|
правляемое совместно царем и
священством. Отношения государства и Церкви стали уподоблять отношению тела и
души. Все это, конечно, очень красиво, но на деле даже Юстиниан, творец
«симфонии», начал со столь грубого вмешательства во внутренние дела Церкви, что
иначе как насилием это и назвать нельзя. Он попытался, в угоду политическим
интересам, насильно примирить византийскую и римскую церковь. Поэтому в
реальных условиях «симфония» существовала, пока было единомыслие между
императором и церковными иерархами, а как только единомыслие нарушалось, то
приходилось вспомнить, кто сильнее. На востоке, в византийском мире, сильнее
был император. Протоиерей Александр Шмеман назвал «симфонию» Юстиниана победным
возвратом языческого абсолютизма, а обосновал это следующим образом:
«Государство мыслится как тело, живущее благодаря наличию в нем души – Церкви.
Но нужно увидеть радикальное отличие этой схемы от учения ранней Церкви, от
которого она на деле никогда не отказалась, ибо это значило бы отказаться от
самой себя. Ранняя Церковь сама себя ощущает телом, живым организмом, новым
народом, до конца несводимым ни к одному народу и ни к какому естественному
обществу… Но в официальной византийской доктрине само государство уподобляется
телу совсем не в этом раннехристианском смысле, не потому также, что de facto
все подданные империи стали членами Церкви. На деле оно целиком исходит из
непреодоленных языческих предпосылок, по которым само государство мыслится, как
единственное, Богом установленное, всю жизнь человека объемлющее общество.
Видимым представителем Бога в нем, исполнителем Его воли и распорядителем Его
достояния является Император. На его обязанности забота одинаково о религиозном
и материальном благополучии своих подданных, и власть его не только от Бога, но
и божественна по своей природе. Единственное отличие этой схемы от языческой
теократии в том, что истинного Бога и истинную религию Империя обрела в
христианстве».
[135]
Схема знакомая. Именно так формулировали божественную суть императорской власти
и в Российской империи. Не только земным властителем, но и предстоятелем перед
Господом, точкой, соединяющей Небо и Землю, был в ней не патриарх, а император
– да и не было в то время в России патриарха, до такой степени Церковь была
подмята властями. Кончилось это, как известно, плохо – в первую очередь для
государства…
Но на самом деле подмена была еще глубже и радикальней. Церковь, совпадающая с
границами государства, начинала восприниматься как
национальная.
Политически две половины бывшей империи все больше отходили одна от другой, у
них были разные условия существования, разные интересы – и разные церкви.
Впоследствии – взять хотя бы русскую смуту начала XVII века – именно религия, а
не национальность, стала фактором, разделяющим противников. И большинство
нашествий с Запада на Русь воспринималось как агрессия католичества. Так
христианская Церковь, родившаяся как наднациональная вера, объединяющая людей,
превратилась в религию, разделяющую их. Раскол христианства, который скромно
называют разделением церквей, – это та трагическая цена, которую пришлось
Церкви заплатить за альянс с государством. Одна из трагедий, но не единственная.
На негреческом востоке жители, оказавшись между ненавистной империей и
мусульманскими завоевателями, часто выбирали ислам, хотя Сирия и Египет
изначально были христианскими – это еще один пример. А можно и еще привести…
…VIII век отмечен ересью совершенно нового типа – открыто исходящей от
императора и поставившей себе на службу весь государственный аппарат
византийской империи.
Та мысль, что изображение есть идол и его почитание – нарушение второй заповеди
Моисея: «Не сотвори себе кумира», возникла вместе с Церковью. Вопрос этот был
спорным все время, но в целом сторонники икон постепенно побеждали. Уже в
середине III века христианские церкви расписывались библейскими сценами, а в IV
веке большинство храмов украшаются фресками, картинами на библейские темы,
изображениями Христа, Богоматери и святых. Хотя находились иерархи, которые
выступали против изображений.
Без сомнения, Церковь, в конце концов, сама разобралась бы с этим вопросом,
если бы не вмешалась светская власть. Византийский император Лев поддержал
иконоборческую сторону в Церкви и, недолго думая, в 730 году издал указ против
икон. На протесты народа, которому все это не понравилось, он ответил военной
силой. Гонения приняли характер государственных. С самого начала против новой
императорской идеи выступил Рим. Разозленный император направил в Италию флот,
но тот погиб в Адриатике. Однако Лев нисколько не вразумился и, захватив
грекоязычную Европу и Балканский полуостров, насильно присоедини
|
|