лдата больше тысячи сестерциев: дело в том, что Луций Антоний затеял 
переворот как раз на стоянке двух легионов и, по-видимому, главным образом 
надеялся именно на обилие солдатских сбережений. А жалованье солдатам он 
увеличил на четверть, прибавив им по три золотых в год.
 8. Суд он правил усердно и прилежно, часто даже вне очереди, на форуме, с 
судейского места. Пристрастные приговоры центумвиров он отменял; рекуператоров 
[32] не раз призывал не поддаваться ложным притязаниям рабов на свободу; судей, 
уличённых в подкупе, увольнял вместе со всеми советниками. (2) Он же предложил 
народным трибунам привлечь к суду за вымогательство одного запятнавшего себя 
эдила, а судей для него попросить от сената. Столичных магистратов и 
провинциальных наместников он держал в узде так крепко, что никогда они не были 
честнее и справедливее; а между тем после его смерти многие из них на наших 
глазах попали под суд за всевозможные преступления.
 (3) Приняв на себя попечение о нравах, он положил конец своеволию в театрах, 
где зрители без разбора занимали всаднические места; ходившие на руках 
сочинения с порочащими нападками на именитых мужчин и женщин он уничтожил, а 
сочинителей наказал бесчестием; одного бывшего квестора за страсть к 
лицедейству и пляске он исключил из сената; дурным женщинам запретил 
пользоваться носилками и принимать по завещаниям подарки и наследства; римского 
всадника он вычеркнул из судей за то, что он, прогнав жену за прелюбодеяние, 
снова вступил с ней в брак; несколько лиц из всех сословий были осуждены по 
Скантиниеву закону. Весталок, нарушивших обет девственности, – что даже отец 
его и брат оставляли без внимания, – он наказывал на разный лад, но со всей 
суровостью: сперва смертной казнью, потом по древнему обычаю [33] . (4) А 
именно, сёстрам Окулатам и потом Варрониле он приказал самим выбрать себе 
смерть, а любовников их сослал; но Корнелию, старшую весталку, однажды уже 
оправданную и теперь, много спустя, вновь уличённую и осуждённую, он приказал 
похоронить заживо, а любовников её до смерти засечь розгами на Комиции – только 
одному, бывшему претору [34] , позволил он уйти в изгнание, так как тот сам 
признал свою вину, когда дело было ещё не решено, а допросы и пытки ничего не 
показали. (5) Не оставил он безнаказанными и преступления против святынь: 
гробницу, которую один из его вольноотпущенник построил для сына из камней, 
предназначенных для храма Юпитера Капитолийского, он разрушил руками воинов, а 
кости и останки, что были в ней, бросил в море.
 9. В начале правления всякое кровопролитие было ему ненавистно: ещё до 
возвращения отца он хотел эдиктом запретить приношение в жертву быков, так как 
вспомнил стих Вергилия [35] : 



    Как нечестивый народ стал быков закалать себе в пищу… 



 Не было в нём и никаких признаков алчности или скупости, как до его прихода к 
власти, так и некоторое время позже: напротив, многое показывало, и не раз, его 
бескорыстие и даже великодушие. (2) Ко всем своим близким относился он с 
отменной щедростью и горячо просил их только об одном: не быть мелочными. 
Наследств он не принимал, если у завещателя были дети. Даже в завещании Русция 
Цепиона он отменил ту статью, которая предписывала наследнику ежегодно выдавать 
известное количество денег каждому сенатору, впервые вступающему в сенат. Всех, 
кто числился должниками государственного казначейства дольше пяти лет он 
освободил от суда, и возобновлять эти дела он дозволил не раньше, чем через год,
 и с тем условием, чтобы обвинитель, не доказавший обвинения, отправлялся в 
ссылку. (3) Казначейским писцам, которые, как водилось, занимались торговлей 
вопреки Клодиеву закону [36] , он объявил прощение за прошлое. Участки, 
оставшиеся кое-где незанятыми после раздела полей между ветеранами он уступил 
прежним владельцам. Ложные доносы в пользу казны он пресёк, сурово наказав 
клеветников, – передавали даже его слова: «Правитель, который не наказывает 
доносчиков, тем самым их поощряет» [37] .
 10. Однако такому милосердию и бескорыстию он оставался верен не долго. При 
этом жестокость он обнаружил раньше, чем алчность. Ученика пантомима Париса, 
ещё безусого и тяжелобольного, он убил, потому что лицом и искусством тот 
напоминал своего учителя. Гермогена Тарсийского за некоторые намёки в его 
«Истории» он тоже убил, а писцов, которые её переписывали, велел распять. Отца 
семейства, который сказал, что гладиатор-фракиец не уступит противнику, а 
уступит распорядителю игр [38] , он приказал вытащить на арену и бросить 
собакам, выставив надпись: «Щитоносец [39] – за дерзкий язык».
 (2) Многих сенаторов, и среди них нескольких консуляров, он отправил на 
смерть: в том числе Цивику Цереала – когда тот управлял Азией, а Сальвидиена 
Орфита и Ацилия Глабриона – в изгнании. Эти были казнены по обвинению в 
подготовке мятежа, остальные же – под самыми пустяковыми предлогами. Так, Элия 
Ламию он казнил за давние и безобидные шутки, хотя и двусмысленные: когда 
Домициан увёл его жену, Ламия сказал человеку, похвалившему его голос: «Это 
из-за воздержания!» [40] , а когда Тит советовал ему жениться вторично, он 
спросил: «Ты тоже ищешь жену?» (3) Сальвий Кокцеян погиб за то, что отмечал 
день рождения императора Отона, своего дяди; Меттий Помпузиан – за то, что про 
него говорили, будто он имел императорский гороскоп и носил с собой чертёж всей 
земли на пергаменте и речи царей и вождей из Тита Ливия, а двух своих рабов 
называл Магоном и Ганнибалом; Саллюстий Лукулл легат в Британии – за то, что 
копья нового образца он позволил назвать «Лукулловыми»; Юний Рустик – за то, 
что издал похвальные слова Фрасее Пету и Гельвидию Приску [41] , назвав их 
мужами непорочной честности; по случаю этого обвинения из Рима и Италии были 
изгнаны все философы. (4) Казнил он и Гельвидия Младшего, заподозрив, что в 
исходе одной трагедии он в лицах Париса и Эноны [42] изобразил развод его с 
женою; казнил и Флавия Сабина, своего двоюродного брата, за то, что в день 
консульских выборо