|
риблизительно с четвертого часа дня до захода солнца.
16. Это сражение положило конец войне с венетами и со всем побережьем. Ибо туда
сошлись все способные носить оружие, даже пожилые люди, обладавшие хоть
некоторым умом и влиянием; в этом же пункте были отовсюду собраны все корабли,
которые только были в их распоряжении. Все это погибло, и уцелевшим некуда было
укрыться и неизвестно, как защищать города. Поэтому они со всем своим
достоянием сдались Цезарю. Он решил строго покарать их, чтобы на будущее время
варвары относились с большим уважением к праву послов, и приказал весь их сенат
казнить, а всех остальных продать с аукциона.
17. Так шли дела в стране венетов. Тем временем Титурий Сабин (2) прибыл с теми
войсками, которые он получил от Цезаря, в страну венеллов. Во главе их стоял
Виридовик; он же был главнокомандующим всех вообще отпавших племен, у которых
он набрал войско и большие вспомогательные силы; за последние дни также и
аулерки, эбуровики и лексовии перебили свой сенат за его нежелание согласиться
на эту войну, заперли ворота и соединились с Виридовиком. Кроме того, сюда
сошлись во множестве со всей Галлии люди отчаянные и разбойники, которых
отвлекала от земледелия и повседневного труда надежда на добычу и страсть к
войне. Сабин спокойно стоял в лагере на позиции, во всех отношениях выгодной,
несмотря на то что Виридовик, утвердившийся против него в двух милях, ежедневно
выводил против него свои войска и готов был дать сражение. В конце концов не
только враги стали презирать Сабина, но даже и наши солдаты нередко задирали
его своим злословием; и вообще он до такой степени внушил мнение о своей
трусости, что враги осмеливались подходить уже к самому валу его лагеря. Это он
делал на том основании, что легат, по его мнению, особенно в отсутствие
главнокомандующего, мог бы дать решительное сражение столь превосходным силам
врага только на удобной позиции и вообще при особо благоприятных условиях.
18. Укрепив за собой репутацию труса, он выбрал в своих вспомогательных войсках
одного ловкого и подходящего для дела галла. Большими подарками и обещаниями он
склонил его к тому, чтобы перейти к врагу, и дал ему точные указания
относительно того, что от него требуется. Галл пришел к неприятелям как
перебежчик и изобразил им страх римлян, сообщил также, как венеты теснят Цезаря
и что не далее ближайшей ночи Сабин должен тайно вывести из лагеря свое войско
и отправиться на помощь к Цезарю. Как только там это услыхали, все подняли крик,
что нельзя упускать такого благоприятного случая, но надо идти на штурм лагеря.
Многое склоняло галлов к такому решению: колебания Сабина в предыдущие дни,
ручательство перебежчика, недостаток съестных припасов, о которых они мало
позаботились, надежда на успех венетской войны, наконец и то, что люди вообще
охотно верят тому, что они желают. Под влиянием всего этого они не выпускали из
собрания Виридовика и остальных вождей, пока им не будет разрешено взяться за
оружие и идти на штурм лагеря. Этому разрешению они обрадовались так, как будто
бы победа была уже в их руках; они набрали хворосту и фашинника, чтобы завалить
им римские рвы, и двинулись на лагерь.
19. Римский лагерь стоял на возвышенности, которая постепенно поднималась
[снизу] на протяжении около одной мили. Они бросились сюда бегом, чтобы совсем
не дать римлянам времени собраться вооружиться для отпора, и добежали, еле
переводя дыхание. Сабин ободрил своих и дал сигнал к бою, которого они страстно
желали. Так как враги были связаны ношей, которая была с ними, то он приказал
своим внезапно напасть на них из двух ворот сразу. Выгодное местоположение,
неосведомленность и изнурение неприятеля, храбрость солдат и опытность,
приобретенная ими в прежних сражениях, привели к тому, что неприятели не
выдержали даже первого нашего натиска и тотчас же обратились в бегство.
Преследовавшие их с свежими силами наши солдаты перебили множество их при их
неспособности к сопротивлению; остальных догнали всадники, от которых спаслись
очень немногие, именно те, которые успели ускользнуть из бежавшей массы. Таким
образом, одновременно Сабин получил известие о морском сражении, а Цезарь – о
победе Сабина, и все общины немедленно сдались Титурию Сабину. Действительно,
насколько галлы бодро и решительно начинают войну, настолько же они
слабохарактерны и нестойки в перенесении неудач.
20. Почти в то же самое время П. Красе прибыл в Аквитанию, которая, как сказано
было раньше (3), по своему протяжению и населению составляет приблизительно
треть всей Галлии. Принимая во внимание, что ему придется вести войну в таких
местах, где немного лет тому назад был разбит и убит легат Л. Валерий Преконин
(4) и откуда спасся бегством после потери всего обоза проконсул Л. Маллий (5),
он понимал, что ему необходимо было действовать с величайшей осторожностью, и
вот он обеспечил себя провиантом, набрал конницу и вспомогательные войска и,
кроме того, вызвал поименно много храбрых ветеранов из Толосы, Каркассона и
Нарбона, городов Провинции Галлии, лежащих по соседству с этими местами, а
затем вступил с своими войсками в страну сотиатов. При известии о его
приближении сотиаты собрали большое войско и конницу, составлявшую их главную
силу, напали на наш отряд во время его движения и завязали прежде всего конное
сражение, а когда наши отбросили конницу и стали ее преследовать, они внезапно
появились со своими пешими силами из лощины, где они были в засаде. Напав на
наши разрозненные части, они возобновили сражение.
21. Оно длилось долго и было упорным, так как сотиаты, полагаясь на свои
прежние победы, понимали, что исключительно от их храбрости зависит спасение
всей Аквитании, а наши солдаты очень желали показать, на что они способны в
отсутствие главнокомандующего без поддержки остальных легионов и под
предводительством очень молодого командира. Наконец враги, изнемогая от ран,
обратились в бегство. Перебив большое число их, Красе тут же с похода начал
осаду их города. Вследствие их храброго сопротивления он двинул на них
подвижные галереи и башни. Они отчасти пытались делать вылазки либо подводили
подкопы п
|
|