тношения с Англией, Францией, Венгрией и городами 
Ломбардии и стремился найти общий язык с Венецией. Но Византия — другое дело. В 
1158 г. по настоянию папы Адриана он заключил мир с Мануилом Комнином — и на 
достаточно легких для Византии условиях, при том что он нанес сокрушительное 
поражение Мануилу двумя годами раньше. Уже тогда он знал, что этот мир 
непрочен: Византия, похоже, не собиралась отказываться от своих давних амбиций 
в Италии. Дальнейшие события показали, что он был прав. Через пару лет Мануил 
вернул себе прежние позиции не только в Анконе, своем бывшем форпосте, но во 
всех крупных городах Ломбардии, не говоря о Генуе и Пизе; его посланцы 
трудились повсюду, подогревая антиимперские чувства и щедрой рукой раздавая 
деньги. Поскольку эта политика была направлена против Барбароссы, Вильгельм мог 
ее только приветствовать, но он имел достаточный опыт общения с греками, чтобы 
знать, что их присутствие где-либо к западу от Адриатики прямо или косвенно 
представляет угрозу Сицилии. Кроме того, если Мапунл намеревался играть честно, 
почему он по-прежнему давал у себя приют сицилийским мятежникам? Он был ничем 
не лучше Фридриха. Вильгельм ответил на предложения папы единственным возможным 
образом — он никогда добровольно не допустит византийские войска на свою 
территорию.
        Но Александр, вероятно, забыл о своей дипломатической неудаче, когда в 
начале 1165 г. он получил приглашение от римского сената вернуться в город. Его 
соперник, антипапа Виктор, которому тоже пришлось провести последние годы 
изгнании, умер годом раньше в бедствиях и нужде в Лукке, где он жил на доходы 
от не очень удачного разбоя и где местные власти даже не дозволили похоронить 
его в стенах города. Фридрих, упрямый, как всегда, немедленно одобрил избрание 
двумя послушными ему кардиналами преемника Виктора IV под именем Пасхалий III. 
Но в результате он вместе со своим антипапой стал всеобщим посмешищем, и, 
вероятно, волна возмущения по поводу нелепого раскола и тупоголовости 
императора, сопровождавшая эти события, привела наконец римлян в чувство. Кроме 
того, поток паломников существенно уменьшился. Без папы существование Рима 
теряло смысл.
        При всем том путешествие домой оказалось нелегким. Фридрих делал все, 
что мог, чтобы помешать папе вернуться в Рим, даже нанял пиратов, чтобы они 
напали на папский корабль и сопровождавшие его суда в открытом море. Затем он 
послал армию в Италию, которая водворила злополучного Пасхалия в Витербо и 
опустошила всю римскую Кампанию, пока Жильбер Гравинский, наконец, оправдав 
свое существование, не пришел с сицилийскими войсками и не прогнал их назад в 
Тоскану. Но Александр преодолел все эти препоны. Чтобы спастись от пизянских, 
генуэзских и провансальских кораблей, которые, он знал, его ожидали, он избрал 
кружной путь и высадился в сентябре 1165 г.  в Мессине. Вильгельм I не явился 
лично его приветствовать; к тому времени он настолько погряз в лени и 
удовольствиях, что даже ради римского понтифика не стал нарушать привычного 
распорядка жизни. Но он повелел, чтобы его почтенного гостя приняли как 
«повелителя и отца» и снабдили деньгами и войсками в том размере, в какой 
понадобится; в результате 23 ноября папа достиг Рима и, сопровождаемый 
сенаторами, знатью, духовенством и простыми горожанами, несущими оливковые 
ветви, торжественно проследовал в Латеран.
        Хотя ко времени визита Александра королю Вильгельму оставалось жить 
всего несколько месяцев, это не было последним случаем, когда он проявил 
щедрость к папе, чьим ближайшим союзником он никогда не переставал быть. Уже 
лежа на смертном одре, он послал Александру в дар сорок тысяч флоринов, чтобы 
тот мог продолжать свою борьбу против императора. Его поступок не был ни 
проявлением альтруизма, ни эгоистической попыткой заручиться поддержкой Бога в 
будущей жизни. Это была последняя дань умирающего короля политической 
реальности; Вильгельм знал, что, если папа Александр проиграет императору, 
Сицилийское королевство не просуществует долго.
        
        Армия Фридриха Барбароссы пересекла Ломбардскую долину в начале 1167 г.
; затем она разделилась на две части. Меньшая находилась под объединенным 
командованием архиепископа Кельнского, Райнальда Дассельского, который был 
также канцлером и правой рукой императора — и другого воинственного 
священнослужителя, архиепископа Христиана Майнцского. Им было приказано 
двигаться к Риму, утверждая по пути императорскую власть, и обеспечить 
безопасный проезд в столицу для антипапы Пасхалия, тревожно ожидавшего вестей в 
Тоскане. По дороге им предстояло остановить ся в Пизе, чтобы окончательно 
договориться об участии пи занского флота в следующей военной операции того же 
года, когда вся мощь империи обрушится на Сицилию. Тем временем сам Фридрих с 
основными силами своей армии направился к Анконе, оплоту византийского влияния 
в Италии.
        Фридрих был даже более сердит на греческого императора, нежели на папу 
Александра. В течение десяти лет Мл нуил Комнин сеял смуты в Венеции и 
Ломбардии. Его прислужники рассматривали Анкону — город, стоящий на территории 
Западной империи, — чуть ли не как византийскую колонию. Кроме того, он 
постарался извлечь выгоду из папской схизмы, выступив как покровитель 
Александра. Мануил, похоже, забыл, что сам — отлучен. Но ему придется вспомнить 
об этом и о многом другом,  когда германская армия достигнет Анконы.
        Барбаросса негодовал бы еще больше, если бы представлял себе размеры 
амбиций восточного императора; Мануил видел в расколе шанс воплотить в жизнь 
давнюю мечту своего отца — воссоединение христианской церкви под властью папы в 
обмен на воссоединение Римской империи под властью константинопольского 
императора. Наблюдая за действиями Фридриха, Мануил понял, что пришло время 
предпринять конкретные шаги, и весной  1167 г. — возможно, в тот самый момент, 
когда императорские войска шли к Анконе, — византийский посол в лице себастоса 
Иордана, сына Роберта Капуанского, прибыл в Рим, чтобы предложить Александру 
людей и деньги, «достаточны