ь скот, мыться, готовить пищу – для всех 
первостепенных надобностей, житейских и хозяйских, ее нужно иметь тут же под 
рукой. В теплое время года (оно продолжается в Италии долго) пищу готовили во 
дворе, где поблизости от воды складывали очаг или ставили переносную жаровню. 
Около очага сколачивали стол, на котором лежали продукты, стояла посуда и за 
которым, по всей вероятности, и обедали.
   Атрий, прямой наследник двора, в течение долгого времени сохранял все это 
оборудование. Под проемом в крыше (он назывался комплювием) устроен был 
неглубокий водоем (имплювий), куда с четырех обращенных внутрь скатов проема 
сбегала дождевая вода. Ею очень дорожили: вспомним, что водопроводов еще не 
было, копать колодцы было делом трудным, ходить к реке или источнику не всегда 
было легко и удобно. Дождевая вода сама давалась в руки, следовало только 
собрать и сберечь эту драгоценную влагу [49 - В Одессе до проведения 
водопровода из Днестра дождевая вода была единственной пресной водой. В каждом 
дворе ее собирали в цистерны.]. Из имплювия вода по трубам поступала в цистерну,
 устроенную под полом; ее черпали оттуда через отверстие, которое обделывали в 
виде невысокого круглого колодца. Имелся еще сток: через него спускали на улицу 
грязную и застоявшуюся воду. За имплювием, несколько поодаль, складывали очаг с 
таким расчетом, чтобы огонь не заливало дождевой водой, а дым вытягивало наружу.
 И стол, который мы уже видели во дворе, остался и в атрии.
   Атрий – тоже по наследству старого двора – неизменно удерживал прежний 
большой размер. В «италийской» половине дома это самая большая комната, которая 
в течение долгого времени оставалась местом, куда сходилась вся семья обедать, 
заниматься домашней работой, посидеть на досуге; здесь приносили жертву Ларам, 
здесь держали ящик с деньгами. Ткацкий станок стоял в атрии в старозаветных 
семьях до конца республики [50 - Асканий к cic. pro mil. 5: «Двери были разбиты,
 сбросили изображения предков, разломали ложе жены его Корнелии, чистые нравы 
которой служили примером, и разорвали ткани, которые по древнему обычаю ткали в 
атрии».]. Если дом был вообще царством хозяйки, то атрий стал тем местом, 
откуда она им правила, за всем следя, ничего не упуская из виду, собирая вокруг 
всю семью. Здесь она работала вместе со своими дочерьми и служанками, занимаясь 
пряжей, тканьем и прочим женским рукоделием, Здесь застали за веретеном 
Лукрецию ее муж и его друзья, неожиданно прискакавшие в Рим из-под осажденной 
Ардеи, чтоб проверить, чем в их отсутствие занимаются их жены. Образ хозяйки, 
которая у очага вместе со своими помощницами «занята шерстью», навсегда остался 
в сердце италийца как символ домашнего мира, довольства и уюта.
   Время шло, менялись нравы, изменился весь облик дома и назначение его 
отдельных частей. Ни одной комнаты эти изменения не коснулись так сильно, как 
атрия. Когда к дому пристроили перистиль, а по сторонам его возник ряд комнат, 
жизнь семьи сосредоточилась в этой половине. Для приготовления пищи отвели 
особое место – кухню, туда перенесли очаг, и часто там же устраивали нишу для 
Ларов. Ткацкий станок совсем убрали: «занятие шерстью» перестало быть 
обязательным для хозяйки. Атрий уже в I в. до н.э. превратился в самую парадную 
и официальную комнату. Размеры атрия иногда увеличивают настолько, что для 
поддержки крыши ставят колонны, или четыре, по одной в каждом углу комплювия 
(atrium tetrastylum – «четырехколонный атрий»), или даже больше: в доме Эпидия 
Руфа в Помпеях стояло 16 колонн. Такие многоколонные атрии назывались почему-то 
«коринфскими». Атрии, в которых размеры комплювия очень сокращали, превращая 
его иногда в узкую щель и делая крышу так, чтобы дождевая вода стекала с нее 
наружу, назывались atria displuviata.
   В атрии принимают тех посетителей, которых не хотят ввести в круг своей 
семьи; тут ведут деловые разговоры и беседуют по обязанности. Здесь собираются 
клиенты, которым положено каждое утро являться к патрону, чтобы 
засвидетельствовать ему свое почтение. Эпитеты «гордый», «надменный» становятся 
теперь обычными для атрия. От обстановки старого атрия остался только денежный 
ящик, и еще долгое время здесь стоял стол, именовавшийся картибулом, – Варрон в 
детстве помнил его во многих римских домах.
   Глубокая ниша в атрии, заменившая хозяйскую спальню, считаясь частью атрия, 
долгое время не имела особого названия. С течением времени хозяева перебрались 
из этой ниши в отдельные спальни; ниша получила название таблина (tablinum) и 
превратилась в кабинет хозяина, где он хранил деловые бумаги, семейный архив, 
официальные документы [51 - По словам Феста (490), римские магистраты хранили в 
таблинах отчеты по делам магистратур: «таблины были заполнены документами и 
памятными записями о делах, выполненных во время магистратур» (pl. xxxv. 7).]. 
Память о том, что когда-то это была комната, откуда хозяйка держала под 
наблюдением весь дом, прочно сохранилась: в таблине, как правило, нет дверей: 
его отделяет от атрия либо занавеска, которую можно задергивать и отдергивать, 
либо низенький парапет.
   До какой степени италийский дом берег наследство деревенского двора, об этом 
особенно ясно свидетельствуют «крылья» – бывшие повети, очень удобные в обиходе 
деревенского хозяйства, никчемные в городском быту и тем не менее сохраняемые. 
В аристократических римских домах здесь ставили изображения предков, но если 
изображений не было, то хозяева решительно не знали, что делать с этими 
открытыми комнатами. В Помпеях сюда иногда ставят шкаф, иногда превращают 
«крыло» в кладовушку, вделывая полки в стены, иногда устраивают здесь часовенку 
для Ларов, иногда пробуют занять под спальню или столовую, но дверей почти 
никогда не ставят.
   Любимой частью дома, после того как он «удвоился», стал перистиль – 
внутренний двор вытянутой прямоугольной формы (Витрувий считал, что длина 
перистиля должна быть на одну треть больше его ширины). Вокруг него с трех, 
иногда с двух сторон шла крытая колоннада. Пространство, остававшееся открытым, 
было превращено в садик и цветник, которые и в Помп