ся 27 
декабря».
[216]

Само собой, ребенка, как положено, крестили в церкви. Но, кроме того, 
существовал и еще обычай – на первый или на восьмой день приходил священник и 
нарекал будущего младенца христианским именем. По окончании особой молитвы 
священник брал младенца в руки и знаменовал им крест перед иконой Богородицы, 
читая в это время тропарь Сретения: «Радуйся Благодатная Богородице Дево…»
Особым почитанием окружали чудотворные иконы. Когда деревне удавалось выпросить 
к себе такой образ, то его встречали за несколько верст от деревни с крестным 
ходом, а все время пребывания его в деревне обращалось в сплошной праздник.
В 1648 году в Москву привезли список с чудотворного Афонского образа Иверской 
Богоматери, заказанный патриархом Никоном. Образ поставили в часовне у 
Воскресенских ворот, при въезде на Красную площадь. Все приезжавшие в Москву 
непременно ходили приложиться к знаменитой иконе. Вскоре она стала 
«путешествовать» по Москве – ее сначала носили, а потом возили по домам. 
Желающие оставляли запись в книге, находившейся в часовне, и в назначенный час 
ждали к себе икону.

«Возили Иверскую в большой карете, запряженной шестеркой лошадей; перед образом 
горел большой, укрепленный в полу фонарь. Около полудня икону привозили к 
часовне для смены духовенства и иногда на четверть часа вносили в часовню (на 
время отсутствия Иверской иконы в часовню ставили сделанный с нее список). Но 
чаще – оставляли в карете с распахнутыми дверцами. Уже ожидавшие ее богомольцы 
спешили поскорее приложиться, иногда приходилось применять силу, чтобы закрыть 
дверцы и тронуться дальше. После полуночи икона опять возвращалась в часовню 
уже на более продолжительное время. Но и тогда она не оставалась в одиночестве. 
Даже ночью в любое время года здесь было многолюдно: ждали возвращения иконы. В 
Москве даже существовал такой обычай: люди, ищущие особого предстательства 
Богоматери, давали обет – известное количество раз сходить на богомолье к 
Иверской. Многие богомольцы, прикладываясь к Иверской, помазывались и даже 
вкушали и афонского лампадного масла, которое хранилось тут же в серебряном 
горшочке с ложкой на цепочке. Через недолгое время икону опять увозили. Желание 
москвичей принять у себя чтимую святыню было так велико, что людей не 
останавливали и ночные часы…»
[217]

Уже в наше время прославилась другая икона – Монреальская, у которой была такая 
же «странническая» судьба, но путешествовала она уже не по Москве на карете, а 
по всему миру на поездах и самолетах. И что интересно – это тоже была Иверская 
икона, и тоже написанная на Афоне… Но о ней – несколько позже. А пока поговорим 
о более древних образах.



Знаменитые иконы

Иконоборчество обошло Русь стороной. Православие было избрано нашим народом не 
за идею, а за красоту. И икона, поскольку она красива, отринута быть не могла.

Наше церковное предание приводит множество историй чудотворных икон. Нередко их 
появление было сверхъестественным или окутанным тайной – такие,
явленные
, иконы почитались особо. Самый известный пример – чудесное явление иконы 
Казанской Божией Матери. Но это лишь один случай, а на самом деле в России 
только явленных богородичных икон – более 450.
[218]

Ну и, конечно, самое трепетное отношение было к самонаписанным, нерукотворным 
иконам.
По преданию, первый самонаписанный образ Богородицы относится еще к 
апостольским временам. Когда апостолы построили Лидийский храм и призвали 
Богоматерь на его освящение, Она ответила: «Идите, Я с вами там буду». И 
действительно, на столпе северных врат чудесным образом появилось изображение 
Богоматери с Младенцем. При Юлиане Отступнике его пытались сбить, но чем больше 
старались каменотесы, тем глубже изображение уходило в камень.
Подобные образа были и на Руси. Самые известные – икона Богоматери в 
Киево-Печерской лавре, о которой рассказывалось выше, икона Благовещения в 
церкви на Житном дворе в Москве. Впрочем, на самом деле таких явлений было 
намного больше, и не только в старое время. Например, незадолго до Великой 
Отечественной войны на внешней стене Успенского собора Рязанского кремля 
появился образ Богоматери с Младенцем. Его пытались закрасить, забить досками, 
но изображение все равно проступало…

…Итак, по преданию, первые иконы были написаны евангелистом Лукой. Это были три 
иконы Богоматери. А затем с них уже стали писать другие образа. «До XVI века 
иконы списывались, но не копировались, – пишет архимандрит Зинон. – Если взять 
списки, например, с икон Владимирской Богоматери или святого Николая, самого 
почитаемого на Руси святого, – двух одинаковых икон вы не найдете… Всякий 
иконописец во все времена неизменно вносил личный духовный опыт в свое 
творчество».

Однако на той же странице он же пишет: «Есть старое церковнославянское слово, 
теперь уже забытое, – “иконник”. Это человек, который создает произведения в 
рамках церковного канона и своим в них ничего не считает, – никто из 
иконописцев своих икон не подписывал. Потому что искусство Церкви – соборное. 
Иконник, иконописец – только исполнитель. Самое опасное – подмена предания 
самовыражением».
[219]

По лезвию бритвы между этими двумя опасностями и шла иконопись. С одной стороны 
– самочинность, самовыражение или, как вкусно говорили в старину, «ячество». С 
другой – слепое бездумное копирование. А посередине – узкий путь.
Но и это все – лишь с одной стороны. Потому что с другой – «дух дышит, где 
хочет». Вспомним еще раз слова митрополита Антония Сурожского: «Меня бесконечно 
радует, что на Руси столько чудотво