| |
льная одним мужем».1142: «Что возможно, было супругой исполнено верной.
Ложе твое разделить не было прав никому».1523: «получив одного мужа, сохранила
я целомудрие и стыдливость». Ср. Plaut. Merc. – 824: «женщина, если она хорошая,
довольна одним мужем» и Ter. Heaut. 392: «женщинам положено весь век свой
проводить с одним мужем».]. Верность – это качество не устают прославлять
надписи; насколько оно ценилось в народном сознании, об этом свидетельствует
тот факт, что только женщинам, состоявшим в одном браке, разрешалось свершение
некоторых обрядов, например принесение жертв в часовне богини Целомудрия
(Pudicitia); только они могли входить в храм Богини женской судьбы (Fortuna
muliebris) и прикасаться к ее статуе; в праздновании Матралий, справляемых в
честь древней богини Матери Матуты (богини рассвета и рождения), принимали
участие только univirae. Второй брак – это нарушение целомудрия и верности, оба
понятия сливаются в одно. Почетную роль pronuba (русское «сваха» совершенно не
передает значения латинского слова) может выполнять только univira. Трагедия
Дидоны не только в том, что ее покинул Эней: она расценивает свою новую любовь
как вину (Aen. IV. 19); ее самоубийство – это наказание, которое она сама
налагает на себя, потому что «не сохранила верности, обещанной праху Сихея»
(Aen. IV. 551—553).
Мы можем представить себе, как возникала и росла эта верность, хранимая до
конца жизни с твердым убеждением, что это долг, нарушить который преступно.
Девушку, почти ребенка, выдавали за человека, часто вдвое старше ее, и если это
был порядочный человек, то он, естественно, становился для своей юной жены тем,
чем просила стать влюбленного в ее дочь юношу умирающая мать: «мужем, другом,
защитником и отцом» (Ter. Andria, 295). Муж вводит ее в новую жизнь, знакомит с
обязанностями, еще ей неизвестными, рассказывает о той жизни, которая идет за
стенами их дома и о которой она почти ничего до сих пор не знала. Он заставляет
ее учиться дальше. Она смотрит на него, руководителя и наставника, снизу вверх,
ловит каждое его слово, слушается каждого распоряжения: можно ли не послушаться
его [138 - Послушание мужу считалось добродетелью; надписи ее нередко
упоминают:429: «мне приятно было нравиться мужу своим всегдашним послушанием».
455: Вергиния была «на редкость послушной» мужу.476: «за послушание мужу
заслужила… эту гробницу».765: «целомудрие, верность, доброта, послушание»
(перечислены качества доброй жены).1140: «я была почтительна к мужу и послушна
ему».1604: «здесь покоится Энния Фруктуоза, дорогая супруга, достойная хвалы за
свое прочное целомудрие и доброе послушание».], такого большого, такого умного!
Восторженное преклонение, с которым относится к Плинию Младшему его молодая
жена (epist. IV. 19. 3-4; VI. 7. 1), вызывает улыбку своей наивностью. Следует,
однако, помнить, что эти наивные девочки в страшное время проскрипций и
императорского произвола оставались непоколебимо верны своим мужьям, шли за
ними в ссылку и на смерть и умели умирать, соединяя героическое мужество с
самозабвенной нежностью любящего женского сердца [139 - Надо сказать, что
работа с надписями, посвященными памяти жен, по-настоящему проделана не была,
не была прежде всего проведена классификация (насколько она возможна) по
сословно-классовым признакам. Стоит, однако, отметить, что качества хорошей
жены-аристократки (cil. vi. 1527) и жены скромного отпущенника совпадают. Муж,
произнося похвальное слово над гробом жены (laudatio), называет ее «доброй
хозяйкой, целомудренной, послушной, приветливой, уживчивой».К главе десятой].
При императоре Тиберии Секстия, жена Мамерка Скавра, которому грозил смертный
приговор, уговорила его покончить с собой и умерла вместе с ним; Паксея, жена
Помпония Лабеона, перерезавшего себе вены, последовала его примеру (Tac. ann.
VI. 29). Когда Сенеке был прислан смертный приговор, его молодая жена Павлина
потребовала вскрыть вены и ей и осталась жива только потому, что Нерон приказал
перевязать ей раны и остановить кровь (Tac. ann. XV. 63—64).
В рассказе об Аррии останавливаются обычно только на его трагическом эпилоге.
Плиний Младший начинает рассказ об Аррии с эпизода малоизвестного: «…хворал
Цецина Пет, ее муж, хворал и сын, оба, по-видимому, смертельно. Сын умер; он
отличался исключительной красотой и такой же душевной прелестью; родителям он
был дорог не только потому, что был их сыном, но в такой же степени и за свои
качества. Мать так подготовила его похороны, так устроила проводы умершего, что
муж ничего не знал; больше того, каждый раз, входя в его спальню, она делала
вид, что сын их жив и даже поправляется; очень часто на вопрос, что поделывает
мальчик, она отвечала: „Он хорошо спал, с удовольствием поел“. Когда долго
сдерживаемые слезы одолевали ее и прорывались, она выходила и наедине
отдавалась печали; наплакавшись вволю, она возвращалась с сухими глазами и
спокойным лицом, словно оставив свое сиротство за дверями». Эта
сверхчеловеческая выдержка помогла ей спасти мужа, но в 42 г. его арестовали на
ее глазах в Иллирике за участие в восстании Скрибониана и посадили на корабль,
чтобы везти в Рим. «Аррия стала просить солдат, чтобы ее взяли вместе с ним:
„Вы же дадите консуляру каких-нибудь рабов, чтобы подавать ему на стол,
помогать ему одеваться и обуваться; все это я буду исполнять одна“». Ей
отказали; она наняла рыбачье суденышко и отправилась вслед за мужем.
Пет был приговорен к смерти, Аррия решила умереть вместе с ним. Ее зять,
Трасея, умолял ее отказаться от этого намерения: «Ты, значит, хочешь, если мне
придется погибнуть, чтобы твоя дочь умерла со мной?» – «Если она проживет с
тобой так долго и в таком согласии, как я с Петом, то хочу», – был ответ. Когда
пришел роковой час, «она пронзила себе грудь, вытащила кинжал и протянула его
мужу, произнеся бессмертные, почти божественные слова: „Пет, не больно“» (epist.
III. 16). Плиний рассказал еще об одном случае героического самоотвержения
жены, которая, удостоверившись, что болезнь ее мужа неизлечима, уговорила его
покончить с собой и «была ему в смерти спутницей, нет, вождем и примером: она
привязала себя к мужу и вместе с ним бросилась в о
|
|
