года — исторического памятника, достоверность которого не вызывает никаких 
сомнений и кривотолков. Русские в договоре — сплошь язычники. А термины «русин» 
и «христианин» прямо противопоставлены друг другу как взаимоисключающие. 
Выразительны и слова летописца, завершающие повествование о походе Олега на 
Царьград: «И приде Олег к Киеву, неся злато, и паволоки, и вина, и всякое 
узорочье. И прозваша Олега — вещий, бяху бо людие погани и невеигласи». [44. 
ПВЛ. Ч. 1.С. 25.] В устах летописца «люди погани и невеигласи» — язычники.
     После заключения договора 911 года византийский император «почтил русских 
послов дарами — золотом и шелками, и драгоценными тканями — и приставил к ним 
своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и хранящиеся в них 
богатства: множество золота, драгоценные ткани и камни и страсти господни — 
венец, гвозди, багряницу и мощи святых, уча их вере своей и показывая им 
истинную веру». [45. ПВЛ.Ч. 1.С. 226.] Послы русские — близкие к Олегу люди. И 
выходит, что они никогда не видели церковного благолепия и не знали «истинной 
веры». Следовательно, византийцы столкнулись с язычниками. И только после 
договора 911 года, укрепившего непосредственные связи Руси с Византийской 
империей и поставившего ее в выгодные условия торговли на византийских рынках, 
начали малопомалу появляться среди русских первые приверженцы христианской 
веры. О русаххристианах этого времени говорят арабские источники. Но самые 
выразительные данные дошли до нас в договоре Руси с Византией 944 года, где 
среди послов, приносивших клятву в Царьграде, фигурируют и язычники, и 
христиане: «Мы же те, кто из нас крещен, в соборной церкви клялись церковью 
святого Ильи… А некрещеные русские слагают свои щиты и обнаженные мечи, обручи 
и иное оружие…» [46. ПВЛ.Ч. 1.С. 235236.] Аналогичную картину наблюдаем в 
Киеве: князь Игорь вместе со своим языческим окружением клялся на холме перед 
кумиром Перуна, а христиане присягали в церкви святого Ильи. [47. ПВЛ. Ч. 1.С. 
236.]
     Участие христиан при заключении договора 944 года, наличие в Киеве церкви 
св. Ильи указывают на заметную роль христианского элемента в столичной жизни. 
Но это не значит, что христиане уже «нравственно преобладали над язычниками», 
представляя собой господствующую партию, которая, как полагают некоторые 
историки, вместе с князем Игорем стояла у власти в Киеве.
     Итак, развитие политических и торговых руссковизантийских связей в 
ближайшие десятилетия после договоров Олега с греками привело к возникновению 
христианской общины в Киеве. Следующий эпизод в истории древнерусского 
христианства — крещение княгини Ольги.
     Принадлежность Ольги к княжескому роду, правившему в Киеве, сделало ее 
крещение в памяти потомков событием огромной важности, а личность княгини — 
окруженной ореолом славы. Обращение Ольги в христианство древнерусские 
летописцы воспринимали как проявление глубочайшей мудрости, якобы присущей 
княгине. В историографии этот взгляд продержался очень долго, вплоть до XX 
столетия. Историк В.А. Пархоменко, изучавший раннее христианство на Руси, 
отмечал, что крещение Ольги «имело громадное историческое значение: для 
следующего поколения пример энергичной, умной княгини разбивал лед холодности и 
предубеждения против христианства, которое теперь уже не казалось таким чуждым, 
необычным и неподходящим для Руси, так как его исповедовала выдающаяся местная 
княгиня, о которой в народной памяти скоро создались целые легенды». [48. 
Пархоменко В.А. Начало христианства Руси. Полтава, 1913. С. 145146.] Столь 
восторженные оценки едва ли ведут к познанию исторической истины. Наоборот, они 
затемняют ее смысл. А вопрос и сам по себе довольно сложный. Причина тому — 
крайняя скудость исторических сведений, проливающих свет на крещение Ольги и 
его эффект, произведенный в древнерусском обществе второй половины X века.
     Автор «Повести временных лет» связал крещение Ольги с ее поездкой в 
Константинополь. Рассказ о путешествии княгини в столицу ромеев (греков) он 
датировал 955 годом. С помощью византийских источников исследователи установили 
другую дату — 957 год, полагая, что тогдато и произошло упоминаемое летописцем 
Ольгино крещение. Это позволило некоторым ученым выдвинуть версию о двух 
поездках Ольги в Константинополь — в 955 и 957 годах. Новейшие церковные 
историки хотя и говорят о посещении Ольгой Царьграда дважды, но в вопросе о 
крещении придерживаются летописных известий: «В 955 году крестилась в Царьграде 
великая княгиня Ольга, построившая затем несколько храмов в Киеве, Пскове, 
Новгороде. Дважды ездила княгиня Ольга в Царьград для переговоров о крещении 
всей Руси, однако в Византии считали, что церковное подчинение Руси патриарху 
предполагает и политическое подчинение Византийскому императору. С великой 
скорбью святая княгиня покинула Царьград». [49. Русская православная церковь. С.
 9.] И храмовое строительство Ольги и ее переговоры относительно «крещения всей 
Руси» — сплошные догадки, лишенные какихлибо подтверждений в исторических 
источниках. Само же повествование летописца о пребывании русской княгини в 
Константинополе насыщено баснословными подробностями, в которые можно верить 
только по наивности. Император, оказывается, едва увидев Ольгу и побеседовав с 
ней, поразился ее красоте и разуму и даже, воспылав любовью, сделал ей в весьма 
галантной форме предложение: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей». 
Ольга будто бы, уразумев, куда клонит цесарь, отвечала ему: «Я язычница. Если 
хочешь крестить меня, то крести меня сам, — иначе не крещусь». Княгиню крестили 
так, как она просила. И тогда император заявил напрямик: «Хочу взять тебя в 
жены себе». Но та лукаво заметила: «Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил 
меня и назвал дочерью. А у христиан не дозволяется это — ты сам знаешь». Так 
княгиня «переклюкала» (перехитрила) императора, о чем летописец с восхищением 
сообщил потомству. Но эту выдумку разрушает не кто иной, как тот же летописец, 
когда сообщает о появлении в Киеве византийских послов по возвращении Ольги из