волнений в его народе. Эти дела 
были, следовательно, устроены. Что же касается Амбиорига, то Цезарь был уверен, 
что он воздержится от сражения, но старался отгадать и другие его замыслы. 
Соседями эбуронов были защищенные сплошными лесами и болотами менапии, которые 
одни из всех галлов никогда не посылали к Цезарю послов с просьбой о мире. Он 
знал, что они связаны узами гостеприимства с Амбиоригом, который при посредстве 
треверов вступил в дружественные отношения также и с германцами. Вот этой-то 
поддержки и надо было лишить его раньше, чем напасть на него самого: иначе с 
отчаяния он начал бы искать себе убежища у менапиев или же вынужден был бы 
пристать к зарейнским германцам. Приняв такое решение, Цезарь послал обоз всей 
армии в страну треверов к Лабиэну и, кроме того, туда же приказал двинуть два 
легиона, а сам с пятью легионами налегке выступил против менапиев. Последние, в 
надежде на то, что самая местность достаточно защитит их, не собирали никаких 
отрядов, но бежали в леса и болота и туда же перенесли все свое имущество.
6. Поделившись своими боевыми силами с легатом Г. Фабием и квестором М. Крассом,
 Цезарь быстро навел мосты и двинулся на неприятеля тремя колоннами. Дворы и 
селения он предал пламени и захватил много скота и народа. Это вынудило 
менапиев послать к нему послов с просьбой о мире. Он взял от них заложников и 
заявил, что будет рассматривать их как врагов, если они дадут у себя приют 
Амбиоригу или его послам. Укрепив здесь свое положение, он оставил у менапиев 
для наблюдения атребата Коммия с конницей, а сам двинулся против треверов.
7. За это время треверы собрали большие пешие и конные силы и готовились 
напасть на Лабиэна, который зимовал с одним легионом в их стране. Они были от 
него уже не более чем в двух переходах, как вдруг узнали, что подошли два 
легиона, посланных Цезарем в подкрепление. Разбив свой лагерь в пятнадцати 
милях, они решили ожидать прихода германских вспомогательных войск. Лабиэн, 
узнав об их замыслах и надеясь, что их необдуманность даст ему случай сразиться,
 оставил для прикрытия обоза пять когорт, с двадцатью пятью когортами и с 
большим конным отрядом двинулся против неприятеля и в одной миле от него разбил 
укрепленный лагерь. Его отделяла от неприятеля трудная для перехода река с 
отвесными берегами. И сам он не собирался переходить через нее, и враги, по его 
предположениям, не стали бы переходить. У них со дня на день увеличивалась 
надежда на приход подкреплений. Тогда Лабиэн открыто говорит на военном совете, 
что ввиду слухов о приближении германцев он не намерен рисковать собой и своим 
войском и на следующий день снимется с лагеря. Это скоро было сообщено врагам, 
так как из большого числа галльских всадников некоторые, естественно, 
сочувствовали галльскому делу. Лабиэн созвал ночью военных трибунов и старших 
центурионов, познакомил их со своим планом и, чтобы тем легче внушить врагам 
мысль о нашей трусости, приказал сняться с лагеря с большим шумом и беспорядком,
 чем это обыкновенно бывает у римлян. Этим он сделал свое отступление похожим 
на бегство. При большой близости лагерей разведчики и об этом еще до рассвета 
донесли врагам.
8. Едва арьергард выступил из лагеря, как галлы начали убеждать друг друга не 
упускать из рук желанную добычу: было бы долго, говорили они, при такой панике 
среди римлян, дожидаться помощи от германцев, да и противно их достоинству 
бояться с их огромными силами напасть на ничтожный отряд, который вдобавок 
бежит и обременен тяжестями. Поэтому они без колебаний перешли через реку и 
завязали сражение. Лабиэн, который заранее этого ожидал, продолжал делать вид, 
что отступает, и двигался не спеша, чтобы все их силы заманить на этот берег 
реки. Затем, пустив обоз несколько вперед и устроив его на одном холме, он 
сказал: вот вам, солдаты, желанный случай: враг в ваших руках на позиции, для 
него затруднительной и невыгодной. Проявите передо мной, вождем вашим, ту же 
храбрость, какую вы часто проявляли перед вашим императором, и думайте, что он 
сам здесь и сам на вас смотрит. Вместе с тем он приказывает сделать поворот в 
сторону врага и выстроиться; для прикрытия обоза он послал несколько эскадронов,
 а остальную конницу расположил на флангах. Наши немедленно подняли крик и 
стали пускать в неприятелей копья. Как только те увидели, что мнимые беглецы, 
против ожидания, идут на них в атаку, они не могли выдержать даже первого 
натиска, но уже при первом столкновении пустились бежать и устремились в леса. 
Лабиэн преследовал их с конницей, много перебил, немало взял в плен и, таким 
образом, через несколько дней снова покорил это племя. Ибо германцы, которые 
уже шли к ним на помощь, при известии о бегстве треверов вернулись домой. 
Вместе с ними удалились из страны и родственники Индутиомара, которые были 
зачинщиками этого возмущения. Кингеторигу, который, как мы говорили, с самого 
начала и до конца остался верным римлянам, была дана высшая гражданская военная 
власть.
9. Прибыв из страны менапиев в страну треверов, Цезарь решил по двум причинам 
переправиться через Рейн: во-первых, оттуда были посланы треверам 
вспомогательные войска против него, во-вторых, он не желал, чтобы там нашел 
себе убежище Амбиориг. Сообразно с этим он приказал навести мост несколько выше 
места своей первой переправы. Так как система сооружения была солдатам знакома 
и испытана на деле, то эта работа была выполнена при большом усердии солдат в 
несколько дней. Оставив в стране треверов у моста надежное прикрытие для 
предупреждения их внезапного возмущения, он перевел остальные силы и конницу на 
другой берег. Убии, которые еще раньше дали заложников и покорились, прислали к 
нему с целью оправдания послов и доказывали, что их община не посылала помощи 
треверам и осталась непоколебимо верной. Они убедительно просили пощадить их и 
из ненависти ко всем германцам вообще не наказывать невиновных вместо виновных: 
если Цезарь желает от них еще большего числа заложников, то они готовы их дать. 
При разборе дела Цезарь нашел, что вспомогательные войска были посланы свебами; 
поэтому он принял оправдания убиев и стал