находился во 
Флоренции, а Гильдебранд еще не вернулся из Германии, куда он отправился с 
запозданием, чтобы сообщить об избрании папы Стефана; и у реакционеров снова 
появился шанс. Опыт последних лет научил их, что в таких случаях все зависит от 
скорости. Тускуланско-кресчентианский альянс действовал быстро, и в течение 
нескольких дней Джованни Минчио, епископ Веллетри, был возведен на папский 
престол под зловещим именем Бенедикт X. С точки зрения Гильдебранда и его 
сторонников, это был не самый плохой вариант; новый папа, возможно, не 
отличался решительностью, но Лев IX сделал его кардиналом, а Стефан 
рассматривал его в качестве запасного варианта, на тот случай, если сам он не 
будет избран. Они не могли, однако, согласиться с его избранием, поскольку 
считали саму процедуру противоречащей каноническому праву. В результате партия 
реформ в полном составе покинула Рим, встретилась с Гильдебрандом в Тоскане и 
решила избрать папу для себя.
        Выбор пал на Жерара, епископа Флорентийского, бургун-дца с безупречной 
репутацией, который в декабре 1058 г., с одобрения императрицы Агнессы и - что 
было в равной степени важно - герцога Гофрида Лотарингского, принял папский 
титул под именем Николая II. Он и его кардиналы, поддерживаемые герцогом 
Годфридом, с небольшим военным отрядом двинулись на Рим, где их сторонники, 
возглавляемые неким крещеным евреем по имени Лео ди Бенедикто Крис-тиано, 
открыли Трастеверианские ворота. Они быстро заняли Тибрский остров и сделали 
его своей штаб-квартирой. Последовал несколько дней уличных боев, но в конце 
концов Латеранский дворец был взят штурмом, а Бенедикт едва успел бежать в 
Галерию32.
        Партия реформ вновь победила, но заплатила за это высокую цену. 
Бенедикт по-прежнему оставался на свободе и имел немало верных сторонников; 
многие римляне, которых заставляли приносить клятву Николаю, поднимали для 
этого левую руку в знак того, что правой они уже клялись его сопернику. Самым 
неприятным было сознание, что даже теперь победа была достигнута только 
благодаря военной поддержке герцога Годфрида. Короче, после всех усилий 
прошедшего десятилетия папство находилось в том же состоянии, в каком его 
застал папа Лев, - разрываемое на части римской аристократией и империей, 
способное иногда натравить одних на других, но недостаточно сильное, чтобы 
утвердить свою независимость от обоих. В таких условиях ни о каких реформах не 
могло идти речи. Церковь должна была каким-то образом стать на ноги.
        Прежде всего возникла проблема Бенедикта. Тринадцать лет назад его 
одиозный тезка продемонстрировал, сколько вреда может причинить 
отступник-антипапа; Бенедикт X пользовался гораздо большей популярностью, чем 
Бенедикт IX, и в этот раз под рукой не было императора, готового обрушиться на 
Италию и восстановить порядок, как это сделал Генрих III. Герцог Годфрид 
вернулся в Тоскану - хотя это было, наверное, хорошо, поскольку он неожиданно 
проявил непонятную неискренность, которая заставляла подозревать его в 
секретных интригах с римлянами. И тогда церковные иерархи совершили 
поразительный и крайне значимый шаг. Они обратились за помощью к нормандцам.
        Окончательное решение наверняка принял Гильдебранд, возможно 
посоветовавшись предварительно с аббатом Дезидерием. Ни один из членов курии, 
даже сам папа Николай, не обладал мужеством и достойным авторитетом, чтобы это 
сделать. Жители Италии, и прежде всего римское духовенство, все еще 
рассматривали нормандцев - и не без оснований - как сборище разбойников, 
немногим лучше сарацин, терроризировавших южную Италию раньше. У многих 
кардиналов мысль о союзе с такими людьми, печально знаменитыми своими 
кощунствами и святотатствами, пять лет назад дерзнувшими поднять оружие против 
самого Святого Отца и державшими его девять месяцев в плену, должна была 
вызывать гораздо больший ужас, нежели соглашение с римской знатью и даже с 
самим Бенедиктом. Но этот невзрачный маленький тосканец, темного, возможно 
еврейского, происхождения, уступавший в образованности большинству своих коллег,
 знал, что он прав. Папа и кардиналы склонились, как почти всегда бывало, перед 
его волей; и в феврале 1059 г. он лично отправился в Капую.
        Ричард из Капуи, естественно, обрадовался появлению Гильдебранда и 
радушно его принял. За год до того папа Стефан, казалось, угрожал ему и его 
соотечественникам уничтожением; теперь преемник Стефана послал своего самого 
выдающегося кардинала просить помощи у нормандцев. Судя по всему, недавний 
почетный прием, устроенный ему в Монте-Кассино, не был, как он опасался, 
случайностью, а свидетельствовал о радикальных переменах в настроениях папства. 
Такая перемена казалась многообещающей. Ричард немедленно передал триста воинов 
в распоряжение Гильдебранда, и кардинал вернулся в Рим с новым эскортом. В 
середине марта он и Николай расположились лагерем под стенами Галерии, наблюдая,
 как их армии осаждают город. Нормандцы, применяя свою обычную тактику, 
произвели ужасные опустошения, по всей округе чиня поджоги и грабежи; 
галерианцы сопротивлялись с большим мужеством, так что все попытки штурмовать 
городские стены закончились неудачей, но в итоге горожанам пришлось сдаться. 
Бенедикта взяли в плен, лишили духовного сана и заточили в церкви Святой 
Агнессы в Риме. Так начался период папско-нормандской дружбы.
        Судьба Бенедикта X потрясла всех членов реакционной группировки в Риме. 
Они не ожидали, что кардиналы столь решительно и единодушно воспротивятся его 
избранию и приложат столько усилий, чтобы его сместить. Прежде чем они успели 
опомниться, Гильдебранд нанес им еще один удар, даже более серьезный по своим 
последствиям. Процедура выбора папы не была четко установлена; в то время она 
основывалась на указе императора Лотаря I, изданном в 824 г. и подтвержденном в 
следующем тысячелетии Оттоком Великим, согласно которому выборы осуществлялись 
всем духовенством и знатью римского народа, но рукоположение нового понтифика 
происходило только после того,