древние славянские памятники могут дать ариаднину нить. 
Хотя это труд не одного человека и, может быть, не одной генерации, но уже в 
том большая выгода, что начало приступа к этому делу значительно облегчено: 
открытие славянства Парсов и их колоний в Европе составляет весьма важную 
исходную и опорную точку для славянской истории в Европе, даёт нам эпохи 
славянской жизни в разных местах всех трех частей света, составляющих старый 
материк;
       а в заключение - показывая огромность всего славянского племени - 
торжественно свидетельствует, что греки и римляне заимствовали всё своё 
образование и учились грамотности у Славян.
       Зердест жил между Бактров; некоторые историки называют его царём, другие 
- верховным жрецом своего народа и преобразователем магии, вследствие чего и 
называют его Archimagos. Книга его «Зенд-Авеста» или «Зендашта» есть общее 
поучение и вместе с тем совет предположенному выселку. Во всем своём сочинении 
Зердест старается изложить и доказать существо единого, чистейшего, незримого, 
вездесущего, бесплотного, всемогущего, справедливого и безначального Бога, 
познаваемого только в духе, наделяющего всеми благами людей, просящих его и 
заслуживающих того своей жизнью. Потом он говорит о бессмертии души, о будущей 
загробной жизни и об адских наказаниях в чистилище или аде (по-зендски 
«га-дес»), в котором вместо воздуха будут дышать грешные в продолжение столетий 
пламенем. Индусы в понятиях о познании и определении Бога приближаются к Парсам.
 Учёный британец Сир Уильям Джон свидетельствует, что с именем Брамы Индусы 
признают над собой владычество Всевышнего, Единого, Непостижимого; а в 
священных книгах их объясняется, что сей Единый ни от кого не рожден; он Бог 
безначальный, бесконечный, преждебывший, всеведущий! Он был, есть и будет 
Величайший Свет в свете; он Брама! Т.е. Творец! - Название «Брама» утратилось у 
европейских славянских племён в отношении наименования Творца; но оно отчасти 
сохранилось под понятием под ним верховного или царя, так, например, приволжцы 
до сих пор называют самый верхний мачтовой парус «брам-топ» т.е. царь-парус, 
высший парус.
       Но когда у Индусов говорится о Боге как о Непостижимом, как о Духе 
безначальном, бесконечном и предвечновечном, тогда его называют Вишну (Вышний, 
Всевышний), т.е. Дух высший, для творений непостижимый! - Вишну и Вышний 
составляет по подразумеваемому под ними предмету одно и то же слово у Индусов и 
у Славян;
       вся разница только в окончании; и это изменение произошло, разумеется, 
от отдаления индийского славянского племени от европейского так, что между ними 
не было никаких сношений, и кроме того, встречены ими различные внешние 
обстоятельства, влиявшие на изгибы слов и самых выражений.
       Далее Зердест говорит о высочайшей степени разврата Бактрий-цев, о их 
содомских и других грехах, о их недвижности, или застое, и, о введении у них 
раскола, похожего на нашу хлыстовщину. Этот культ как раскол браминства 
называется у Индусов буддизмом; в главном существе своем он общий Парсам, 
Индусам и европейским Славянам и состоит в свальном грехе. Зердест пишет о нём 
довольно подробно; Нестор упоминает о существовании его между Древлян, 
Родимичей, Вятичей и Северян. В новейшие времена он снова и неоднократно 
возникал в России; преподобный Тихон Задонский проклинал какого-то Ярило, 
введшего в его время этот раскол с обрядом буддистов.
       За всем тем парсский мудрец даёт поучения в нравственности, в любви к 
ближнему, в приёмах к медицинскому пособию и, наконец, высчитав, сколько до 
него произведено было выселков в разные времена и страны, советует снова 
сделать выселок к берегам Балтийского поморья, в седьмой климат, причём, 
описывая этот климат, предостерегает, что там холодные зимы и бывает много 
снега, вода и земля в это время замерзают; что по этой причине нужно строить не 
только дома для жилья, но и зимние помещения для животных и заготовлять для них 
сено. При этом Зердест определяет, какие лица в нравственном и физическом и 
отношении должны быть избраны для этой колонии, каких следует им взять с собой 
животных, и советует, чтобы избранные животные были благородной крови; он не 
забыл даже и о необходимых в той стране растениях.
       Объясняя всё выше сказанное, он, между прочим, ясно определяет, что не 
все Бактрийцы были земледельцами, но что между них были и занимающиеся 
скотоводством, кочующие племена, которых, как мы доводим, в древние времена 
называли Аланами, а в средние, вероятно, по-Аланами, а потом уже Полянами. По 
нашему мнению, слово «поляне» произошло не от полей, как предполагают некоторые 
летописцы и как говорят за ними наши историки, и потому это название не есть 
собственное имя народа, ибо и Нестор говорит: Поляне Ляхове сидят по Висле, а 
Поляне Руссове - по Днестру;
       а из этого ясно, что слово «поляне» есть нарицательное имя и состоит, 
подобно слову «по-Руси» из двух слов «по-алани», т.е. сидящие по пастбищам, или 
пастухи; да и самоё слово «алань» сохранилось у нас и по сие время в некоторых 
великорусских областных наречиях и означает пастбище [81]; притом и алаунская 
возвышенность, столь богатая пастбищами, прозывалась прежде аланской;
       это мы видим из всех почти древних историков, говорящих, что из Аланских 
гор (Alani monies) вытекают реки Дон, Днепр, Волга и Двина; следовательно, 
Аланские горы и Алаунские составляют синонимы. Из истории мы видим, что подле 
каждого отдельного Славянского племени сидели и Алане, и напрасно полагали 
некоторые исследователи, что это все одни и те же Алане, постоянно 
передвигавшиеся с места на место. Алан, Ружан и Гетов хотя мы и находим в 
разных местностях Европы, но замечательно при этом обстоятельство, что в каждой 
такой местности мы встречаем непременно все эти три касты одну подле другой.
       Предположив же, что Киевляне были Поляне в том смысле слова, как мы его 
теперь принимаем, нам делается ясно, отчего такое многочисленное пл