гатству в полной мере. Ее захоронения, самые лучшие из которых датируются 
началом 
VII — концом VI в. до н. э., содержат великолепные предметы из золота — многие 
из них 
являются образцами высочайшего мастерства, — а число коней, убитых в 
ознаменование 
смерти одного вождя, в этом регионе часто доходило до сотен голов. Хотя скифы 
этого 
региона жили по патриархальным законам, избирая себе вождя, как, без сомнения, 
было 
принято в Пазырыке, многие могилы настолько богаты, что, вполне вероятно, 
значительное число более состоятельных семей было почти так же богато, как и их 
вожди. 
Политическая структура южной группы была несколько иной. Там скифы считали себя 

потомками родоначальника Таргитая, сына Бога Небес, и полуженщины-полузмеи, 
дочери 
реки Днепр. По преданию скифов, которое записал Геродот, золотой плуг, ярмо, 
боевой 
топор и чаша — символы власти над земледельцами и воинами — упали с неба. 
Сыновья 
Таргитая хотели поднять эти предметы, но как только двое старших братьев 
приблизились 
к ним, возгорелось пламя и заставило их отступить. Когда же вышел вперед самый 
младший брат, пламя улеглось. Тогда он взял эти символы власти и стал царем над 

племенем фалатов и народом сколо-тов. Этот человек по имени Колакс позднее 
разделил 
свое царство между своими троими сыновьями, и обычай делить боевые силы царства 
на 
три части сохранялся в течение веков, точно так же как и центром царства 
продолжал 
оставаться регион, простирающийся от нижнего течения Днепра до реки Токомак, 
притока 
реки Молочной. 
Эта легенда, конечно, не более чем вариант иранского сказания об ореоле величия,
 
который может снизойти только на праведного царя. Скифы также верили, что 
Таргитай 
жил за тысячу лет до 513 г. до н. э., то есть за много веков до того, как сами 
скифы 
достигли Днепра. Из-за этой легенды они располагали королевские могилы в 
пределах 
территории, которую связывали с Таргитаем, и продолжали молчаливо признавать 
право 
своих руководителей на власть, передаваемую по наследству, так как у них 
правитель был 
скорее царем, нежели вождем. Естественно, это привело к росту аристократии в 
этом 
регионе, а также вследствие этого выросло личное благосостояние царской семьи и 
семей 
знати. Об этом благосостоянии можно судить по захоронениям этого региона, так 
как 
царские могилы являются самыми богатыми из всех скифских захоронений. Они 
хранят в 
себе больше золотых и других драгоценных предметов, чем было найдено где-либо 
еще в 
евразийской степи. 

Царские скифы были относительно немногочисленны, но они были такими умелыми 
правителями и такими бесстрашными воинами, что им не составляло труда управлять 

большой территорией и с легкостью контролировать население, состоявшее из их 
собственных земледельцев и из местных землепашцев, прочно пустивших корни в 
этих 
краях, которые значительно превосходили их числом. Несмотря на численное 
меньшинство, к VI в. до н. э., а возможно, и на сотню лет раньше, царские скифы 
уже 
прочно обосновались на этой территории, ограниченной Доном и Днепром, и 
практически 
держали под своим контролем степные просторы до Буга и плодородные земли в 
районе 
Полтавы. На этих землях они правили как деспоты. Человек, которому его владыка 
объявлял смертный приговор, умирал вместе со всеми своими родственниками 
мужского 
пола, так как существовал закон, по которому не должен был оставаться в живых 
ни один 
человек, который мог бы положить начало кровной мести. Более того, если царь 
вызывал 
неудо