от Анка Марция происходят Марции-цари, имя которых носила ее мать, а от богини 
Венеры – род Юлиев, к которому принадлежит и наша семья. Вот почему наш род 
облечен неприкосновенностью, как цари, которые могуществом превыше всех людей, 
и благоговением, как боги, которым подвластны и самые цари».
 (2) После Корнелии он взял в жены Помпею [13] , дочь Квинта Помпея и внучку 
Луция Суллы. Впоследствии он дал ей развод по подозрению в измене с Публием 
Клодием. О том, что Клодий [14] проник к ней в женском платье во время 
священного праздника, говорили с такой уверенностью, что сенат назначил 
следствие по делу об оскорблении святынь.
 7. В должности квестора он получил назначение в Дальнюю Испанию. Там он, по 
поручению претора объезжая однажды для судопроизводства общинные собрания, 
прибыл в Гадес [15] и увидел в храме Геркулеса статую Великого Александра. Он 
вздохнул, словно почувствовав отвращение к своей бездеятельности, – ведь он не 
совершил еще ничего достопамятного, тогда как Александр в этом возрасте [16] 
уже покорил мир, – и тотчас стал добиваться увольнения, чтобы затем в столице 
воспользоваться первым же случаем для более великих дел. (2) На следующую ночь 
его смутил сон – ему привиделось, будто он насилует собственную мать; но 
толкователи еще больше возбудили его надежды, заявив, что сон предвещает ему 
власть над всем миром, так как мать, которую он видел под собой, есть не что 
иное, как земля, почитаемая родительницей всего живого [17] .
 8. Покинув, таким образом, свою провинцию раньше срока, он явился в латинские 
колонии [18] , которые добивались тогда для себя гражданских прав. Несомненно, 
он склонил бы их на какой-нибудь дерзкий шаг, если бы консулы, опасаясь этого, 
не задержали на время отправку избранных для Киликии легионов.
 9. Это не помешало ему вскоре пуститься в Риме на еще более смелое предприятие.
 Именно за несколько дней до своего вступления в должность эдила, он был 
обвинен в заговоре [19] с Марком Крассом, консуляром, и с Публием Суллой и 
Луцием Автронием, которые должны были стать консулами, но оказались уличены в 
подкупе избирателей. Предполагалось, что в начале нового года они нападут на 
сенат, перебьют намеченных лиц, Красс станет диктатором, Цезарь будет назначен 
начальником конницы и, устроив государственные дела по своему усмотрению, они 
вернут консульство Автронию и Сулле. (2) Об этом заговоре упоминают Танузий 
Гемин в истории, Марк Бибул в эдиктах, Гай Курион Старший в речах; то же самое, 
по-видимому, имеет в виду и Цицерон, когда в одном из писем к Аксию [20] 
говорит, что Цезарь, став консулом, утвердился в той царской власти, о которой 
помышлял еще эдилом. Танузий добавляет, что из раскаяния или из страха Красс не 
явился в назначенный для избиения день, а потому и Цезарь не подал условленного 
знака: по словам Куриона, было условлено, что Цезарь спустит тогу с одного 
плеча. (3) Тот же Курион, а с ним и Марк Акторий Назон сообщают, что Цезарь 
вступил в заговор также с молодым Гнеем Пизоном; а когда возникло подозрение, 
что в Риме готовится заговор, и Пизон без просьбы и вне очереди получил 
назначение в Испанию, то они договорились, что одновременно поднимут мятеж – 
Цезарь в Риме, а Пизон в провинции – при поддержке амбронов и транспаданцев 
[21] . Смерть Пизона [22] разрушила замыслы обоих.
 10. В должности эдила он украсил не только комиций [23] и форум с базиликами 
[24] , но даже на Капитолии выстроил временные портики, чтобы показывать часть 
убранства от своей щедрости. Игры и травли он устраивал как совместно с 
товарищем по должности, так и самостоятельно, поэтому даже общие их траты 
приносили славу ему одному. Его товарищ Марк Бибул открыто признавался, что его 
постигла участь Поллукса: как храм божественных близнецов на форуме называли 
просто храмом Кастора, так и его совместную с Цезарем щедрость приписывали 
одному Цезарю. (2) Вдобавок Цезарь устроил и гладиаторский бой, по вывел меньше 
сражающихся пар, чем собирался [25] : собранная им отовсюду толпа бойцов 
привела его противников в такой страх, что особым указом было запрещено кому бы 
то ни было держать в Риме больше определенного количества гладиаторов.
 11. Снискав расположение народа, он попытался через трибунов добиться, чтобы 
народное собрание предоставило ему командование в Египте. Поводом для 
внеочередного назначения [26] было то, что александрийцы изгнали своего царя 
[27] , объявленного в сенате союзником и другом римского народа: в Риме это 
вызвало общее недовольство. Он не добился успеха из-за противодействия 
оптиматов. Стараясь в отместку подорвать их влияние любыми средствами, он 
восстановил памятники побед Гая Мария над Югуртой, кимврами и тевтонами, 
некогда разрушенные Суллой; а председательствуя в суде [28] по делам об 
убийствах, он объявил убийцами и тех, кто во время проскрипций получал из казны 
деньги за головы римских граждан, хотя Корнелиевы законы [29] и делали для них 
исключение.
 12. Он даже нанял человека [30] , который обвинил в государственной измене Гая 
Рабирия, чьими стараниями незадолго до того [31] сенат подавил мятеж трибуна 
Луция Сатурнина. А когда жребий назначил его судьей в этом деле, он осудил 
Рабирия с такой страстностью, что тому при обращении к народу более всего 
помогла ссылка на враждебность судьи.
 13. Оставив надежду получить провинцию, он стал домогаться сана великого 
понтифика с помощью самой расточительной щедрости. При этом он вошел в такие 
долги, что при мысли о них, он, говорят, сказал матери, целуя ее утром перед 
тем, как отправиться на выборы: «или я вернусь понтификом, или совсем не 
вернусь». И действительно, он настолько пересилил обоих своих опаснейших 
соперников [32] , намного превосходивших его и возрастом и положением, что даже 
в их собственных трибах он собрал больше голосов, чем оба они во всех вместе 
взятых.
 14. Он был избран претором, когда был раскрыт заговор Каталины [33] и сенат 
единогласно осудил заговорщиков на смертную казнь. Он один предложил разослать 
и