го 
составлявшие, не произошли от питекантропов, но этнос – не поголовье людей, а 
динамическая система, возникающая в историческом времени, при наличии 
пассионарного толчка как необходимого компонента при пусковом моменте 
этногенеза, процесса, ломающего старую культуру.
   В Средиземноморье в древности существовала единая эллинистическая культура, 
включившая в себя в процессе развития Лациум и финикийские города. В этническом 
аспекте она напоминает западноевропейскую, потому что основное эллинское ядро 
не исчерпывает всех вариантов разносторонней эллинистической культуры. Конечно, 
Рим, Карфаген, Пелла имели свои локальные особенности и представляли собой 
самостоятельные этносы, но в суперэтническом смысле входили в широкий круг 
эллинистической культуры. Впрочем, это не ново, но для нас важно как отправная 
точка. Римское господство способствовало этнической нивеляции, а уравнение 
греческого языка с латинским привело к тому, что почти все население 
Средиземноморья слилось в один этнос. Но в I в. н. э. в Римской империи 
появились новые люди, образовавшие в последующие два века новую целостность. 
Уже в начале своего появления они противопоставили себя «языцам», т. е. всем 
остальным, и действительно выделились из их числа, конечно, не по анатомическим 
или физиологическим признакам, но по характеру поведения. Они иначе 
развлекались, иначе относились друг к другу, иначе думали и ставили себе в 
жизни цели, казавшиеся их современникам бессмысленными. Эллинистическому миру 
был чужд аскетизм, новые люди создали Фиваиду; греки и сирийцы проводили вечера 
в театрах и любовались «пляской осы» (древний стриптиз), а эти собирались для 
бесед и тихо расходились по домам; своих богов эллины и римляне уже несколько 
веков считали литературными образами, сохранив культ как государственную 
традицию, а в быту ограничиваясь многочисленными приметами, новые же 
проповедники и неофиты с полной убежденностью считали реальностью инобытие и 
готовились к загробной жизни. Относясь лояльно к римскому правительству, они 
отказывались признавать его божественную природу и поклоняться статуям 
императоров, хотя это стоило им жизни. Эти нюансы поведения структуры общества 
не ломали, но из этнической целостности новые люди выпадали и вызывали жгучую 
ненависть у городских низов, требовавших их уничтожения. Считать, что причиной 
возникшей неприязни была разница в убеждениях, неправильно, ибо у 
необразованных язычников в это время никаких стойких убеждений не было, а у 
людей нового склада они были многообразны. Но почему-то с Митрой, Исидой, 
Кибелой, Гелиосом эллины и римляне не ссорились, делая исключение только для 
Христа. Очевидно, что вынести за скобки следует не идеологический или 
политический признак, а этологический, т. е. поведенческий, который для 
эллинистической культуры был действительно новым и непривычным. Впрочем, он был 
также чужд иудеям, которые, отнюдь не сливаясь с римлянами и греками, гонениям 
за веру не подвергались.

   Сквозь грани веков
   В первом тысячелетии новой эры был еще один суперэтнос, без территории, без 
централизованной власти, без войска... но он был. Евреи, рассеянные от Германии 
до Ирана, жили, не теряя своего внутреннего единства, несмотря на внешнее 
разнообразие. Среди них были носители разных культурных традиций, разных 
идеалов, разных стереотипов поведения. Восточные евреи не были похожи на 
византийских или немецких, но мы ведь и называем их не этносом, а суперэтносом. 
И в IX в. настало время им сказать свое слово. А так как это «слово» было 
произнесено в Хазарии и весьма значительно отразилось на судьбе хазар, то 
придется проследить, как и почему это могло произойти. А для этого нам придется 
углубиться в древность и проследить судьбу восточной ветви иудейской общины и 
ее связи с Ираном.
   Этническая история евреев была извилиста и многообразна, но трансформации, 
возникавшие вследствие пассионарных толчков, видоизменяли их не менее, чем все 
прочие этносы. При этом менялись даже облик культуры и догмы религии, феномены 
куда более устойчивые, чем этнические стереотипы, но сохранялся этноним, что и 
вводило в заблуждение и невежественных людей, и даже ученых.
   Легендарные сведения первых книг Библии [40 - Библия как исторический 
источник подвергалась критике, установившей, что даже Пятикнижие обращено к 
двум разным божествам: Элоим – «Единственные» (мн. ч. от «Элои») – и Яхве – 
проявлявшемуся в огненных смерчах [51, с. 172]. Значит, и этнос был вначале 
сложносоставным. Евреи, став монолитным этносом, представляли собой 
антропологическое разнообразие. Выходцы из Ура халдейского – шумерийский тип: 
низкорослые, коренастые, с рыжеватыми волосами и тонкими губами. Негроидную 
примесь дало пребывание в Египте. Семиты – высокие, стройные, с прямым носом и 
узким лицом – это результат смешения с древними арабами халдеями. Большинство 
же евреев – арменоидный тип, преобладавший в Ханаане, Сирии и Малой Азии, 
именно тот, который ныне считают еврейским. Это расовое разнообразие указывает 
лишь на сложность процесса еврейского этногенеза, но не имеет отношения к 
этнической диагностике, ибо этнос и раса – понятия разных систем отсчета.] 
туманно повествуют о неясных связях предков евреев с Шумером, а потом с Египтом,
 но к нашей теме это не имеет отношения. Исторически зафиксированные племена 
хабиру в XIV в. до н. э. начали завоевание, крайне жестокое, беззащитного и 
миролюбивого Ханаана, но натолкнулись на сопротивление филистимлян, одного из 
«народов моря», по-видимому древних ахейцев или хеттов. Война с хананеями и 
филистимлянами затянулась до X в. до н. э. (акматическая фаза этногенеза). Лишь 
царь Давид (1004—965) достиг решительных успехов и взял Иерус