блями. Плывшее на парусах впереди 
небольшое количество грузовых кораблей ускользнуло от них; остальные вследствие 
внезапно ослабевшего ветра стали блуждать по морю при полном безветрии, 
отданные во власть врагов кем-то из богов. На каждое судно враги без страха 
нападали и разрушали его; не могли помочь судам и сопровождавшие их триремы, 
из-за своей малой величины вращавшиеся на месте. Оказавшись в очень опасном 
положени, они совершили много различных подвигов: поспешно притягивали корабли 
канатами друг к другу, скрепляли их шестами, чтобы не дать врагам прорваться. 
Когда же им удалось это закончить, Мурк стал обстреливать их огненосными 
стрелами. Тогда они, быстро развязав канаты и спасаясь от огня, поплыли в 
разные стороны друг от друга, а затем опять выезжали навстречу триремам, 
готовые к плаванию или нападению.
116. При возникшем возмущении, особенно среди воинов Марсова легиона, 
недовольных тем, что они, превосходя всех силой, гибнут в бездействии, одни 
покончили с собою еще до тех пор, пока достиг их огонь, другие, вскочив на 
неприятельские триремы, многое сделали, многое и вытерпели. А полусожженные 
корабли еще долго плавали с людьми, погибавшими частью от огня, частью от 
голода и жажды; из этих людей некоторые, державшиеся за мачты и корабельные 
доски, были прибиты к пустынным скалам или утесам. Среди них были такие, 
которым против всех ожиданий удалось спастись: некоторые продержались до пяти 
дней, слизывая смолу и жуя паруса или веревки, пока волны не вынесли их на сушу.
 Много было и таких, которые сдались врагам, ослабев под влиянием бедствий, 
сдались также семнадцать трирем. Воинов солдаты Мурка заставляли приносить 
клятву верности; полководец их Кальвин на своем корабле возвратился на пятый 
день в Брундизий, когда его считали уже погибшим. Вот такие события произошли 
на Ионийском море в один день с битвой при Филиппах, все равно, назвать ли их 
кораблекрушением или морской битвой; совпадение этих двух событий поразило всех,
 когда впоследствии о нем узнали.
295 
117. Созвав войско на собрание, Брут обратился к нему с такой речью: «Во 
вчерашнем сражении, соратники, нельзя найти ничего, в чем вы не оказались бы 
сильнее врагов. Вы и начали сражение с рвением, хотя и без приказания; и 
четвертый легион, которому, как самому прославленному у них, был поручен фланг, 
вы уничтожили целиком, а за ним и выстроенную рядом с ним часть войска и шли 
таким образом до лагеря; и самый лагерь вы взяли и разграбили, так что все это 
далеко превосходит тот ущерб, который мы потерпели на левом крыле. Но затем, 
имея возможность довести дело до благополучного конца, вы предпочли грабить, а 
не убивать ослабевших: большая часть вас, проходя мимо врагов, бросилась на 
имущество. И в это самое время опять повторилось то же соотношение: они 
разгромили один из наших двух лагерей, мы же взяли все их укрепления, так что и 
в этом отношении приобретение вдвое больше ущерба. Итак, вот наши примущества в 
сражении. А насколько и в остальном мы превосходим их, это вы можете узнать и 
от пленных — вы услышите о недостатке хлеба, о его вздорожании, о затруднениях 
с его доставкой и почти о полном его отсутствии. Ведь они не имеют возможности 
получать его ни из Сицилии, ни из Сардинии, ни из Африки, ни из Испании из-за 
Помпея, Мурка и Аэнобарба, отрезавших им доступ в море 260 кораблями. Македонию 
они уже истощили и имеют хлеб почти из одной только Фессалии; а надолго ли ее, 
еще хватит?
118. Итак, когда вы видите, что они особенно спешат со сражением, знайте, что 
они, мучимые голодом, избрали близкую смерть от руки врага. А мы в свою очередь 
обставлены так, чтобы раньше нас повел войну против них голод и чтобы они, 
когда нам придется с ними встретиться, были уже ослабевшими и истощенными. Не 
будем позволять себе раньше времени поддаваться излишнему рвению. Пусть никто 
не сочтет образ действий, основанный на опыте, медлительностью; пусть взглянет 
на находящееся у нас в тылу море, которое, присылая нам столько подкрепления и 
продовольствия, дает тем самым возможность достигнуть победы, не подвергая себя 
опасности, если только вы будете выжидать и не сочтете позорным, что над нами 
будут смеяться, будут вызвать нас на бой те, кто, как это показали вчерашние 
события, не лучше нас, но кто лишь ищет средства против другого страха. А 
рвение ваше, которое сейчас я прошу вас умерить, отдайте целиком тогда, когда 
мы об этом попросим. Я со
296 
своей стороны уплачу вам полную награду тогда, когда, по воле богов, все дела 
будут завершены и победа будет полной; теперь же за проявленную вами вчера 
доблесть даю в придачу каждому воину по тысяче драхм80, начальникам же вашим с 
соответствующей прибавкой».
Такую речь сказал Брут и тотчас стал распределять по легионам подарки; 
некоторые полагают, что, кроме того, он обещал отдать воинам на разграбление 
Лакедемон и фессалонику.
119. Цезарь и Антоний, зная, что Брут не будет сражаться по своей воле, созвали 
своих воинов. Антоний сказал им следующее: «Я знаю, сотоварищи, что в своих 
разговорах и враги наши приписывают себе честь вчерашнего дела, так как они 
обратили в бгество некоторых из наших и разграбили лагерь; но на деле они 
покажут, что победа целиком принадлежит вам. Я обещаю вам, что ни завтра, ни в 
следующие дни они добровольно не пойдут на битву. А это является вернейшим 
доказательством вчерашнего поражения и вызванного им страха; подобно тому как 
это бывает при гимнастических состязаниях, и здесь более слабые отказываются от 
дальнейшей борьбы. Ведь не для того они набрали такое большое войско, чтобы, 
построив стены, населять фракийскую пустыню. Ведь и выстроили-то они эти стены 
еще тогда, когда мы подходили, вследствие страха перед нами; а когда мы пришли, 
они продолжают оставаться внутри укреплений из-за вчерашнего поражения. Под 
впечатлением его старший и более опытный из пол