совершенно не интересовался, например, делами церкви, если они не затрагивали 
его политических интересов, - и у него не было особых причин продолжать 
политику своего предшественника. Однако это не оправдывает той вопиющей 
глупости, которую он совершил. По просьбе Гвемара Салернского, приславшего ему 
льстивое поздравление и дары, новый император, только вступив на престол, 
освободил Пандульфа Капуанского от цепей и разрешил ему вернуться в Италию. 
Папа Бенедикт не позволил бы ему совершить подобную дурость; но папа Бенедикт 
умер. Он опередил Генриха на пути к могиле всего на несколько недель, и ему 
наследовал с неподобающей поспешностью его брат Роман, который немедленно 
обосновался в Латеран-ском дворце под именем Иоанна XIX. Развращенный и 
исключительно своекорыстный, Иоанн не имел ни сил, ни желания возражать Конраду.
 Таким образом Волк из Абруц-цо вернулся домой и снова попытался оправдать свое 
имя.
        Его первой целью было вернуть Капую и отомстить тем, кто его предал. 
Для этого ему требовались союзники. По прибытии в Италию он сразу обратился с 
просьбами о помощи к Гвемару в Салерно, к катапану Боиоаннесу и, наконец, 
нормандцу Райнульфу, которого он умолял прислать ему столько соотечественников, 
сколько найдется. Гвемар, который, как свойственник Пандульфа, безусловно 
выигрывал в случае, если тот восстановит свой статус-кво в Капуе, откликнулся 
сразу, и ему не составило труда уговорить Райнульфа, увидевшего новые широкие 
возможности для нормандского продвижения, присоединиться к заговору. Только 
греки ответили отказом, однако у них имелось веское оправдание. Император 
Василий готовил масштабную экспедицию против сарацин, которые к тому времени 
стали единовластными хозяевами Сицилии. К тому моменту, когда он получил 
послание от Пандульфа, основная часть его армии - греки, варяги, влахи и тюрки 
- уже прибыли в Калабрию, а Боиоаннес уже вел авангард войска через проливы, 
чтобы от имени императора оккупировать Мессину. Пандульфа не слишком опечалил 
отказ. Райнульф с внушительным отрядом нормандских воинов присоединился к армии 
Гвемара, и было не похоже, что Капуя окажет серьезное сопротивление. Кроме того,
 небольшое греческое подразделение, каким-то образом отставшее от основных 
экспедиционных сил, неожиданно появилось в последний момент и теперь ожидало 
приказаний. (Если Пандульф должен был вернуть себе трон, Боиоаннес не желал, 
чтобы это произошло без помощи византийцев.) Не было причин далее медлить. 
Соответственно в ноябре 1024 г. началась осада Капуи.
        Она длилась значительно дольше, чем ожидал Пандульф. Река Волтурно 
надежно защищала город с трех сторон. Благодаря ей, а также необыкновенно 
мощным земляным валам с четвертой стороны и, без сомнения, благодаря решимости 
капуанцев отложить как можно дольше возвращение своего ненавистного владыки, 
крепость держалась восемнадцать месяцев, и продержалась бы дольше, если бы не 
несчастный случай 15 декабря 1025 г.: как раз в тот момент, когда он собрался 
отправиться из Константинополя в Сицилию, император Василий умер. Ему 
наследовал его шестидесятипятилетний брат Константин, выживший из ума 
сладострастник, который, несмотря на то что формально пятьдесят лет делил с 
Василием трон, совершенно не годился для того, чтобы воплощать в жизнь 
величественные замыслы Василия. Он отозвал войска из Италии в самый решающий 
момент, и Боиоаннес смог бросить всю свою огромную армию против Капуи.
        Теперь у защитников Капуи не было никаких шансов. В мае 1026 г. граф 
Теанский решил, что капуанский трон становится для него слишком горячим, и 
принял предложение Боиоаннеса, обещавшего ему возможность благополучно уехать в 
Неаполь в обмен на сдачу. Ворота города были открыты, и через четыре года 
(почти день в день) после своего позорного поражения Волк опять водворился там, 
где, по крайней мере по его мнению, ему и надлежало быть. Хронисты не скупятся 
на детали, описывая месть Пандульфа капуанцам, многие из которых предпочли бы 
держаться до конца и пасть в бою. Нормандскому гарнизону, вероятно, больше 
повезло; победитель был многим обязан Райнульфу, а к тому времени уже стало 
традицией, что в любой битве, где нормандцы сражались с обеих сторон, те, кто 
был на победившей стороне, просили милосердия для своих менее удачливых 
соотечественников.
        И все же Пандульф не был удовлетворен. Оставался, в частности, Неаполь. 
Герцог Сергий IV, хотя являлся номинально вассалом Византии, вел себя 
удивительно безалаберно во время военного похода архиепископа Пильгрима: он не 
оказал никакого сопротивления и предложил заложников, прежде чем ему начали 
угрожать. Сергий даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь Пандульфу вернуть себе 
свою вотчину, а теперь приютил этого негодяя графа Теанского. Тот факт, что это 
было сделано с позволения Боиоаннеса, не останавливал Пандульфа; он подозревал, 
не без оснований, что это был продуманный шаг со стороны катапана, которому 
наличие соперничающих претендентов на трон в Капуе могло в будущем оказаться 
полезным. В любом случае, Сергий был соседом, не заслуживающим доверия, и с ним 
следовало обращаться соответственно. Единственным препятствием был Боиоаннес, 
который находился с Сергием в прекрасных отношениях и, конечно, пришел бы к 
нему на помощь, если бы возникла необходимость.
        В 1027 г. катапана отозвали. Для Восточной империи это было такой же 
ошибкой, как для Конрада освобождение Пандульфа тремя годами раньше. В качестве 
наместника Василия в Италии Боиоаннес благодаря своему военному таланту и 
мастерству дипломата сумел восстановить господство Византии на юге и поднять ее 
авторитет на высоту, невиданную в последние триста лет. Теперь, в отсутствие 
императора и катапана, начался упадок. Он начался классически - с того, что 
неповиновение осталось безнаказанным.
        Если бы Боиоаннес был в Италии или если бы Василий был жив, Пандульф 
никогда бы не рискнул напасть на Неаполь. Но в Капитанате не было правителя; а 
в Констант