приближался, 
сегестаны послали навстречу ему узнать, чего он хочет. Он ответил, что хочет 
ввести в город гарнизон и получить сто заложников, чтобы безопасно пользоваться 
городом как складочным местом в войне против даков. Он также просил доставить 
хлеба, сколько они смогут. Все это старейшины согласились дать; народ же, 
будучи раздражен, не обратил внимания на выдачу заложников, потому, быть может, 
что это были не их дети, а дети старейшин, а когда подошел гарнизон, они не 
выдержали этого зрелища, но, охваченные безумным порывом, вновь закрыли ворота 
и сами стали на стенах. Тогда Цезарь навел мост на реке и повсюду провел валы и 
рвы и, окружив их стеной, стал возводить две насыпи. Сегестаны часто делали 
против них вылазки, но не смогли их взять; тогда они стали бросать на них 
сверху в большом количестве факелы и огонь. Когда к ним подходила помощь от 
других пеонов, Цезарь, двинувшись навстречу, устроил засаду; одни из них 
погибли, другие же бежали, и никто уже из пеонов не решался помогать.

24. Сегестаны, претерпев все бедствия осады, на тридцатый день были взяты 
штурмом и тогда впервые начали молить о пощаде. Цезарь, восхищаясь их доблестью 
и снисходя к их просьбе, никого из них не казнил и не изгнал, а только наказал 
их денежным штрафом и, огородив часть города стеной, ввел в нее гарнизон в 
двадцать пять когорт. Совершив это, он вернулся в Рим, чтобы весною вновь 
двинуться в Иллирию. Но когда распространился слух, что сегестаны истребили 
гарнизон, он быстро двинулся туда еще зимой.
[890]
Хотя он нашел, что в конечном итоге слух был ложен, но причина его истинна: 
гарнизон был в опасности, так как сегестаны внезапно напали на них и многих, 
вследствие неожиданности нападения, перебили, однако на следующий день римляне, 
выступив против них, победили сегестанов. Поэтому Цезарь двинулся против 
далматов, другого иллирийского племени, соседнего с тавлантиями (Taylant>oiw).
[891]

V.

25. Далматы с того времени, как уничтожили пять когорт, бывших под командой 
Габиния, и захватили их значки, возгордившись этим, уже десять лет не 
складывали оружия;
[892]
и даже тогда, когда Цезарь двинулся против них, они договорились помогать в 
войне друг другу. Людей, пригодных для войны, было у них более двенадцати тысяч,
 которые выбрали себе вождем Верса. Последний, тотчас захватив город либурнов 
Промону,
[893]
стал ее укреплять, хотя она уже по своему природному положению была сильно 
укрепленной; место это гористое, и вокруг него со всех сторон находятся холмы с 
краями, острыми, как пила. Главная часть войск была в городе, а по холмам Верс 
расставил гарнизон, и все они, находясь на высотах, презрительно смотрели на 
римлян. Цезарь стал открыто окружать их всех стеной, а тайно послал смелых 
отыскивать, нельзя ли как-нибудь подняться на самый высокий из холмов. 
Прикрытые лесом, они нападают ночью на стражей, спавших там, убивают их и под 
покровом темноты дают условный знак Цезарю; тогда он с большей частью войска 
двинулся к городу, чтобы попытаться напасть на него, а на захваченную вершину 
посылал один отряд за другим, которые оттуда нападали на другие, ниже лежащие 
холмы. Тут страх и смятение охватили варваров, которые все одновременно 
подвергались нападению со всех сторон; особенно же находившиеся на холмах 
испугались ввиду отсутствия на вершинах воды, как бы их не отрезали от прохода 
к ней. Поэтому они все сбежались в Промону.


26. Тогда Цезарь окружил стеной периметром в сорок стадиев
[894]
вместе и этот город и два холма, которые еще были во власти врагов. Между тем, 
Цезарь двинулся против вождя далматов Тестима, который вел на помощь осажденным 
в Промоне другое войско, разбил его и загнал в горы и еще на глазах Тестима 
взял Промону, не закончив окружения ее стеной. Дело в том, что, когда 
осажденные сделали вылазку и были быстро обращены в бегство, вместе с ними, 
бежавшими, римляне ворвались в город и третью их часть там внутри убили; 
остальные бежали на вершину в крепость, и когорта римлян была поставлена, чтобы 
сторожить их у ворот креп