можно большую храбрость. Приблизительно в третью 
стражу
[427]
он дал знак к выступлению приглушенным звуком труб, и столь значительное войско 
стало двигаться в глубоком молчании, пока всадники не окружили врагов, а 
пехотинцы не подошли к их рву. Тогда со смешанным криком, затрубив одновременно 
во все трубы и рожки для устрашения врагов, они столкнули сторожей со 
сторожевых постов, стали засыпать ров и вытаскивать столбы лагерной ограды. 
Самые смелые, прорвавшись вперед, подожгли несколько палаток. Ливийцы, 
пораженные страхом, вскакивали со сна, хватались за оружие и беспорядочно 
неслись строиться в ряды; из-за шума они не слушали приказаний, да и сам 
полководец не знал точно, что происходит. Между тем их, вскочивших на ноги, еще 
вооружавшихся и приведенных в смятение, римляне захватывали, поджигали еще 
большее число палаток и бывших на ногах убивали. Для ливийцев же крик врагов, 
их вид и действия были очень страшны, как это бывает ночью и вследствие 
неведения происходящего бедствия. Считая, что лагерь взят, страшась огня 
подожженных палаток, они сами выбегали из них и устремлялись на равнину, как в 
более безопасное место; отсюда вразброд, как кому удавалось, они разбегались в 
беспорядке и, натыкаясь на римских всадников, которые стояли вокруг лагеря, 
погибали.

22. Сифакс, еще ночью услыхав крик и увидев огонь, не вышел из лагеря, послал 
некоторых из всадников помочь Гасдрубалу; однако Массанасса, внезапно напав на 
них, произвел большое избиение. С наступлением дня, узнав, что Гасдрубал уже 
бежал, что из его войска одни погибли, другие взяты в плен врагами, а остальные 
рассеялись, и что римляне владеют его лагерем со всем снаряжением, Сифакс 
снялся с лагеря, бросившись бежать в смятении внутрь страны и оставив все, 
полагая, что тотчас после преследования карфагенян Сципион явится, чтобы 
напасть на него. Поэтому и его лагерь со всем снаряжением, в нем находившимся, 
захватил Массанасса.

23. Таким образом, римляне, благодаря одной только смелости, в незначительную 
часть ночи овладели сразу двумя лагерями и победили два войска, гораздо более 
многочисленных, чем их собственное. Римлян погибло около ста человек, а врагов 
— без малого тридцать тысяч; в плен было взято две тысячи четыреста. Из 
всадников шестьсот сдались Сципиону, возвращающемуся после победы. Из слонов 
одни были убиты, другие ранены. Сципион овладел множеством оружия, золота, 
серебра и слоновой кости, конями, номадскими и другими, и поставил благодаря 
одной этой победе, оказавшейся столь блестящей, на колени все могущество 
карфагенян. Войску он роздал подарки за храбрость, а все наиболее замечательное 
из добычи отправил в Рим. Войско же он продолжал старательно обучать, ожидая, 
что тотчас прибудут из Италии Ганнибал и из области лигуров — Магон.
[428]


24. Этим был занят Сципион,
[429]
Гасдрубал же, полководец карфагенян, раненый, убежал во время ночной битвы с 
пятьюстами всадников, в Анду,
[430]
стал собирать там кое-каких наемников, успевших вырваться из этой битвы, и 
номадов и призывал рабов, давая им свободу; узнав, что карфагеняне приговорили 
его к смерти, как плохо начальствовавшего войском, и выбрали полководцем 
Ганнона, сына Бомилькара,
[431]
он, составляя свое собственное войско, присоединил к нему разбойников, грабил 
для пропитания, обучая тех, кого имел, — около трех тысяч всадников и восьми 
тысяч пехотинцев; ведь единственная его надежда теперь осталась в военных 
действиях. И вот, делая это, он долгое время оставался незамеченным ни 
римлянами, ни карфагенянами. Между тем, Сципион повел вооруженное войско на 
самый Карфаген и надменно вызывал карфагенян на битву, но никто не вышел к нему.
 А начальник карфагенского флота Гамилькар с сотней кораблей поспешно двинулся 
к корабельной стоянке Сципиона, надеясь предупредить его возвращение и бывшие 
там у римлян двадцать триэр легко захватить своими ста кораблями.


25. Когда Сципион заметил, что Гамилькар вышел в море, он послал вперед людей 
загородить устье гавани грузовыми судами, поставленными на якорях, оставив 
некоторые промежутки, чтобы через них, как через ворота, выходили триэры, когда 
представится благоприятный случай; кроме того, он велел связать корабли мачтами 
и тесно соединить между собой в виде стены. Застав их за этим делом, Сципион, 
вернувшись, сам принялся за работу, и, так как карфагеняне поражались и с 
кораблей, и с земли, и со стены, их корабли были повреждены; усталые, они 
вечером отплыли назад. Когда же они отходили, римские суда их преследовали, 
выезжая через промежутки и, отступая, когда подвергались нападению. Один 
корабль, без, людей, они взяли на буксир и привели к Сципиону.
[432]
После этого и те и другие стали на зимовку. Римлянам подвозился провиант по 
морю в большом количестве, жители же Утики и карфагеняне, голодая, грабили 
купцов, пока другие корабли римлян, посланные Сципиону, не стали выслеживать 
врагов и мешать разбоям. Карфагеняне уже сильно страдали от голода.

V.

26. В ту же зиму, когда Сифакс находился поблизости, Массанасса попросил у 
Сципиона, в дополнение к собственному войску, третью часть римского и, получив 
ее (римлянами