а была 
плохая, и он уверял, что носить дрянную, ничуть не защищавшую от холода лацерну 
– это участь всех поэтов в Риме. Плащ этот часто надевали поверх тоги и для 
тепла, и чтобы предохранить белоснежную ткань от грязи и пыли; Ювенал называл 
эти плащи «охранителями тоги» (9. 28).
   В I в. в империи вошло в обычай переодеваться к обеду в особую одежду, так и 
называвшуюся «обеденной»; чаще всего она именовалась synthesis. Этим именем 
обозначался набор однородных предметов; в данном случае – набор разноцветных 
ярких плащей, которые иногда меняли по нескольку раз во время обеда; Марциал 
издевался над одним отпущенником-богачом, который одиннадцать раз вставал из-за 
стола, чтобы надеть новую synthesis (V. 79).
   Брюк у римлян не было: они считались варварской одеждой; императоры IV в. 
запрещали носить их в Риме; когда Цезарь ввел в сенат нескольких галлов, 
мальчишки бежали за ними с песенкой:
   Галлы скинули штаны,
   Тоги с красным им даны.
   Но на севере, например в Германии, это варварское одеяние приходилось 
надевать; на колонне Траяна солдаты изображены в коротких, обхватывающих ногу и 
спускающихся чуть ниже колена штанах. Надеты на них также и своеобразные шейные 
платки (focale), завязывавшиеся под горлом. Ношение шейных платков в I в. н.э. 
вошло в обычай и в Риме; писатели, собиравшие большую аудиторию, которой они 
желали прочесть свои произведения, повязывали ими горло во избежание простуды и 
хрипоты; Марциал послал такой платок своему приятелю, чтобы ему было чем 
затыкать уши во время этих чтений (XIV. 142).
   Чулок древние не знали, но охотники и пастухи, которым приходилось ходить по 
лесным чащам и карабкаться по горам, обматывали ноги вязаными или ткаными 
шерстяными обмотками; иногда надевали нечто вроде кожаных гетр. Август, не 
переносивший холода, носил такие обмотки, но вообще считалось, что ими могут 
пользоваться только люди слабые и болезненные.
   Женская одежда состояла из туники, столы и паллы и не очень отличалась от 
мужской, разве только была подлинней. Столу носили почтенные замужние женщины; 
стола для женщины была то же, что тога для мужчины. Ее не смели надевать ни 
отпущенницы, ни женщины легкого поведения, ни рабыни. Это была длинная, 
волочившаяся по земле одежда со множеством складок и короткими рукавами, 
перехваченная по талии поясом. По низу ее нашивали узкую оборку, всю в складках,
 так называемую instita. Овидий (a. a. I. 32) предупреждал, что пишет он не для 
женщин в «длинных столах», и в письмах из ссылки тем же оправдывал 
легкомысленные произведения своей юности (ex Pont. III. 3. 51-52). Стола не 
должна быть яркой или пестрой: «матронам не следует надевать материи тех цветов,
 которые носят продажные женщины» (Sen. nat. quaest. VII. 31).
   Выходя из дому, женщина набрасывала на себя паллу – длинную широкую шаль, в 
которую можно было совершенно закутаться: «у матроны, кроме лица, ты ничего не 
можешь разглядеть», – жаловался Гораций (sat. I. 2. 94-95).
   Одежда такого покроя, как стола, не годилась, конечно, для женщины, чья 
жизнь проходила в самой разной, часто тяжелой физической работе. Одна 
помпейская фреска позволяет составить некоторое представление о том, как 
одевались женщины бедного рабочего люда. На фреске изображена сценка из жизни 
начальной школы; две девочки, прилежно занятые чтением, одеты в длинное 
закрытое платье с рукавами до запястья. Детская одежда и посейчас бывает копией 
с одежды взрослых. На девочках надета та одежда, которая была обычна для их 
матерей и старших сестер.
   Римская толпа в массе своей не поражала ни цветистой пестротой одежд, ни 
разнообразием ее покроя. Преобладали темные тона рабочих туник и греческих 
плащей; на этом фоне резко выделялись белоснежные тоги магистратов и сенаторов, 
иногда мелькали золотисто-рыжие пенулы рабов, пробегавших с носилками, и 
вызывающе яркие одежды продажных женщин. Особое внимание обращала на себя 
одежда весталок, во многом напоминающая монашескую одежду нового времени: на 
голову, обвитую шерстяными, похожими на валики, повязками (infulae), надето 
покрывало, ниспадающее до плеч; на груди круглый медальон (bulla), белая туника 
перехвачена по талии веревкой. Одежда прочих жрецов и жриц мало чем разнилась 
от обычной мужской и женской одежды: Арвальских братьев отличала белая повязка 
и венок из колосьев; фламина – островерхая шапочка, в которую была воткнута 
оливковая веточка с шерстинкой; фламиника носила особую пирамидальную прическу, 
причем волосы переплетены были пурпурной шерстяной лентой; в свой головной 
платок она втыкала веточку гранатника.
   Главным материалом для одежды в древней Италии была шерсть: из шерсти ткали 
и туники, и тоги, и плащи. Выбор этого материала был продиктован опытом многих 
поколений: шерсть гигроскопична, она впитывает пот и предохраняет тело от 
охлаждения, от простуды. Шерстяные ткани были самого разнообразного качества. 
Превосходную шерсть давали овцы из Южной Италии, где разводили преимущественно 
апулийскую породу. Очень ценилась шерсть Тарентских овец, отличавшаяся белизной,
 мягкостью и особым блеском. Марциал говорит, что самые дорогие и красивые тоги 
ткали из этой шерсти. Были, однако, эти овцы очень нежными и прихотливыми, 
требовали особого внимания и заботы, и такой трезвый хозяин, как Колумелла, не 
советовал их держать. Об апулийской шерсти Страбон пишет (284), что она мягче 
Тарентской, но не отличается таким блеском. Плиний, однако, называет ее 
«превосходнейшей» (VIII. 190) [84 - Апулийская порода выведена была, 
по-видимому, от скрещивания италийской северной овцы с греческой тонкорунной 
породой, которую разводили в Южной Италии. См. мои «Очерки по сельскому 
хозяйству древней Италии». Изд. АН СССР, М.; Л., 1958. С. 143 144 и примечания 
к ним.].
   В I в. н.э. большой славой пользовалась шерсть из долины По. Об этом 
свидетельствуют и Колумелла (VII. 2. 3), и Плиний (VIII. 190). Страбон пишет, 
что овц