н-единственный 
официально утвержденный канал – Римскую католическую Церковь». Ладно, я понимаю,
 книги по истории религии написаны так, что от их грызения даже американские 
зубы поломать можно. Но ведь в каждой уважающей себя редакции должна быть 
энциклопедия, и многоуважаемый господин Браун мог бы открыть ее и выяснить, что 
никакой Римской католической Церкви в те времена не существовало!)

Дэн Браун восхитителен – но вернемся, впрочем, к теме. Примерно такими на 
протяжении следующих веков были и прочие богословские споры, исследовавшие меру 
божественного и человеческого в Иисусе. Один собор следовал за другим, причем 
равно темпераментны были как пребывающие на богословских высотах, так и внизу. 
Понимали они все по-разному, но вели себя одинаково. Вот отчет императорского 
уполномоченного о III Вселенском соборе, где речь шла о так называемом 
несторианстве.
«Чтобы не произошла вспышка драки, я втиснул отряды солдат между сближающимися 
местами той и другой партии – из-за бешенства, которое не знаю, откуда у них 
бралось. Те, что примыкали к Кириллу, говорили, что и видеть не хотят Нестория. 
Хотя я видел, что боголюбезнейшие епископы были неумолимо враждебны друг к 
другу, но я не знаю, отчего они дошли до такого омрачения».

Естественно, офицеру странно было предположить, что споры о природе Христа 
могли довести ученых богословов до драки. Но тут надобно пояснить один момент. 
Лидерами враждующих сторон были Кирилл, архиепископ
Александрийский,
и Несторий, архиепископ Константинопольский, родом из
Антиохии.
То есть спорили между собой два давно соперничающих города. А сам собор 
происходил в Эфесе, где не любили Нестория, а особенно не любили 
«город-выскочку» Константинополь. Когда Несторий прибыл, его и его людей не 
пускали в эфесские церкви, а по городу константинопольский архиепископ 
передвигался лишь под охраной солдат, защищавших его от эфесских монахов.

Впрочем, и сам Несторий был очень примечательным человеком. Бывший игумен 
одного из антиохийских монастырей, он, став архиепископом, не обрел 
политических талантов. Прибыв в Константинополь, он первым делом распорядился 
закрыть арианский храм. То ли никто ему не объяснил, что раз этот храм тут 
существует, значит, есть тому причина, то ли он никого не послушал. Но дело в 
том, что арианами в православном Константинополе были императорские гвардейцы – 
наемники-готы, для них и храм был открыт. В богословских спорах они, надо 
думать, понимали не больше прочих, однако насилие над собой терпели лишь от 
своих командиров. Обозленные солдаты в отместку подожгли церковь. В результате 
сгорел весь квартал, а Несторий получил в городе кличку «поджигатель».
Но особенно новый архиепископ Константинопольский восстановил против себя 
христиан и, по сути, подписал себе приговор, покусившись на Деву Марию, к 
которой уже тогда в народе было совершенно особое отношение. «Он ополчился 
против термина “Богородица”, ссылаясь на своего учителя Феодора Мопсуэтийского, 
писавшего “Безумие говорить, что Бог родился от Девы. Родился от Девы тот, кто 
имеет природу Девы, а не Бог-Слово… Родился от Девы тот, кто от семени 
Давидова”. Но писания Феодора не были известны вне круга ученых-богословов, а 
Несторий стал проповедовать все это с амвона.

Он говорил, что Дева Мария родила человека Эммануила, с которым соединилось, 
сцепилось предвечное Слово Божие. Следовательно, она не Богородица, а 
Человекородица или Христородица. Можно даже говорить Богоприимица, но не 
Богородица. Ведь всякая мать рождает только тело. А душа – от Бога… Конечно, 
говорил Несторий, если неграмотной черни нравится говорить “Богородица”, то 
пусть ее – в виде благочестивого преувеличения мы можем допустить это. Однако 
истинные просвещенные христиане понимают абсурдность такого словоупотребления».
[122]

Теперь уже были оскорблены все, кроме маленькой группки приверженцев пришлого 
епископа. Тонкое богословие было доступно нескольким десяткам «истинных 
просвещенных христиан», а народ все понимал гораздо проще. Тут же поползли 
слухи: мол, Несторий не верует, что Христос – Бог.
Собор же, столь темпераментно начавшийся, закончился тем, что императору 
пришлось вызвать войска и окружить Эфес, а оба оппонента – Несторий и Кирилл, 
вместе с неукротимым эфесским митрополитом Мемноном, были взяты под стражу. В 
конце концов Несторий отправился к себе в монастырь, а Кирилл бежал из-под 
стражи и вернулся в Александрию, где, в окружении своих сторонников, мог не 
обращать внимания даже на самого императора: достать его оттуда можно было, 
лишь взяв город военной силой.
Такими в V веке по Р. Х.