передавал ему свое имя. Многие убийцы были им названы в числе 
опекунов своего сына, буде таковой родится, а Децим Брут – даже среди 
наследников во второй степени [207] . Народу он завещал сады над Тибром в 
общественное пользование и по триста сестерциев каждому гражданину.
 84. День похорон был объявлен, на Марсовом поле близ гробницы Юлии сооружен 
погребальный костер, а перед ростральной трибуной – вызолоченная постройка 
наподобие храма Венеры-Прародительницы; внутри стояло ложе слоновой кости, 
устланное пурпуром и золотом, в изголовье – столб с одеждой, в которой Цезарь 
был убит. Было ясно, что всем, кто шел с приношениями [208] , не хватило бы дня 
для процессии: тогда им велели сходиться на Марсово поле без порядка, любыми 
путями. (2) На погребальных играх, возбуждая негодование и скорбь о его смерти, 
пели стихи из «Суда об оружии» Пакувия [209] —



   Не я ль моим убийцам был спасителем? —



 и из «Электры» Ацилия [210] сходного содержания. Вместо похвальной речи консул 
Антоний объявил через глашатая постановление сената, в котором Цезарю 
воздавались все человеческие и божеские почести, затем клятву, которой сенаторы 
клялись все блюсти жизнь одного, и к этому прибавил несколько слов от себя 
[211] . (3) Погребальное ложе принесли на форум должностные лица этого года и 
прошлых лет. Одни предлагали сжечь его в храме Юпитера Капитолийского, другие – 
в курии Помпея, когда внезапно появились двое неизвестных, подпоясанные мечами, 
размахивающие дротиками, и восковыми факелами подожгли постройку. Тотчас 
окружающая толпа принялась тащить в огонь сухой хворост, скамейки, судейские 
кресла, и все, что было принесенного в дар. (4) Затем флейтисты и актеры стали 
срывать с себя триумфальные одежды, надетые для такого дня, и, раздирая, 
швыряли их в пламя; старые легионеры жгли оружие, которым они украсились для 
похорон, а многие женщины – свои уборы, что были на них, буллы [212] и платья 
детей. (5) Среди этой безмерной всеобщей скорби множество иноземцев то тут, то 
там оплакивали убитого каждый на свой лад, особенно иудеи [213] , которые и 
потом еще много ночей собирались на пепелище.
 85. Тотчас после погребения народ с факелами ринулся к домам Брута и Кассия. 
Его с трудом удержали; но встретив по пути Гельвия Цинну, народ убил его, 
спутав по имени с Корнелием Цинной, которого искали за его произнесенную 
накануне в собрании речь против Цезаря; голову Цинны вздели на копье и носили 
по улицам. Впоследствии народ воздвиг на форуме колонну из цельного 
нумидийского мрамора, около двадцати футов вышины, с надписью «Отцу отечества». 
У ее подножия еще долгое время приносили жертвы, давали обеты и решали споры, 
принося клятву именем Цезаря. 
 86. У некоторых друзей осталось подозрение, что Цезарь сам не хотел дольше 
жить, а оттого и не заботился о слабеющем здоровье и пренебрегал 
предостережениями знамений и советами друзей. Иные думают, что он полагался на 
последнее постановление и клятву сената и после этого даже отказался от 
сопровождавшей его охраны из испанцев с мечами: (2) другие, напротив, полагают, 
что он предпочитал один раз встретиться с грозящим отовсюду коварством, чем в 
вечной тревоге его избегать. Некоторые даже передают, что он часто говорил 
[214] : жизнь его дорога не столько ему, сколько государству – сам он давно уж 
достиг полноты власти и славы, государство же, если что с ним случится, не 
будет знать покоя, а только ввергнется во много более бедственные гражданские 
войны. 87. Как бы то ни было, в одном согласны почти все: именно такого рода 
смерть была ему почти желанна. Так, когда он читал у Ксенофонта [215] , как Кир 
в предсмертном недуге делал распоряжения о своем погребенье, он с отвращением 
отозвался о столь медленной кончине и пожелал себе смерти внезапной и быстрой. 
А накануне гибели, за обедом у Марка Лепида в разговоре о том, какой род смерти 
самый лучший, он предпочел конец неожиданный и внезапный.
 88. Он погиб на пятьдесят шестом году жизни и был сопричтен к богам, не только 
словами указов, но и убеждением толпы. Во всяком случае, когда во время игр, 
которые впервые в честь его обожествления давал его наследник Август, хвостатая 
звезда сияла в небе семь ночей подряд, появляясь около одиннадцатого часа [216] 
, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесенного на небо. Вот почему 
изображается он со звездою над головой. В курии, где он был убит, постановлено 
было застроить вход, а иды марта именовать днем отцеубийственным и никогда в 
этот день не созывать сенат.
 89. Из его убийц почти никто не прожил после этого больше трех лет и никто не 
умер своей смертью. Все они были осуждены и все погибли по-разному: кто в 
кораблекрушении, кто в битве. А некоторые поразили сами себя тем же кинжалом, 
которым они убили Цезаря [217] . 




 Книга вторая
 БОЖЕСТВЕННЫЙ АВГУСТ


 1. Род Октавиев некогда был в Велитрах одним из виднейших: об этом говорит 
многое. Там есть переулок в самой населенной части города, который издавна 
называется Октавиевым; и там показывают алтарь, посвященный одному из Октавиев. 
Будучи военачальником в одной пограничной войне, он приносил однажды жертвы 
Марсу, как вдруг пришла весть о набеге врагов: выхватив из огня внутренности 
жертвы [1] , он рассек их полусырыми, пошел на бой и вернулся с победой. 
Существовало даже общественное постановление, чтобы и впредь жертвенные 
внутренности приносились Марсу таким же образом, а остатки жертвы отдавались 
Октавиям.
 2. Этот род был введен в сенат Тарквинием Древним в числе младших родов [2] ,