князя и его дружинников с Григорием кончилась плачевно для последнего: по 
приказу Ростислава старцу связали руки и ноги, повесили камень на шею и бросили 
в воду. Князь и бывшие с ним люди вели себя как язычники, верящие в дурные 
приметы, в частности в худую встречу.
     Аналогичное ощущение вызывали при встрече отшельники, представители белого 
духовенства и нищие. В древнем поучении, бичующем веру «во встречу», читаем: 
«Дух святый действует во священницех и в дьяконех и во мнишеском чину и во 
братии христове, рекше в нищих: такие бо чины от Бога все благословении суть. 
Мы же тех всех чинов на встрече гнушаемся, и отвращаемся от них, и укоряем их 
на первой стрече и поносим их в то время на пути многим поношением». [25. 
Гальковский Н. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. М., 
1913. Т.2. С.307.] Так поязычески воспринимали древнерусские люди служителей 
христианского культа. Здесь сказывались отголоски еще более древних воззрений, 
связанных с системой запретов (табу) на лиц, осуществляющих сакральные функции.
     Языческому переосмыслению в Древней Руси подверглись и христианские 
божества, а церковный календарь вплотную увязан с ходом языческих празднеств.
     С принятием христианства на смену Перуну пришел Иисус Христос, о чем 
свидетельствуют древние авторы: «По святом крещении Перуна отринуша, а по 
Христа Господа Бога яшася». [26. Памятники древнерусской церковноучительной 
литературы. Вып. 3. СПб., 1897. С. 232, 233234.] В результате Иисусу Христу 
стали присущи некоторые черты Перуна, и поклонение ему во многом напоминало 
поклонение Перуну с его обильными жертвоприношениями, призванными умилостивить 
божество, дабы оно даровало благополучие верующим. Отсюда ясно, почему Христос 
воспринимался как полуязыческое божество, «пекущееся не о таких чисто 
мистических явлениях, как „спасение души“, а преимущественно о земных нуждах 
своих почитателей. На Руси его почитали как Спасаповелителя, которого следует 
побаиваться и потому регулярно ублажать жертвоприношениями, совершаемыми в 
храме Спасапокровителя, чьей поддержкой надо заручаться во всех случаях жизни, 
Спасазаступника, у которого можно искать помощи в трудную минуту. Поэтому и 
православные праздники, посвященные Иисусу Христу, отмечались в народном 
обиходе не как события евангельской истории земной жизни „сына божия“, а как 
повод для поклонения Спасуревнителю о благополучии верующих в него и не 
скупящихся на жертвы ему». [27. Гордиенко Н.С. Указ. соч. С. 100101.]
     Если Христос сменил Перуна, то Богородица заменила Рожаниц в качестве 
женского божества плодородия. Популярность культа Богородицы, наблюдаемая в 
русском православии, в немалой мере объясняется переносом на нее свойств 
женских божеств языческого пантеона.
     В образах русских святых также угадываются языческие боги. За Георгием 
Победоносцем (Егорием Храбрым) скрывается бог солнца Хорс, восседающий на 
солнечном коне. Ильяпророк принял некоторые черты Перунагромовержца. Иоанн 
Креститель накрепко соединился с купальскими языческими обрядами. Покровитель 
скота Власий стал преемником бога Волоса (Велеса), а ПараскеваПятница — 
женской богинипряхи Мокоши. Прототипом святых Козьмы и Демьяна был Сварог — 
покровитель кузнецов, занятых «огненным делом». Козьма и Демьян напоминают 
культурных героев древности. Легенда, записанная на Волыни, гласит: «Кузьма и 
Демьян бродили по свету и натолкнулись на людей, которые поле не пахали, а 
долбили его мотыгами. Кузьма и Демьян стали думать, как бы здесь сделать рало, 
чтобы этим людям легко было добывать хлеб. Вот они и выдумали первое рало».
     Устное поэтическое творчество украинского народа сохранило память о Козьме 
и Демьяне в качестве первых учителей среди людей. Иногда двое святых сливались 
в одном лице с именем Кузьмодемьяна, приближаясь тем самым к своему 
предшественнику — Хорсу.
     Соединение язычества с христианством прослеживается и в похоронных обрядах 
Руси XIXII веков. Языческое сожжение было вытеснено захоронением в землю. На 
костяках археологи находят порой кресты и образки. Но вместе с тем в могилу 
клали и пищу. Эта пища, необходимая умершему в загробной жизни, а также 
поминальные трапезы после похорон и в поминальные родительские дни — явные 
признаки языческих представлений о душе и потустороннем мире. Такие 
представления не были чужды и верхним слоям древнерусского общества. Княжеское 
погребение конца XI века, обнаруженное в ходе раскопок Десятинной церкви в 
Киеве, содержит предметы вооружения, свидетельствующие о соблюдении при 
похоронах языческого обряда. И в дальнейшем принадлежностью захоронений знати 
было как оружие, так и сосуды с пищей.
     Христианские праздники подверглись довольно существенной языческой 
обработке. Более того, некоторые языческие празднования остались. Например, 
культ предков был приурочен к «родительским дням», когда свершались поминки по 
усопшим. Такими днями являлись «страстной четверг», второй день «фоминой» 
недели, следующей за пасхальной неделей, и «родительская суббота» накануне 
троицына дня.
     В начале мая славянинязычник усердно молился по поводу «верши» — первых 
всходов на полях. Моления сопровождались празднованием в честь произрастания 
яровых хлебов. Древнерусская церковь облекла этот праздник в новую форму — 
поклонение святым Борису и Глебу. В результате князь Борис, не имевший никакого 
отношения к труду земледельца, превратился в «Борисахлебника». Средневековые 
художники украшали одежду Бориса и Глеба символическими изображениями первых 
ростков. В конечном счете Борис и Глеб стали в сознании народа «святыми 
пахарями».
     Середина августа — время, когда у восточных славян завершалась жатва 
яровых и праздновался сбор урожая. На этот языческий праздник наложилось 
празднование успения Богородицы 15 августа. Веселья по поводу завершения сбора