латерра сообщает, что, несмотря на голод, 
тяжелый труд и недостаток сна, осажденные всячески подбадривали друг друга, 
"скрывая печаль и изображая показную веселость в облике и речах". Бедная Юдифь 
делила с мужем один шерстяной плащ днем и прижималась к нему под тем же плащом 
ночью, и пыталась, по возможности, держаться; и все же "у нее были только слезы,
 чтобы утолить жажду, только сон, чтобы заглушить терзавший ее голод". Похоже, 
при всем ее мужестве, она не была Сишельгаитой.
        В начале 1063 г. Рожер понял, что силы осажденных на исходе. Провизии 
почти не осталось, и его воины были слишком измучены, чтобы переносить холод 
так же стоически, как вначале. К счастью, сарацины, которые несли ночную стражу 
у баррикад, тоже страдали от холода. Правда, у них имелось на этот случай 
надежное средство, которого так недоставало нормандцам, - терпкое красное вино 
местного изготовления, запрещенное пророком, но ныне ставшее священным в глазах 
мусульман из-за своей способности дарить тепло. Оно действительно согревало, но,
 как донесли нормандские дозоры, сарацины употребляли его во все больших и 
больших количествах, с другим, более серьезным результатом. Рожер увидел свой 
шанс. Январской ночью, когда холодный ветер гулял по узким улицам, он 
подготовил своих людей к решительной атаке. Дождавшись, когда на сарацинских 
наблюдательных постах воцарится тишина, он тихо перелез через баррикады. Все 
было так, как он подозревал. Часовые, поддавшись воздействию вина, спали как 
дети. Рожер быстро позвал своих соратников. Звук их шагов по глубокому снегу не 
был слышен; греческие и сарацинские передовые позиции были взяты раньше, чем их 
защитники сообразили, что произошло, и к утру Тройна вновь оказалась в руках 
нормандцев.
        Месть Рожера последовала незамедлительно. Предводителей восстания он 
повесил сразу, а их соучастников едва ли ожидала лучшая участь. Малатерра не 
вдается в подробности, предпочитая говорить о том большом празднике, которым 
нормандцы отметили конец своих мучений. На долю Рожера, Юдифь и их соратников 
выпали более тяжелые испытания, чем те, что пришлось пережить кому-либо из 
нормандских предводителей, с тех пор как первые наемники появились на юге. Они 
выдержали их с честью, благодаря своему мужеству, решительности, и, прежде 
всего, своей выносливости. Однако они также убедились, сколь ненадежным все еще 
остается их сицилийский плацдарм.
        
       Глава 12
       ЗАВОЕВАНИЕ
        
        Десница Божья дала мне мужество.
        Десница Божья меня возвысила.
        Девиз Рожера, начертанный на его щите, после битвы при Черами
        
        Всем стало ясно: завоевание Сицилии оказалось более трудной задачей, 
чем Рожер - или кто-то другой - мог ожидать. Основная проблема Рожера была та 
же, что и всегда: хроническая нехватка людей. Это не сказывалось в открытом 
бою; нормандцы показали при Энне и во многих других случаях, что, по крайней 
мере в гористой местности, их превосходная дисциплина и военное искусство легко 
компенсируют недостаток численности. Но несколько сот человек не могут 
находиться везде одновременно, и результаты военных побед вскоре сводились к 
нулю, если нормандцам не удавалось утвердить политическое господство. К тому 
времени их сил не хватало даже на то, чтобы контролировать северо-восточную 
часть острова. Более того, к этому времени прошло около двух лет с начала 
сицилийской кампании, и элемент внезапности, одно из самых ценных орудий 
численно меньшей армии, был давно утрачен. Нормандское присутствие в Сицилии 
поневоле оказывало воздействие на сарацин, и те, избавясь от зловещего влияния 
Ибн ат-Тимнаха, оставили раздоры перед лицом общего врага. Султан Тимин 
отправил два войска под командованием своих сыновей Аюба и Али, чтобы помочь 
сицилийским собратьям сдержать натиск христиан. Пока Рожер боролся за жизнь в 
Тройне, два молодых принца высадились один в Палермо, другой - в Агридженто и 
сразу стали готовиться к совместному наступлению.
        У Рожера оставалось всего три или четыре сотни воинов, и было не похоже,
 что Роберт Гвискар, чье внимание было приковано к византийской армии в Апулии, 
сможет прислать ему большое подкрепление. Еще хуже было то, что нормандцы 
потеряли в Тройне всех своих лошадей - кони, возможно, составляли основу их 
рациона в течение четырех месяцев - и теперь Рожеру предстояло в спешном 
порядке отправиться на материк за заменой. Наглядным свидетельством того, что 
Рожер не пожалел усилий, расправляясь с бунтовщиками, служит тот факт, что он 
решился опять оставить Юдифь в городе в свое отсутствие. Впрочем, она многому 
выучилась за прошедшие несколько месяцев, и Малатерра с одобрением пишет о том, 
как она распоряжалась обороной, совершая дневные и ночные обходы всех 
укреплений, дабы убедиться, что воины бодрствуют и не теряют бдительности. С 
нашей стороны было бы не по-рыцарски предположить теперь, девять столетий 
спустя, что причиной этих обходов являлась скорее нервозность, нежели 
сознательная забота об обороне; но, принимая во внимание предшествующие события,
 трудно осуждать бедную девочку за то, что она себя чувствовала не очень 
спокойно.
        Ее муж, однако, вскоре вернулся с лошадьми и большим запасом провизии - 
однако с очень малым количеством людей. Весной 1063 г. Рожер и его племянник 
Серло - теперь один из способнейших его военачальников и Отвиль до кончиков 
пальцев, - используя в качестве базы Тройну, вступали в мелкие стычки с 
сарацинами на всем пространстве от Бутеры на юге до Кальтавутуро на севере. 
Добыча была хороша, и кладовые Тройны вновь наполнились; но только в середине 
лета нормандцам представилась возможность помериться силой с основной 
сарацинской армией, которой теперь командовали недавно прибывшие африканцы. Это 
войско выступило в Палермо и теперь направлялось на восток под зеленым знаменем 
пророка на штурм христианских твердынь.
        В восьми милях или около того к западу от Тройны в лощине над рекой, 
носящей то же имя, лежит небольшой город Черами. Реки, казалось, приносили 
нормандцам счастье; на материке Оливенто, Офанто и Форторе стали красными от 
крови их врагов,