ни полагали, что Антоний должен отменить только то 
постановление Цезаря, которое ведет к нарушению справедливости, все же 
остальное, что Цезарем было сделано, должно остаться в силе. Антоний допускал, 
что поступки его кое в чем могут противоречить этим постановлениям, а последние 
в своей редакции противоречить тому, что в свое время было принято. Решение 
ничего не изменять из того, что раньше проведено было в жизнь, 
запротоколировано было лишь вследствие амнистии, не ради соблюдения принципа и 
не по отношению ко всем, а скорее ради соблюдения приличия и для успокоения 
народа, которого волновали эти вопросы. Справедливее руководствоваться смыслом 
постановления, чем словесной формой, и не выступать против справедливости 
требований такого количества людей, потерявших во время мятежа имущество, 
приобретенное
186 
или унаследованное от предков, и все это в пользу молодого человека, 
получившего, против всякого ожидания, такое большое чужое богатство, к тому же 
принадлежавшее не частному лицу, человека, который пользуется своим счастьем 
непристойно и беззастенчиво. Антоний обещал им их пощадить, если они поделятся 
с Цезарем. Так отвечал Антоний Пинарию и его сторонникам. И они сразу же 
приступили к дележу, чтобы не потерять при судебной волоките хотя бы часть 
своего имущества; и они это делали не столько ради себя, сколько ради Цезаря, 
ибо они намеревались в скором времени предоставить ему все это в распоряжение.
23. Приближалось зрелище, которое Гай Антоний, брат Антония консула, хотел 
устроить в честь Брута претора. Гай Антоний ведал и всеми остальными делами по 
претуре в отсутствие Брута. Приготовления к этому зрелищу были богатые, и 
надеялись, что народ во время зрелища изменит свое мнение и вызовет обратно 
сторонников Брута. Цезарь со своей стороны обхаживал народ и велел трибунам 
раздавать подряд всем, кто первый случится, вырученные от продажи деньги. Он 
посещал места этой продажи и велел объявлять по возможности низкие цены тем, 
кто ведал продажей, еще и потому, что в связи с тяжбами многое вызывало споры и 
недовольство, и потому, что Цезарь спешил с этим. Все это возбудило к нему 
расположение народа и жалость, как незаслуженно испытывающему такие лишения. 
После раздачи наследства Цезарь вынес для продажи и собственное свое имущество, 
полученное от родного отца Октавия или от других, также и имущество своей 
матери и Филиппа9. Для той же цели он попросил и ту часть наследства, которая 
досталась Пинарию и Педию, так как состояния самого Цезаря даже для одной 
намеченной им цели не было достаточно вследствие поведенных против него интриг. 
Народ, понимавший, что эта раздача идет уже не от первого Цезаря, а от него 
самого, стал очень его жалеть и прославлять за то, что он брал на себя такие 
лишения и так заботился о народе. Стало совершенно ясно, что народ не надолго 
допустит, чтобы Антоний издевался над Цезарем.
24. Они это и показали во время зрелищ, которые, кстати сказать, были очень 
роскошны. Когда некоторые подкупленные зрители громкими криками стали требовать 
возвращения Брута и Кассия, а остальная часть посетителей театра под влиянием 
этой демагогии склоня-
187 
лась к жалости, вбежали толпы народа и стали задерживать зрелище, пока не 
стихли эти требования. Убедившись, что надежды, возлагавшиеся на зрелища, были 
разбиты Цезарем, Брут и Кассий решили отправиться в Сирию и Македонию и забрать 
их силой, так как эти провинции были им поручены еще до того, как их получили 
Антоний и Долабелла. Как только это стало известно, Долабелла поспешил в Сирию, 
а до Сирии в Малую Азию, чтобы и из нее выколотить деньги. Антоний полагал, что 
для предстоящих событий понадобится вооруженная сила, а войска, находившиеся в 
Македонии, считались принадлежавшими Долабелле, раз ему поручена Сирия и поход 
против парфян; ведь и Цезарь желал ими воспользоваться против парфян. Поэтому 
Антоний задумал эти войска взять себе, а они были лучшие как по храбости, так и 
по численности. Их было 6 легионов тяжеловооруженных, а также стрелки и 
легковооруженные, присоединенные к ним, значительные кавалерийские части и 
полное снаряжение. Цезарь решил, что им будет близко переправиться через 
Ионийское море и что они сразу могут быть в Италии. 25. Вдруг распространились 
слухи, что геты, узнав о смерти Цезаря, стали нападать на Македонию и 
опустошать ее. Антоний просил у сената дать ему это войско'будто бы для 
карательной экспедиции против гетов: он ссылался на то, что Цезарь в свое время 
отрядил его против гетов, когда еще не думал о походе против парфян. В 
настоящее же время парфяне держали себя спокойно. Сенат не доверял этим слухам 
и послал людей для проверки их. Чтобы рассеять опасения и подозрения сената, 
Антоний провел закон, запрещавший кому бы то ни было при любых обстоятельствах 
поднимать речь о диктатуре или присуждать ее кому-нибудь или принимать ее, 
когда ее предлагали. Нарушившего в какой-нибудь части это постановление 
разрешалось безнаказанно убить первому встречному*0. Этим предложением Антоний 
особенно подкупил собрание. Он обещал тем, кто действовал от имени Долабеллы, 
один легион, а сам был избран императором стоявших в Македонии войск. Так он 
добился того, чего он хотел. Своего брата он послал немедленно и спешно с этим 
постановлением к войскам. Посланные сенатом для проверки слуха заявили, что они 
гетов в Македонии не видели; но они прибавили — потому ли, что это 
соответствовало истине, или они были научены Антони-
188 
ем, — что есть опасение, как бы после перевода войск куда-либо геты не стали 
нападать на Македонию.
26. Так обстояли дела в Риме. Между тем Кассий и Врут собирали деньги и войско. 
Требоний, наместник Малой Азии, укреплял для них города. Когда прибыл в Малую 
Азию Долабелла, Требоний его не пустил ни в Пергам, ни в Смирну, а предоставил 
ему только снабжение провиантом за пределами города как консулу. Разгневанный 
Долабелла пытался силой захватить укрепления, но безуспешно. Тре