естранцев, им помогающих; здесь, чтобы подзадорить солдат, ругают Отона и 
превозносят Вителлия, там, наоборот, Отона расхваливают, а Вителлия поносят, 
благо в обоих случаях оснований для осуждения больше, чем поводов для похвал.
      22.  Едва забрезжил день, защитники города высыпали на стены, поля 
покрылись войсками и засверкали оружием. Сомкнутым строем двигались легионы275, 
врассыпную шли вспомогательные отряды, стрелами и камнями засыпая стены там, 
где они были повыше, и устремляясь на приступ в местах, где они небрежно 
охранялись или обветшали. Сверху, со стен, откуда было легче целиться и удобнее 
размахнуться, отонианцы метали дроты в отчаянно лезущих на приступ германцев из 
вспомогательных когорт. По обычаю своих предков, германцы наступали полуголые, 
потрясая над головой щитами и опьяняя себя боевыми песнопениями276. Легионеры, 
прикрытые навесами и плетеными крышами, подкапывали стены, насыпали валы, 
пытались разбить ворота. Преторианцы с грохотом скатывали на них нарочно 
приготовленные для этой цели огромные тяжелые камни, которые увлекали за собой 
наступающих, давили и калечили раненых. Вителлианцы дрогнули, число убитых 
стало еще больше, град камней, дротов и стрел со стен усилился, и, наконец, 
вителлианцы стали отходить, навсегда расставаясь со славой, сопутствовавшей 
дотоле партии Вителлия. Снедаемый стыдом из-за столь безрассудно начатой осады, 
Цецина решил покинуть лагеря, где все смеялось над ним и напоминало о его 
пустом тщеславии, вновь перейти Пад и попытать свои силы под Кремоной277. 
Цецина уже уходил, когда к нему присоединились Туруллий Цериал, со множеством 
солдат морской пехоты, и небольшое число конников во главе с Юлием Бригантиком. 
Бригантик был префект кавалерии, родом из Батавии, а Цериал — примипилярий, 
служивший в свое время центурионом в Германии и потому знавший Цецину.
      23.  Когда Спуринне стало известно, куда направился противник, он послал 
Аннию Галлу донесение, в котором описал оборону Плаценции, рассказал обо всем, 
что случилось, и о дальнейших намерениях Цецины. Галл в это время вел первый 
легион на поддержку гарнизона Плаценции. Зная, как мало в городе войск, он 
опасался, что они не выдержат осады и не смогут долго сопротивляться германской 
армии. Получив сведения о том, что Цецина отброшен и движется на Кремону, он с 
большим трудом — солдаты до того рвались в бой, что едва не взбунтовались, — 
остановил свой легион у Бедриака. Селение это находится на полпути между 
Вероной и Кремоной и пользуется недоброй славой из-за двух поражений, которые 
потерпело здесь римское войско278.
      В эти же дни неподалеку от Кремоны одержал победу Марций Макр, человек 
храбрый и решительный, он на лодках перевез через Пад отряды гладиаторов и 
внезапно появился с ними на том берегу реки. Вспомогательные отряды 
вителлианцев были смяты, те, кто оказал сопротивление, вырезаны, остальные 
бежали по направлению к Кремоне. Опасаясь, однако, что противник получит 
подкрепление и сумеет повернуть ход битвы в свою пользу, Макр приказал 
победителям прекратить преследование. Отонианцам, которые и без того 
истолковывали в худшую сторону все поступки своих командиров, это показалось 
подозрительным. Каждый, кто был трус в душе, но боек на язык, спешил взвести 
всяческие обвинения на Анния Галла, Светония Паулина и Мария Цельза, которым 
Отон поручил командовать войсками. Особенно рьяно сеяли смуту и подстрекали к 
мятежу убийцы Гальбы. Содеянное преступление и страх лишали их уверенности; они 
стремились к беспорядкам и с этой целью то открыто призывали к бунту, то тайно 
писали доносы Отону. Отон всегда доверял любому ничтожеству и опасался честных 
людей. Неуверенный в успехе, лишь в несчастьи обнаруживавший лучшие стороны 
своего характера, он находился в постоянном волнении. Наконец, он вызвал своего 
брата Тициана и поручил ведение войны ему279.
      24.  Тем временем дела отонианцев под руководством Паулина и Цельза шли 
блестяще. Цецина дошел до отчаяния оттого, что каждый предпринятый им шаг 
оказывался неудачным и слава его армии меркла на глазах. От Плаценции его 
отбросили, вспомогательные отряды свои он только что потерял, даже в стычках 
разведчиков, не заслуживающих упоминания, но происходивших весьма часто, его 
солдаты неизменно терпели поражение. К тому же Фабий Валент был уже близко, и 
Цецина, чтобы не уступать ему славу победителя, стремился возможно быстрей 
добиться успеха, проявляя при этом больше нетерпения, чем разума. В двенадцати 
милях от Кремоны есть место, по названию Касторы, где лес подходит к самой 
дороге. Цецина расположил здесь наиболее боеспособные из своих вспомогательных 
отрядов, а коннице приказал продвинуться дальше вперед, завязать бой и внезапно 
отступить, заманив преследователей в засаду. Этот план стал известен 
полководцам отонианской армии. Паулин взял на себя командование пехотой, а 
Цельз — всадниками280. Одно подразделение тринадцатого легиона, четыре 
вспомогательные когорты и пятьсот всадников встали слева, середину дороги 
заняли построенные в колонну три когорты преторианцев, правый фланг образовал 
первый легион с двумя вспомогательными когортами и пятьюстами всадниками. 
Наконец, сзади всех расположился конный отряд претория и конники 
вспомогательных войск — всего тысяча человек, готовых закрепить успех в случае 
победы или прийти на помощь в случае неудачи.
      25.  Войска еще не успели сойтись врукопашную, как вителлианцы стали 
отступать, но Цельз, зная о задуманной ловушке, удержал своих солдат на месте. 
Вителлианцы, которые были спрятаны в лесу, позабыв всякую осторожность, 
бросились преследовать медленно отходившего Цельза и, вырвавшись слишком далеко 
вперед, сами попали в засаду: на флангах у них оказались когорты, впереди — 
легионы, сзади — конница, внезапным маневром преградившая им путь к отступлению.
 Однако Светоний Паулин ввел в бой пехоту не сразу. Человек по природе своей 
медлительный и предпочитавший случайному успеху осторожные и продуманные 
действия, он приказал сначала засыпать канавы, расчистить поле битвы и лишь 
тогда строем развернул свои войска. «Предусмотри все, чтобы тебя не разбили, — 
говорил он, — а победа придет в свое вре