тобы Домициан включил Антония Прима в свою свиту, 
ибо опасался популярности Антония среди солдат и знал, что тщеславие этого 
человека не позволит ему терпеть кого-либо рядом с собой, а тем более — выше 
себя. Антоний уехал к Веспасиану, где был принят с меньшим радушием, чем 
рассчитывал, хотя никакой враждебности к нему император также не проявил. 
Противоречивые чувства владели Веспасианом. С одной стороны, он признавал 
заслуги Антония и понимал, что война окончилась победой лишь благодаря ему, с 
другой — письма Муциана убеждали его в обратном. Приближенные императора тоже 
всячески чернили Антония, говорили, что он человек непостоянный, обуянный 
гордыней, напоминали о неблаговидных поступках, совершенных им в молодости890. 
Антоний и сам оскорблял людей своей заносчивостью: он без конца напоминал о 
своих заслугах, всех считал трусами, бранил Цецину, уверяя, что тот сдался в 
плен без боя891. Постепенно уважать его перестали и даже начали презирать, хотя,
 казалось, он по-прежнему окружен дружеским расположением.
      81.  За несколько месяцев, что Веспасиан провел в Александрии, дожидаясь, 
пока установятся попутные ветры и море станет совсем спокойным892, произошло 
множество чудес, как бы доказывавших благоволение неба и приязнь богов к новому 
принцепсу. Один из александрийских простолюдинов, у которого, как все знали, 
болезнь отняла зрение, пал Веспасиану в ноги, со слезами умоляя об исцелении. 
Он уверял, что поступает так по велению Сераписа, почитаемого этим суеверным 
народом больше всех прочих богов, и просил принцепса смазать ему слюной веки и 
глазницы. Другой, с парализованной рукой, якобы по указанию того же бога, 
умолял Цезаря наступить ему на больную руку. Сначала Веспасиан посмеялся над 
обоими и наотрез отказал им. Однако, когда они стали настаивать, он 
заколебался: ему не хотелось прослыть слишком самоуверенным, но мольбы обоих 
калек и уверения льстецов рождали в нем надежду, что исцеление может удасться. 
Наконец, он приказал спросить у врачей, в человеческих ли силах справиться с 
подобной болезнью глаз и с таким увечьем руки. После долгих споров те ответили, 
что слепой утратил зрение не до конца и его можно восстановить, устранив помехи,
 которые не дают больному видеть; что же касается руки, то она вывихнута и под 
действием целительной силы может вернуться в обычное положение. «Может быть, — 
говорили врачи, — это угодно богам, и они избрали принцепса для исполнения 
своей воли. Кроме того, если исцеление удастся, слава достанется Цезарю; если 
ничего не получится, посмешищем станут калеки». Веспасиан, решив, что удача 
сопутствует ему во всем, и нет вещи, даже самой невероятной, которой ему не 
дано было бы совершить, весело улыбаясь, исполнил то, о чем его просили. 
Огромная толпа следила за ним с напряженным вниманием. Увечный тут же начал 
двигать рукой, слепой узрел дневной свет. Люди, присутствовавшие там, уверяют, 
что все так в точности и происходило; они повторяют это до сего дня, когда им 
уже нет выгоды говорить неправду.
      82.  После этого случая Веспасиан еще сильнее захотел посетить святилище 
божества893, дабы узнать о судьбах империи. Он приказал, чтобы в храм никого не 
пускали, но когда вошел в святилище и с напряженным вниманием ждал, что скажет 
оракул, заметил позади себя знатного египтянина по имени Басилид; Веспасиан 
знал, что этот Басилид лежит сейчас больной в нескольких днях пути от 
Александрии. Он спросил жрецов, приходил ли в тот день Басилид в храм, 
расспросил прохожих, видели ли его в городе, и, наконец, послал верховых к 
месту, где он находился. Вернувшись, всадники донесли, что в тот момент, когда 
Веспасиан видел его в храме, Басилид был в восьмидесяти милях от Александрии. 
Тогда Веспасиану стал ясен смысл божественного видения, и он понял, что само 
имя Басилида содержало ответ оракула на его вопрос894.
      83.  Из наших писателей никто еще достойным образом не рассказал о 
происхождении этого божества895. Египетские жрецы говорят о нем следующее. 
Первый из македонян, кто сумел превратить Египет в мощную державу, был царь 
Птолемей896. Когда он обносил стенами только что основанную в ту пору 
Александрию897, строил в ней храмы и создавал религиозные обряды, ему было 
видение, — во сне предстал ему юноша необычайного роста и редкой красоты и 
приказал: «Пошли самых верных друзей своих в Понт898, дабы они привезли оттуда 
мое изображение. Царству твоему оно принесет счастье, а храму, где его поставят,
 — величие и славу». Едва юноша произнес эти слова, как огненный вихрь вознес 
его на небо. Встревоженный пророческим видением, Птолемей рассказал о нем 
египетским жрецам, опытным в толковании вещих снов. Те признались, однако, что 
почти ничего не слыхали о Понте и народах, живущих за пределами Египта. Тогда 
Птолемей обратился к Тимофею, афинянину из рода Евмолпидов899, которого он еще 
раньше вызвал из Элевсина, поручив руководить отправлением священных обрядов, 
попросил его объяснить видение и истолковать волю божества. Тимофей расспросил 
людей, бывавших в Понте, и узнал от них, что есть в этих краях город, 
называемый Синопа900, а недалеко от города — древний храм, известный у жителей 
под именем храма Юпитеру Диту901: в святилище, рядом со статуей самого божества,
 стоит и изображение женщины, которую многие считают Прозерпиной902. Но 
Птолемей был царь, и как то свойственно царям, действовал быстро, лишь пока ему 
угрожала опасность; видя, что все кругом по-прежнему спокойно, он снова стал 
больше помышлять о развлечениях, чем о почитании богов, мало-помалу забыл о 
пророчестве и обратился к другим делам, как вдруг тот же юноша явился ему в еще 
более грозном облике и сказал, что, если царь не исполнит приказания, 
немедленная гибель ждет и его самого, и его царство. Жителями Синопы правил в 
ту пору царь Скидрофемид; Птолемей тут же отправил к нему послов с дарами, 
велев им по дороге посетить святилище Аполлона Пифийского. Плавание их было 
удачно, и бог сказал им вполне ясно, что они должны ехать и возвратиться с 
изображением его отца, статую же сестры оставить на прежнем месте903.
      84.  Прибыв в Синопу, послы вручили Скидрофемиду подарки, пер