продолжать 
осаду бесконечно. Жара брала свое, и малярия, которая была бичом Апулии вплоть 
до XX в., подрывала силы имперской армии. В конце июня Генрих решил снять осаду.
 Лагерь был свернут, и император, который сильно страдал от желчных камней, 
медленно двинулся в горы во главе своего огромного, но павшего духом войска. 
Это был не первый случай, когда лето южной Италии победило могущественнейшую 
европейскую армию, и, как мы увидим, не последний. Генрих встретился с папой, 
отбывшим еще раньше, в Монте-Кассино, где они оставались несколько дней. 
Бенедикт вводил в должность нового настоятеля, а Генрих просил - успешно, как 
говорят - чудесного избавления от своих камней. Затем, после краткого визита в 
Капую, где другой Пандульф, граф Теанский, обосновался во дворце своего 
опального тезки, папа и император отправились через Рим в Павию, чтобы 
присутствовать на соборе, который Бенедикт созвал по поводу церковной реформы. 
Для Генриха посещение такого собрания представляло неодолимый соблазн, и только 
в августе он уехал в Германию.
        Его военный поход оказался не слишком успешным. Пильгрим, правда, 
выполнил свою задачу хорошо; Пандульф и Атенульф сошли со сцены, соответственно,
 со стороны Капуи и Монте-Кассино не должно было грозить никаких неприятностей: 
заложники из Салерно и Неаполя гарантировали безопасность этой части побережья 
(Неаполь сам послал заложников, не дожидаясь осады архиепископской армии). Но 
апулийская кампания потерпела фиаско. Упрямая Троя выстояла, доказав всем 
редкостное бессилие имперской армии. Войско в шестьдесят тысяч человек 
оказалось неспособно покорить маленькую горную крепость, построенную за четыре 
года до этого. Еще хуже было то, что войско находилось под личным командованием 
императора, чьей репутации был таким образом нанесен жестокий удар - в то время 
как Боиоаннес, который выстроил Трою и укомплектовал ее гарнизон, снискал еще 
большую славу. Кроме того, катапан имел одно дополнительное преимущество, 
которое Генрих слишком хорошо сознавал: находясь в Апулии, он мог 
последовательно укреплять свои позиции и хвататься без промедления за любую 
возможность улучшить их. Западный император, напротив, мог действовать только 
через своих вассалов, которые, как показали недавние события, хранили верность 
только до тех пор, пока это им было выгодно. Когда император был здесь во всем 
своем блеске, держал двор, вершил суд и щедрой рукой раздавал дары, вассалы 
были вполне готовы повиноваться и служить ему. Стоило ему уехать, тут же 
находились недовольные и смутьяны; законы попирались, требования морали не 
соблюдались, запреты забывались; Боиоаннес же не упускал шансов. Что в такой 
ситуации могло спасти всю с трудом восстановленную имперскую структуру от 
нового крушения?
        Византийцы, наблюдавшие, как имперское войско уходит в горы, вероятно, 
испытали облегчение. Возьми Генрих Трою, вся Апулия легла бы у ног его милости. 
Из опыта прежних поражений следовало, что это означало бы уничтожение всего 
достигнутого за прошедшие четыре года. Даже при сложившейся ситуации многое 
требовалось строить заново; но благодаря Трое основы уцелели. Греческая 
дипломатия вновь могла приступить к делу. Неудивительно, что Боиоаннес так 
щедро наградил город.
        Итак, для двух главных соперников кампания 1022 г. закончилась ничьей. 
Приобретения и потери распределялись практически поровну, и трудно было сказать,
 на чьей стороне преимущество. Что касается других участников противостояния, 
то Капуя потерпела жестокое поражение, а Салерно и Неаполь уступили и 
покорились. Только одной группе людей события этого года принесли бесспорную 
выгоду. Нормандцы, оборонявшие Трою, сохранили Апулию для греков и заслужили 
благодарность Боиоаннеса. На западе Генрих в качестве награды за "помощь" в 
покорении Капуи нанял большой отряд нормандцев, чтобы они охраняли и 
поддерживали Пандульфа Теанского. Император также разместил нормандские 
контингенты в крепостях вдоль византийской границы и в разных местах на 
побережье для защиты от сарацин. Нормандцы уже в совершенстве овладели 
искусством оказываться всегда на стороне победителя, обращая любую победу себе 
на пользу и при любых поражениях каким-то образом оказываясь ни при чем. В 
обеих частях полуострова они укрепили свои позиции и стали ценнейшими 
союзниками для обеих империй. Дела их поистине шли хорошо.
        
       Глава 3.
       УКРЕПЛЕНИЕ ПОЗИЦИЙ
        
        Пять светлых братьев,
        Которые захватили мир и разделили его между собой,
        Пришли из Нормандии, из свежей зеленой страны
        Пришли на эту землю разбитого мрамора.
        Сэчверелл Ситуэлл. 
        Боэмунд, принц Антиохийский
        
        Генрих Святой, вернувшись домой, не питал особых иллюзий по поводу 
своих возможностей влиять на ход событий в Италии, но даже он не мог предвидеть,
 насколько быстро будут сведены на нет результаты его трудов. Он потратил много 
сил и, должно быть, считал, что, по крайней мере на западе, ситуация 
относительно стабильна, Так, кстати, и было; но вмешалась некая случайность, 
которой император не мог предвидеть. Улучшение его здоровья, которое явилось 
результатом чудесного вмешательства святого Бенедикта в Монте-Кассино, 
оказалось, увы, столь же эфемерным, как и все, чего Генрих достиг в Италии. В 
июле 1024 г. он умер. Его похоронили рядом с Мелусом в Бамбергском соборе.
        Генрих, как можно было ожидать, не оставил наследников; с ним 
Саксонская династия пришла к концу. Ему наследовал дальний родственник Конрад 
II Салический. Конрад по характеру и взглядам был непохож на Генриха - он