рти. Сначала им надо было принять монотеизм, то 
есть Единого Бога, потом понять иудейскую веру, а уж потом узнать Христа. 
Потрясение было столь сильным, что ценилось превыше всего. Мир отступал, и 
оставалось обретенное чудо – многие из нас еще помнят это чувство.

Спасение не бывает массовым, оно строго индивидуально, а уж в первые-то века и 
подавно. Первые христиане были не
зваными,
а
избранными,
теми из миллионов жителей Империи, что лучше всех способны были воспринять 
Слово – Бог избирал их и вел, каждого своим путем. Но потрясение было у всех. И 
ранняя Церковь настолько счастлива обретенным спасением, настолько полна собой 
– несмотря на все чисто человеческие нестроения, что нет ничего удивительного в 
том, что она не слишком-то интересовалась окружающим миром. Точнее, 
интересовалась, но только в одном аспекте – свидетельствовать другим о том, что 
произошло с нею.

Окружающие удивлялись. Ну, Бог, ну и что? Мало, что ли, на небе богов? Чему они 
так радуются? Это с одной стороны, а с другой… В то время слишком многие 
философы рассматривали тело, как темницу души, а мир – как сплошную скверну. 
Прагматическому же сознанию простых людей было непонятно, зачем Бог спустился с 
неба в эту грязь, зачем Он стал человеком? К чему господину становиться рабом и 
выкупать прочих рабов собственной жизнью, если он может просто отпустить их 
всех на волю? Для язычников все это и вправду казалось нелепостью, безумием. Да 
и что это за церковь такая – без храмов, с тайными собраниями, на которые не 
допускают посторонних? Чем они там занимаются? Чем, чем?! Пьют кровь своего 
Бога?!! Христиане были непонятны, а значит, опасны.



Испытание огнем

Христиане были непонятны, а значит, опасны. Раньше языческих церквей, раньше 
правителей на них ополчилась суеверная толпа. Поползли самые жуткие слухи – об 
оргиях, о ритуальных убийствах в их среде, о том, что на своих встречах они 
занимаются кровосмесительством и каннибализмом. Все это еще сыграет свою роль, 
когда Нерон после пожара Рима станет искать себе «козла отпущения». Хотя 
причины последующих трехвековых гонений были не в этом.
Да, христиане были непонятны и могли казаться опасными – для толпы. Но ведь они,
 в общем-то, ничего особо противозаконного не совершали – это с одной стороны, 
а с другой – мало ли было в тогдашней Римской империи эзотерических культов? Те 
же митраисты, например, тоже были замкнутым сообществом, ну и что?

Но имелись и другие аспекты. Первый из них относился к религиозной политике 
Римской империи. Это было государство самой широкой веротерпимости – если 
только культ не призывал к мятежу и не подрывал нравственности. Но 
сосуществование разных религий в одном государстве требовало некоторых 
ограничений. Поэтому власти следили за тем, чтобы эти религии держались в
национальных
рамках, и не приветствовали прозелитизм, то есть перемену веры. Кроме того, 
очень важное значение имела древность культа. Поэтому, например, терпели иудеев,
 хотя и считали их обряды странными и грязными – но их религия была очень 
древняя и тем самым достойна уважения. Однако когда иудеи стали обращать в свою 
веру римлян, разразился колоссальный скандал.

Кроме того, Рим имел свою национально-политическую религию, исповедовать 
которую были обязаны все без исключения. Это был культ императора. Житель 
Империи имел право верить в любого бога – да хоть во всех сразу, если денег не 
жаль! – но его гражданской обязанностью было совершить жертвоприношение перед 
статуей императора. Это было чисто формальным выражением лояльности, ну как… 
сходить на первомайскую демонстрацию. Едва ли средний житель СССР понял бы 
человека, который не вышел на демонстрацию не потому, что ему лень, а из неких 
высоких соображений. Так же и язычник не понимал христианина.
Впрочем, и тут иудеи находились в особенном положении. С ними власти попросту 
не связывались – до определенного времени, а именно до 66 года, когда началось 
колоссальное восстание в Иудее, закончившееся разрушением Иерусалима. И одним 
из естественных выводов из этой истории не могла не стать простая мысль: вот 
что бывает, когда кому-либо разрешают не поклоняться императору.
А теперь посмотрим, кем были христиане для римских властей. Это была новая 
религия, а значит, очень и очень сомнительная. Более того, она откололась от 
иудаизма – а иудеев средний житель Империи презирал и не любил – и даже с 
иудеями христиане находились во вражде. Основатель их религии был 
государственным преступником, по всей видимости, иудейским мятежником, которые 
давно стали притчей во языцех для всего административного аппарата Рима. Сами 
они вызывающим образом заявляли о своей нелояльности,