чищали зерно и резали солому. Так 
молотили и тысячу лет назад: под эти самые молотилки царь Давид положил пленных 
аммонитян.
Веяли самым примитивным способом: выбирали ветреный день, брали хлеб на лопату 
и подбрасывали вверх. Потом из зерна выбирали ядовитые плевелы и ссыпали его в 
подземные житницы, отверстия которых закрывали и засыпали землей.
Другой распространенной культурой был виноград. Виноградники обычно устраивали 
на склонах, их огораживали каменными стенами для защиты от лис, кабанов и 
прочих любителей сладких ягод. Если была возможность, выкапывали внутри колодец 
и делали точило (чан для выдавливания сока). Виноградные лозы клали на вбитые в 
землю колья, иногда растягивали по решетке, так, что они образовывали род 
беседки. Давили виноград ногами, соку давали перебродить и наливали в мехи или 
в бочки.
К скудному рациону местные жители добавляли сушеный изюм, козье молоко, сыр. 
Одежду делали из льна или шерсти.
Ни греческие, ни римские моды не коснулись захолустных иудейских городков. 
Здесь носили ту же одежду что и во времена патриархов. В самом простом варианте 
у мужчин она состояла из пяти предметов: рубашки, или, в греческом переводе, 
хитона, сандалий, пояса, головного платка и верхней одежды – большого плаща, 
который днем можно было использовать как одежду, а ночью – как одеяло. Из 
низших слоев населения редко у кого было больше одного комплекта одежды, а 
какую-то ценность имел лишь плащ. Отсюда, кстати, и запрещение брать в залог 
верхнюю одежду на ночь: вечером заимодавец должен был возвратить должнику его 
плащ, чтобы тот мог прикрыться от ночного холода и сырости, а утром снова 
забирал его.

Одежда значила очень много: она показывала и богатство, и общественное 
положение человека. Красивые и богатые одежды были частью состояния, 
передавались из поколения в поколение. В знак скорби принято было разрывать на 
себе одежду – причем существовало не менее тридцати правил, как это делать. 
Человек должен был раздирать одежду стоя, до сердца, если траур был по отцу или 
матери, и на ту же высоту, но с правой стороны, если по кому-то другому. В 
течение семи дней ее нельзя было чинить, затем еще тридцать дней позволялось 
лишь зашить на живую нитку, и только после этого можно было починить 
окончательно. При этом женщины, поскольку им неприлично так обнажаться, должны 
были в доме разорвать нижнюю одежду, затем переодеть ее задом наперед, и уже 
потом разодрать верхнюю. Стоит ли удивляться после этого словам пророка Иоиля:

«Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши…».
[47]

Впрочем, и во всем остальном жизнь иудеев была полна мелочных установлений, 
накопившихся за века. Что можно делать в субботу, а что нельзя, что можно есть, 
как готовить пищу, как и с кем торговать – например, язычникам нельзя было 
продавать ничего, что, даже чисто теоретически, могло быть принесено в жертву 
их богам, и прочая, и прочая…


Иосиф Флавий, как уже упоминалось, писал, что в то время в Галилее было 204 
города. Впрочем, понятие «город» в Библии – вещь несколько неопределенная в том,
 что касается численности его населения. В более древние времена город должен 
был иметь стену: сколько людей обитало за стеной – это уже второй вопрос. Стены 
городов строили широкими, чтобы на них было удобно сражаться. Делались они из 
чего придется. Если был камень – из камня, или из кирпича, или из земли. На 
земляных стенах сажали деревья, чтобы те своими корнями укрепляли их: тогда в 
мирное время они служили еще и местом для прогулок. Иногда на стенах строили и 
дома – из окна одного такого дома апостола Павла, когда ему пришлось бежать, 
спустили в корзине.
Как обстояло со стенами во времена Иисуса – не совсем понятно. Например, не 
удалось найти упоминания о стенах Его родного города Назарета. Зато в то время 
непременной принадлежностью города должна была быть синагога.

Теснота, скученность и грязь за стенами были такими, какими и должны были быть 
– то есть ужасающими. Особую роль в жизни древних городов играли собаки. В 
Третьей Книге Царств говорится:

«Кто умрет у Ахава в городе, того съедят псы; а кто умрет на поле, того 
расклюют птицы небесные»
[48]
.

И на самом деле, псы были непременной принадлежностью городов. Сейчас на 
Востоке с гигиеной дела обстоят значительно лучше, все-таки цивилизация 
приносит свои плоды. Но еще в XIX веке путешественники рассказывали о стаях 
бродячих собак, которые, рыская по городу, подъедали объедки, нечистоты и весь 
съедобный мусор. Не брезговали они и трупами. Поэтому на Востоке угроза, для 
вящего позора и поругания, бросить труп врага на съедение собакам, была весьма 
и весьма конкретной. Впрочем, не будь собак, в городах, по причине вопиющей 
антисанитарии, вообще было бы невозможно жить.

Относительно богатые дома представляли собой внутренний двор, окруженный 
комнатами, выходившими в него. Некоторые, особенно богатые, имели два этажа.

Кровля дома была плоской, огражденной перилами, на ней отдыхали, ели, принимали 
гостей. Любопытно, что лестница, ведущая на кровлю, начиналась не во дворе, а 
снаружи дома или в небольшом закутке перед входом во двор. Некий английский 
священник-миссионер, живший в XIX веке, пишет: «Когда я был в Египте,