во. Если бы с вами поступить как с союзниками наших врагов, то вы 
заслуживали бы кары; но так как мы охотно верим, что вы действовали по 
принуждению, мы нуждаемся в деньгах, в земле, в городах для наград победившему 
войску. А ведь в нем двадцать восемь легионов тяжеловооруженных, что составит 
вместе со всеми, кто еще находится в войске, свыше семнадцати тысяч человек; 
сверх того есть еще конница и масса других войсковых частей. По этому 
количеству людей вы можете видеть вместе с тем и то, в каком количестве денег 
мы нуждаемся. Для раздачи им всем земли и городов Цезарь и отбыл в Италию; если 
определить это одним словом, — он поехал туда, чтобы выселить Италию. На вас же,
 чтобы вы не были выселены с вашей земли, из городов, домов, храмов и могил, мы 
наложили взнос денег, не всех — этого вы и не могли бы выполнить, — но части их,
 притом самой незначительной; этим вы, я думаю, останетесь довольны. Того, что 
вы дали
311 
нашим врагам в два года, — а отдали вы им подать за десять лет, — будет нам 
достаточно, но получить мы это должны в течение одного года: этого требуют наши 
нужды. Вам, услышавшим о такой нашей милости, я мог бы еще прибавить только 
одно; ни на кого из вас не налагается такое наказание, которое равнялось бы 
вашей провинности».
6. Так говорил Антоний, сообщая о вознаграждении для двадцати восьми легионов 
пехоты. Я думаю, что указанное им число объясняется тем, что, хотя легионов 
было сорок три, когда в Мутине они заключали договор и давали такие обещания 
войску, война сохранила всего лишь двадцать восемь легионов. Эллины еще во 
время его речи бросались на землю, говоря, что в силу проявленных по отношению 
к ним со стороны Брута и Кассия принуждения и насилия они заслуживают не 
наказания, а сострадания; что они охотно дали бы благодетелям требуемое, но 
находятся в нужде из-за их врагов, которым они приносили не только деньги, но в 
счет денег и утварь и украшения, из которых при них же чеканилась монета. И, 
наконец, просьбами они добились разрешения в два года внести подать, 
полагающуюся за десять лет. Царям, дина' стам и свободным городам было 
предписано внести остальное, сообразно с силами каждого.
7. Когда Антоний объезжал провинцию, Луций, брат Кассия, и все прочие, бывшие в 
страхе и узнавшие о его милостях в Эфесе, пришли к нему с мольбой о прощении. И 
он простил всех, кроме участников убийства Цезаря: к ним одним он был 
беспощаден. Также он успокаивал наиболее пострадавшие города: ликийцев 
освободил от податей и советовал им заселять Ксанф, родосцам отдал Андрос, 
Тенос, Наксос и город Минд; города эти были вскоре отняты у них за слишком 
суровое с их стороны управление. Лаодикейцев и тарсийцев Антоний объявил 
свободными и снял с них подати, а проданных из числа тарсийцев в рабство 
освободил особым приказом. Афинянам, пришедшим к нему хлопотать о Теносе, он 
вместо Теноса дал Эгину, Икон, Кос. Скиаф и Пепареф. Проходя по Фригии, Мисии и 
стране галатов в Азии, Каппадокии, Киликии, Келесирии; Палестине, Итурее и 
остальным областям, занятым сирийцами, Антоний на всех наложил тяжелые подати и 
творил суд над городами и царями: в Каппадокии над Ариарафом и Сисинной, причем 
содействовал воцарению Сисинны, прельстившись красотой матери
312 
его, Глафиры; в Сирии он изгнал тиранов, правивших городами.
8. В Киликии Антоний упрекал явившуюся к нему Клеопатру за то, что она не 
приняла участия в походе Цезаря; скорее объясняя, чем оправдываясь, она 
указывала, что она немедленно послала к Долабелле свои четыре легиона и, имея 
готовую к отплытию часть флота, была задержана ветром и тем, что в очень скором 
времени Долабелла потерпел поражение; что она сама с хорошо снаряженным флотом 
отправилась в Ионийское море против Кассия, дважды угрожавшего ей, в случае 
если она будет сражаться в союзе с Антонием и Цезарем, воюющими против его 
партии; тем не менее она отправилась, не боясь Кассия, не остерегаясь Мурка, 
подстерегавшего ее на море; все это она делала, пока зима не принесла вообще 
много вреда, а ей причинила болезнь, из-за которой она и позднее не могла 
выступить; тем временем они уже одержали победу. Антоний, пораженный, помимо 
внешности, также и умом Клеопатры, тотчас влюбился в нее, как юноша, хотя ему в 
это время исполнилось уже сорок лет. Говорят, он от природы был всегда влюбчив; 
также говорят, что он был увлечен красотою Клеопатры, когда она была еще 
ребенком, а он юношей, в звании начальника конницы, сопровождал в Александрию 
Габиния, руководившего походом.
9. Теперь сразу у Антония ослабел прежний его интерес ко всему происходящему: 
чего бы ни требовала Клеопатра, все выполнялось без всякого внимания к 
священному или справедливому. Так, сестру Клеопатры Арсиною, находившуюся 
просительницей в Милете, в храме Артемиды Левкофриенты7, Антоний приказал убить 
посланным к ней людям; Серапиона, на Кипре бывшего полководцем Клеопатры, 
воевавшего в союзе с Кассием и проживавшего в Тире в качестве просителя, он 
приказал выдать Клеопатре. Точно так же он приказал жителям Арада выдать еще 
одного умолявшего о защите. После того как брат Клеопатры, Птоломей, пропал без 
вести в битве с Цезарем на Ниле, этого человека держали у себя арадийцы, 
выдавая его за Птолемея. Жреца Артемиды в Эфесе, по имени Мегабиз, некогда 
приветствовавшего Арсиною как царицу, Антоний приказал привести к себе; когда 
эфесцы стали просить за Мегабиза самое Клеопатру, Антоний отпустил его. Так 
быстро изменился Антоний, и охватившая его страсть сделалась для него и началом 
и концом всех дальнейших бедствий.
313 
После отъезда Клеопатры на родину Антоний послал всадников разгромить Пальмиру, 
город, находившийся на небольшом расстоянии от Евфрата; причины недовольства 
против него были незначительные: находясь на границе владений римлян и парфян, 
пальмирцы л