крыть преступление.
[393]
И долгое время они это скрывали. Когда же совершаемое ими открылось, и римляне 
стали требовать возмещения, они отказывались, пока, после того как римляне 
постановили идти против них войной, они не отдали в возмещение Сардон.
[394]
И это было вписано в прежнее соглашение.
[395]

II.

6.
[396]
 Немного времени спустя карфагеняне начали свои походы на Иберию и по частям 
подчиняли ее своей власти, пока закинфяне
[397]
не обратились за помощью к римлянам, и карфагенянам в Иберии не была назначена 
граница с приказом не переходить за черту реки Ибера.
[398]
И этот договор карфагеняне нарушили, перейдя Ибер под начальством Ганнибала. 
Когда они переправились на тот берег, то Ганнибал, предоставив власть над 
войском в Иберии другим, сам вторгся в Италию; римские полководцы в Иберии, 
двое братьев Публий Корнелий Сципион и Гней Корнелий Сципион, проявив себя 
блестящими победами, оба погибли в сражении с врагами. Полководцы, которые были 
после них, действовали плохо, пока Сципион, сын того Публия Сципиона, который 
погиб в Иберии, приплыв туда
[399]
и внушив всем, что он прибыл по воле божества и что относительно всего он 
пользуется божественным внушением, не стал одерживать блестящие победы, 
достигнув вследствие этого большой славы, он передал командование посланным ему 
на смену, а вернувшись в Рим, просил послать его полководцем в Ливию, чтобы 
заставить Ганнибала уйти из Италии и наказать карфагенян в их собственном 
отечестве.
[400]


7.
[401]
 Из лиц, руководивших государством, некоторые возражали против этого, говоря, 
что неразумно в то время, как Италия опустела от столь значительных в недавнее 
время войн, когда ее еще опустошает Ганнибал, когда Магон на флангах набирает 
против нее наемниками лигуров и кельтов,
[402]
затевать поход в Ливию, что нечего протягивать руки к чужим землям, прежде чем 
не будет освобождена родная страна от настоящих бедствий; другие же думали, что 
карфагеняне, будучи теперь свободными от страха, ничем не беспокоимые дома, 
будут крепко держаться в Италии, но если у них начнется война на их родной 
земле, они пошлют и за Ганнибалом. Поэтому одержало верх мнение — отправить в 
Ливию Сципиона, хотя ему и не разрешили набирать войско в Италии, страдавшей 
еще от Ганнибала; добровольцев же, если такие есть, разрешили вести с собой и 
использовать тех, которые находились еще в Сицилии. Ему дали также возможность 
снарядить десять триэр и набрать для них экипаж, а также воспользоваться 
триэрами, бывшими в Сицилии. Не дали и денег, кроме тех, которые кто-нибудь по 
дружбе захочет дать Сципиону.
[403]
Так незаботливо относились вначале римляне к этой войне, оказавшейся для них 
вскоре величайшей и славнейшей.


8. А Сципион, как бы издавна предназначенный божественной волей на гибель 
Карфагена,
[404]
собрав кое-каких всадников и пехотинцев, самое большее до семи тысяч, переплыл 
в Сицилию, имея около себя триста отборных юношей, которым он велел следовать 
за собой без оружия. Набрав еще триста из богатых сицилийцев, он велел им 
прийти в определенный день с оружием и конями, самыми лучшими. Когда они 
прибыли, он предложил им, что если бы кто из них захотел, то он может дать 
вместо себя заместителя для военной службы. Когда все приняли его предложение, 
он вывел к ним триста своих, не имевших оружия, и приказал сицилийцам снарядить 
их вооружением. Они охотно стали передавать оружие и коней. Таким образом, 
Сципиону удалось иметь вместо сицилийцев триста юных италийцев, прекрасно 
снаряженных чужими конями и оружием, почувствовавших за это сразу к нему 
большую признательность; ими и впоследствии он пользовался во всем, как 
наиболее преданными ему.
[405]


9. Узнав это, карфагеняне послали Гасдрубала, сына Гескона,
[406]
на