24.2)52. Во время гражданской войны 68-69 гг. н. э. Нероном и Веспасианом были 
созданы два легиона из флотских солдат — I и II Adiutrix53, воины которых 
получили права гражданства только по выходе в отставку, о чем свидетельствуют 
сохранившиеся военные дипломы54.
Особый случай представляет ситуация с 22 моряками Мизенского флота, родом из 
Александрии, которых в связи с Иудейской войной (132-135 гг.) император Адриан 
перевел в Х-й легион Fretensis (PSI IX.1026=CPL XVI. App. 13=Smallwood, N 330). 
Примечательно, что, какими бы ни были мотивы этого перевода, он рассматривался 
как особая императорская милость (indulgentia) (стрк. 5-6). Гражданство этим 
солдатам было, вероятно, даровано в момент самого перевода. Интересно, однако, 
что, когда в 150 г. (или в конце 149) эти солдаты вышли в почетную отставку и 
решили вернуться на родину, они обратились с петицией (libellus) к наместнику 
Сирии Палестины Велию Фиду, прося, чтобы тот дал им официальное подтверждение 
(instrumentum) для префекта Египта, что они уволены в отставку не из флота, но 
из легиона. В своей резолюции Велий, хотя и соглашается дать соответствующее 
свидетельство, так как они действительно были уволены им по приказу императора, 
но при этом отмечает, что легионным ветеранам такое подтверждение обычно не 
дается (стрк. 22-23). Дж. Манн, обративший внимание на эту формулировку и 
проанализировавший ряд других документов, констатирует, что, в отличие от 
солдат вспомогательных войск (которым до времени Каракаллы при отставке в 
обязательном порядке выдавался военный диплом), легионеры, если они нуждались в 
подтверждении своей службы и соответствующих прав, должны были сами 
позаботиться о получении свидетельства. По заключению Манна, такой порядок 
свидетельствует, что, несмотря на все изменения в практике комплектования 
легионов, римляне продолжали рассматривать легионеров, в отличие от всех прочих 
военнослужащих, как граждан, которые, подобно тому, как это было во времена 
Республики, выполнив свой воинский долг, возвращаются после очередного похода 
по домам и не нуждаются в подтверждении своего статуса55.
По мнению Ж. Армана, набор в легионы неграждан из провинциалов с последующим 
предоставлением им римского гражданства — практика, получившая широкое 
распространение начиная с Флавиев56, — как в зародыше обнаруживается уже в 
создании легиона Алауда Цезарем, который при этом ориентировался даже не 
столько на прецеденты недавнего прошлого, сколько на представления Ранней и 
Средней республики57. Такого рода взгляды, возможно, нашли отражение в 
рассуждениях Цицерона в его речи, произнесенной в 56 г. до н. э. в защиту 
гадитанца Корнелия Бальба. В ряде ее пассажей развивается мысль о том, что те, 
кто защищает римское государство ценой лишений и опасностей, проявляя доблесть, 
вполне достойны, наряду с прочими наградами, и «дарования им того гражданства, 
за которое они грудью встретили опасности и копья» (Pro Balbo. 22.51. Пер. В.О. 
Горенштейна. Ср. 17.40). В качестве одного из показательных примеров Цицерон 
приводит дарование Г. Марием гражданства сразу двум когортам камеринцев, 
отличившихся храбростью в сражении с кимврами (20.46)58, и упоминает об 
аналогичных мероприятиях Помпея, Суллы, Кв. Метелла, П. и М. Крассов, а также 
Помпея Страбона, который, по словам оратора, даровал права гражданства и 
мамертинцам овиям, и некоторым жителям Утики, и сагутинцам Фабиям (22.51). 
Причем об этих действиях он говорит как о вполне правомерных (21.49. Cp. Pro 
Arch. 10.24-25; Phil. I.24, а также Val. Max. V.2.8; Sisenna. Frg. 120 P.). О 
такого рода практике в позднереспубликанский период имеются и прямые 
документальные свидетельства. Это надпись на бронзовой таблице из Аскула, в 
которой сообщается, что император Помпей (Страбон) наградил в лагере 
Саллуитанскую турму за проявленную доблесть различными знаками отличия, а также 
даровал этим испанским всадникам римское гражданство в соответствии с Юлиевым 
законом (имеется в виду lex Iulia de civitate 90 г. до н. э. о предоставлении 
римского гражданства тем союзникам Рима, которые сохранили ему верность в 
начавшейся Союзнической войне)59.
Подобная практика коллективного награждения римским гражданством за проявленное 
на поле боя мужество получает продолжение в императорскую эпоху60. В качестве 
примера можно сослаться на одну вспомогательную когорту, получившую римское 
гражданство за доблесть и верность (AE. 1904, 31: coh(ors) I Baetasiorom 
c(ivium) R(omanorum) ob virtutem et fidem). Даже солдаты «национальных» numeri, 
которые вошли в состав римской армии во II в. н. э. и не получали при отставке 
дипломов о предоставлении гражданских прав, могли награждаться гражданством за 
проявленную храбрость61. Однако случаев получения гражданских прав 
солдатами-ауксилариями в индивидуальном порядке известно очень немного62. Тем 
не менее можно констатировать, что в период Ранней империи сохранялся сам 
стимулирующий принцип взаимосвязи между военной службой на благо Рима, 
воинскими отличиями и возможностью стать полноправным римским гражданином — 
принцип, который сложился, по крайней мере, в конце II - начале I в. до н. э., 
хотя отдельные прецеденты его применения, по-видимому, имели место и в более 
ранние времена. Одной из институциализированных форм реализации этого принципа 
стала практика наделения гражданством солдат-перегринов (а также тех 
отпущенников, которые служили на флоте или в отрядах vigiles) после выхода в 
почетную отставку. Они, таким образом, вступая в ряды армии, оказывались 
потенциальными гражданами. И в этом случае, и в случае получения гражданства 
при вступлении в легион военная служба являлась механизмом по распространению 
гражданства. Но такой порядок, имевший большое значение для привлечения в армию 
добровольцев, неизбежно приводил к тому, что классическая полисная концепция 
«гражданина-солдата» приобретала теперь прямо противоположную формулировку: 
«солдат-гражданин»63.
Вместе с тем в период раннего принципата привилегированный гражданский характер