еньшей 
степени, и в 
культуре Востока, и в культуре Запада. 
Скифы образовывали хорошо организованные общины, с дисциплинированной 
готовностью подчинявшиеся своим вождям. Но это был необузданный народ, 
получавший 
удовольствие от войны, грабежей и снятия скальпов со своих врагов. Не раз их 
отвага в 
бою вызывала настоящую озабоченность гораздо более могущественных царств: 
Ассирии, 
Мидии, Парфии и Греции. В VII в. до н. э. скифов боялись по всей Малой Азии, но 
в то же 
самое время их богатство и страсть к пышным украшениям снискали им 
благосклонность 
крупных греческих купцов, обосновавшихся на берегах Черного моря, а также 
греческих 
мастеров и ремесленников, поселившихся в Боспорском царстве, особенно в 
Пантикапее. 
Даже на таком раннем этапе своей истории скифы уже проявляли чрезвычайную 
способность к пониманию и усвоению всего самого лучшего в современном им 
искусстве 
независимо от его происхождения и не замедлили обратиться за 
высококачественными 
изделиями к искуснейшим греческим мастерам, которые работали в понтийских 
городах, 
возникших на их южных границах в VII в. до н. э. Греки же со своей стороны не 
отказывались работать для богатых кочевников, от которых они зависели в 
получении 
многих основных продуктов питания. Купля-продажа, вероятно, носила бартерный 

характер, и начиная с VI в. до н. э. греки этого региона изготовляли изделия, 
которые, 
совершенно очевидно, были сделаны для скифской знати. Были найдены предметы, 
украшенные сценами из жизни кочевников, которые могли представлять интерес 
только 
для вождей племен, обитавших в глубинных районах степи; они, вероятно, были 
созданы 
по специальному заказу. Мы можем заметить, что то же самое происходит на 
юго-востоке, 
в Сакизе, где, как пишет Гиршман, среди сокровищ, принадлежавших скифскому царю 

Партатуа или его сыну Мадию, были найдены великолепные образцы ассирийско- 
скифского ювелирного искусства. 
Действительно, скифы так же активно участвовали в торговле, как и в войне, и 
представляли собой настолько важный элемент жизни своей эпохи, что Геродот счел 

необходимым посвятить им целую книгу в написанной им великой «Истории». Для 
получения всей возможной информации он лично отправился в утомительное 
путешествие 
в Ольвию, греческое дальнее поселение, которое было основано в 645 г. до н. э. 
у места 
слияния Буга и Днестра. Чтобы существовать, Ольвия должна была пользоваться 
защитой 
скифов и зависела от торговли со скифскими племенами. За первое она платила 
своего 
рода дань. Геродот обнаружил, что Ольвия — приятный и процветающий город, и 
посвятил свое пребывание там благой цели: он выучил название племени и узнал об 

индивидуальных особенностях одного из вождей. Все это он занес в Четвертую 
книгу 
своей «Истории». Однако он был осторожен, проводя различие между фактами, в 
подлинности которых он убедился сам, и сообщениями, полученными им от других, 
которые он не имел возможности проверить. Но все же, несмотря на его отчет, 
отсутствие 
письменных источников в среде самих скифов стало сильным союзником забвения, и 
память о скифах быстро потускнела с их уходом с политической арены. К IV в. н. 
э. 
цивилизованный мир того времени совершенно позабыл о них, и должно было пройти 
пятнадцать столетий, прежде чем их искусство было открыто заново. Именно 
благодаря 
этому искусству им суждено было вновь инять свое место в памяти людей. 
Первый шаг к восстановлению памяти о скифах был сделан в начале XVII в., когда 
организованные шейки разорителей могил начали массовые грабежи могильных 
курганов 
в Сибири. Сообщения об их опустошении достигли Петра I. Хотя царь и был 
озабочен 
делами на западе, чтобы иметь возможность финансировать организованные раскопки 
на 
восточных территориях, он отдал четкие распоряжения: шайки разогнать, 
виновников 
наказать, а Награбленные ими предметы отослать к нему в Петербург. В положенное 

время великолепная коллекция золотых поясных пряжек и пласт