н прибыла в столицу.
 
Некоторые из них были украшены драгоценными камнями или эмалью; на большинстве 
из 
них, имевших форму горизонтально лежащей буквы «В», были изображены чрезвычайно 

любопытные фигурки животных. Коллекционеры и ценители искусства столицы были 
сильно озадачены стилем исполнения этих пряжек. Они были помещены в личную 
царскую сокровищницу и много лет спустя стали экспонатами Эрмитажа в Петербурге,
 где 
по-прежнему составляют уникальную коллекцию выдающегося значения. 
В течение XVIII в. случайные находки в Сибири и на юге России, представлявшие 
собой 
изделия, украшенные похожими изображениями животных, способствовали поддержанию 

умеренного интереса к искусству такого рода, которое постепенно стало 
ассоциироваться с 
кочевниками евразийской степи. Эта точка зрения подтвердилась в 1763 г., когда 
генерал 
Мельгунов, назначенный на военную должность в южном регионе России, открыл 
великолепные могильные курганы, которые сейчас носят его имя. Его открытия 
произвели 
сенсацию, но даже при этом следующий реальный шаг вперед российская археология 
сделала не ранее чем в начале XIX в., когда были предприняты научные экспедиции 
в 
Сибирь такими первопроходцами, как Кларк, Пал-лас, Дюбуа де Монперё, Сумароков, 
и 
десятками других. Все эти путешественники отмечали многочисленность древних 

захоронений, которые, по крайней мере для археологов, разнообразили кажущийся 
безграничным сибирский ландшафт, но ни у кого из них не было возможности 
приступить 
к раскопкам в этом районе. Тем не менее в 1806 г. в Николаеве был основан 
музей; пятью 
годами позже другой музей открылся в Феодосии; в 1825 г. еще один появился в 
Одессе, а 
на следующий год самый крупный музей разместился в Керчи. Эти учреждения 
послужили 
стимулом для собирателей древностей, и за удивительно короткое время двое 
жителей 
Керчи, Дубрукс и Стемповский, хотя они не были профессионалами, при помощи двух 

директоров Керченского музея, Бларемберга и Ашила, а также местного 
представителя 
Министерства по делам окраин Карейши провели раскопки на месте стоянки древнего 

человека недалеко от Керчи. Вслед за этим подобные работы были проведены на 
Кубани и 
в других местах, расположенных вблизи южных оконечностей крупных рек, которые 
пересекают европейскую часть равнины. Вскоре стало достаточно ясно, что в 
курганах 
находятся не только захоронения людей и лошадей, но также и изумительные 
изделия 
мастеров по металлу, которые должны были иметь отношение к скифам. Точно так же 

стало очевидно, что эти люди развили особое анималистическое искусство, полное 
жизни 
и исполненное динамики, которая была определена законами природы и все же 
бросала им 
вызов; они изображали и реальных, и воображаемых существ, населявших их полные 
причудливых картин и суеверий умы. В захоронениях были найдены многочисленные 
предметы из бронзы и железа, а также много изделий из золота. Последние 
возбудили 
особое внимание, так как вскоре стало очевидным, что украшения на этих изделиях 
имели 
в какой-то степени отношение к тем пряжкам из Сибири, которые Петр Великий спас 
от 
уничтожения более века тому назад. 
Следующий важный шаг в археологических изысканиях, связанных со скифами, 
произошел в 1860 г., когда В.В. Радлов отправился исследовать Сибирь, дополняя 
на этот 
раз поверхностный осмотр курганов раскопками. В 1865 г. его изыскания привели 
его в 
Катанду, местечко на юге Алтая, где было так много могильных курганов, что он 
решил 
вскрыть некоторые из самых крупных. Его интерес возбудила необычная конструкция 
этих 
курганов. Вместо того чтобы иметь земляное покрытие, как это было обычно для 
курганов 
на территории южной России, они были покрыты слоем больших камней. Радлов вел 
работу в одном из самых больших курганов совсем недолгое вр