заслуга обращения русских в христианство всецело принадлежит грекам.
     В аналогичном кругу понятий находится и летописец со своей корсунской 
легендой, которая, кстати заметить, южного, греческого происхождения. Это 
доказано исследователями.
     Согласно летописной версии, Владимир, взяв после длительной и упорной 
осады Корсунь, отправил послав к императору Василию II и его братусоправителю 
Константину VIII со следующим заявлением: «Вот взял уже ваш город славный. 
Слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю 
столице вашей то же, что и этому городу». Услышав это, порфирородные братья 
впали в уныние и послали к Владимиру своих людей сказать: «Не пристало 
христианам выдавать жен за язычников, если крестишься, то и ее получишь, и 
царство небесное восприимешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь 
этого, то не сможем сестру выдать за тебя». Владимир дал согласие, но медлил. 
Тогда снова появились греки и от лица царьградских властителей говорили: 
«Крестись, и тогда пошлем сестру свою к тебе». Следовательно, в летописном 
повествовании, как и в рассказе Яхьи Антиохийского, Владимира побуждают 
креститься греки, а русские как бы уступают их настоянию. Но далее началось 
такое, чего «льстивые» (хитрые) греки не предугадали: царевну доставили в 
Корсунь, а Владимир не спешил креститься. Неизвестно, сколько бы времени это 
продолжалось, если бы князь вдруг не «разболеся очима», да так, что перестал 
видеть. Владимир страшно переживал «и не знал, что делать. И послала к нему 
царица сказать: „Если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей; 
если же не крестишься, то не избудешь недуга своего“. Услышав это, Владимир 
сказал: „Если вправду исполнится это, то поистине велик бог христианский“. И 
повелел крестить себя. Епископ же корсунский с царицыными попами, огласив, 
крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тотчас же прозрел Владимир. 
Владимир же, ощутив свое внезапное исцеление, прославил бога: „Теперь узнал я 
истинного бога“. Многие из дружинников, „увидев это, крестились“. [23. ПВЛ. Ч.1.
 С.274276.] Так совершенно неожиданно летописец выдвигает другую причину 
крещения русского князя, не связывая ее с женитьбой на греческой царевне. И в 
ней отчетливо видна языческая подкладка.
     Язычник ждет от своих богов помощи, непосредственной пользы и жизненных 
благ. Именно с этой утилитарной, языческой в своей основе, точки зрения 
Владимир познает, по летописи, величие христианского бога. Подобный подход в 
рассказе летописца о корсунском походе киевского князя не единственный. Еще в 
период осады Корсуня, когда забрезжила надежда взять город, Владимир будто бы 
воскликнул: «Если сбудется это, — крещусь!» Перед нами чисто языческая манера 
обращения к богу: «Даю тебе, чтобы и ты мне дал, но не на „том свете“, а на 
земле, и не когданибудь, а сейчас».
     Как можно убедиться, в корсунской легенде фигурируют три мотивировки 
крещения Владимира: женитьба на византийской царевне Анне, взятие Корсуня, 
исцеление от тяжелой болезни. Первая из них, будучи греческого происхождения, 
имеет определенную идейную направленность: выставить греков в качестве 
инициаторов «крещения Руси». Вторая и третья являются отголосками языческого 
мышления русичей и близки к фольклору. Но все они характеризуют крещение 
Владимира как его личное, частное дело, не обусловленное общественными 
потребностями. Аналогичным образом трактуется летописцем и крещение дружинников 
Владимира, пораженных свершившимся чудом исцеления князя: «Многие из 
дружинников, увидев это, крестились». Многие, но не все!
     Летописный рассказ 988 года о походе Владимира на Корсунь, сбивчивый, 
содержащий различные мотивировки его крещения, пронизанный греческими 
церковнополитическими настроениями века и отмеченный языческим мироощущением, 
скорее затемняет, чем проясняет факты, связанные с учреждением христианства на 
Руси.
     Существует более надежный и вразумительный источник — отрывок летописной 
записи, попавший в древнейшую редакцию Жития Владимира. Там о князе говорится: 
«На другое лето к порогом ходи по крещении; на третье лето взят Корсунь; на 
четвертое лето церковь камену святые богородици [Десятинную] заложи; на пятое 
лето Переяслав заложи, на девятое лето блаженный князь Владимир, христолюбивый, 
церкви святые богородици вдаде десятину от имения своего». Из Жития узнаем, что 
«по святом крещении поживе блаженной князь Владимир 28 лет». Владимир умер в 
1015 году. Стало быть, согласно Житию, крещение князя произошло в 987 году. 
Заслуживают пристального внимания и другие хронологические указатели Жития. 
Последовавшие после крещения взятие Корсуня «на третье лето», закладка 
Десятинной церкви «на четвертое лето», учреждение церковной десятины «на 
девятое лето» ведут к 986 году, если учесть, что, по летописи, первое событие 
произошло в 988 году, второе — в 989 году, а третье — в 996 году. Крещение 
Владимира к 986 году относит и арабский автор ИбнальАтира.
     На основании отечественных и зарубежных источников можно реконструировать 
следующую, конечно же гипотетическую, картину. В 986 или 987 году князь 
Владимир принял крещение. К Владимирухристианину за военной помощью обращается 
византийский император Василий II, положение которого близко к критическому 
вследствие мятежа Варды Фоки. Князь Владимир в обмен на услугу потребовал 
выдачи за него сестры императора — царевны Анны. Василий согласился. Чтобы 
понять цену этой уступки, необходимо вспомнить, что незадолго перед тем было 
отказано императору Оттону Великому, сватавшему за сына дочь императора Романа 
II: «Неслыханная вещь, чтобы порфирородная, то есть дочь рожденного в пурпуре, 
рожденная в пурпуре, вступала в брак с варваром». Корпус русских воинов прибыл 
в Константинополь и совместно с войсками, верными императору Василию, разгромил 
Фоку. Избавившись от опасности, Василий медлил с выдачей невесты. Тогда