иходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и 
детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим 
учеником».


И тут нелишне вспомнить, что Евангелие – книга, дважды переведенная, сначала с 
арамейского на греческий, а потом с греческого на русский.

«Ученые до сих спорят, на каком диалекте арамейского языка говорит Спаситель. 
Для нас имеет значение то, что все языки семитской группы (языки Ближнего 
Востока, в том числе и почти утерянный в наши дни арамейский) чрезвычайно 
образны. Христос использовал это для Своей проповеди. Евангелие написано 
удивительным, образно-метафорическим языком, полно притч и аллегорий. Даже и в 
наши дни то, что звучит совершенно естественно для ближневосточного человека, в 
прямом переводе способно вызвать настоящий шок у европейца, привыкшего к точной 
и почти безобразной речи. Слово же “ненависть” в Евангелии (впрочем, как и 
вообще в Библии) в разных контекстах может обозначать различные понятия. В 
данном контексте, по мнению большинства толкователей Священного Писания, слова 
“кто не возненавидит…” следовало бы перевести иначе: “кто не предпочтет Бога 
отцу, матери…”».
[110]


Несколько иное толкование этого сюжета дано в… фильме. Это американский фильм 
«Иисус», экранизация Евангелия от Матфея. И в том смысле, в каком этот отрывок 
трактует фильм, с ним перекликается сюжет Иоанна, дивная, полная жизни история 
о браке в Кане Галилейской (Иоанн, 2: 1-12).


«На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там.


Был также зван Иисус и ученики Его на брак.


И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них.


Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час Мой.


Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте.


Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, 
вмещавших по две или по три меры.


Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха.


И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли.


Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда 
это вино, знали только служители, почерпавшие воду, – тогда распорядитель зовет 
жениха


И говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, 
тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе.


Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и 
уверовали в Него ученики Его.


После сего пришел Он в Капернаум, Сам и Матерь Его, и братья Его, и ученики 
Его; и там пробыли немного дней».



Это тот редкий случай, когда Иисус
говорит
одно, а
делает
другое. Он недоволен, но все же выполняет просьбу Своей Матери. Более того, 
Мария знает, что просьба будет выполнена, с такой уверенностью Она отдает 
распоряжение слугам.

Американские баптисты в своем фильме трактовали тот сложный эпизод очень просто.
 Иисус произносит Свою фразу о том, кто Ему брат, и сестра, и Матерь, а потом… 
улыбается и идет к двери…

…И в последний раз Мария появляется в самом конце Евангелия от Иоанна:


«При кресте Иисуса стояли Матерь Его, и сестра Матери Его Мария Клеопова, и 
Мария Магдалина.


Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери 
Своей: Жено! Се, сын Твой.


Потом говорит ученику: се, Матерь твоя. И с этого времени ученик сей взял Ее к 
себе».



Отец Константин Пархоменко
: Однажды, когда я учился в Духовной семинарии, в какой-то из праздников, 
посвященных Божией Матери, я слышал проповедь архиепископа Михаила (Мудьюгина).

Владыка говорил о Божией Матери, о Ее роли в деле спасения человечества. И на 
Божию Матерь он взглянул под новым для меня углом зрения. Владыка Михаил 
сказал: да, Мария была Матерью для Сына Божьего. Но что такое мать? Только ли 
та, которая родила? Нет, больше! Мать – это та, которая вырастила, воспитала, 
научила первым словам, научила отношению к окружающему миру к окружающим людям. 
Протоиерей Георгий Флоровский пишет: «Ребенок Марии был Богом. Однако 
исключительность ситуации не умалила духовную сторону Ее материнства, так же 
как Божество Иисуса не мешало Ему быть истинным человеком и испытывать сыновние 
чувства в ответ на Ее материнскую любовь. И это не бессмысленные рассуждения. 
Недопустимо вторгаться в священную тайну уникальных, неизреченных отношений 
Матери и Ее Божественного Сына. Но еще менее допустимо обходить эту тайну 
совершенным молчанием. Так или иначе, жалким убожеством было бы видеть в Матери 
Господа лишь физический инструмент для облечения Его плотью. Такой взгляд не 
только узок и кощунствен – он с самых древних времен формально отвергнут 
Церковью. Богоматерь – не “канал”, по которому появился на свет Господь, но 
истинная Мать». А Мать – это та, которую связывают с ребенком узы любви и 
нежности. Мать – та, которая воспитывает ребенка, оберегает его, направляет в 
жизни, пока ребенок не вырастет.
Западный богослов кардинал Ньюмен как-то написал: «Если уж мы свыклись с тем 
утверждением, что Мария родила, а затем кормила и носила на руках Предвечного, 
ставшего ребенком, то можно ли чем остановить всё более стремительную лавину 
мыслей и догадок, вызванных осознанием этого факта? Какой трепет и изумление 
охв