ную 
позицию форта, с которого можно было отрезать Кассиевых солдат от воды, то 
Лонгин, из боязни попасть в своего рода блокаду в чужих и враждебных ему местах,
 выступил ночью в полной тишине из лагеря и поспешил к городу Улии, который 
считал верным себе. Там он разбил свой лагерь так близко от стен, что и самое 
местоположение (Улия лежит на высокой горе), и укрепления города делали его со 
всех сторон безопасным от осады. Марцелл пошел следом за ним и постарался 
придвинуть свой лагерь по возможности к самой Улии и к лагерю врага. 
Познакомившись с характером местности, он увидал себя вынужденным к тому, чего 
и сам всячески желал: именно сражение оказалось невозможным (если бы случай к 
нему представился, то он не был бы в состоянии противиться своим раздраженным 
солдатам), но зато он пресекал далекие набеги Кассия и таким образом 
предохранял кордубцев от участи, постигшей другие общины. Он поставил на 
удобных пунктах редуты и, проведя вокруг города непрерывную линию шанцев, 
изолировал своими укреплениями Улию и Кассия. Но еще до окончания этих работ 
Лонгин выпустил из города всю свою конницу: он ждал от нее много пользы, если 
она будет мешать Марцеллу в добывании фуража и провианта; но она же была для 
него очень стеснительной в случае, если бы оказалась из-за блокады бесполезной 
и только переводила бы нужные для войска хлебные запасы.
62. Через несколько дней после получения письма от Кв. Кассия прибыл с 
подкреплениями царь Богуд и присоединил к тому легиону, который привел с собой, 
несколько вспомогательных испанских когорт. Ибо, как вообще бывает в 
гражданских раздорах, так и в те времена, некоторые испанские общины 
поддерживали Кассия, но большая часть сочувствовала Марцеллу. Богуд подступил 
со своими войсками к внешним укреплениям Марцелла. Обе стороны сражались горячо,
 и эти схватки происходили неоднократно, причем судьба давала победу то той, то 
другой стороне, но ни разу не удавалось выбить Марцелла из его укреплений.
63. Между тем из Ближней Провинции прибыл к Улии Лепид с тридцатью пятью 
легионными когортами, с большой конницей и со значительными иными 
вспомогательными отрядами, для того чтобы вполне беспристрастно уладить распри 
между Кассием и Марцеллом. Марцелл без всяких колебаний немедленно вверился 
Лепиду и предложил свои услуги; наоборот. Кассий продолжал держаться в своих 
укреплениях: может быть, он полагал, что у него более прав, чем у Марцелла, а 
может быть, боялся, что его противник своей покорностью уже привлек на свою 
сторону Лепида. Лепид разбил лагерь под Улией и постоянно поддерживал связь с 
Марцеллом. Сражения были им запрещены: Кассия он просил оставить укрепления, с 
уверением, что ему обеспечена будет полная безопасность. Кассий долго колебался,
 что ему делать и насколько можно довериться Лепиду, но, не будучи в состоянии 
уяснить себе, к чему приведет его упорство, потребовал уничтожения шанцев и 
предоставления ему свободного выхода. Тогда было не только заключено перемирие, 
но, в сущности, был установлен почти полный мир: шанцы заравнивались, караулы с 
укреплений были уже отведены. Вдруг вспомогательные войска царя напали на 
ближайший к царскому лагерю редут Марцелла (этого никто не ожидал, если, 
впрочем, в числе не ожидавших был и Кассий, ибо относительно его соучастия было 
сомнение) и там перебили врасплох нескольких солдат. И если бы возмущенный 
Лепид не поспешил подать помощь и прервать сражение, то дело кончилось бы еще 
большей бедой.
64. Когда Кассию был открыт путь, то Марцелл и Лепид соединили свои лагери и 
затем одновременно отправились со своими войсками в Кордубу, а Кассий 
отправился в Кармон. Около того же времени прибыл проконсул Требоний для 
управления провинцией. Как только Кассий узнал о его прибытии, он разместил 
бывшие с ним легионы и конницу по зимним квартирам, а сам поспешно захватил все 
свое имущество, поспешил в Малаку и там, несмотря на очень дурную для плавания 
погоду, сел на корабль. По его собственному заявлению, он будто бы не хотел 
довериться Лепиду, Требонию и Марцеллу; по словам его друзей, ему неудобно было 
путешествовать с пошатнувшимся авторитетом по провинции, значительная часть 
которой от него отпала; а по мнению всех остальных, он боялся, чтобы его 
отовсюду награбленные деньги не попали в руки кому-либо другому. Выехав в 
хорошую по зимнему времени погоду, он повернул в реку Ибер, чтобы не оставаться 
ночью в море. Хотя затем буря усилилась, он все-таки надеялся продолжать свое 
плавание без особой опасности и направился против бурных встречных волн у устья 
реки. Однако в самом устье, оказавшись не в состоянии ни поворачивать корабля, 
вследствие силы течения, ни держать его наперерез огромным волнам, он погиб 
вместе с своим затонувшим судном.
65. Итак, Цезарь прибыл из Египта в Сирию (42). Здесь отчасти сообщения 
приезжих из Рима, отчасти письма, приходившие оттуда же, убеждали его в том, 
что в Риме управление во многих отношениях неудовлетворительно и приносит делу 
только вред: ни одна отрасль администрации не поставлена целесообразно, так как 
от агитации народных трибунов возникают гибельные мятежи, а от интриг и 
нерачительности военных трибунов и командиров легионов многое делается вопреки 
военным нравам и обычаям и приводит к разложению строгой военной дисциплины 
(43). Он понимал, что все это требует его личного присутствия в Риме, но 
предпочел предварительно так устроить те провинции и местности, которые он имел 
в виду посетить, чтобы они освободились от внутренних раздоров, подчинились бы 
римским законам и управлению и перестали бы бояться внешних врагов. В Сирии, 
Киликии и Азии он надеялся осуществить это скоро, так как эти провинции 
совершенно не страдали от войн, но в Вифинии и Понте (44) предстояло, 
несомненно, больше хлопот. Он слышал, что Фарнак не очистил Понта, да и не 
думал очистить, так как чрезвычайно возгордился от удачного сражения с Домицием 
Кальвином. Побывав почти во всех более значительных городах, Цезарь определил 
людям, оказавшим ему услуги, награды от имени государства и от себя лично, 
произвел расследования и вынес приговоры по прежним местным тяжбам; соседним с 
провинцией царям, тиранам и династам, которые все поспеш