овом поле, или на форуме.
 

386
 
Ovile имело очень много входов, к которым вели узкие проходы или мосты. 
Граждане каждой центурии толпились около входа, через который они должны были 
проникнуть в ovile. По данному сигналу, все центурии одновременно приступали к 
голосованию, кроме praerogativa, уже ранее подавшей свой голос. Избиратели 
проходили один за другим, быть может, в известном порядке. При входе на мост 
они получали маленькую дощечку или, как мы бы теперь сказали, избирательный 
бюллетень, на котором они писали сами или же поручали кому-нибудь написать 
имена двух своих кандидатов. На другом конце моста, примыкавшем к ovile, они 
опускали свои дощечки в урну. Раз попавши в ovile, они не могли уже оттуда 
выйти: таким образом избиратели лишены были возможности подавать свой голос 
более одного раза [1].
Долгое время подача голосов была открытая: граждане, проходя по мосту, громко 
называли имя того, за кого они голосовали, при чем делались соответствующие 
отметки. Но народные трибуны в 139 г. до Р. X. добились, наконец, закрытой 
подачи голосов. Это

__________
[1] Моммзен думает, что дело происходило иначе. По его мнению, ovile 
представляло собой продолговатый четырехугольник, разделенный перегородками на 
столько отделений, сколько было групп избирателей. Эти последние входили сразу 
каждый в свое отделение. Здесь им раздавали избирательные бюллетени. Каждое 
отделение сообщалось с эстрадой председателя посредством моста, на который 
избиратели всходили по маленькой лесенке. При выходе с этого моста и клался 
бюллетень Выйдя из ouile, уже нельзя было снова войти в него (Droit public 
romain, т. VI, 1 часть, стр. 461 франц. перев.).
 

387
 
была большая победа народа, и Цицерон заявляет, что она нанесла смертельный 
удар аристократии. Бедняки раньше не осмеливались открыто выступать против 
знати, теперь же уверенность, что никто не узнает, за кого они подали голос, 
возвратила им свободу действий.
Установив свободу выборов, благодаря тайной подаче голосов, нужно было еще 
обеспечить правильность их и сделать невозможными разные злоупотребления, а это 
с течением времени стало весьма затруднительным. По мере того как падала 
общественная нравственность, различные партии стеснялись все менее и менее и 
стали употреблять незаконные средства для того, чтобы провести своих кандидатов.
 Приходилось увеличивать предосторожности, чтобы устранить все эти уловки. 
Мостки стали делать более узкими, чтобы облегчить надзор за ними: нужно было 
иметь возможность видеть вблизи каждого избирателя, узнать его в лицо и 
удостовериться, что никто из посторонних не проник на мостки. Число сторожей 
при урнах также было увеличено. Нескольким уважаемым людям поручалось не 
спускать с них глаз все время, пока происходили выборы. Позволялось даже самим 
кандидатам выставлять доверенных лиц, которые бы наблюдали за правильностью 
избирательной процедуры. По окончании подачи голосов, тут же на месте 
происходил счет избирательных табличек. Лишь во времена империи было устроено 
особое помещение, так назыв. clinbilonum. Счет голосов требовал особенного 
внимания и бдительности. Не было ничего легче, как отметить какому-нибудь 
кандидату, что он получил больше голосов, чем на самом деле, и Варрон 
рассказывает, что некоторые решались подбрасывать бюллетени в урны. Чтобы 
устранить эти злоупотребления, в конце концов стали поручать проверку выборов 
900 гражданам, которые значились в списках уголовных присяжных. К тому же все 
это происходило публично и на глазах самих кандидатов и их друзей. По окончании 
счета голосов, оставалось лишь торжественно провозгласить имена избранников. 
Это делал председатель собрания, причем он прибавлял, согласно священной 
формуле, пожелания, чтобы выбор оказался счастливым и приятным для государства: 
Quod bопит felix faustumque sit! Тогда со всех сторон раздавались рукоплескания,
 и друзья новых консулов торжественно отводили их домой.
Одним из главных пороков римского общества были подкупы во время выборов. С 
течением времени он все более и более развивался вопреки законам, которые 
неоднократно издавались против этого рода злоупотреблений. В эпоху Цицерона 
привлекали на свою сторону народ не одной только приветливостью и лестью, но 
также и деньгами. Долюе время довольствовались тем, что старались понравиться 
народу, упрашивая и умоляя его, унижаясь перед ним, но к концу республики ему 
надо было еще и платить за это. Чрезвычайно любопытно посмотреть, как 
происходила эта сделка. В духе этого народа, одаренного инстинктом власти, было 
всему придавать правильное устройст-



388
 
во, как доброму, так и злому. Таким образом в Риме в конце концов образовалось 
нечто вроде всеобщей организации для подкупов. Люди, занимавшиеся этим делом, 
отлично знали, что в стране всеобщей подачи голосов нет н