отправили Мания Аквилия Красса в Пиценум для набора войска и велели одному из 
трибунов, Апулею, распространить это известие среди народа, быстро обойдя город.
 Сенат ночью поспешно собрался в курии, причем Цицерон у входа его 
приветствовал. Но когда слух оказался ложным, Цицерон удалился на носилках 
оттуда. 94. Цезарь, посмеявшись над всем происходящим, пододвинул войско ближе 
к городу, на так называемое Марсово поле6 *. Из преторов он никому не отомстил, 
даже Крассу, бежавшему в Пиценум, хотя последний и был приведен к нему так, как 
был захвачен, — именно в одежде раба. Напротив, Цезарь простил всех, чтобы тем 
самым подчеркнуть свою гуманность. Однако немного позже все они были присуждены 
к смерти. Казенные деньги, хранившиеся на Яникульском холме или в других местах,
 а равно
Аппиан. Гражданские воины 
229 
и ту сумму, которая, по предложению Цицерона, была прежде ассигнована преторам, 
он приказал собрать вместе и разделил ее между солдатами по 2500 драхм62 на 
каждого, обещав додать остальное. Сам Цезарь удалился из города, пока не будут 
избраны желательные ему консулы. Будучи избран вместе с коллегой, которого и 
имел в виду, Квинтом Педием, подарившим ему свою долю из наследства Юлия Цезаря,
 он снова вступил в Рим уже в качестве консула. Он совершал жертвоприношение, 
когда перед ним показались двенадцать коршунов, как некогда, говорят, Ромулу 
явилось столько же их, когда он основывал Рим63. После жертвоприношения Цезарь 
повторно внес себя, согласно куриатскому закону64, в род и фамилию своего отца. 
Дело в том, что обряд усыновления происходит в курии. Разделяя филы и демы на 
части, римляне называют их куриями, подобно тому как греки, если допустить 
сравнение, — фратриями65. У римлян это наиболее соответствующий с законами 
способ усыновления лиц, лишившихся родного отца. И тогда усыновленные могут 
поступать с родственниками своих усыновителей и вольноотпущенников так же, как 
и родные дети. У Гая Цезаря наряду с прочими богатствами было много богатых 
вольноотпущенников, и, вероятно, главным образом из-за этого Цезарю 
понадобилось, помимо первоначального усыновления, сделанного по завещанию, еще 
и усыновление в куриатских комициях.
95. Другим законом Цезарь реабилитировал Долабеллу, объявленного врагом 
государства, и внес предложение о возбуждении судебного процесса против убийц, 
Юлия Цезаря. Тотчас последовали доносы против одних, как бывших 
непосредственными виновниками убийства, других, как только знавших о заговоре, 
что некоторым также было поставлено в вину, даже тем, которые не были в городе 
во время убийства Цезаря. Для всех был назначен путем публичного объявления 
один и тот же день судебного разбирательства; все они были заочно осуждены, 
причем за судебным процессом следил сам Цезарь; из судей никто не подал голоса 
за оправдание, кроме одного человека из знатных, который в тот момент сам не 
пострадал за это, но немногим позже, вместе с другими, также был приговорен к 
смерти. В эти же дни городской претор Квинт Галлий, брат Марка Галлия, 
пребывавшего у Антония, решил ходатайствовать перед Цезарем о предоставлении 
ему прокуратуры в Африке66; вследствие
230 
этого он навлек на себя подозрения в заговоре против Цезаря. И вот коллеги 
Квинта Галлия лишили его преторского звания, народ разграбил его дом, а сенат 
приговорил его к смерти. Цезарь приказал ему отправиться к брату, но, как 
кажется, после того как он сел на корабль, он нигде уже больше не появлялся.
96. После всего этого Цезарь стал подумывать о примирении с Антонием. Он узнал, 
что сторонники Брута собрали двадцать легионов войска, и хотел использовать 
против них Антония. Цезарь выступил из Рима по направлению к Ионийскому морю и 
медленно подвигался вперед, выжидая решений сената. Дело в том, что Педий в 
отсутствие Цезаря стал убеждать сенат вступить в соглашение с Лепидом и 
Антонием, не доводя взаимные распри до того состояния, когда их нельзя уже 
исправить. Сенаторы хотя и предвидели, что примирение ни им, ни отечеству не 
принесет пользы, но поведет лишь к блоку Цезаря против Кассия и Брута, тем не 
менее одобрили и утвердили, под давлением, выдвинутый им проект. Враждебные 
постановления против Антония и Лепида и их армий были теперь отменены, и другие,
 мирные предложения были направлены к ним. Сам Цезарь в письме поздравил их с 
этим, а Антонию даже пообещал прийти на помощь против Брута, если это 
понадобится. Антоний и Лепид тотчас дружески ответили Цезарю и прославляли его, 
а Антоний написал, что он сам победит Децима Брута ради Цезаря, а Планка ради 
самого себя и затем соединится с Цезарем.
97. Такими письмами они обменивались. К Антонию, преследовавшему в то время 
Децима Брута, присоединился Азиний Поллион с двумя легионами. Азиний вошел 
также в соглашение с Планком, который с тремя легионами перешел на сторону 
Антония, так что последний командовал теперь уже более значительными силами. У 
Децима Брута оставалось десять легионов. Из них четыре, самых опытных в военном 
деле, пострадали от голодовки и были все еще больны; шесть других из числа 
недавно набранных были нерадивы и непривычны к трудностям и лишениям. 
Отказавшись от мысли о борьбе, Децим Брут решил бежать к Марию Бруту в 
Македонию. Направился он не в Цизальпийскую Галлию, а по направлению к Равенне 
и Аквилее. Так как по этой дороге двигался и Цезарь, Децим Брут придумал другой,
 более длинный и тяжелый путь — перейти через Рейн и пересечь дикие об-
231 
ласти, занимаемые варварами. Потому-то прежде всего новобранцы из-за трудности 
пути и утомления покинули его и стали переходить к Цезарю. За ними также четыре 
старых легиона передались Антонию, а за ними последовала и остальная масса 
солдат, кроме телохранителей, состоявших из галльских всадников. Тогда он, 
предложив желающим из них разъехаться по домам и разделив бывшее еще у него 
золото с тремястами вои