Махлаюк А. В.

Scientia rei militaris (к вопросу о профессионализме высших военачальников 
римской армии) 

(Махлаюк А. В.)
Военное искусство • 9 апреля 2008 г.
Махлаюк А. В.
В современной историографии широко распространено мнение о том, что высшие 
военачальники римской армии (как республиканского, так и императорского 
времени) являлись, по сути дела, любителями (amateurs), которые не имели ни 
настоящего военного образования, ни — в большинстве своем — достаточно 
продолжительной и серьезной практической подготовки на начальных этапах своей 
карьеры и, как правило, совмещали в своей деятельности командование войсками с 
выполнением гражданских магистратских функций.
Процитируем некоторые наиболее характерные и типичные оценки1. Так, по словам Ж.
 Лопушански, «идея корпуса профессиональных офицеров… связанных с армией при 
отправлении военной должности и административных функций не на ограниченное 
время, но на постоянной основе, — эта идея совершенно чужда духу римских 
институтов»2. А. Джоунз, имея в виду период раннего принципата, подчеркивал, 
что «офицерский корпус был наименее удовлетворительной частью армии, сохраняя 
свой прежний любительский характер»3. Очень часто высшие офицеры с точки зрения 
их «профессионализма» противопоставляются рядовому и младшему командному 
составу, в первую очередь центурионам. Например, с точки зрения Р. Смита, 
офицерский класс в постоянной армии, реформированной Августом, был гораздо 
менее профессиональным, чем легионеры4. Э. Сэлмон писал: «Офицерский класс 
Империи, хотя и не состоял больше из некомпетентных политиков, все же был 
отнюдь не таким профессиональным, как рядовой состав… Фактически военная 
подготовка офицеров находилась почти что в обратной пропорции их рангу»5. А. 
Паркер даже высказал мнение, что победы римской армии обеспечивались солдатами 
в известном смысле вопреки присутствию высших командиров6. Выводы других 
исследователей звучат почти так же категорично. «Даже человек, который обладал 
достаточно скудными военными знаниями, — отмечал Б. Малкус, — мог играть роль 
командира легиона или наместника провинции, поскольку войска контролировались 
центурионами, заботливо сформированными по принципам старой римской школы, 
которая подчеркивала разницу между плебсом и знатью: центурион был доверенным 
человеком, взятым среди солдат; он, как хороший клиент, был обязан помогать 
своему командиру»7. «В противоположность высшим офицерам, — считает Э. Фрезулс, 
— младшие командиры оставались истинными профессионалами. Уже при Республике 
центурионат действительно был краеугольным камнем императорской армии. Но 
принцип, сохранявший за членами сенаторского и всаднического сословий 
ответственные посты, продолжал препятствовать тому, чтобы центурионы стали 
питомником высших офицеров»8. Французский историк также подчеркивает, что 
подготовка юных нобилей к командованию уже с конца II в. до н. э. стала чисто 
символической и иллюзорной и высшие командиры не имели настоящего начального 
военного обучения9. По мнению же Р. Сайма, «римляне… не придавали большого 
значения продолжительной подготовке в военной науке для генералов [высокого] 
ранга и положения» и вообще «остерегались того пагубного воздействия, которое 
сопутствует теоретическому изучению военного искусства или долгому 
утомительному курсу профессиональной подготовки»10. К аналогичному выводу 
приходит и Б. Добсон, отмечая, что сенаторы с их высоким рангом и широкими 
обязанностями никогда не рассматривались в Риме просто как армейские командиры, 
обязанные иметь профессиональную подготовку. Их карьера оставалась, по существу,
 магистратской и никогда не была приспособлена к тому, чтобы выявить военный 
талант на ранней стадии11. При назначении на высокие командные посты 
действовали и учитывались многие факторы, среди которых наличие военных 
способностей и знаний было только одним и далеко не всегда наиболее важным: 
гораздо большее значение имели социальный ранг, политическая лояльность, личные 
связи в сенатских и придворных кругах. По остроумному замечанию Б. Добсона, 
если и существовал какой-то принцип отбора людей на командные должности, то его 
можно обнаружить в глубоком убеждении, что ничто не заменяет рекомендательного 
письма, каким бы путем оно ни было получено12.
Наиболее последовательно тезис о принципиальном дилетантизме римского военного 
руководства недавно был акцентирован в работе Д. Доусона. Автор указывает, что 
классические города-государства вообще были привержены принципу любительского 
руководства, поскольку ротация на должностях была следствием античных 
представлений о гражданстве; римляне же более других являлись приверженцами 
этого любительства, будучи убеждены, что римскому джентльмену по силам делать 
все, что нужно, и на войне, и во время мира. Поэтому до конца императорского 
времени римские правители и командиры оставались теми же доблестными любителями,
 какими всегда и были. Это был мир без экспертов13.
Что касается конкретных причин, обусловливавших сохранение в эпоху Империи как 
монополии знатных сословий на высшие командные должности, так и традиционного 
чередования в государственной карьере военных и гражданских постов, то 
исследователи видят их в первую очередь в политических мотивах Августа, который,
 с одной стороны, делал уступку сенаторскому сословию, лишившемуся своего 
политического веса в других сферах, а с другой — стремился избежать появления 
во главе армий кадровых военачальников, способных угрожать его власти14.
Однако с развитием в антиковедении просопографического направления была 
высказана и аргументирована иная точка зрения на уровень профессиональной 
компетенции римских «генералов», на принципы их отбора, назначения и 
организацию их карьеры. Согласно этой концепции, в период Ранней империи