Как пишет Светоний, «Калигула, истощившись и оскудев, занялся грабежом, 
прибегая к исхищреннейшим наветам, торгам и налогам. Поистине не было человека 
такого безродного и такого убогого, которого он не постарался бы обездолить» 
(Свет. Кал. 38, 35).

Калигула ввел невероятное количество налогов, но всю силу своей сумасшедшей 
жестокости он обрушил на римскую знать. Он требовал, чтобы знатные и богатые 
люди в своих завещаниях делали бы его сонаследником, а потом объявлял их 
преступниками, осуждал на смерть и завладевал имуществом.

«Зависти и злобы в нем было не меньше, чем гордыни и свирепости. Он враждовал 
едва ли не со всеми поколениями рода человеческого. Он помышлял даже уничтожить 
поэмы Гомера» (Свет. Кал. 34).

Откровенное сумасшествие сквозило во всех его поступках (он, например, своего 
коня собирался сделать консулом) и проявлялось в его внешности.

«Лицо свое, уже от природы дурное и отталкивающее, он старался сделать еще 
свирепее, перед зеркалом наводя на него пугающее и устрашающее выражение.

Одежда, обувь и остальной его обычный наряд был недостоин не только римлянина и 
не только гражданина, но и просто мужчины и даже человека. Часто он выходил к 
народу в цветных, шитых жемчугом накидках, с рукавами и запястьями, иногда – в 
шелках и женских покрывалах, обутый то в сандалии или котурны (театральная 
обувь на очень высокой платформе), то в сапоги воина, а то и в женские туфли; 
много раз он появлялся с позолоченной бородой, держа в руке молнию или трезубец 
или жезл, или – даже в облачении Венеры. Триумфальное одеяние он носил 
постоянно, а иногда надевал панцирь Александра Македонского, добытый из его 
гробницы.

Гладиатор и возница, певец и плясун, Калигула сражался боевым оружием, выступал 
как наездник в цирке, а пением и пляской он так наслаждался, что даже на 
всенародных зрелищах не мог удержаться, чтобы не подпевать трагическому актеру 
и не вторить у всех на глазах движениям плясуна» (Свет. Кал. 50, 52, 54). Надо 
иметь в виду, что древние римляне в быту отнюдь не увлекались пением, а танцы 
для мужчины считались занятием позорным.

Жестокий произвол, откровенный садизм и сумасшедшие выходки императора римляне 
терпели около четырех лет. Терпение их истощилось, когда Калигула бездумно 
посягнул на устои рабовладения.

Иосиф Флавий пишет:

«Калигула разрешил рабам выступать с любыми обвинениями против своих господ… 
Дело дошло до того, что некий раб Полидевк осмелился выдвинуть обвинение против 
Клавдия, дяди императора, и Калигула не постеснялся присутствовать на суде над 
своим родственником: он питал надежду найти предлог избавиться от Клавдия. 
Однако это ему не удалось, ибо он все свое государство наполнил клеветой и 
злобой, а так как он сильно восстановил рабов против господ, то теперь против 
него стало возникать много заговоров, причем одни приняли в них участие, желая 
отомстить за личные обиды, а другие полагали, что от такого императора надо 
избавиться раньше, чем он ввергнет всех в великие бедствия» (Иос. Фл. И. Д. 19, 
1, 2).

Из большого числа заговорщиков самым активным оказался трибун Кассий Херея, 
претерпевший множество издевательств от сумасшедшего монарха.

«Между тем слухи о заговоре Кассия Хереи распространились среди многих, и все 
эти люди – сенаторы, всадники и простые воины – стали вооружаться; не было 
вообще ни одного человека, который не считал бы убийство Калигулы великим 
счастьем. Поэтому заговорщики по мере своих возможностей старались не отставать 
друг от друга в проявлении доблести и по возможности от всего сердца 
способствовать убиению тирана.

Даже Каллист принадлежал к числу заговорщиков. Это был вольноотпущенник 
Калигулы, человек, достигший величайшей власти, почти такой же, как сам 
император, потому что все его боялись, между прочим – по причине его огромного 
богатства: он брал крупные взятки и позволял себе величайшие несправедливости, 
злоупотребляя властью и отлично зная непримиримую натуру Калигулы, который 
никогда не отступал от раз принятого решения. Каллист также знал, что имеет 
много причин опасаться за свою жизнь; особую роль тут играло его несметное 
богатство. Поэтому он сблизился с Клавдием, дядей императора, и тайно примкнул 
к нему в надежде, что после кончины Калигулы власть должна будет перейти к 
Клавдию и что он (Каллист) тогда благодаря своему влиянию займет при новом 
императоре подобное же видное положение по той причине, что заранее успеет 
выказать ему свою благодарность и расположение» (Иос. Фл. И. Д. 19, 1, 10).

24 января 41 г. заговорщики во главе с Кассием Хереей убили Калигулу в одном из 
темных переходов его дворца; ходили слухи, что на ближайшую ночь безумный