их пиратов, чьи 
набеги, с недавних пор ставшие менее дерзкими и хорошо организованными из-за 
постоянных междоусобных войн на острове, все же постоянно угрожали прибрежным 
городам юга и запада. Пока Сицилия оставалась в руках язычников, как мог герцог 
Апулии обеспечить безопасность своих вновь утвержденных владений? Кроме того, 
он был теперь верным слугой папы, и разве не сам Николай возложил на него 
ответственность за очистку папских территорий от гнета неверных? Как и 
большинство его соотечественников, Роберт был в душе глубоко верующим 
человеком; и среди других, менее похвальных стремлений дух крестоносцев жил в 
его сердце, когда он отправился на юг через Калабрию и высокую гряду Аспромонте,
 с которой можно было увидеть за синеющим проливом Сицилию, теплую и 
гостеприимную, в лучах сентябрьского солнца, со снежной шапкой Этны, белеющей 
на горизонте.
        Но прежде, чем Гвискар смог развернуть карту Сицилии, он должен был 
свернуть карту Калабрии. В паре городов еще оставались греческие гарнизоны; 
если не выкурить их оттуда, они могли создать серьезные проблемы на линиях 
коммуникаций и снабжения в самый разгар сицилийской кампании. Роберт поскакал 
прямиком в Кариати. Его люди безуспешно осаждали крепость много недель, но с 
его появлением она сразу сдалась. Прежде чем Роберт вернулся на зиму в Апулию, 
Россано и Джераче также покорились, и теперь в руках византийцев находился 
только Реджо. В начале 1060 г. после краткого похода на юго-восток, во время 
которого греки были изгнаны из Таранто и Бриндизи, Гвискар вновь подошел со 
своей армией под стены этого города. Там его встретил Рожер, которого он 
оставлял командовать на время своего отсутствия. Тот провел зиму с пользой, 
строя огромные осадные машины. В первый раз с момента своего появления в Италии 
нормандцы использовали оружие такого типа (прежде его применяли только их 
союзники - лангобарды), но Реджо являлся столицей византийской Калабрии, и 
можно было ожидать, что греки продадут его дорого. Так оно и произошло в 
действительности. Но в конце концов осажденным пришлось сдаться, и герцог 
Апулии проехал с триумфальной процессией через весь город вдоль длинного ряда 
мраморных вилл и дворцов, составлявших гордость Реджо. Воины греческого 
гарнизона, которым Роберт великодушно даровал жизнь и свободу, укрылись в 
ближайшей крепости на скале Сцилла34, где продержались еще какое-то время; но 
потом, поняв, что их дело безнадежно, в одну безлунную летнюю ночь отплыли 
тайно в Константинополь. Этой ночью правление греков в Калабрии окончилось. Оно 
не вернулось никогда.
        Теперь, наконец, Роберт и Рожер могли отправиться на Сицилию. Греки 
были изгнаны из всей Италии, за исключением города Бари, оттуда их не удавалось 
выдворить, но где их оказалось легко удерживать; кроме того, Бари находился 
далеко. Во всех других местах название "Великая Греция", так долго 
употреблявшееся для обозначения византийской Италии, стало принадлежностью 
истории. Папа благословил экспедицию. Западная империя не могла вмешаться. Даже 
обстановка на самой Сицилии казалась относительно благоприятной. Во многих 
областях население еще оставалось в большинстве христианским, и можно было 
рассчитывать на то, что в этих местах нормандцев встретят как освободителей и, 
если потребуется, окажут им необходимую помощь и поддержку. Что до сарацин, они 
справедливо считались храбрыми воинами, но теперь оказались разобщены и едва ли 
могли успешно противостоять сплоченной и дисциплинированной нормандской армии. 
За власть над островом дрались три эмира. Первым был некий Ибн ат-Тимнах, 
который контролировал большую часть юго-восточной территории и держал большие 
гарнизоны в Катании и Сиракузах; второй, Абдулла Ибн Хаукаль, правил 
северо-западной частью из своих дворцов в Трапани и Мацаре. Наконец, между 
владениями двух соперников втиснулся эмир Ибн аль-Хавас, чья резиденция 
помещалась в Энне35. Все три государя отреклись от своего прежнего господина - 
калифа Зирида из Кайруана, который сам был изгнан из своей столицы за год-два 
до этого и теперь боролся за жизнь в огне межплеменных войн в Северной Африке; 
и все эти группировки враждовали друг с другом. Казалось, завоевание 
нормандцами Сицилии не займет много времени.
        На самом деле оно заняло тридцать один год: немногие нормандцы провели 
столько лет в Италии, и немногие дожили до окончательной победы. Нормандцы не 
учли Апулии, где вечные враги Роберта Гвискара упорно отказывались смириться, 
отвлекая его внимание и - что еще более важно - его ресурсы в то время, когда 
они отчаянно требовались для сицилийской кампании. Подробности войн Гвискара в 
Апулии против новой византийской армии и его собственных мятежных подданных не 
представляют для нас особого интереса; важно только то влияние, которое они 
оказали на ход событий в Сицилии. Его нельзя счесть полностью отрицательным. 
Постоянная необходимость сражаться на два фронта привела к тому, что 
сицилийская военная кампания оказалась куда более длительной и трудной, 
осуществление ее потребовало больше мужества и средств, чем это было бы в 
другом случае, - эта мысль в разъяснении не нуждается; нормандские войска 
хронически испытывали недостаток живой силы и припасов, иногда становившийся 
катастрофическим. И все же парадоксальным образом, благодаря тому что ситуация 
в Апулии в этот период требовала присутствия Гвискара, Сицилия смогла стать тем 
блестящим, прекрасно обустроенным королевством, каким она была позднее. 
Поскольку Роберт по необходимости проводил все больше и больше времени, 
сражаясь со своими врагами на континенте, сицилийская армия, формально 
находи