о), он решил разделить свое 
войско и распределить его по возможно более широкому району, прежде чем еще 
большее число племен вступит в тайный союз.
11. Поэтому он послал легата Т. Лабиэна с конницей в страну треверов, живущих у 
самого Рейна, с поручением побывать у ремов и остальных бельгов и держать их в 
повиновении, а также отразить германцев (которых, по слухам, пригласили к себе 
на помощь бельги), в случае если они силой попытаются переправиться на кораблях 
через реку. Затем П. Крассу он отдал приказ отправиться с двенадцатью 
легионными когортами и многочисленной конницей в Аквитанию, чтобы 
воспрепятствовать посылке вспомогательных войск отсюда в Галлию и соединению 
этих обеих больших народностей. Легата Кв. Титурия Сабина он отправил с тремя 
легионами в страну венеллов, куриосолитов и лексовиев, чтобы по мере 
возможности разъединять их боевые силы. Наконец, молодой Д. Брут был назначен 
командиром флота и галльских кораблей, которые, по приказу Цезаря, должны были 
собраться туда из страны пиктонов, сантонов и из прочих замиренных местностей. 
При этом Бруту дан был приказ как можно скорее напасть на венетов. Сам Цезарь 
поспешил туда же со своей сухопутной армией.
12. Тамошние города обыкновенно были расположены на конце косы или на мысу, и к 
ним нельзя было подойти ни с суши, так как два раза в день, через каждые 
двенадцать часов, наступал морской прилив, ни с моря, так как при наступлении 
отлива корабли терпели большие повреждения на мели. Таким образом, то и другое 
затрудняло осаду городов. И если удавалось взять верх над жителями сооружением 
огромной насыпи и плотин, которые отбивали волны и достигали высоты городской 
стены, заставляя их отчаиваться в своем спасении, тогда они пригоняли множество 
судов, которые были у них в изобилии, увозили на них все свои пожитки и 
укрывались в ближайших городах. Там они снова оборонялись, пользуясь теми же 
выгодами местоположения. Все это тем легче удавалось им в течение значительной 
части лета, что наши корабли задерживались бурями и вообще плавание по 
безбрежному и открытому морю с высокими волнами его приливов и при редкости и 
даже почти при полном отсутствии гаваней было чрезвычайно затруднительно.
13. Надо сказать, что их собственные корабли были следующим образом построены и 
снаряжены: их киль был несколько более плоским, чтобы легче было справляться с 
мелями и отливами; носы, а равно и кормы были целиком сделаны из дуба, чтобы 
выносить какие угодно удары волн и повреждения; ребра корабля были внизу 
связаны балками в фут толщиной и скреплены гвоздями в палец толщиной; якоря 
укреплялись не канатами, но железными цепями; вместо парусов на кораблях была 
грубая или же тонкая дубленая кожа, может быть, по недостатку льна и неумению 
употреблять его в дело, а еще вероятнее потому, что полотняные паруса 
представлялись недостаточными для того, чтобы выдерживать сильные бури и 
порывистые ветры Океана и управлять такими тяжелыми кораблями. И вот когда наш 
флот сталкивался с этими судами, то он брал верх единственно быстротой хода и 
работой гребцов, а во всем остальном галльские корабли удобнее приспособлены к 
местным условиям и к борьбе с бурями. И действительно, наши суда не могли им 
вредить своими носами (до такой степени они были прочными); вследствие их 
высоты нелегко было их обстреливать; по той же причине не очень удобно было 
захватывать их баграми. Сверх того, когда начинал свирепеть ветер и они 
все-таки пускались в море, им было легче переносить бурю и безопаснее держаться 
на мели, а когда их захватывал отлив, им нечего было бояться скал и рифов. 
Наоборот, все подобные неожиданности были очень опасны для наших судов.
14. По завоевании нескольких городов Цезарь убедился, что все это напрасный 
труд, что даже захват городов не останавливает бегства неприятелей и вообще им 
нельзя причинить вред. Поэтому он решил дожидаться своего флота. Как только он 
пришел и показался врагам на глаза, около двухсот двадцати вполне готовых к бою 
и во всех отношениях отлично снаряженных кораблей вышли из гавани и стали 
против наших. Ни командир всего флота Брут, ни командовавшие отдельными 
кораблями военные трибуны и центурионы не могли решить, что им делать и какой 
тактики держаться в бою. Они знали по опыту, что корабельными носами повредить 
неприятелю нельзя, а если они и устанавливали на своих судах башни, то они не 
достигали высоты неприятельских корм, и, таким образом, обстрел их с более 
низкого пункта был не вполне действителен, тогда как галльские снаряды били с 
большей силой. Одно только наше приспособление оказалось очень полезным – 
острые серпы, вставленные в шесты и прикрепленные к ним, приблизительно вроде 
стенных серпов. Когда ими захватывали и притягивали к себе канаты, которыми реи 
прикреплялись к мачтам, то начинали грести и таким образом разрывали их. Тогда 
реи неизбежно должны были падать, и лишенные их галльские корабли, в которых 
все было рассчитано на паруса и снасти, сразу становились негодными в дело. 
Дальнейшая борьба зависела исключительно от личной храбрости, в которой наши 
солдаты имели тем больший перевес, что сражение шло на глазах Цезаря и всего 
войска и, следовательно, ни одно сколько-нибудь значительное проявление 
геройства не могло остаться незамеченным, ибо все ближайшие холмы и высоты, с 
которых открывался вид на море, были заняты нашим войском.
15. Когда реи, как мы указали, бывали сбиты, то по два и по три наших корабля 
окружали один неприятельский, и солдаты, напрягая все силы, старались перейти 
на неприятельские корабли. Когда, таким образом, было взято с бою несколько 
кораблей и варвары заметили, что против этого все средства были бессильны, они 
поспешили спастись бегством. Но когда они уже повернули свои корабли в 
направлении ветра, вдруг наступило на море такое безветрие и такая тишина, что 
они не могли двинуться с места. Эта случайность особенно содействовала 
окончанию всего предприятия: гоняясь за неприятельскими кораблями, наши 
захватывали их один за другим, так что изо всей их массы только очень немногие 
достигли при наступлении ночи берега после сражения, продолжавшегося