях слова «слобода» и 
«ослобождать». Эти слободы назывались на Волыни и в Полесье волицами.
       О низовской Волыни мы можем сказать следующее: из Славян, сидевших в 
нынешней Германии, составляли также вольную область Гломачи (они же и 
Далеминцы) и Нижане. Они занимали всё пространство от Лабы (Elbe) до Каменцы 
(Chemnitz). Вечевой город их был Звоничи, к которому принадлежали по союзу 
Каменец (Chemnitz), Черлы (Zschorlau) и Щеки (Zschokau).
       Должно полагать, что Галич костромской был также вольным городом, ибо 
две народные песни сохранили его название Волынцем, где при описании богатырей 
русских, выезжавших во времена Владимира на Киевские своего рода турниры, 
упоминается в одной песне о Дюке Степановиче, так: «Из славна Волынца, красна 
Галича, из Карелы богатыя»; а в другой, о Михаиле Козаринове, говорится так: 
«Как издалече было, из Галича, из Волынца града, из красного». Карелы 
действительно жили, кроме других мест, также и в нынешнем галицком уезде, где 
до начала текущего столетия сохранялись их, отличительные от русских головные 
уборы. Название же Галича Волынцем свидетельствует о бывшем некогда роде 
правления в нём.
       Мы сомневаемся в том, что все вольные области славянские имели постоянно 
князей своих, как Новогородская до времен Иоанна или как греческие в начале 
развития своего, но управлялись народным вечем, как во всех первобытных 
республиках и даже греческих, не лишенных князей своих.
       Но обратимся опять к Зенд-Авесте, или Зендаште. - При окончании своих 
поучений Зердест предсказывает будущим выселенцам или Венедам, что если они 
приложат заботы к земледелию, то скоро обогатятся через посредство приезжающих 
туда, для скупа произведений земли купцов, и что имя их будет далеко известно и 
знаменито. Это ободрение он заключает словами: «cie есть святая истина».
       Принимая Винету по ее древности за старший венедский город, а по смыслу 
названия области, в которой он находился, вольною, за тот самый, который 
предназначен был Зердестом к построению колонистами, мы должны сказать, что 
предположение парсского мудреца действительно сбылось, ибо немецкие историки 
пишут, что Винета на Волыни была в пятом веке величайшим и богатейшим городом, 
в котором всё, чего ни пожелаешь, можно было найти; что был там даже вулканов 
горшок, называемый туземцами греческим огнём, что в пристанях её находилось 
всегда бесчисленное множество кораблей всех народов, а в самом городе полная 
веротерпимость, и что иностранцы не допускались только в святилище Во-лынцев; 
что в ней жили Венеды, Венеды-Алане, Саксы и многие греки.
       Подробное описание этого города у аналистов свидетельствует, что 
торговля и промышленность были в этой стране на высочайшей степени развития, а 
искусства затмевали совершенством своим все, в том роде известное у других 
народов. Её называют некоторые историки финикийскою колонией вместо 
бактрийской; но теперь оказывается, что Финикияне также из Бактрии. Адам 
Бременский называет Винету в одном месте склавонским (славянским), а в другом 
-Скифским городом; Скандинавский писатель SwenoAgonis - гуннским (Hunnisburg). 
Пространство, Винетой занимавшееся, составляло около двадцати квадратных верст. 
Ее место, говорит Адам Бременский, от нас за рекою Отдарою (Oder).
       Итак, язык, названный Дю Перроном зендским, есть собственно бактрийский, 
или, если возводить его до первообраза своего, парс-ский, и Парси, жившие в 
Бактрии, суть предки Славян-Венедов и их соседей Алан, коих название 
сохранилось в местности, тучной на-житями, а именно на Аланских островах. Алане 
постоянно сидели бок о бок каких-либо соплеменных Славян. Галльские Алане 
сидели подле Славян-Бургундов, которых мы называем Славянами потому, что кроме 
настоящих доводов наших, имеющих быть помещенными в особом выпуске, все 
франкские историки называют их Скифами и Сарматами; византийские же историки 
называют Скифами Руссов и Венедов; германские историки называют Сарматов Slavi 
Sarmati, а скандинавские называют Руссов и Венедов - Гуннами; следовательно, 
все эти названия составляют синонимы и относятся единственно к славянским 
племенам.
       Когда Алане галльские начали оставлять пастушескую жизнь, то построили 
себе на реке Самаре, нынешней Somme, город Сама-робреги (т.е. Самарские берега),
 называющийся ныне Амиэном (Amiens), и прозвание их Аланами само собой должно 
было прекратиться, что и действительно последовало во времена войн их с 
Бретонцами. При утрате общего занятия целых селений, дававшего им номинальность,
 должно было исчезнуть и самое название, служившее только эпитетом образа жизни 
и трудов их. Вот почему исчезают у нас в истории так часто мнимые племенные 
имена, которые в своё время были не что иное, как прозвища, данные соседями по 
занятиям, обычаям, одежде, образу жизни и по другим подобным отношениям.
       Действительно, должно сознаться, что в историю не только Славян, но и 
всех народов Европейских внесено вместе с истиной так много неверного, 
превратного, баснословного, пошлого, смешного и эгоистического, что давно бы 
пора выколотить из неё всю пыль и сор, вкравшиеся частью от неведения, частью 
от властительного характера и гордого образа мыслей римлян и греков, желавших 
повелевать всем миром и потому считавших прочих людей или рабами своими, или 
варварами, недостойными свободной гражданской жизни! - А сколько после греков и 
римлян являлось на сцену историографии ослепленных последователей, считавших за 
святотатство поверку древних сказаний, и, кроме того, сколько подражателей во 
вновь составлявшихся дееписаниях, и, наконец, сколько спекулято-ров, которым 
дороги были не факты науки, а выручаемые деньги;
       эти меркантилисты исказили ещё более историю, не заботясь нисколько о её 
чистоте и достоинстве. Такова ли должна быть история? Эта святая истина! Эта 
наставница для правителей и наука жизни для всех? Таковы ли должны быть жрецы 
её, каких мы нередко встречаем в её святилище? Там толпились и бездарные 
компиляторы, и гнусные льстецы, и злые клеветники, и упрямые раскольники в 
науке, и хитрые торгаши ею посреди немногих чад истины, живших собственно для 
науки и занимавшихся ею по призванию, а не по обязанностям и расчётам.
       Но мы снова увлеклись общностью предмета и удалились от Парсов. Обратим 
последний взгляд на народ, посреди которого жил Зороастр или Зердест. Книги его 
свидетельствуют, что Парси или По-Рси имели свои письмена и находились на 
высокой степени образованности, занимались хлебопашеством, скотоводством и 
торговлей. Хотя большинство их было развращено в его время, как он сам на то 
ясно указывает, но это судьба всех народов, отживших золотой век свой. Мы видим 
из истории, что и греки, и римляне предались по миновании золотого века своего 
также разврату и тем не только погубили свою самобытность, но и упали 
нравственно и умственно ниже многих окружавших их народов.
       Самого Зороастра мы считаем глубоким мудрецом и политиком своего времени.
 Он не надеялся произвести своими поучениями влияние на всю массу народную, а 
потому решился действовать только на избранных, дабы извлечь их из среды 
соблазна особой колонией на место, отдалённое от родины, чтобы отдаленностью 
именно прервать всякое сношение между избранными им, чистыми, с оставшимися, 
растлёнными в страстях и пороках.
       Если б кто вздумал сказать на это, что Зороастр был один на такой 
высокой степени образования, как блуждающий огонь на болоте, то мы возражаем: 
нет! Его глубокие, чистые, здравые и разумные мысли должны были понять все его 
новые колонии, ибо без этого они не могли бы и состояться. А притом довольно 
упомянуть, что Венеды, современные Зердесту, имели уже в числе предков своих 
Финикиян, Эфиоплян, Египтян, Карфагенцев, Фиванцев и вынесли с собой на 
Балтийское поморье грамотность, понятия о едином Боге, о бессмертии души и о 
высокой добродетели гостеприимства, услаждающего бытие каждого человека, даже 
чуждого, забредшего странника! И всё это было за 2000 лет до Рождества Христова,
 следовательно, прежде, нежели греки научились у Финикиян, Лидийцев и Эфиоплян 
грамотности; даже прежде, нежели получили условную оседлость между этих 
славянских племен!
       Любопытно было бы взглянуть и на врачебные знания Парсов, их глубокое 
уважение к жизни человеческой, выясняющееся из понятий не только о болящих и в 
особенности о мнимоумерших, но и об окружающих тех больных здоровых людях, 
могущих подвергаться заразам, одним словом: на их гигиену, диэтетику, семиотику 
и терапию, не носящих хотя пышных заглавий отдельных медицинских наук, но в 
общей массе своей под простой фирмою знания, обязывающих читателя к полному 
уважению сведений, основанных на тонких наблюдениях и разумных опытах. - Но 
этот труд составил бы уже отдельный взгляд, не касающийся политической жизни 
народа, а потому мы и предоставляем его историкам врачебной науки.
       
       СКИФЫ И САРМАТЫ
       Дополнение к прежней статье
       Во втором выпуске мы старались уяснить, что прозвания Славян Скифами и 
Сарматами отнюдь не составляли родовых или племенных названий, ибо в противном 
случае нельзя бы было сказать, что Сарматы Скифского племени или Кельтоскифы 
Кельтского племени; кроме того, Скифы и Сарматы не совпадали бы у древних 
историков и географов на одном и том же месте. - Мы доводили, что название 
Сарматов произошло от сыромятников; и действительно, выделка сыромятных кож до 
новейших времен известна была одним Славянам, подобно тому, как и выделка юфти. 
В том же выпуске мы объяснили обстоятельство, по которому греки могли прозвать 
Славян Скифами. Но есть ещё другой довод, который, кажется, гораздо ближе 
подходит к сущности дела и доказывает, что названия Скифы и Сарматы составляют 
синоним, но только на разных языках, ибо означают один и тот же предмет. На 
греческом языке (скутос) означает у адриатических греков «кожу» (cutis), а у 
понтийских греков «сыромять» или сыромятную кожу (См. Odiss. 14, 34). А как 
греки называли Славян также и именами: то значит, что они называли их на своем 
языке кожевенниками, а это название вполне соответствует и сыромятникам, ибо 
они также выделывают кожи, следовательно, те же кожевенники.
       Зная же, что Руссов называли Скифами, Троянами и Славянами, мы переносим 
на первых, т.е. на Руссов, все те отличительные черты, которые 
засвидетельствованы порознь за всеми тремя относительными их названиями 
историками фригийскими, греческими, римскими и немецкими, и из сего 
сгруппирования свойств и развития одного и того же народа оказывается, что 
просвещение древних Руссов и старше и выше греческого.
       Предполагая подробное изложение этого предмета поместить в следующих 
выпусках, в статье о Руссах, мы приведем здесь только некоторые факты, к этому 
предмету относящиеся.
       Геродот говорит, что самые умнейшие люди, которых он знал, были Скифы.
    Страбон защищает Скифов, говоря, что если они приняли что-либо дурное в 
свой обычай, то заимствовали это у греков и римлян.
       Дит и Дарет говорят, что Руссам Троянским известны были музыка, живопись,
 механика, комедия и трагедия.
       Римский посланник к Атиллу говорит, что Скифы (Унны) самый правдивый 
народ и лжи не терпят.
       Адам Бременский утверждает, что Скифам известен греческий огонь, 
называемый у них вулкановым горшком.
       Все историки единогласно подтверждают, что Скифы лучшие воины, а Свидас 
свидетельствует, что они издревле употребляли знамена в войске, чем 
доказывается регулярность в их ополчениях.
       По Эфору, Анахарсис-Скиф причислен был к числу семи мудрецов.
       По сказанию многих писателей в 670 году до Р. X. некто Ский) или 
гиперборей Аварис творил чудеса в Греции.
       Промышленность Скифов также опережала таковую же у всех прочих народов; 
ибо известно и приведено нами в первых выпусках наших материалов, что Скифы 
изобрели сталь, огниво, нелинючие краски, выделку кож сыромятных и юфти; им 
известно было бальзамирование трупов, что они и исполняли над трупами царей 
своих;
       им же принадлежат и первые горные работы и разные другие открытия и 
изобретения. Астрономия Скифов (Халдеев) есть, сколько известно, старшая у всех 
народов.
       Скифские письмена, сохранившиеся в некоторых скандинавских и всех 
поморских рунах, а также и по левому берегу Енисея, повыше Саянского отрога, 
свидетельствуют, что служили образцом для древних греческих письмен, равно для 
Кельтских и Готфскик алфавитов.
       Скифы верили в бессмертие души и в будущую загробную жизнь, а равно и в 
наказания загробные. Их определение и идея о Творце вселенной не сделает стыда 
и христианам (См. ст. «Парси»).
       Но всё приведённое нами составляет только отрывки из разбитой по разным 
сказаниям истории развития и просвещения Скифов;
       главные их аргументы, без сомнения, утрачены все во время политических 
волнений на востоке, пожиравших и истреблявших все огнем и мечом, и греки 
только потому так выдались вперёд, на первый план народов просвещённых, что 
известия о них более сохранились.
       Мы считаем обязанностью сказать при этом, что мы далеко ещё не истощили 
всех данных, найденных нами в разных сказаниях о Славянском народе под 
разнообразными его наименованиями.
       
       АГАФИРСЫ ИЛИ АХТЫРЦЫ
       Дополнение к прежней статье
       Греки и римляне называют Агафирсов Скифами; у первых они показаны 
сидящими на реке	у Плиния и у географа Zannoni на реке	Плиний называет их также 
Аланами и Роксоланами. Тут мы видим четыре названия для одного и того же 
племени. Но как мы уже доказали прежде, что Скифы есть название, придуманное 
Понтийскими греками, Алане есть название касты, Роксолане есть название, слитое 
из названий племени и касты, т.е. Руссов и Алан (Roxi-Alani), следовательно, 
Руссы (Roxi, Rossi, Rozzi) есть племенное имя их. Чтобы яснее определить 
значение названия этого племени Агафирсами и показать соотношение Агафирсов к 
Руссам, рассмотрим следующее обстоятельство: Руссы или Агафирсы
       сидели	на реке  или Chesinus; но как по карте Zannoni и по указанию 
историков местность упоминаемых ими Агафирсов совпадает с Ахтыркою, греческое 
же название реки означает гусиную, по производству от	 (гусь), следовательно, 
греки перевели только на свой язык русское слово гусиную, т.е. название реки, 
при которой лежит Ахтырка; а римляне переладили греческое слово	по-своему в 
Chesinus. ИтакАгафирсы сидели на реке Гусиной, в той местности, где находится 
наша древнейшая Ахтырка; родовое их название Россы, по касте они принадлежали к 
Аланам, или пастухам, т.е. скотоводам, а видовое их название по городу их, 
Ахтырке, Ахтырцы.
       Итак, описываемые греками Агафирсы, сидевшие на реке , суть Ахтырцы, на 
реке Гусиной, которые, по указанию
       Плиния, суть Руссы, занимавшиеся скотоводством.
       
       ВАРЯГИ
       Дополнение к прежней статье
       Во 2-м выпуске материалов для Славяно-Русской истории мы уже говорили о 
варягах. Рассмотрев этот предмет с разных точек воззрения, нам представляются 
ещё следующие новые доводы.
       1. Старая Руса на реке Русе существовала ещё до пришествия варягов, 
принадлежа к Новогородской области; следовательно, Руссы уже были в этой 
вольной области до призвания князей варяжских. Эти Руссы могли точно так же 
участвовать в призвании варягов, как и прочие племена Новогородской области.
       2. Они, Руссы, и действительно участвовали в этом призвании, ибо в 
Лаврентьевском или старшем списке Нестеровой летописи сказано: «и реша Русь, 
Чудь, Словене и Кривичи: (варягам-Руси) вся земля наша и пр.» То есть 
варягов-Руссов призывали к себе четыре племени Новогородской области, в числе 
которых, во главе, стоят Руссы. На основании этого мы можем слова летописи 
выразить так: Руссы вольные, или Новогородские, жившие в старой Русе, призывали 
из-за моря Руссов, княживших в том краю и бывших варягами. Но Тимковский, 
обаянный шлеёцерианизмом, находя в этих приведённых нами словах летописи 
совершенное ниспровержение идеи скандинавоманов, придумал для соглашения 
летописи с мнением Шлёцера извратить текст под видом исправления так: «реша 
Руси Чудь, Словене и Кривичи». - Этим он надеялся совершенно устранить Руссов 
Новогородских и тем доказать, что будто Руссов в это время вовсе не было в 
России. Не станем укорять его в злоумышлении против Русской истории и допустим, 
что он не смекнул о древности существующего и по сие время города Старой Русы, 
построенного на реке того же имени, принадлежавшего ктой же Новогородской 
области; но и в этом последнем случае он явно обнаруживает не призвание своё к 
подобному труду, ибо можно ли с такой слепотой, с таким односторонним взглядом 
приниматься за историческую критику, требующую обсуждения предмета своего со 
всех возможных точек воззрения. Можно бы было допустить попытку исправления 
текста в таких местах, где он тёмен и не выражает ничего осмысленного; но 
извратить мысль ясную, здравую и логически изложенную и дать ей чрез то 
совершенно превратный смысл есть или безграничное ослепление, или 
недобросовестность – татьба исторических фактов.
       3. Далее скандинавоманы говорят, что будто от варягов прозвалась страна 
восточных славян Русью. Но что подобное утверждение совершенно ложно, то 
явствует из текста летописи, в которой сказано: «От тех (варягов) прозвася 
Руская земля, Новугородьци, та суть людие Новугородьци от рода варяжска преже 
бо беша слове-ни». Из этого мы усматриваем, что от варягов прозвалась Русская 
земля не Русью и не Славянскою землею, а Новогородцами, т.е. все племена 
Русские, составлявшие Новогородскую область, приняли по пришествии варягов 
общее название Новогородцев и перестали употреблять раздельные названия свои по 
племенам: Руси, Чуди, Славян и Кривичей; но что до того все эти племена 
назывались вообще Русью, ибо на вопрос: кто прозвался Новогородцами? Летопись 
отвечает: Русская земля. - Мы к этому прибавляем: а где Русская земля, там и 
народ должен был называться Русским. Далее летопись поясняет, что Новогородцы 
прозвались так (т.е. Новогородцами) от варягов, а прежде они назывались 
Славянами; это подтверждается двумя местами текста: 1-е приведено выше: «то 
суть людие Новугородьци от рода варяжска, преже бо беша Словени», и 2-е, когда 
он говорит об апостоле Андрее, «и приде в Словени, иде-же ныне Новгород»; кроме 
того, он и в самом введении говорит еще, что в Новгороде жили Славяне и 
управлялись сами собою.
       Из этого выводится само собою логическое заключение, что Руссы, жившие в 
Новгороде, назывались до прихода варягов Славянами, в Старой Русе - Руссами, в 
Смоленске - Кривичами, у Белого озера - Чудью, а земля, или страна их, 
именовалась русскою или Русью; ибо, судя по тексту «от тех прозвася Русская 
земля Новугородьци» земля, занятая всеми четырьмя упомянутыми племенами, 
называлась вообще, и до пришествия варягов, Русскою.
       4. Были ль варяги-Руссы соплеменны Руссам Новгородской области, 
участвовавшим в призвании на княжение? -Чтобы убедиться в этом несомненно, 
рассмотрим наш вопрос с другой точки воззрения. - При построении Старой Руссы, 
которой эпоха гораздо древнее варягов, заставших её существующую уже под этим 
именем, наверное, она названа была просто Русою, ибо, строя новый город, нет 
никакого повода назвать его старым. Что же могло заставить Руссов назвать свой 
город старою Руссою? Без всякого сомнения то, что ими же где-либо построена 
была другая Руса, получившая по позднейшему своему происхождению название 
«Новой», а потому для различия и нужно было прежнюю Русу отметить 
прилагательным «старая». Но такое обстоятельство могло встретиться только тогда,
 когда обе Русы построены были одним и тем же племенем, ибо разные племена не 
имеют в том надобности. Так, мы имеем два Ярославля, три Владимира, две Москвы, 
но ни один из этих городов не назван ни старым, ни новым, потому что они 
построены разными племенами. О Владимире и Ярославле западных Славян, и о 
Владимире Волынском, построенном Бужанами (называвшимися и Волынянами), уже 
писано довольно, а потому мы скажем только несколько слов о второй Москве, 
построенной, вероятно, в 3-м или 4-м веке нашей эры Славянами-Лужичанами, 
принадлежащими к племени Слезан (нынешних Силезцев). Западная Москва существует 
и теперь в нынешнем Лаузице и составляет столицу бывшего графства, а ныне 
княжества Пюклер-Мускау Немцы называют ее Muscau, а нашу Москву - Moscau; 
Лужичи зовут ее Мусква. Эта Мусква отличается в названии своём от Москвы тем же,
 чем Русь от Роси, и указывает только на два различных славянских наречия, коих 
народы жили каждый про себя отдельным миром; но ни та, ни другая Москва не 
называется ни старою, ни новою.
       Это ведёт к заключению, что после старой Русы была построена тем же 
самым племенем и Новая Руса, ибо если бы название Старой Русы состояло из 
одного слитного слова, как, например, Староруса, тогда можно бы было 
предположить, что её построили какие-либо раскольники русские и названием её 
Старой хотели усвоить ей значение причины построения и вместе с тем свою 
отдельность от прочих Руссов; но слово «старая» в виде прилагательного имени 
есть явный знак придаточного впоследствии названия для необходимого различия 
двух одноименных городов у одного и того же племени, имевших постоянное 
сообщение между собою.
       Но где же искать нам Новую Русу? На этот вопрос мы отвечаем следующее: 
так как Новая Руса уже своим названием свидетельствует о позднейшем своём 
построении, то, следуя историческим показаниям о движении Славян с востока на 
запад, должно и Новую Русу искать на западе от Старой. Мы действительно находим 
её там между устьями Мемеля или Немана, разделившегося к морю на два рукава, из 
которых правый называется и доныне Русою и впадает в Куриш-Гаф. Между этих двух 
рукавов нам указывают Скимн Хиосский и Халкокондила город Новую Русу под именем 
Novorutha, обратившийся ныне в местечко, но сохранивший прежнее свое название 
Русы (Russe). Историки средних времен называли Руссов Скифами и Сарматами, но 
также и Ruthi, Rutheni, а Россию - Ruthenia, следовательно, Novorutha означало 
действительно Новую Русу; к этому дополним, что на пути от Старой Русы к Новой 
и весьма недалеко от последней, но ещё за рекою есть местечко, называемое и 
доныне Novomesto (Ново-место), явно свидетельствующее о своём русском названии 
и о позднейшем переселении сюда Славяно-Рус-сов.
       Что эта найденная ныне нами Новая Руса была городом Славяно-русским, в 
том нас убеждают следующие обстоятельства: всё пространство между Куриш-Гафом и 
Фриш-Гафом усеяно городами, местечками и реками, сохранившими по сие время свои 
Славянорусские названия; ибо там находятся реки Вокса, Мелка-река и Руча;
       продолжение Мелкой-реки называется Родничи, тут же есть плотина, 
называвшаяся ещё в начале этого столетия русскою. Города и местечки, в 
окрестностях Новой Русы лежащие, называются и доныне Веприцы, Камень, Клушино, 
Власове, Горицы, Зябчик, Про-брань, Чернове, Горино, Бараково, Лопово, Пыряны, 
Гладово поле, Малый Камень, Варники, Белицы, Гомель, Становище, Древачи, 
Гра-дово, Зихово и пр. При устье Русы, недалеко от Новой Русы, находится 
городок, видный со взморья и носящий ныне немецкое название Windenburg, 
называвшийся древле Видень. Нынешний Фриш-гоф называют Вульфстан и Пифей Руснею 
и утверждают, что в их время был тут торговый город Руса. По-видимому, Фриш-Гаф 
составлял границу Славяно-русской земли, ибо Руснею называют прочие Славянские 
племена землю Руссов, а за Фриш-Гафом действительно сидели тогда разные славяне 
нерусского племени, как-то Вильцы, Мазовшане и др. В конце впадений этого 
Славяно-русского племени заложен был город под названием Русислава, ныне 
Rosslau, на Лабе (Elbe), свидетельствующий второю половиною своего названия как 
о Славянстве Руссов, так и о счастливой их битве на этом месте.
       Этими доводами свидетельствуется, что Новая Руса со всем своим округом, 
до Фриш-Гафа, была заселена Славяно-русским племенем, и туда именно отправились 
Руссы Новогородские из Старой Русы и основали там эту Новую Русу
       5. Мы приведём здесь ещё одно доказательство, найденное Г. Морошкиным, и 
дополним его обстановкою наших доводов для убеждения в том, что эта часть 
прибалтийская называлась также Россией и составляла некогда отдельное 
государство. Он говорит: в 936-м году в уставе о привилегии турниров в 
Магдебурге Императора Генриха-Птицелова упоминается о римско-католических 
Руссах, состоявших по списку чинов империи в войсках Саксонского Герцога. А 
именно Belimarus princeps Russiae и Radebotto, dux Russiae (Be-лемир, князь 
Русский, и Радибрат, воевода Русский [82]. В восточной России был тогда великий 
князь Игорь - один. Да и вообще должно заключить, говорит он далее, что эти 
Руссы были близкие соседи Саксонцам, ибо германские императоры подчиняли 
обыкновенно покорённых ими Славян ближайшим к ним герцогам и маркграфам 
(пограничным графам или военачальникам).
       По его, Морошкина, розысканию, из грамоты епископа Любского, Петра I, о 
перенесении епископской кафедры из Любека (Lubus -Любечка) в Фюрстенвальд 1773 
года, с подтверждением о том люб-ского епископа Иоанна, 1385 года, видно, что 
соборная церковь этого епископа была некогда в России (olim in Russia sedem 
habebat Cathedralem); далее из грамоты видно, что эта церковь была в Гори-цах, 
близ Франкфурта, что на Одре (славянской Отдаре).
       Этот город Горицы существует и теперь под тем же именем, как мы указали 
выше. А из этого явствует и протяжение западной, или прибалтийской России 
внутрь Германии до самых пределов тогдашней Саксонии или до Бранибора (браннаго 
бора), нынешнего Бранденбурга, и до берегов Эльбы, или Лабы, при которой лежит 
город Русислава (Rosslau); следовательно, почти вся нынешняя восточная Пруссия 
составляла в то время поморскую Россию, что нам свидетельствует и тогдашнее ее 
название Borussia (Порусь - пору-сы, в котором только славянская буква П 
заменена латинскою В). Итак, древние Пруссы были Поруси, или Руссы поморские.
       Этими доводами легко объясняется: к какой княгине Руссов (Ру-тенов) 
посылал Отгон в 961 году монаха Адальберта для введения латинского христианства,
 ибо мы ясно указали, где жили эти Руте-ни, составлявшие вторую, западную или 
приморскую Россию. Но сверх того видно из трирских монастырских летописей, что 
Адаль-берт отправился к этой Княгине через северную Германию, тогда как к 
Великой Княгине Ольге нужно бы было ехать через южную часть её; а во-вторых, 
когда народ Руссы прогнали его, то он бежал в ближайшее немецкое государство, и 
именно сказано, что в Саксонию, которая граничила с этою приморскою Русью; из 
Киева же ему ближайший путь к христианам был в Польшу, Моравию и маркграфство 
Австрийское, называвшееся тогда еще Ostmark. Только позднейшие немецкие 
писатели шлёцеровской школы вздумали вклеить без доказательств в своих записках 
в виде пояснения тёмного места (потому что Русская княгиня не названа в 
летописях трирских по имени), что Адальберт отправлялся будто бы к Великой 
Княгине Ольге, матери Святослава; они не обратили внимания на то, что их 
показание составляет анахронизм. Да и сам трирский современный летописец 
говорит, что в эту поездку Адальберта они в первый ещё раз узнали кое-что о 
северных славянах; а из этого явствует, что намёк идёт не на Киев, лежащий под 
одною широтою с Триром, а на Русь Поморскую, которая сидела на пять градусов 
севернее Трира.
       6. Этих же самых поморских Руссов мы находим на том же месте и в Датской 
истории, из которой видно, что вблизи от Скандинавии были две России, ибо в ней 
сказано, что Ивор в начале 7-го века овладел всею Скандинавиею и северным 
берегом до самой восточной России. - Вот первая Россия, ибо здесь 
подразумевается, без всякого сомнения Великороссийская область, коей северные 
границы составляли и тогда Архангельская и Олонецкая губернии, или 
Новогородская Русь, существовавшая до призвания варягов.
       Далее мы находим в этой истории, что дочь этого Ивора Овда, бежавши от 
отца своего с сыном Гаральдом, укрылась у Русского поморского князя Радибрата, 
коего княжение было около Финского залива; следовательно, у Куриш-Гафа. Этот 
Радибратдал впоследствии пасынку своему Гаральду, сыну Овды, флот свой для 
завоевания Дании. Точно так же Русский поморский князь Ратибор давал свой флот 
датскому королю Гильдестанду для истребления морских разбойников. Вот вторая, 
или поморская, и в отношении к первой западная Россия.
       7. Во времена уже христианские зги две России различались тем, что 
восточная принадлежала к греческой церкви и западная к латинской. В латинской 
жили именно варяги, это явствует из жизнеописания киевопечерских иноков, где 
сказано, что в числе варягов латинорусских были два брата - князья Якун, слепой,
 и Африкан, у последнего было два сына Фрианд и Шимон или Симон. По смерти 
Африкана Якун изгнал своих племянников, и Симон жил после того при 
великокняжеском дворе в Киеве, где принёс в дар печерскому монастырю золотое 
распятие, а потом постригся. Его сын известен в истории под именем Георгия.
       Нет сомнения, что латинская Россия была отдельным государством от 
восточной или греческой России, и все доводы указывают, что из этой России 
призваны были Варяги-Руссы. Итак, Руссы поморские, соплеменные Руссам 
Новогородской области или Старой Русы, были призваны на княжение.
       8. Остается попытать, нет ли возможности определить время переселения 
Руссов восточных к Балтийскому поморью. Точности в подобном определении нельзя 
обещать, но есть много фактов, указывающих на давнее их пребывание, 
совершившееся до переселения Венедов-Славян на Ильмень и Ловать, или в 
Новогородскую и Псковскую области, названных у Тиудольфа по этому поводу 
восточными Венедами. Ибо хотя Вульфстан пишет о городе Русе на Поморье и в 
девятом только веке, но Пифей упоминает об этом самом городе за 320 лет до 
Рождества Христова. Если станем подробно разбирать древних писателей, то найдем,
 что и многие другие указывают в этом месте на Руссов. Так, теограф Равенский 
указывает тут на Роксолан; Плиний приводит тут же живущими синево-лосых 
Роксолан; по Птолемаю, они жили подле Пруссов (Borussi, Prusi); Страбон и 
другие говорят, что от Вислы до Немана сидят Рок-солане, принадлежащие к 
Сарматскому племени, и что у них много городов. Славянство Сарматов мы уже 
доказали в предыдущем выпуске, кроме того, все германцы согласны в настоящее 
время, что Сарматы были Славяне, хотя прежде и оспаривали этот факт. В 
скандинавской рукописи «Картина света» в большей части списков названо это 
племя, у Поморья, Ruto-Kolani, т.е. Руссы-Алане (Fommanna Sogur. 1.166. с.76). 
Одним словом, все древнейшие историки показывают слишком за 300 лет до Р. X. 
Роксолан живущими на этом месте.
       Что все эти названия означают Руссов-Алан или Алаунских Руссов, от 
которых происходят и Руссы Новогородские и прибалтийские, явствует, кроме 
приведённых прежде доказательств, и из того, что Птолемай называет их  у 
Маркиана они слывут под	в грузинской истории Алане, союзники их в войне против 
Персов, называются Россями; Страбон, Тацит и Плиний называют Алан соплеменными 
Роксоланами; да и самая Старая Руса лежит ещё на одном из разветвлений 
Алаунской возвышенности, следовательно, её жители были причислены к Аланам и 
могли называться аланскими или алаунскими Руссайм. Что Алаунс-кая возвышенность 
есть та самая, которую древние называли Alani montes и которую один из наших 
историков тщетно искал в отрогах кавказских, явствует из того, что из неё 
действительно вытекают те четыре реки: Дон, Днепр, Двина и Волга, которые 
показаны вытекающими из гор Аланских.
       Из всего сказанного явствует:
       a) Что во время призвания варягов в Новгород Старая Руса уже 
существовала, следовательно, в призвании варягов действительно участвовали, 
согласно Лаврентьевской летописи Нестора, и Русы как стоящие во главе 
народонаселения Новогородской области.
       b) Что из Старой Русы последовало переселение к Балтийскому морю, и эти 
переселенцы построили там новую Руссу, целью переселения которых было, вероятно,
 желание приблизиться к центру торговли, ибо в этой стране были знаменитые в то 
время торговлею своею города Винета, Юмна, Аркона, Ретра, Кролевец, Любечки, а 
может быть, и другие. Древность этой торговли свидетельствуется участием в ней 
Финикиян, а после них уже греков, с которыми ездил Пифей для описания этой 
страны.
       c) Что торговля Славян прибалтийских старше всякой другой европейской 
торговли, ибо она восходит к временам Финикиян, имевших непосредственные дела с 
Русью, что явствует из названия фиников, одного из предметов финикийской 
торговли славянским именем народа, их привозившего. Ибо если бы этот товар шел 
к славянам через скандинавов или немцев, то его называли бы не финиками, а 
датлями и дадлями (от Dattel, Dadel, Daddel).
       d) Что именно Русы участвовали в этой торговле; ибо Пифей за 320 лет до 
Рождества Христова называет прибалтийскую Русу торговым городом.
       e) Что торговым городам прежде всего понадобились охранные войска для 
товарных кораблей их, для защиты таковых от морских разбойников, существовавших 
и в самые древние времена; и что эти охранные войска образовали особые дружины, 
которые по цели варяния (плавания) по морям назвались варягами, составя собою 
особую касту, в которую принимались люди разных племен и народов; ибо мы видим 
из летописей, что в числе варягов были Англяне, Урмане, Гьте, Свея и Руссы. Из 
этого явствует, что варяги долженствовали жить близ торговых городов, а потому 
и не могло быть никакой страны, называвшейся «Варягиею», как утверждают 
некоторые из наших исследователей, ибо и самоё слово «варяги» есть имя 
нарицательное, а не собственное, а потому оно и поставлено в летописи вместе с 
племенным или собственным именем тех варягов, которые призваны были на княжение 
и названы варягами Русскими.
       f) Хотя варяги и могли принадлежать к разным народам, согласно летописи, 
но так как слово «варяги» есть славянское, следовательно, должно'заключить, что 
варяжничество или устроение этой касты получило своё начало в славянской земле, 
а потом могло перейти и к другим народам; или же что славянские варяги 
принимали в свою касту и иноплеменников, как у Рюрика были Оскольд и Дир со 
своею дружиной, принадлежавшие, по-видимому, к литовскому племени.
       д) Что варяги-Руссы были из страны Новой Руси или из прибалтийской Руси, 
ибо там образовалась первая торговля, следственно, и первая надобность в 
варягах.
       п) Что Руссы как в Старой, так и в Новой Русе были Славяне, ибо это 
свидетельствуют нам историки, называя в числе славянских племен Slavi-Sorabi, 
Slavi-Vinidi, Slavi-Bohemani, Slavi-Ruthi или Slavi-Ruzzi. А поэтому и 
варяги-Руссы были Славяне.
       i) Что переселение Славян из Старой Русы к Балтийскому морю последовало 
по крайней мере лет за 400 до Р.Х., ибо за 320 лет до того времени пишет уже 
Пифей о существовании там торгового города Новорусы.
       Примечание I. Все вышесказанное относится только к варягам-Руссам, ибо 
мы признали уже прежде, что они разноплеменны, как указывает Нестор и как 
утверждают в 5 веке Олимпиодор и в 11-м Скилиций.
       Примечание II. Что же относится до слития некоторыми писателями варягов 
и норманнов воедино, то мы уже прежде доводили о их различии между собою, а в 
4-м выпуске Норманны определены отдельно. Здесь приведём только, что их 
различали также в сагах. Ире так пишет об них: That er sidr Vaeringa ос 
Nordmanna, at vera at leikom urn doga, ec gangazt at fangbroegdom. h. е. 
Barangorum et Normanorum mos est, luctis et exercitis luducris in dies exerci. 
564.
       Примечание III. Варяжское море названо так не по народу варягам, ибо к 
этому морю приседят, говорит Нестор, Любь, Сетьгола, Ляхове, Пруси и Чюдь; а 
потому мы и выводили это название из торговли, как приведено сие во втором 
выпуске. Итак, варяжское море означало «обережённое», на котором варяги имели 
много дела для ограждения пристаней и отходящих из них кораблей на всем пути 
своем от грабительства морских разбойников.
       Это исследование могло бы войти в историю до-Рюриковской Руси следующими 
словами:
       Лет за 400 или и более до Рождества Христова жители Русы ала-унской 
сделали выселок к Балтийскому морю, основали там много городов, между которыми 
один назван был Новою Русою; после чего Руса алаунская стала называться уже 
Старою, а Руса поморская Новою. Поводом к этому переселению было, вероятно, 
желание придвинуться к центру славянской торговли Венедов на поморье, которая 
древностью своей восходит до торговли Финикиян в этом море. В этой Новой Русе 
образовалась каста вольных воинов, нанимавшихся в виде древней славяно-русской 
повольницы для охранения торговых кораблей от морских разбойников, называвшихся 
на Руси поляницею. По обязанности их варять (плавать) по всем водам, по которым 
шли торговые пути, они прозваны были варягами. Впоследствии и другие народы по 
мере"развития их торговли обзавелись своими варягами, заимствуя у Славян и 
название для них; так, Шведы называли своих варягов: Afvariagr. Эти варяги 
славянские имели своих князей (каковых у прочих народов не существовало и они 
заменялись конунгами), из числа которых призваны были три брата для удельного 
княжения в Новогородской области, в то время когда в её народном правлении 
стали появляться беспорядки, доходившие до того, что некогда сильные 
Новогородцы вынуждены были заплатить дань напавшим на них варягам, не имевшим, 
вероятно, достаточного занятия при торговых делах. Эти Но-воруссы приняли 
христианство около времён императора Отгона между 891 и 900 годах, но в первую 
попытку Отгона обратить их к христианству прогнали из своих владений 
присланного к ним из Трирского монастыря монаха Адальберта.
       Со времени образования Ганзейского союза и заведения им собственного 
своего войска для охранения кораблей вольнонаемные варяги оказались уже 
излишними и вместе с тем исчезло и их прозвание варягами. Варяги при стоянке 
охраняемых ими кораблей, вероятно, пользовались также выгодами торговли, 
занимаясь разноскою товаров по домам, ибо во многих местностях великороссийских 
осталось по сие время название варягов за разносчиками товаров по домам.
       
       
       ТРОЯНЕ
       Дополнение к прежней статье
       В первом выпуске нашем мы говорили о Троянах как о славянском племени; 
мы основывали доводы свои на народных сближениях, параллелях и отношениях, и 
нет сомнения, что при строжайшем критическом исследовании всей старины, на что 
потребны, может быть, десятки лет, найдётся столько уяснений этого дела, что 
старая схоластическая школа истории совершенно падёт и начнут верить не в 
мёртвую букву греков и римлян, а в здравый смысл и основанный на нём 
критический разбор. Тогда предания Италии, Скандинавии и Франции уяснят нам 
многое о Троянах. Но приведём наперёд некоторые факты помимо этих доводов.
       1. Историю покорения Трои писал Дит, грек, и Дарий, а по другим Дарет, 
фригиец. Оба они были личными свидетелями этой битвы и оба утверждают, что 
Трояне не знали греческого языка во время пристания к Берегам их Язона. Этим 
ясно определяется, что Трояне не греческого племени. По сказанию тех же 
летописцев, Трояне называли греков зверонравными; этим свидетельствуется, что 
просвещение Троян было выше такового же у греков. Впрочем, это последнее мнение 
подтверждается ещё и тем, что Троянам известны уже были живопись, механика, 
музыка, комедия и трагедия, когда греки знали одну только грабительную войну, 
её зверство и хитрости.
       2. По новейшим исследованиям языка, на котором написана Илиада, он не 
составляет одного чистого греческого наречия, а распадается на семь разных 
говоров [83]. Ужели же мифический Омир писал свою Илиаду на семи наречиях? 
Можно допустить, что автор, пишучи на одном каком-либо наречии избранного им 
языка, выхватывает из других наречий того же языка несколько слов; все мы 
поступаем подобно этому, и в русском слове нередко употребляем славянский, 
малороссийский, польский и других наречий слова; но это отдельные слова, а не 
отдельные фразы, не отдельные куплеты и неотдепьные песни или главы целого 
сочинения. Представьте себе, каково было бы русское сочинение, в котором бы вы 
нашли отдельные главы на великорусском, на белорусском, на малороссийском, на 
польском и некоторые ещё и на других славянских наречиях? Не сказали ли бы вы, 
что это отнюдь не одного лица сочинение, а перевод отрывками, по главам, 
иностранного сочинения на славянские языки? Находя это явление в Илиаде, и мы 
вынуждены сказать, что оригинал ее написан был не на греческом языке, а 
переведен отдельными главами на семь греческих наречий; и что Ликург, собрав 
эти переводные отрывки в семи разных городах греческих, составил из них, как 
только возможно было, одно целое. В последствие времени, когда уже забыты были 
имена переводчиков, каждое наречие в сборной Илиаде нашло своих партизанов в 
каком-либо городе, оспоривавших месторождение творца ее, тогда как в сущности 
тот город был только месторождение перевода одного отрывка из всего творения. 
Да и не мудрено было забыть не только имена переводчиков, но и то, что эти 
главы были переводные; ибо по прошествии уже трех сот лет от события собраны 
были эти отрывки. Отнести это сочинение к позднейшему времени также нельзя, ибо 
изложение в нем подробностей события свидетельствует и о современности его 
самому событию. - А что относится до спора семи городов о месторождении автора, 
то он, при изложенных нами обстоятельствах, весьма естествен, ибо каждый из 
претендующих городов читал в Илиаде одну или две главы, написанные на чистом 
его наречии, и потому возбуждавшие притязание на собственность.
       3. Упомянутые историки пишут, что в Трое были отдельные улицы для 
каждого мастерства, как, например, бронная, котельная, таганная, кожевенная, 
рогожная, кошельная, усмарьная (что значит на малороссийском языке: сапожная) и 
пр. Тоже самое мы встречаем в древних больших городах русских; возьмём для 
образца Москву; в ней мы находим улицы или бывшие отдельные слободки 
промышленников с подобными названиями: так, вы видите бронную, котельники, 
таганку, кожевники, рогожскую, кошели, сапожки, а также сыромятники, звонари и 
проч.
       4. Диана была богинею охоты у Троян, что подтверждает троя некий жрец 
Колхас, советовавший грекам принесть ей жертву для получения победы. У 
современных Троянам Скифов и у позднейших их потомков - Славян - богиня охоты 
была под тем же именем. Греки же называли её Артемидою; Эней перенёс славянское 
её название в Италию. Но если Грек писал Илиаду, то отчего же он не назвал свою 
богиню греческим её именем? Оттого, что во время падения Трои не было у греков 
ни Дианы, ни Артемиды.
       5. Бальзамирование трупов было известно и употреблялось, кроме Египтян, 
только у Скифов и Троян. У Скифов целый год возили по всему государству 
набальзамированный труп их царя; у последних тело Гектора также было 
набальзамировано и помещено в сидячем положении на все время печальной 
церемонии, до совершения по нем славянской тризны.
       6. Историки Фригии и Илиада повествуют, что у Троян был обычай рыданий 
по усопшим, и за гробом шли обыкновенно плакальщицы с распущенными волосами, 
сопровождая покойника рыданием и причитаниями. Этот обряд существует у нас на 
Руси и по сие время между чёрным народом, всегда долее горожан сохраняющим 
обычаи предков своих.
       7. Мы писали в 1-м вып., что в числе сыновей Приама двое носили 
славянские имена; это Троил и Дий; но оказывается, что его же сыновья Самбор и 
Парис носили также славянские имена, ибо Сам-бор повторяется неоднократно в 
числе князей венедских, моравс-ких и хорватских, а Парис должен быть Борис, ибо 
Славяне хотя и имели особую букву «б», но и буква «п» была двоякая, твёрдая и 
мягкая, ибо древнее славянское «б» выражалось знаком а древнее «п» знаками как 
видно из памятников, не мудрено
       было грекам перемешать и знаки эти и по сходству произношения их принять 
одну букву вместо другой. Кроме того, греки не имеют в своём алфавите буквы, 
соответствующей в произношении славянскому «б». При этом Борис (борись) было, 
вероятно, эпитетное прозвание сына Приямова, ибо его звали и Александром, как 
пишут историки.Что греки написали то весьма вместо естественно, ибо и самые 
Руссы писали прежде вместо Россия - Рассия (1600 г.). Должно думать, что это 
эпитетное прозвание дано Александру в то время, когда греки требовали 
возвращения похищенной им Елены, Трояне же советовали ему бороться в этом деле, 
т.е. не соглашаясь на словах с греками.
       8. Приям назывался прежде Лаомедонтом; Трояне, по выкупе его из плена у 
Геркулеса и, приняв снова в цари свои, назвали его Приям (приемленный, приятый).

       9. Руссы во время осаждения Трои были союзниками Троян, ибо Антиф (Антип,
 Antyphos) привёл Русь к Троянам; он начальствовал 30-ю кораблями, с народами 
из Nisyros, Karpathos, Kasos, и Ros, т.е. Нижанами-Руссами, Хорватами, Казями 
(Казарами) и Русью. По теории вероятия при соображении всех выше прописанных 
обстоятельств не должно ли счесть их за соплеменников Троян?
       10. Дополним к этому, что италийский надгробный памятник Энея ясно 
говорит, что Трояне были Руссы. Скандинавские предания, разобранные нами в 4-м 
выпуске, также утверждают связь славянорусского севера с Троянами; кроме того, 
многие Франки доказывали, что они выселенцы из Трои; в числе их франкский 
герцог Оттоь и брат его Бруно, впоследствии Папа Григорий V, утверждали 
происхождение своё из Трои. А как Франки же построили и город Русси-лион, то 
самое название города свидетельствует, что он построен был Руссью Илионскою. Но 
кроме этого в пределах нынешней Франции, на прежних местах жительства франков, 
вы найдете ещё очень много местностей и городов, носящих славяно-русские 
названия, как, например, монастырь, известный в 10 веке под именем Родняк, ныне 
Renaix ou Rousse, и много тому подобных, приведённых нами в 4-м выпуске. С чего 
взято в названии монастыря придаточное Rousse мы предоставляем обсудить самому 
читателю, наши же дальнейшие об этом предмете пояснения помещены будут в 
следующих выпусках.
       Заметим здесь, что не одни мы признаем Троян за Славяно-Рус-сов, ещё в 
прошлом столетии Р. Ch. Levesque (род. 1736) доказывал, что Латины обязаны 
Славянам корнями своих слов и предки Латинов и Славян слишком рано, т.е. до 
происхождения от них Троян и Венетов, разделились.
       
       
       2000 ИЛИ 1000 ЛЕТ БУДЕТ В 1862 ГОДУ СО ВРЕМЕНИ ОСНОВАНИЯ РУССКОГО 
ГОСУДАРСТВА?
       Россия готовится воздвигнуть в Новгороде памятник, которому 
предназначено свидетельствовать древность Русского народа и Русского 
государства. Началом того и другого некоторые полагают время призвания варягов 
в Новгород. Акт, совершаемый созиждением памятника, должен служить сознанием 
народа в том, что он высказал истину. Рассмотрим же, на сколько убедительна эта 
истина и разделяют ли учёные России одно общее мнение по этому предмету?
       Начнём с того, что две идеи о Руси, выражающие два различных начала - 
народа и царства - несовместимы в одном времени, ибо Русь, Чудь, Славяне и 
Кривичи не в одно и то же время все родились и разродились в четыре больших 
племени, когда призвали варягов; следовательно, составляли уже народ сильный и 
до Рюрика. Связь этих четырёх племён в одно целое имела же какое-либо 
политическое основание; а чтобы народу оказаться способным к принятию какой бы 
то ни было политической формы в управлении собою, нужна ему некоторая степень 
образования. Имея это в виду, каждый рассуждающий человек невольно спросит: на 
чём же основано убеждение о начале самостоятельности Русского народа или о 
начале государственной его жизни со времени призвания Рюрика? - На летописи ли 
Нестора или на заключении о его сказании Шлёцера? В первом случае вывод не 
будет соответствовать основанию, а во втором и основание и вывод будут противны 
здравому смыслу.
       Рассмотрим первое отношение. Летопись Нестора, не искаженная Шлецером и 
его слепыми поклонниками, ясно говорит, что в числе послов к варягам-Руссам 
были: «Русь, Чудь, Славяне и Кривичи»; что эти послы говорили варягам: «земля 
наша велика и обильна», и далее: «а наряда (порядка) в ней нет».
       Из первого довода летописи ясно и несомненно видно, что племена, 
призывавшие варягов, вели и до призвания их жизнь политическую, государственную,
 какой бы она формы ни была, ибо составляли уже союз, общину или братовщину из 
четырёх сильных племен - Руси, Чуди, Славян и Кривичей, занимавших своим 
населением (не по соображению слов летописи «земля наша велика», а по 
вычислению пространства, в пятинах Новогородских заключавшегося) несколько сот 
тысяч и, может быть, до одного миллиона квадратных верст в северо-восточном 
углу Европы, могшем при самом бедном и редком населении, полагая только по пяти 
человек на квадратную версту, составлять до 5 000 000 душ, имевших свои города, 
как, например, Новгород, Старую Ладогу, Старую Русу, Смоленск, Ростов, Полоцк, 
Белозерск (Белоозеро), Изборск, Любечь, Псков, Вышгород, Переяславль; одним 
словом, 148 городов, насчитанных Баварским географом в 866 году у одного только 
племени северовосточных Руссов.
       Между дикарями, на таком протяжении живущими, нельзя даже предполагать и 
взаимных сношений, а тем ещё менее единства мысли, какое выразилось у Руси, 
Чуди, Славян и Кривичей относительно вызова к себе князей на престол. Притом 
дикари не имеют городов, а название Русы, например, Старою, свидетельствует в 
свою очередь о древности существования её, заходящей далеко за Рюрика, ибо 
придаточное «старый» даётся городу не прежде, как по построении тем же племенем 
нового, одноименного с ним; и этот новый город, или новую Русу, мы находим в 
стране варягов-Руссов под именем Novorutha (Новая Русса); на реке Русе, 
составляющей правый рукав Немана, близ взморья, у Куриш-Гафа [84].
       Этим окончательно удостоверяется и то, что Ново-Руссы, или варяги-Руссы, 
соплеменны Старо-Руссам, но во время призвания варягов составляли уже отдельное 
государство. Итак, Русь Новогородская была когда-то, до разделения своего на 
восточную и западную, ещё сильнее; и это ее деление есть уже признак слабости 
отжившего лучший век свой государства. - Речи послов Новогородских к варягам 
свидетельствуют о том же.
       Из второго довода летописи, где сказано: «наша земля велика и обильна», 
явствует, что племена, призывавшие князей варяжских, не сейчас составили 
государственное тело, а напротив, прожили уже столько веков, может быть, 
государственною жизнью, что успели составить пространное государство и скопить 
народное богатство, ибо их земля была «велика», заключала в себе четыре больших 
племени и обиловала всем, даже и городами - этим несомненным признаком 
государственной или политической жизни, потому что существование городов 
свидетельствует уже о разделении труда и образованности народа.
       Из третьего довода летописи, где сказано, что у соединённых племён, 
богатых всем, нет только «наряда» (порядка), явствует, что они хорошо понимали 
благодетельное влияние порядка на благосостояние народное, следовательно, 
наслаждались им до неурядицы своей, но, утратив этот порядок в управлении от 
растления народного, уже не в силах были восстановить его сами многоличным 
своим действием, распадавшимся на разные воли и желания, которыми руководили 
вместо утраченных начал нравственных одни уже страсти: а потому, отжив золотой 
век свой, должны были призвать князей для управления собой и для введения снова 
порядка [85].
       Посмотрим, к чему нас приведёт историческая аналогия. Народы и 
государства возникают, растут, цветут, стареются, падают и снова восстают хотя 
не в равные периоды, долгота которых зависит от образа их внутренней и внешней 
жизни, но по одним и тем же законам. - Многие Финикийские племена существовали, 
подобно Швейцарии, без князей; громадное их богатство, образовавшееся от 
промышленности и всемирной торговли, свидетельствует о их политическом бытии, 
силе и могуществе; ужели же, видя всё это, можно сказать, что государства 
Финикийского никогда не существовало, потому что Финикияне не имели князей, 
владевших ими? - Так, из греческих братовщин многие существовали без царей; но 
ужели можно сказать, например, что Афины не имели политического народного бытия 
до Пизистрата и что Солоновы законы не свидетельствуют о гражданской жизни 
Афинян? Так точно и Рим существовал 700 лет до появления Цесарей (Чесарей), 
ужели же дозволено будет сказать безнаказанно в учёном мире, что Рим начал 
политическое бытие своё только с Августа?
       Но ежели Финикийские, Греческие и Римская братовщины заслуживали 
названия самостоятельных государств до избрания ими верховных владык, то почему 
же северо-восточная Славянская братов-щина, которая, может быть, старее всех 
упомянутых, лишена этого права, и соединение Славянских племен и Чуди в 
Новогородской области хотят считать государством только со времени призвания 
варягов, тогда как мы видели из вышеприведенных показаний летописи, что эта 
братовщина была уже богата, обиловала всем и нуждалась только в утраченной ею 
урядице? Не обязаны ли мы заключить, что народ богатый, обилующий всеми благами,
 но сознающий в своём управлении неурядицу, отжил уже периоды младенчества, 
возрастания, процветания, и следовательно, прожив долго, приблизился наконец к 
эпохе падения своего, подобно Риму пред Августом? - Но Новогородцы сознавали 
своё падение, то есть своё нравственное обессиление, следовательно, сознавали 
беспорядки, происходящие от народного правления, а потому и решились вверить 
управление собой единовластию, ибо в демократизме уже не было ладу, не было 
урядицы; это мы видим из летописи. - А если это так, то почему же 
государственную жизнь северных Славян считать со времени их падения и спустя, 
может быть, после долгой процветавшей их жизни? Почему же Рим ведёт свое 
летосчисление с Ромула, а не с Августа? Если у России нет своего Ромула, ни 
истинного, ни баснословного, ибо трёх братьев Чеха, Леха и Русса мы не признаем 
родоначальниками Славянских племен, несмотря на польское и чешское предания о 
них как о родичах праотцев наших; то у неё есть фактические доводы о 
государственной богатой жизни народа своего до варягов. Зачем же мы отрежем 
этот, может быть, лучший период до-Рюриковской Славянской жизни от истории 
Русского народа, не проследив ещё надлежащим образом древней общей истории, не 
исчерпав всех источников до истощения? Может быть, окажется ещё много сведений 
о Руссах, которые не помещены в наших летописях. Есть много историков, писавших 
прежде Нестора, а также и современных ему, у которых мы до сих пор и не думали 
искать Руссов, или не узнали родичей своих под именами, составляющими перевод с 
Славянского на другой язык, как, например, Скифы, Ари-маспы, Гипеди (вместо 
Кожевенники, Кривичи, Украинцы), или под именами, означавшими у Славян одежду 
или обувь, как, например, Меланхлени, Карпиани, Зипани, Лантани и проч. (вместо 
махланни-ки, курпинники, зипунники, лунтайники) [86]; или же под изуродованными 
на греческий, латинский, арабский, немецкий или скандинавский лад, как, 
например, Этрусски, Секлаб, Готи, Рутени, Роксолане, Аорси, Вандали,Карни,Крани 
и проч.
       Легко может быть, что политическая славянская жизнь на севере Европы 
старее не только Рима, но и всех греческих государств. - Мы уже знаем теперь из 
Зенд-Авесты (Зендаждь) Зороастра, что Славяне Венедские выселились ещё при 
жизни его из Бактрии к Балтийскому поморью и основали тут братовщину, в которой,
 по совету Зороастра, все должны были находиться в равенстве между собой, т.е. 
составлять демократию [87]. А по исчислению греков Зороастр жил за несколько 
тысяч лет до Платона, по поверке же этого исчисления Германцами - за 2000 лет 
до R X., следовательно, за 1250 лет до основания Рима и за 500 лет до 
образования первой греческой общины. И эта Славяно-Венедская братовщина, 
вступая в поморские пределы, принесла уже с собой грамотность, состоящую в тех 
самых письменах, которыми написана Зенд-Авеста, остатки которых сохранились у 
европейских Славян кое-где в рунических славянских надписях. - Представителем 
же богатства, величия и развития способностей ума Винетян служил знаменитейший 
их город Ви-нета или Венеда, славнейший в своё время на всем севере, в 
пристанях которого теснились корабли всех народов, в котором известен даже был 
и греческий огонь, называвшийся у них «вулкановым горшком», как пишет о том 
Адам Бременский.
       Неужели же братья этих Венедов-Славян, Славя но-Руссы, жившие обок с 
ними, не могли перенять у них правил гражданской жизни, когда мы видим из 
летописей, что ещё до Р. X. некоторые Славя-не-Венедяне переселились с поморья 
на Ильмень и Ловать, т.е. в Новогородскую и Псковскую области, где были две 
подобные ве-недским братовщины, или вольные общины: Новогородская и Псковская.
       Не проследив ещё этнографически и филологически страну Ин-дукуша и 
сказаний о ней, не разграничив все её рассадники славянского народа, мы не 
можем ещё сказать утвердительно, но упомянем здесь, что при соображении 
отношений Индукуша и Бактрии к истории Славян нам сдаётся, что название 
Венедяне есть частное, а племенное их название есть по-бактрийски Парси, Па-Рси,
 по-славянски По-Рси, По-Роси, по-русски Рось, Русь.
       Теперь считается уже доказанным, что под именем Скифов Греки 
подразумевали Славянские племена, и в особенности Руссов и Венедов; но Геродот 
говорит о Скифах как об умнейшем народе, а Афиняне причислили Скифа-Анахарсиса 
(вероятно, Анахара) к числу семи мудрецов. Спрашиваем: ужели же в числе дикарей,
 какими скандинавоманы представляют Славян, мог появиться настолько 
образованный человек, что мудрейшим в то время народом признан за мудрейшего 
человека? А ведь Скифами называли - снова повторим здесь - Славян Великой 
России и Славян поморья, коих берега названы у географов скифскими болотами. 
Следовательно, мудрец Анахарсис был уроженец России или Балтийского поморья.
       Всё, приведённое здесь, относится к сказанию летописи нашей в её чистом, 
неискаженном шлёцерианцами виде. Но рассмотрим теперь сущность дела и во втором 
отношении. Шлецер хотел уверить нас, что Русский народ сложился в 
государственное тело только при призвании варягов, а до того времени Славяне 
были дикари, рабы, невежды, подобные ирокезцам. Не станем здесь выводить уже 
давно выведенные побудительные причины, заставившие Шлёцера обрабатывать 
Русскую историю с плеча, топором, вырубая из изящного эскиза славянской жизни 
какого-то урода, безголового болвана! -но обратимся к логике. Если союз четырёх 
сильных племен, могших простираться, по вероятию, до 5 000 000 душ, видя 
беспорядок от демократического управления, добровольно согласился на призвание 
варягов, то этим свидетельствуется не слабость, а сила духовная; не тупоумие, а 
разум. - Пойдем далее в розысканиях своих:
       римляне сопротивлялись единовластию, но не могли избегнуть его, а 
Славяне предпочли его самоуправству.Спрашиваем, который из этих двух народов 
оказал более благоразумия и силы в своих действиях? Римляне ли, не могшие 
оценить выгод, проистекающих из единодержавия, но не могшие и воспрепятствовать 
ему, а потому тщетно сопротивлявшиеся? Или Новогородская братовщина, которая 
при первых неурядицах общего или народного правления, единодушно согласилась 
ввести у себя единодержавие, дабы тем удалить все происки к властвованию своих 
неблагонамеренных собратий, и потому призвала князей володеть собою? - Чем же 
изобличаются тут Славяне, что они составляли рабов, челядь, ирокезцев? Только 
ирокезец мог произнесть такое суждение, а не образованный европеец, 
пользовавшийся авторитетом критика. Но на деле мы видим, что Шлёцер был эгоист, 
и вследствие этого сделался злым клеветником и ругателем истины, не для 
себялюбцев существующей в мире; ибо так исказить летопись, как он исказил её, 
самовольно изменяя выражения, выкидывая по произволу не нравящиеся ему места, 
связывая разнородные концы в одну нить, может только неблагонамеренный человек 
или не призванный к трудам учёным. -Приведём хотя бы один пример: в летописи 
сказано: «реша Русь, Чудь, Словене и Кривичи» - не видеть в числе этих четырёх 
племён Руси, в голове всех поставленной, может только невежда, а с намерением 
исключить её - только неправдолюбец. Но так действуют все скандинавоманы. Так, 
по смерти Шлёцера наш, русский, шлёце-рианец Тимковский, вздумав поддержать 
своего корифея, именительный падеж в слове «Русь» обратил в дательный, отчего у 
него вышло, с прибавлением после этого слова двоеточия: «реша Руси:
       Чудь, Словене и Кривичи». - Но, чтобы убить разом лжеумствование или 
лжеухищрение скандинавоманов, мы спросим только: кто же жил во время призвания 
варягов в Старой Руссе? Всеконечно, Руссы! - Так эти-то Руссы и должны были 
быть в числе приглашавших варягов, потому что эта Русса принадлежала к области 
Новогородской.
       Но эти кривичи исторические, действуя так своевольно, могут вывесть из 
наших летописей всё, что им заблагорассудится; и они давно бы уже сказали, что 
наша летопись есть подложная сказка, если бы таким приговором не лишали и себя 
удовольствия уродовать сказание и не были бы вместе с тем обязаны отречься от 
пред-созданной исследованию идее о скандинавизме в Русской истории.
       Мы знаем, что в летописях могут заключаться и ошибки переписчиков, и 
ошибки самих дееписателей, но исправлять такие ошибки можно и должно только на 
путях дозволенных, то есть сказаниями других повествователей или аналогией, 
филологией, этнографией, географией, словом, всеми возможными сближениями, а не 
варварским самоуправством или диктатурой, под фирмой которой скандинавоманы 
произвольно затемняют ясный смысл летописи, утверждая, например, что Руссов там 
не было, где упоминает их летопись и где самые урочища (город Старая Русса и 
река Русса) указывают на их местопребывание; или говоря, что варяги не были 
приглашены Славянами на княжение у них, а силой овладели ими, тогда как в 
летописи, кроме вышеприведенного призвания их, сказано, что они были насельницы 
в Новагороде, а не насильницы, подобно Обрам у Дулебов. - Кто знает славянский 
язык, тот поймет, что «насельницы» произошло от слова «населять», а 
«насильницы» от слова «насиловать»; а потому варяги только пополнили собою 
население Но-вагорода, а Обры насиловали Дулебов и запрягали их жён в телеги 
вместо лошадей и волов.
       Мы убеждены, что наш взгляд на этот предмет принадлежит большинству, ибо 
мы не первые смотрим на древнюю Русь из этого настоящего её фокуса; первый 
начапгок сделан был Св. Димитрием Ростовским. Уже после него родилась или, 
лучше сказать, изрыгнута скандинавомания - это каннибальское чудовище, с 
которым начал борьбу первый Ломоносов; но он был тогда один, и со смертью его 
кончился этот учёный бой с невежеством. Наш XIX век обилует атлетами на этом 
поприще: молодой, но могучий учёный Юрий Ве-нелин разгромил здание Шлёцера, не 
имевшее основания; а последователи его: Савельев, Максимович, Надеждин, 
Морошкин, Свят-ной, Боричевский, Вельтман, Александров, Лукашевич, Воланский и 
другие сильной рукой истины ещё более очистили русскую историю от 
германо-скандинавского брожения. Даже сами Германцы оставляют Шлёцера, видя 
нелепость основания и произвол в критических его взглядах, и если не хотят ещё 
признать Славян учителями своими, то называют их уже не чуждыми дикарями, а 
единоплеменными братьями [88].
       Смотря с этой точки зрения на историю Руси и на памятник, посвящаемый 
началу её государственной жизни, считаемому некоторыми с 862 года, мы должны 
сказать, что, по нашему убеждению, Новогородская братовщина пользовалась 
государственной жизнью за много веков до призвания варягов. Точно так же, 
кажется, начало государства под именем Русского нельзя считать с 862 года, ибо 
Русью прозвались все прочие славянские племена, как-то: Кривичи, Новогородцы, 
Вятичи, Древляне и проч. не в Новгороде, а уже в Киеве, посреди Руси 
центральной, и не при Рюрике, а при Олеге. Следовательно, годами тридцатью 
позднее оставили Славянские племена России свои частные прозвища и приняли 
общее и родовое свое название Руссов.
       Соображая всё это, мы вынуждены сказать, что памятник можно поставить 
Рюрику, но не скандинавскому, началу монархического правления в России, но не 
началу ее государственной жизни; ибо при тщательных трудах розыскателей история 
Руси до-Рюриковс-кой может достигнуть до такого развития, в котором она если и 
не представит нам целый ряд династных лиц, по которым обыкновенно связывают 
историю, то раскроет общую жизнь славянских народов в Европе и особенно в 
России, их дух, смысл, промышленность, торговлю, добродетели, недостатки, общие 
стремления, тревоги и напасти и тем отодвинут начало истории Руси на 1000 лет 
назад, а может быть, и далеко за пределы летосчисления всех прочих европейских 
народов.
       
       Примечания
       [1] Rukert. Neue Encyklop. Gesch. des Mittelalt. 1853.
       [2] Munch. Det norske Folks Historic. 1853.
       [3] Но чьи же они были холопи? Если Славян же, то были у этих холопей и 
бояре, с ними вместе населявшие страну. Так зачем же не говорят они о боярах. 
Если же они были холопи скандинавские, то им следовало и называться не холопями,
 а кнектами, т.е. на скандинавский лад.
       [4] Да и теперь не отстали ещё некоторые от этой мысли. Есть новейшие 
сочинения, дышащие теми же самыми отзывами и, в дополнение к тому, 
преисполненные подозрениями и ненавистью. См. Die Slaven des siidlichen 
Russlandsv. Neumam. 1847. Die Weltschlacht der Slaven u. Deutschen v. Heffter. 
1847. Das Europaische Russland v. L.Georgii. 1845.
       И теперь ещё продолжают германские крикуны унижать Россию;
       но за то уже, что она могущественна и может всегда остановить их раздоры 
внутренние. Они забыли нашествие монголов на Европу и все последствия этого 
нашествия. Кто бы мог в настоящее время загородить их от подобной погибели, как 
не Россия? Да и тогда, при разъединении Руси, заслоняла их также Русь Галицкая. 
Благоговейте же, народы, пред величием России; её величие ручается за ваш покой 
внутренний и внешний!
       [5] Они, конечно, забыли Мировея-Винделика, родоначальника Меровингов, 
введшего славянский алфавит у побеждённых им народов и старавшегося ввести и 
самый язык славянский.
       [6] Не Моршанское ли нынешнее болото, бывшее в старину озером, 
подразумевалось под Lacus Mursianus, которое историки так усердно отыскивают 
около Дуная?
       [7] Этим, кажется, весьма ясно определяется, кто были Острого-ты и 
Визиготы, как с неба свалившиеся в Римскую историю и в одно мгновение пропавшие 
с лица земли, подобно туману; это оттого, что они в то же время являются на 
сцене уже под именем Славян. Но об этом будем подробнее говорить в своём месте. 
Ostrogotsche Kreis вы найдете в Universal-Lexicon v. Pierer, 1844. В. 21. S. 
479.
       [8] Conv. Lex.v. Pierer. 1843. В. 20. S. 129.
       [9] Conv. Lex. v. Pierer. 1843. В. 20. S. 203.
       [10] Conv. Lex. v. Pierer. 1843. В. 16. S. 389.
       [11] Conv. Lex. v. Pierer. 1844. В. 25. S. 168.
       [12] Conv. Lex. v. Pierer. 1844. В. 24. S. 117.
       [13] Conv. Lex. v. Pierer. 1843. В. 15. S. 11.
       [14] В статье о Скифах помещены доводы, что этим именем Греки назвали 
Руссов.
       [15]Ктезий.
       [16] Не излишним будет заметить здесь, что ошибочно некоторые называют 
фряжские вина итальянскими. Фригийцы, а не Итальянцы, назывались у славян 
Фрягами; следовательно, фряжские вина суть славянские.
       [17]Пифеас.
       [18] Обстоятельство, что Славяне писали резами и чертами, даёт повод 
думать, не принадлежат ли и клинообразные письмена Пер-сепольские также 
кдревнейшим Славянским; ибо до ныне неизвестно имя народа, употреблявшего 
подобные письмена. Но это подлежит ещё исследованиям.
       [19] Весьма ошибочно толкуют некоторые, что будто Шляг означает мелкую 
монету и происходит от Шиллинга.
       [20] Sax. Gram.
       [21] Так назывались у греков Унны-Руссы, или просто Унны.
       [22] Анахарсиса убил родной брат его, следовательно, здесь можно 
предполагать и другую причину его смерти; может быть, и не новое богослужение, 
а какой-нибудь семейный раздор был поводом к тому.
       [23] Псковитяне были известны всем древним историкам под именем Певкинов 
(Peucini).
       [24] Об этом будет подробно говорено в статье о Руссах.
       [25] Напрасно называют все историки Готских владык королями и царями; 
сами Готы выражали это звание словом произносившимся как рик и означающим ни 
короля, ни царя, а нечто соответствующее греческому	и казацкому «атаман» или 
«гетман». Историки делают и вторую ошибку, прибавляя к концу имени каждого 
гетмана слово «рик», как, например, Король Эрманрик, Король Гильперик; в 
переводе это значит: Король Эрман-Гетман, Король Гильпе-Гетман, но с большею 
подробностью мы разберём это в статье о Готах.
       [26] Нельзя не посмеяться над исковерканностью слов славянских в устах 
историков византийских, римских и германских. Примером тому послужат 
фругундионы, переделанные из фрягов-Уннов. Но об этом поговорим подробнее в 
статье об Уннах.
       [27] Konnogard, Chunigard, Hunisgard означает во всех видах унн-скую 
землю. В статье об уннах мы постараемся доказать историческими доводами, что 
унны действительно жили рядом с готами, на севере.
       [28] Вот отчего приморское местечко в Швеции получило название Rosslagen.
 Оно действительно было кочевьем Руссов во время их нападений на Швецию.
       [29] Что Руссы сидели там и прежде, мы постараемся доказать в статье о 
Руссах собственно.
       [30] В статье о данах мы постараемся доказать, что Ивор и зять его Рерик 
были Венеды.
       [31] Расами называли сербы сами себя.
       [32] Переписчик может ошибиться, т.е. поставить слово не в том падеже 
или времени, он может пропустить слово или целое речение, может одно слово 
заменить по ошибке другим, но не может вставить целого изречения, как, например,
 здесь: «ком быша слове-не».
       [33] А что лазутчики назвались Россами, отдалёнными от скандинавов, а не 
Руссами, соседившими им, это весьма естественно; ибо Россы были в сношениях с 
византийцами как близкие их соседи, а Руссы нет.
       [34] Слово «эхидна», означающее змею, сохранилось и по сие время в 
русском языке, равно как и производные от него слова «эхид-ная, эхидность, 
эхидство, эхидничать».
       [35] Орехов и теперь есть в Таврической губернии.
       [36] Этот эпитет племени, прозванного Уннами, оправдывают и некоторые 
римляне. Атак как Унны соседили Монголам, то, вероятно, у них были и взаимные 
сношения, вот почему мы видим в войске Атиллы и людей монгольского типа.
       [37] Племя, получившее от историков название Антов, жило у Чёрного моря, 
следовательно, в соседстве с греками и недалеко от Монголов. Они нанимались к 
грекам и персам как вспомогательное войско; не мудрено, что и Монголы нанимали 
их и потому прозвали Антами, обязывавшимися присягой при поступлении их в 
чуждую службу.
       [38] Раскольники были всегда, не только между Славян христианского 
исповедания, но и между Славян-идолопоклонников, что свидетельствует нам 
славянская мифология.
       [39] Там; же, около Каспийского моря, мы находим в летописях племя, 
истреблявшее своих противников огнём и мечом; оно названо у некоторых историков 
Ути, у других же Уди и Удии.
       [40] Грамматика Русинов Левицкого.
       [41] У нас в Ярославской губернии есть холопье село и во Владимирской 
торговое село, именуемое холопьим городом.
       [42] SarmataeArcaraganthes,
       [43] По пословице: тише воды, ниже травы, ибо вода бывает иногда очень 
бурлива и, следовательно, громка, а трава всегда выше воды.
       [44] Вероятно, жупан скрыл народ свой в горах от нашествия Тра-яна, 
громившего славянские племена по этому пути, где сидели яциги. По Птолемаю, 
действительно сидели на этом месте тагры.
       [45] Что Agathyrsi Руссы, выведено в следующей за сим статье.
       [46] У нас и теперь «Россия» выговаривается как «Рассия»; разумеется, 
что римляне взяли название сербов с выговора, а не с письма.
       [47] Впоследствии мы будем говорить, отчего Рязань, по преданию, 
называлась Расанью.
       [48] Хорваты одноплеменны Сербам и вышли вместе с ними из Чарвоной Руси.
       [49] Есть и в настоящее время географическая местность, дающая повод 
думать, что там жил народ ариды; это Арад на Каспийском море и другой Старый 
Арад при реке Маросе, в Венгрии.
       [50] Марк. Герак.
       [51] Кассубы со своими огромными кожевенными заводами ясно указывают, 
отчего Венеды попали также в Сарматы.
       [52] Фота есть большой шелковый, протканный золотом и серебром платок, 
который накидывается одним краем на голову, а остальная часть его вся 
свешивается на спину, вроде вуали.
       [53] Мурмою называется у нас на севере белка, а беличья шапка
       - мурманкою; ловчие белок - мурмане (у Нестора - Оурмане); место лова - 
Мурманский берег.
       [54] Кимряк, значит, торгующий сапогами; по-малороссийски швец.
       - Кимвры переселились с Киммерийского полуострова в Данию, а оттуда в 
Швецию.
       [55] Готовящие сапоги из оленьей шкуры с шерстью, а равно и носящие эту 
обувь, называемую лунтаи.
       [56] Курпины - лапти из охлопьев.
       [57] Кисы - сапоги из оленьей кожи.
       [58] Какаты - башмаки из бересты.
       [59] Малахаи - летние широкие кафтаны.                    
       [60] Махланка - зимняя шапка с ушами,
       [61] Курны - башмаки с пряжками.
       [62] Няры - валеные сапоги.                               
       [63] Струси - башмаки с ушками.
       [64] Харанай - серый кафтан.
       [65] Чепан - казакин.
       [66] Шабура - балахон из толстого холста.
       [67] Лямка - иго, рабство.
       [68] Хазить, хазарить: делать не так; еретничать.
       [69] Хазары-Руссы.
       [70] См. Bergmann. Halle. 1858. Les scythes, les ancetres des peuples 
germaniques et slaves.
       [71] См. Вып. III. статья: «Перси».
       [72] У адриатических греков Skitos означает дублёную кожу, а у 
понтийских сыромят, т.е. сыромятную кожу.
       [73] См. вып. IV. Материалы для Слав.-Русской, истории.
       [74] Эти идеи распространены магами по всему востоку и дошли даже до 
Греции; на них основывался Пифагор и все новоплатоники.
       [75] А по чтению других «Зердуште».
       [76] Уруги, Руги или Ружане означают земледельцев.
       [77] По Никифору Грегора они получили своё название от Волги, 
следовательно, и настоящее их прозвание должно быть Волгаре или Волгари. 
Некоторые из наших историков ошибочно принимают одних Болгар за Славян, а 
других за не-Славян.
       [78] Буле, в Litteratur d. Ruussisch. Geschichte, 1, 197, полагает, что 
белыми и черными Славяне назывались по случаю изменения цвета волос в разные 
возрасты. Как ни смешно и неосновательно это мнение, но подобных ему втиснуто 
множество в критическое исследование славянской истории.
       [79] См. Словарь Великорусских областных наречий.
       [80] См. Словарь Великорусских областных наречий.
       [81] См. Словарь Великорусских областных наречий.
       [82] Что BelimarusecTb Велемир, в том нет сомнения; мы в статье о 
Зороастре привели несколько примеров, где немцы славянскую букву В заменяют 
немецкою В. Может быть, это случилось и по сходству этих букв между собою, ибо 
славянский алфавит старше немецкого, и потому это могло произойти и на 
сказанном пути.
       [83] Подробное сличение этих наречий в Илиаде делается теперь в СПб. 
одним весьма глубоким эллинистом и скоро выйдет в свет.
       [84] Нам указывают эту местность и самое название города Скимн Хиосский 
и Халкокондила.
       [85] См. Вып. I. Матер, для Слав.-Рус. истории до-Рюрик, врем. 
Предисловие, стр. 1.
       [86] См. Вып. I. Матер, для Слав.-Рус. истории до-Рюрик, врем., стр. 16.
       [87] См. Вып. III. Матер. Парси.
       [88] По этому поводу вышло в Страсбурге в 1858 году сочинение Бергманна 
под заглавием Les Scythes, les ancetres des peuples germaniques et slaves.