в ужас линии пехоты, произошло 
полное замешательство в обозе, и все с громким криком пустились бежать 
врассыпную. А наши всадники, до этого очень храбро сражавшиеся с упорным врагом,
 в увлечении радостью победы подняли отовсюду громкий крик, окружили 
отступавших и начали избивать их до тех пор, пока хватило силы у коней для 
преследования, а у людей – для нанесения ударов. Таким образом, было перебито 
более двенадцати тысяч вооруженных или бросивших от страха оружие и захвачен 
был весь громадный обоз.
30. В числе бежавших был сенон Драппет, который в самом же начале восстания 
Галлии собрал отовсюду отчаянных людей, призвал к свободе рабов, привлек к себе 
изгнанников из всех общин, принял даже разбойников и отрезал римлян от их обоза 
и от подвоза провианта. Теперь стало известно, что он набрал из бежавших около 
пяти тысяч человек и с ними обратился против Провинции заодно с кадурком 
Луктерием, который, как сообщено было в предыдущей книге (6), в самом начале 
галльского восстания был намерен напасть на Провинцию. При этом известии легат 
Каниний поспешил с двумя легионами в погоню за ними, чтобы избежать позора, что 
разбойничьи нападения этой отъявленной шайки могут причинить вред Провинции или 
хотя бы навести на нее страх.
31. Г. Фабий двинулся с остальным войском против карнутов и прочих племен, силы 
которых, как он знал, понесли большие потери в его сражении с Думнаком. Он не 
сомневался в том, что недавнее поражение сделает их более покорными, а если 
дать им побольше времени, то тот же Думнак может снова подстрекнуть их к 
восстанию. При покорении этих племен Фабию сопутствовало великое счастье, 
наградившее его быстрым успехом: карнуты, которые, несмотря на частые репрессии,
 до сих пор не заикались о мире, теперь дали заложников и покорились; так же и 
остальные племена, жившие на самом дальнем конце Галлии, у берегов Океана, и 
называвшиеся ареморийскими, немедленно по приходе Фабия и его легионов 
подчинились, по примеру карнутов, всем его требованиям. Думнак был изгнан из 
своей страны и, скрываясь в одиночестве, был вынужден искать себе убежища в 
самых отдаленных местах Галлии.
32. А Драппет и с ним Луктерий при известии о появлении Каниния и его легионов 
поняли, что их попытка вступить в Провинцию в то время, как их преследует 
римское войско, может окончиться их несомненной гибелью и что для них отрезана 
всякая возможность беспрепятственных скитаний и грабежей. Поэтому они 
остановились в области кадурков, где когда-то, в лучшие времена, Луктерий имел 
большую силу у своих сограждан и всегда пользовался у варваров уважением как 
зачинщик всякого рода переворотов. Там он занял своими и Драппетовыми отрядами 
отлично защищенный от природы город Укселлодун, состоявший прежде под его 
патронатом, и привлек на свою сторону горожан.
33. Поспешно подошедший туда Г. Каниний заметил, что город со всех сторон 
защищен очень отвесными скалами и что для тяжеловооруженных солдат подъем на 
них был бы труден даже при полном отсутствии защитников. С другой стороны, он 
видел, что в городе находится большой обоз, который, при попытке тайно увести 
его, не мог бы уйти не только от конницы, но даже и от тяжеловооруженной пехоты.
 Поэтому он разделил свои когорты на три отряда и разбил три лагеря на очень 
высокой позиции. Отсюда он решил мало-помалу, насколько позволяли его 
относительно небольшие силы, провести вал вокруг всего города.
34. Горожане при виде этих мероприятий вспомнили о несчастной участи Алесии (7) 
и стали бояться столь же ужасной осады, причем Луктерий, переживший это 
бедствие, особенно настаивал на необходимости позаботиться о запасах хлеба. 
Поэтому они единодушно решили оставить в городе только часть сил, а с 
остальными выступить налегке для доставки в город хлеба. Это предложение было 
одобрено, и в ближайшую ночь Драппет и Луктерий, оставив в городе две тысячи 
вооруженных, вывели из него остальных. Через несколько дней они добыли большое 
количество хлеба в области кадурков, которые отчасти с большой готовностью 
помогали им в продовольственном деле, отчасти же не могли им помешать в этом. А 
иногда они оба по ночам делали набеги на наши редуты. Поэтому Г. Каниний 
перестал спешить с проведением укреплений вокруг всего города из боязни, что он 
не будет в состоянии охранять все доведенные до конца работы или же ему 
пришлось бы поставить в очень многих пунктах слишком слабые караулы.
35. Собрав большой запас провианта, Драппет и Луктерий остановились 
приблизительно в десяти милях от города, чтобы отсюда мало-помалу подвозить 
провиант в город. Сами они распределили между собой занятия следующим образом: 
Драппет остался с частью войска для охраны лагеря, а Луктерий повел обозных 
животных в город. Расставив по пути караулы, он начал около десятого часа ночи 
доставку провианта в город лесными и узкими тропинками. Когда лагерные сторожа 
услыхали этот шум и посланные разведчики сообщили, в чем дело, то Каниний 
быстро напал с вооруженными когортами из ближайших редутов перед рассветом на 
провожатых обоза. Последние в ужасе от неожиданной беды разбежались под защиту 
своих караулов. Но когда наши их увидали, то в еще большем озлоблении против 
вооруженных они не оставили ни одного из них в живых. Луктерий с немногими 
людьми спасся оттуда бегством, не возвращаясь, однако, в лагерь.
36. После этого удачного дела Каниний узнал от пленных, что часть 
неприятельских войск находится под командой Драппета приблизительно в 
двенадцати милях. Удостоверившись в этом из многих других показаний, он понял, 
что после поражения одного вождя легко уничтожить остальных внезапным 
нападением, и считал большим счастьем, что из того побоища никто не спасся в 
лагерь, чтобы принести Драппету весть об этом несчастии. Не видя в этой попытке 
никакого риска, он выслал вперед к неприятельскому лагерю всю конницу и 
необыкновенно проворных германских пехотинцев, а сам разделил один легион на 
три части для охраны трех лагерей, а другой повел с собой налегке. Подойдя 
ближе к врагам, он узнал от посланных вперед разведчиков, что их лагерь, как 
это обыкновенно б